Цитаты Владимира Высоцкого

И, улыбаясь, мне ломали крылья,
Мой хрип порой похожим был на вой,
И я немел от боли и бессилья
И лишь шептал: «Спасибо, что живой».

При знакомстве я всегда вижу в человеке только хорошее. Пока сам человек не докажет обратное.

Никогда не суди с первого взгляда ни о собаке, ни о человеке. Потому что, простая дворняга может иметь добрейшую душу, а человек приятной наружности может оказаться редкой сволочью.

Оторвите от сердца аорту, —
Сердце можно давно заменять.
Не послать ли тоску мою к чёрту…
Оторвите меня от меня!

Я жив, — снимите черные повязки!..

Я уважаю вообще все профессии, если человек в них профессионал.

И дальше на север идёт наступленье,
Запела вода, пробуждаясь от сна.
Весна неизбежна, ну, как обновленье,
И необходима, как просто весна.

Пришла пора всезнающих невежд,
Всё выстроено в стройные шеренги.
За новые идеи платят деньги,
И больше нет на «эврику» надежд.

Я надеялся втайне,
Что тебя не листали,
Но тебя, как в читальне,
Слишком многие брали.

Утро вечера мудренее, но и в вечере что-то есть.

На этот раз мне не вернуться,
Я ухожу, придет другой.
Мы не успели, не успели оглянуться,
А сыновья, а сыновья уходят в бой.

Они сочувствуют слегка
Погибшим – но издалека.

… Мне есть, что спеть, представ перед Всевышним,
Мне есть, чем оправдаться перед ним.

Какой бы не была дорога, важно лишь то, куда она ведет.

Несколько раз я уже похоронен, несколько раз уехал, несколько раз отсидел, причем такие сроки, что еще лет сто надо прожить… Одна девочка из Новосибирска меня спросила: «Правда, что вы умерли?» Я говорю: «Не знаю».

Нет, жить можно, жить нужно и — много:
Пить, страдать, ревновать и любить, —
Не тащиться по жизни убого —
А дышать ею, петь её, пить!А не то и моргнуть не успеешь —
И пора уже в ящик играть.
Загрустишь, захандришь, пожалеешь —
Но… пора уж на ладан дышать!

Стрельбе, азарту все цвета,
Все возрасты покорны:
И стар и млад, и тот, и та,
И – желтый, белый, черный.

Я не люблю уверенности сытой, уж лучше пусть откажут тормоза. Досадно мне, коль слово честь забыто и коль в чести наветы за глаза.

Надо сделать хорошее что-то —
Для кого, для чего?
Это может быть только работа
Для себя самого!

— Что вы цените в мужчинах?
— Сочетание доброты, силы и ума. Я когда надписываю фотографии пацанам, обязательно пишу: «Вырасти сильным, умным и добрым». Вот такое сочетание.

И лопнула во мне терпенья жила —
И я со смертью перешел на ты,
Она давно возле меня кружила,
Побаивалась только хрипоты.
…
Но знаю я, что лживо, а что свято,-
Я это понял все-таки давно.
Мой путь один, всего один, ребята,-
Мне выбора, по счастью, не дано.

Но гениальный всплеск похож на бред,
В рожденьи смерть проглядывает косо.
А мы все ставим каверзный ответ
И не находим нужного вопроса.

Нервы у меня хотя луженые,
Кончилось спокойствие навеки.
Эх, вы мои нервы обнажённые!
Ожили б — ходили б как калеки.

Леночка, ты успокойся, все будет хорошо или плохо.

Меня сомненья — черт возьми! —
Давно буравами сверлили:
Зачем мы сделались людьми?
Зачем потом заговорили? Зачем, живя на четырех,
Мы встали, распрямили спины?
Затем — и это видит Бог,-
Чтоб взять каменья и дубины. Мы умудрились много знать,
Повсюду мест наделать лобных,
И предавать, и распинать,
И брать на крюк себе подобных!

Никогда не тянись за деньгами,
Если ж ты, проигравши, поник —
Как у Пушкина в «Пиковой даме»
Ты останешься с дамою пик.

Не сплю — здоровье бычее,
Витаю там и тут,
Смеюсь до неприличия
И жду — сейчас войдут…

Не нравился мне век, и люди в нём
Не нравились, — и я зарылся в книги. Мой мозг, до знаний жадный, как паук,
Всё постигал: недвижность и движенье, —
Но толка нет от мыслей и наук,
Когда повсюду им опроверженье.

А урод-то сидит на уроде
И уродом другим погоняет,
И это всё — при народе,
Который приветствует вроде
И вроде бы всё одобряет.

У меня ужасная компания —
Кресло, телефон и туалет…
Это же такое испытание,
Мука… и другого слова нет.

А мы живём в мертвящей пустоте, —
Попробуй надави — так брызнет гноем, —
И страх мертвящий заглушаем воем —
И те, что первые, и люди, что в хвосте.И обязательные жертвоприношенья,
Отцами нашими воспетые не раз,
Печать поставили на наше поколенье —
Лишили разума и памяти и глаз.

— Недостаток, который вы не прощаете?
— Их много. Я не хочу перечислять, но… Жадность. Отсутствие позиции, которое ведет за собой очень много других пороков. Когда человек сам не знает — не только, чего он хочет в этой жизни, а когда он не имеет своего мнения или не может рассудить о предмете, о людях, о смысле жизни — да о чем угодно! — сам, самостоятельно. Когда он либо повторяет то, что ему когда-то понравилось, чему его научили, либо неспособен к самостоятельному мышлению.

… Мне часто присылают письма, в которых спрашивают: «Что вы имели в виду в той или иной песне?». Ну, кстати говоря, что я имел в виду, то и написал. А как меня люди поняли, зависит, конечно, от многих вещей: от меры образованности, от опыта жизненного и так далее. Некоторые иногда попадают в точку, иногда — рядом, и я как раз больше всего люблю, когда рядом: значит, в песне было что-то, на что даже я не обратил особого внимания. Может, не имел этого в виду точно и конкретно, но что-то подобное где-то там в подсознании было.
И ведь было бы ужасно, если б мы все имели в виду, когда пишем, — тогда мы бы просто ничего вообще не написали. Вы представляете?!
А что уж говорить про Достоевского, у которого одновременно идут десять или пятнадцать планов? Он что, их все время высчитывал, записывал, а потом соединял? Нет, это просто от того выходило, что он был такой одаренности человек, что об этом не думал. Гений! <…> Вот почему, когда люди, стоящие рядом, видят в моих песнях что-то другое, но близкое той проблеме, которую я трогаю, я очень счастлив.
Это необъяснимые вещи, и они получаются сами собой. Это есть признак какой-то тайны в поэзии, когда каждый человек видит в песне что-то для себя. Я даже пытался на все подобные письма ответить одной всеобъемлющей песней, в которой был припев с такими строчками: «Спасибо вам, корреспонденты, что вы наверно поняли меня». Но потом я бросил эту затею.

Ведь Земля – это наша душа, сапогами не вытоптать душу!

Счастье — это путешествие, необязательно из мира в мир… Это путешествие может быть в душу другого человека, путешествие в мир писателя или поэта… И не одному, а с человеком, которого ты любишь. Может быть, какие-то поездки, но вдвоем с человеком, которого ты любишь, мнением которого ты дорожишь.

При власти, деньгах ли, при короне ли – судьба людей швыряет как котят.

Спасибо вам, мои корреспонденты,
Что вы неверно поняли меня!Друзья мои — жаль, что не боевые —
От моря, от станка и от сохи,-
Спасибо вам за присланные — злые
И даже неудачные стихи.

Упрямо я стремлюсь ко дну,
Дыханье рвется, давит уши…
Зачем иду на глубину —
Чем плохо было мне на суше?

Чтобы подольше сохранить, нужно все в уголку тихонько сложить.

Проникновенье русских по планете приятно очень вдалеке – в берлинском и миланском туалете на стенах записи на русском языке.

Нас всегда заменяют другими, чтобы мы не мешали вранью.

Я думаю – ученые наврали, – прокол у них в теории, порез: развитие идет не по спирали, а вкривь и вкось, вразнос, наперерез.

Купола в России кроют чистым золотом

чтобы чаще Господь замечал.

Украду, если кража тебе по душе – зря ли я столько сил разбазарил?! Соглашайся хотя бы на рай в шалаше, если терем с дворцом кто-то занял!

Сколько слухов наши уши поражает, сколько сплетен разъедает, словно моль.

Когда я вижу сломанные крылья, нет жалости во мне, и неспроста: я не люблю насилье и бессилье, вот только жаль распятого Христа.

Каждый волхвов покарать норовит, а нет бы – послушаться, правда?

Мне скулы от досады сводит:
Мне кажется который год,
Что там, где я, — там жизнь проходит,
А там, где нет меня, — идёт.

Надо, надо сыпать соль на раны, чтоб лучше помнить, пусть они болят.

Мы успели: В гости к богу – не бывает опозданий. Так что ж там ангелы поют такими злыми голосами?!

Не изменим ничего – моя хата с краю, недосуг играть в любовь – главных выбирая.

Будут с водкою дебаты, – отвечай: Нет, ребята-демократы, – только чай!

Ничто не истинно, все вертится друг вокруг друга.

Нам осталось уколоться и упасть на дно колодца,
И пропасть на дне колодца, как в Бермудах навсегда.

Без любви и жизни нет, и воздух тяжек.

Эх, святые, вам поклон, грешных надоумили, и родители мои зачать меня надумали…

Когда ученье спорит с фактом, цена ему – медный грош.

Снег без грязи, как долгая жизнь без вранья.

Все жили вровень, скромно так: система коридорная, на тридцать восемь комнаток всего одна уборная. Здесь на зуб зуб не попадал, не грела телогреечка, здесь я доподленно узнал, по чём она копеечка.

И нас хотя расстрелы не косили, но жили мы поднять не смея глаз, – мы тоже дети страшных лет России, безвременье вливало водку в нас.

Нет прохода, и давно,
В мире от нахалов.
Мразь и серость пьет вино
Из чужих бокалов.

Жених годился ей в отцы, и как оказалось, это было единственным, на что он годился.

Стремится ввысь душа твоя, родишься вновь с мечтою!

Словно мухи, тут и там, ходят слухи по домам, а беззубые старухи их разносят по умам.

В Русском царстве и прогнивать-то уже нечему!

Я думаю – ученые наврали, – Прокол у них в теории, порез:
Развитие идет не по спирали,
А вкривь и вкось, вразнос, наперерез.

Лишь рядом с небом может жить свобода.

Ты, щедро разбазаривающий вещи, силы и жизнь, ни разу не потерял и не испортил ни одной страницы рукописи.

Ходу, думушки резвые, ходу, слово, строченьки милые, слово!

В. Высоцкий: В лихое время несемся мы вскачь, чтоб счастье земное найти. В погоню летим, убегающий взгляд проносится мимо пути. Но тряска порой выбивает с седла отважных своих седоков. Отряд не заметил потерю бойца среди лошадей и подков.

Эх, напиться б одному, да в тиши посидеть! Но бывает лишь так, что курить – так вдвоем, а распить так втроем. Одному лишь рожденье, да смерть.

Я признаюсь вам, как на духу – такова вся спортивная жизнь: лишь мгновение ты наверху и стремительно падаешь вниз.

Безразличие как дверь, что душу защищает от клеветы и злых людей.

Сыт я по горло, до подбородка – даже от песен стал уставать, – лечь бы на дно, как подводная лодка, чтоб не могли запеленговать!

Ведь Земля – это наша душа, сапогами не вытоптать душу!

Слухи по России верховодят и со сплетней в терции поют. Ну а где-то рядом с ними ходит правда, на которую плюют.

У братских могил нет заплаканных вдов – сюда ходят люди покрепче, на братских могилах не ставят крестов.

Толка нет от мыслей и наук,
Когда повсюду – им опроверженье.

Но разве от этого легче?

Нас всегда заменяют другими,
Чтобы мы не мешали вранью.

Удивительное рядом, но оно запрещено!

Настоящих буйных мало

Вот и нету вожаков.

Наши мертвые нас не оставят в беде,
Наши павшие – как часовые…

Не страшно без оружия – зубастой барракуде,
Большой и без оружия – большой, нам в утешенье,-
А маленькие люди – без оружия не люди:
Все маленькие люди без оружия – мишени.

Но даже светлые умы
Все размещают между строк:
У них расчет на долгий срок…

Зачем мне быть душою общества, когда души в нём вовсе нет!

Но родился и жил я и выжил,
Дом на Первой Мещанской в конце.
Там за стеной, за стеночкою, за перегородочкой
Соседушка с соседушкою баловались водочкой.
Все жили вровень, скромно так: система коридорная,
На тридцать восемь комнаток всего одна уборная.
Здесь на зуб зуб не попадал, не грела телогреечка,
Здесь я доподлинно узнал, почем она, копеечка.

Но ясновидцев – впрочем, как и очевидцев –
Во все века сжигали люди на кострах.

Потому что любовь – это вечно любовь
Даже в будущем вашем далеком.

При власти, деньгах ли, при короне ли –
Судьба людей швыряет как котят.

Пусть нет звезды тусклее, чем у них, Уверенно дотянут до кончины Скрываясь за отчаянных и злых,
Последний ряд оставив для других

Умеренные люди середины.

Люблю тебя и в сложных временах —
И в будущем, и в прошлом настоящем!..

… любовь – это вечно любовь,
Даже в будущем вашем далёком.

Словно мухи, тут и там,
Ходят слухи по домам,
А беззубые старухи
Их разносят по умам.

У меня есть претензии к властям моей страны, но решать я их буду не с вами.

Соглашайся хотя бы на рай в шалаше
Если терем с дворцом кто-то занял.

Ходишь — озираешься,
И ловишь каждый взгляд, —
Малость зазеваешься —
Уже тебя едят!

Стал метро рыть отец Витькин с Генкой,
Мы спросили: – зачем? Он в ответ,
Мол, коридоры кончаются стенкой,
А тоннели выводят на свет.
Пророчество папашино не слушал Витька с корешом:
Из коридора нашего в тюремный коридор ушел.
Да он всегда был спорщиком, припрешь к стене – откажется
Прошел он коридорчиком и кончил стенкой, кажется.

Суета всех сует – всё равно суета.

… Иногда напишешь песню и вдруг видишь: сам ведешь себя несоответственно. Вот, например, после того как я написал «Балладу о переселении душ», стал приглядываться к собакам. Думаю: а вдруг это какой-нибудь бродячий музыкант раньше был? Или там кошек каких-нибудь видишь, думаешь, что это какие-нибудь дамы раньше были, определенные. И уже с ними ведешь себя по-другому…

Так многие сидят в веках
На берегах – и наблюдают
Внимательно и зорко, как
Другие рядом на камнях
Хребты и головы ломают.

Тишина, только чайки, как молнии
Пустотой мы их кормим из рук
Но наградою нам за Безмолвие
Обязательно будет Звук.

Слова бегут им тесно – ну и что же! – Ты никогда не бойся опоздать. Их много – слов, но все же, если можешь – скажи, когда не можешь не сказать.

Тот, кто руль и вёсла бросит,
Тех Нелёгкая заносит

Так уж водится!

Ты уймись, умийсь тоска,
У меня в груди!
Это – только присказака
Сказка – впереди.

У братских могил нет заплаканных вдов
Сюда ходят люди покрепче,
На братских могилах не ставят крестов…
Но разве от этого легче?

Утро мудренее!
Но и утром все не так
Нет того веселья:
Или куришь натощак,
Или пьёшь с похмелья.

Это не горе

Если болит нога.

Мы многое из книжек узнаём, а истины передают изустно: пророков нет в отечестве своём, – да и в других отечествах – не густо.

Эх вы парни, про вас нужно повесть,
Жалко, повестей я не пишу.

Ясновидцев – впрочем, как и очевидцев
Во все века сжигали люди на кострах.

— Погоди, есть тут хоть какой-нибудь начальник?
— Я начальник.
— Нет, мне нужен такой, кто и тебе прикажет.

Я дышу – и, значит, я люблю!
Я люблю – и, значит, я живу!

Я не люблю любое время года,
Когда веселых песен не пою.

Я согласен бегать в табуне –
Но не под седлом и без узды!

Шестым чувством своим, всем существом, всем данным господом богом разумом уверен я, что нормален. Но, увы! Убедить в этом невозможно, да и стоит ли?!

Ясновидцев – впрочем, как и очевидцев – во все века сжигали люди на кострах.

Я когда-то умру — мы когда-то всегда умираем,
Как бы так угадать, чтоб не сам — чтобы в спину ножом:
Убиенных щадят, отпевают и балуют раем, —
Не скажу про живых, а покойников мы бережем.

Я не грублю, но отвечаю тем же, —
А писем до конца не дочитал. И ваши похвалы и комплименты,
Авансы мне — не отфутболю я:
От ваших строк, мои корреспонденты,
Прямеет путь и сохнет колея. Сержанты, моряки, интеллигенты, —
Простите, что не каждому ответ:
Я вам пишу, мои корреспонденты,
Ночами песни — вот уж десять лет!

Утро мудренее! Но и утром всё не так, нет того веселья: или куришь натощак, или пьёшь с похмелья.

Если б водка была на одного — как чудесно бы было! Но всегда покурить — на двоих, но всегда распивать — на троих. Что же на одного? На одного — колыбель и могила.

Если друг оказался вдруг
И не друг, и не враг, а — так,
Если сразу не разберешь,
Плох он или хорош, —
Парня в горы тяни — рискни!
Не бросай одного его,
Пусть он в связке в одной с тобой —
Там поймешь, кто он такой.

Не кричи нежных слов, не кричи,
До поры подержи их в неволе, —
Пусть кричат пароходы в ночи,
Ну а ты промолчи, промолчи, —
Поспешишь — и ищи ветра в поле.

Когда ученье спорит с фактом, цена ему – медный грош.

Когда души в нём вовсе нет!

Распишитесь тут и там – тексты не читая, голосуйте за меня – рук не опуская.

Поэты ходят пятками по лезвию ножа
И режут в кровь свои босые души.

Какие странные дела, у нас в России лепятся!

Но если жил ты как свинья, останешься свиньёю!

Люди птиц из клеток выпускали, чтоб самим свободными стать.

Эх, святые, вам поклон, грешных надоумили, и родители мои зачать меня надумали…

Вот и сбывается все, что пророчится:
Уходит поезд в небеса — счастливый путь!
Ах, как нам хочется, как всем нам хочется
Не умереть, а именно — уснуть!

Если путь пpоpубая отцовским мечом,
Ты соленые слезы на ус намотал,
Если в жаpком бою испытал, что почем,
Значит, нужные книги ты в детстве читал.

При власти, деньгах ли, при короне ли – судьба людей швыряет как котят.

С меня при цифре 37 в момент слетает хмель.
Вот и сейчас как холодом подуло:
Под эту цифру Пушкин подгадал себе дуэль
И Маяковский лег виском на дуло.

Чистая Правда божилась, клялась и рыдала,
Долго скиталась, болела, нуждалась в деньгах, —
Грязная Ложь чистокровную лошадь украла —
И ускакала на длинных и тонких ногах.

Будут с водкою дебаты, – отвечай: Нет, ребята-демократы, – только чай!

Отвернутся — значит не любили.

Вы её задерживаете, чтобы меня на поводке держать, да? Боюсь, огорчу… Я бы и поехал и поклонился бы, ничего, корона бы с головы не упала. Только вы её тогда не отпустите. Она будет сидеть, а я на поводке бегать. Так я её угроблю. Это способ для тех, кто за шкуру свою боится, вроде оправдание «Я не ради себя, я ради неё», а мне жить, Виктор Михайлович, на две затяжки осталось. Так убедительно всё рассказали, слово Офицера дали, а вот сейчас позвонят «Михайлович, к ноге!» и всё, потому что всю жизнь в ошейнике! Кажется, такая полезная вещь, ну как без неё?.. Не поймём мы с вами друг друга…

Это, наверно, очень удобно, вот так вот, в темноте, топать ногами, свистеть. Вроде и себя показал, и не увидел никто.

Я не ищу себе оправданий. Просто мне надо писать. Просто писать, и чтобы получалось. Я так живу. В этом мой смысл.

Кто без страха и упрёка

Я нарочно вышел с гитарой, чтобы вы не сомневались, кто к вам приехал.

Я нарочно начал с песни, чтобы вы не сомневались, кто перед вами.

Ясновидцев – впрочем, как и очевидцев – во все века сжигали люди на кострах.

Я не люблю легких песен. Я не люблю, чтобы на моих концертах люди отдыхали. Я хочу, чтобы моя публика работала вместе с мной, чтобы она творила. Наверное, так установилась моя манера. Моя песня — это почти крик.

Он играет так, что остальные действующие лица постепенно растворяются в тени. Все, кто был в зале, аплодируют стоя.

Когда слушаешь сотни написанных тобой баллад, маршей, лирических тем, приходишь в негодование при мысли, что ты так никогда и не был признан как композитор. Официальные лица не считают тебя таковым – вот и все. И то же самое – со стихами. Не окончив консерваторию, ты не можешь быть композитором. Не окончив литературный институт, ты не можешь считаться поэтом. Не имея печатных работ, ты не можешь вступить в Союз писателей. И так далее.

Украду, если кража тебе по душе — зря ли я столько сил разбазарил?! Соглашайся хотя бы на рай в шалаше, если терем с дворцом кто-то занял!

Меня всегда занимал вопрос: что происходит в головах людей при виде актера или актрисы, которыми они восхищались в кино?