Цитаты Великий Гэтсби

Если тебе вдруг захочется осудить кого-то, вспомни, что не все люди на свете обладают теми преимуществами, которыми обладал ты.

— Такие красивые сорочки, — плакала она, и мягкие складки ткани глушили её голос. — Мне так грустно, ведь я никогда… никогда не видала таких красивых сорочек.

Гэтсби верил в зелёный огонёк, свет неимоверного будущего счастья, которое отодвигается с каждым годом. Пусть оно ускользнуло сегодня, но не беда — завтра мы побежим ещё быстрее, ещё дальше станем протягивать руки… и в одно прекрасное утро…
Так мы и пытаемся плыть вперёд, борясь с течением, а оно всё сносит и сносит наши судёнышки обратно в прошлое.

Только рухнувшая мечта ещё билась, оттягивая время, цепляясь за то, чего уже нельзя было удержать.

Одно завораживающее мгновение сведёт на нет пять лет непоколебимой верности.

Я вообще живу не раздумывая, поэтому мне всегда весело.

Он улыбнулся мне ласково, — нет, гораздо больше, чем ласково. Такую улыбку, полную неиссякаемой ободряющей силы, удается встретить четыре, ну — пять раз в жизни. Какое-то мгновение она, кажется, вбирает в себя всю полноту внешнего мира, потом, словно повинуясь неотвратимому выбору, сосредоточивается на вас. И вы чувствуете, что вас понимают ровно настолько, насколько вам угодно быть понятым, верят в вас в той мере, в какой вы в себя верите сами, и безусловно видят вас именно таким, каким вы больше всего хотели бы казаться.

Неумелый водитель до тех пор в безопасности, пока ему не попадется навстречу другой неумелый водитель.

Это большое преимущество — быть трезвой, когда все кругом пьяны. Не наговоришь лишнего, а главное, если вздумается что-нибудь себе позволить, сумеешь выбрать время, когда никто уже ничего не замечает или всем наплевать.

Ей казалось, что я очень много знаю, потому что знания у меня были другие, чем у неё.

То был новый мир, вещественный, но не реальный, и жалкие призраки, дышащие мечтами, бесцельно скитались в нём…

Ты или охотник, или дичь. Или действуешь, или устало плетёшься сзади.

— Мне тридцать лет, — сказал я. — Я пять лет как вышел из того возраста, когда можно лгать себе и называть это честностью.

… Он смотрел на неё особенным взглядом — всякая девушка мечтает, что когда-нибудь на нее будут так смотреть.

Для столкновения требуются двое.

Я очнулась после наркоза, чувствуя себя всеми брошенной и забытой, и сразу же спросила акушерку: «Мальчик или девочка?» И когда услышала, что девочка, отвернулась и заплакала. А потом говорю: «Ну и пусть. Очень рада, что девочка. Дай только бог, чтобы она выросла дурой, потому что в нашей жизни для женщины самое лучшее быть хорошенькой дурочкой».

Не знаю, чего тут было больше — беспечности или недомыслия. Они были беспечными существами, Том и Дэзи, они ломали вещи и людей, а потом убегали и прятались за свои деньги, свою всепоглощающую беспечность или еще что-то, на чем держался их союз, предоставляя другим убирать за ними.

Нет смятения более опустошительного, чем смятение неглубокой души.

Всегда очень тягостно новыми глазами увидеть то, с чем успел так или иначе сжиться.

Но я тяжел на подъем и опутан множеством внутренних правил, которые служат тормозом для моих желаний.

Некоторое время эти ночные грезы служили ему отдушиной, они исподволь внушали веру в нереальность реального, убеждали в том, что мир прочно и надежно покоится на крылышках феи.

Ничтожество на ничтожестве, вот они кто. Вы один стоите их всех, вместе взятых.

Никакая ощутимая, реальная прелесть не может сравниться с тем, что способен накопить человек в глубинах своей фантазии.

Чутье к основным нравственным ценностям отпущено природой не всем в одинаковой мере.

Жизнь видишь лучше всего, когда наблюдаешь ее из единственного окна.

Стоило ли что-то совершать, чего-то добиваться, когда гораздо приятнее было рассказывать ей о том, что я собираюсь совершить.

Привычка к сдержанности в суждениях — привычка, которая часто служила мне ключом к самым сложным натурам.

— У Дэзи нескромный голос, — заметил я. — В нём звенит… — Я запнулся.
— В нём звенят деньги, — неожиданно сказал он. Ну конечно же. Как я не понял раньше. Деньги звенели в этом голосе — вот что так пленяло в его бесконечных переливах, звон металла, победная песнь кимвал… Во дворце высоком, беломраморном, королевна, дева золотая…

Она чувствовала себя уверенней среди тех, кому попросту в голову не могло прийти, что бывают поступки, не вполне согласующиеся с общепринятыми нормами поведения.

А в голове одна мысль: «Живешь ведь только раз, только раз».

И мне представлялось, что я тоже спешу куда-то, где ждет веселье, и, разделяя чужую радость, я желал этим людям добра.

Она опять засмеялась, словно сказала что-то в высшей степени остроумное, и на миг удержала мою руку, заглядывая мне в глаза с таким видом, будто у нее никогда не было более горячего желания, чем меня увидеть. Она умела так смотреть.

Я знал, что для такого человека, как я, влюбиться было большой ошибкой. Мне 32 года, я еще могу стать великим, если забуду, что однажды потерял Дейзи.

В небольшой компании никогда не чувствуешь себя свободно.

Американцы легко, даже охотно, соглашаются быть рабами, но упорно никогда не желали признавать себя крестьянами.

Мне казалось, вы человек прямой и честный. Мне казалось, что в этом ваша тайная гордость.

Очень рада, что девочка. Дай только бог, чтобы она выросла дурой, потому что в нашей жизни для женщины самое лучшее быть хорошенькой дурочкой.

– Если тебе вдруг захочется осудить кого-то, – сказал он, – вспомни, что не все люди на свете обладают теми преимуществами, которыми обладал ты.

Ты или охотник, или дичь, или действуешь, или устало плетешься сзади.

Бесчестность в женщине — недостаток, который никогда не осуждаешь особенно сурово.

Гэтсби верил в зеленый огонек, свет неимоверного будущего счастья, которое отодвигается с каждым годом. Пусть оно ускользнуло сегодня, но не беда – завтра мы побежим еще быстрее, еще дальше станем протягивать руки… и в одно прекрасное утро…

С первым осенним холодком жизнь начнется сначала.

Неясные тени склонялись друг к другу в такси, нетерпеливо дожидающихся у перекрёстка, до меня доносился обрывок песни, смех в ответ на неслышную шутку, огоньки сигарет чертили замысловатые петли в темноте. И мне представлялось, что я тоже спешу куда-то, где ждёт веселье, и, разделяя чужую радость, я желал этим людям добра.

Каждый человек склонен подозревать за собой хотя бы одну фундаментальную добродетель; я, например, считаю себя одним из немногих честных людей, которые мне известны.

Самые светлые моменты уходят так быстро и безвозвратно.

Одно завораживающее мгновение сведет на нет пять лет непоколебимой верности.

Я больше не стремился к увлекательным вылазкам с привилегией заглядывать в человеческие души.

Мы покачивались на волнах химического безумия.

Джеймс Гетц — таково было его настоящее имя или, во всяком случае, законное имя.

Никакие расовые или духовные различия между людьми не могут сравниться с той разницей, которая существует между больным человеком и здоровым.

Только рухнувшая мечта еще билась, оттягивая время, цепляясь за то, чего уже нельзя было удержать.

Значит, не только звезды притягивали его взгляд в тот июньский вечер. Он вдруг словно ожил передо мной, освободившись от скорлупы своего бесцельного великолепия.

В юношеские годы, когда человек особенно восприимчив, я как-то получил от отца совет, надолго запавший мне в память. — Если тебе вдруг захочется осудить кого-то, — сказал он, — вспомни, что не все люди на свете обладают теми преимуществами, которыми обладал ты.

Мы, словно лодки, пытаемся пробиться в настоящее, но нас безжалостно относит в прошлое.

Бесчестность в женщине – недостаток, который никогда не осуждаешь особенно сурово.

Поведение человека может иметь под собой разную почву — твердый гранит или вязкую трясину; но в какой-то момент мне становится наплевать, какая там под ним почва.

И во мне уже крепла знакомая, приходившая каждое лето уверенность, что жизнь начинается сызнова. Так много можно было прочесть книг, так много впитать животворных сил из напоенного свежестью воздуха.

Интимные признания молодых людей, по крайней мере та словесная форма, в которую они облечены, представляют собой, как правило, плагиат и к тому же страдают явными недомолвками.

Я был здесь, но я был и там тоже, завороженный и в то же время испуганный бесконечным разнообразием жизни.

Эта способность к мгновенному отклику не имела ничего общего с дряблой впечатлительностью, пышно именуемой «артистическим темпераментом», — это был редкостный дар надежды, романтический запал, какого я ни в ком больше не встречал и, наверно, не встречу.

Должно быть, и в самом деле было что-то романтическое в этом человеке, если слухи, ходившие о нем, повторяли шепотом даже те, кто мало о чем на свете считал нужным говорить, понизив голос.

Он такой олух, не замечает даже, что живет на свете.

Я до сих пор опасаюсь упустить что-то, если позабуду, что чутье к основным нравственным ценностям отпущено природой не всем в одинаковой мере.

Мне чудилось, что за надменной, скучающей миной скрывается что-то — ведь все напускное чему-то служит прикрытием, и рано или поздно истина узнается.

– Ах, Ник, если б ты знал, как мне приятно видеть тебя за этим столом. Ты похож на… на розу. Ведь правда? – обратилась она к мисс Бейкер за подтверждением. – Он настоящая роза. Это был чистый вздор. Во мне нет ничего, даже отдаленно напоминающего розу. Она сболтнула первое, что пришло в голову, но от нее веяло лихорадочным теплом, как будто душа ее рвалась наружу под прикрытием этих неожиданных, огорошивающих слов.

Огни тем ярче, чем больше земля отворачивается от солнца.

Если один кирпич вынут, может обвалиться все здание.

Я слишком беден, чтобы жениться.

Ей всегда казалась невыносимой мысль, что обстоятельства могут сложиться не в её пользу, и должно быть, она с ранних лет приучилась к неблаговидным проделкам, помогавшим ей взирать на мир с этой холодной, дерзкой усмешкой и в то же время потворствовать любой прихоти своего упругого, крепкого тела.

Но как только отзвучал ее голос, принуждавший меня слушать и верить, я сейчас же почувствовал неправду в ее словах. Мне стало не по себе, как будто весь этот вечер был рассчитан на то, чтобы через обман и хитрость заставить меня волноваться чужим волнением.

Дэзи и раньше казалась ему особенной, необыкновенной, но он не представлял себе, до чего все может быть необыкновенно с «девушкой из общества».

Терпеть не могу неосторожных людей. Вот почему мне нравитесь вы.

Злые языки утверждали, что шепоток Дэзи — уловка, цель которой заставить собеседника наклониться к ней поближе; бессмысленный навет, ничуть не лишающий эту манеру прелести.