Цитаты Ван Гога

Признаюсь, не знаю почему, но глядя на звезды мне всегда хочется мечтать.

Что такое рисование? Это умение пробиться сквозь железную стену, которая стоит между тем, что ты чувствуешь, и тем, что ты умеешь.

Трудно познать самого себя. Однако написать самого себя не легче.

Лучше обладать горячим сердцем, даже если это стоит нам лишних ошибок, чем быть ограниченным и чрезмерно осторожным.

Моя любовь не соткана из лунного света и роз, а бывает иногда прозаичной, как утро в понедельник.

В жизни всегда полезно выглядеть немножко дураком: мне ведь нужно выиграть время, чтобы учиться.

Печаль будет длиться вечно.

И не надо принимать слишком близко к сердцу свои недостатки, ибо тот, у кого их нет, все же страдает одним — отсутствием недостатков; тот же, кто полагает, что достиг совершенной мудрости, хорошо сделает, если поглупеет снова.

Повторяю, если хочешь что-то делать, не бойся сделать что-нибудь неправильно, не опасайся, что совершишь ошибки. Многие считают, что они станут хорошими, если не будут делать ничего плохого. Это ложь…

Я думаю, что чем больше человек любит, тем сильнее он хочет действовать: любовь, остающуюся только чувством, я никогда не назову подлинной любовью.

Жизнь без любви я считаю греховным и безнравственным состоянием.

Человеку нужно лишь неизменно любить то, что достойно любви, а не расточать свое чувство на предметы незначительные, недостойные и ничтожные, и он будет становиться все сильнее и проницательнее.

То, чему учишься на личном опыте, дается не так быстро, но зато глубже запечатлевается в мозгу.

Одиночество достаточно большое несчастье, нечто вроде тюрьмы.

Как много в искусстве прекрасного! Кто помнит все, что видел, тот никогда не останется без пищи для размышлений, никогда не будет по настоящему одинок.

Мне очень нравится поговорка: «Как станет хуже некуда, так и на лад пойдет». По временам я спрашиваю себя, не стало ли нам действительно «хуже некуда», потому что мне очень уж желательно, чтобы все наконец «пошло на лад».

Лучше жить в свое удовольствие, чем кончать с собой.

Читая книги, равно как и смотря картины, нельзя ни сомневаться, ни колебаться: надо быть уверенным в себе и находить прекрасным то, что прекрасно.

Публика всегда одинакова – она любит лишь то, что гладко и слащаво. Тому же, у кого более суровый талант, нечего рассчитывать на плоды трудов своих: большинство тех, кто достаточно умен, чтобы понять и полюбить работы импрессионистов, слишком бедны, чтобы покупать их.

На мой взгляд, я часто, хотя и не каждый день, бываю сказочно богат — не деньгами, а тем, что нахожу в своей работе нечто такое, чему могу посвятить душу и сердце, что вдохновляет меня и придает смысл моей жизни.

Грусть и разочарование ещё больше, чем распущенность, вредят нам, счастливым обладателям надорванных сердец.

Я заплатил жизнью за свою работу, и она стоила мне половины рассудка.

Кто страдает желудком, у того нет свободы воли.

Когда что-то в тебе говорит: «Ты не художник», тотчас же начинай писать, мой мальчик, — только таким путем ты принудишь к молчанию этот внутренний голос. Тот же, кто, услышав его, бежит к друзьям и жалуется на свое несчастье, теряет часть своего мужества, часть того лучшего, что в нем есть.

В конце концов, человек живет на свете не ради удовольствия, и вовсе не обязательно, чтобы тебе было лучше, чем другим.

Человек несет в душе своей яркое пламя, но никто не заходит погреться около него: прохожие замечают лишь маленький дымок, выбивающийся из трубы, и идут своей дорогой.

Ты молчишь. Я тоже буду молчать.

Нормальность — это асфальтированная дорога: по ней удобно идти, но цветы на ней не растут.

Пусть я получаю удары, нередко совершаю ошибки, часто бываю не прав – все это не так страшно, потому что в основном я все-таки прав.

Единственное счастье, ощутимое материальное счастье – быть всегда молодым.

Ты молчишь. Я тоже буду молчать.

Живопись все равно, что слишком дорогая любовница: с ней ничего не сделаешь без денег, а денег вечно не хватает.

Физической красотой обладают и звери, может быть, даже в большей степени, чем люди, но души, живущей в людях, <…> звери не имеют, а разве жизнь дана нам не затем, чтобы мы обладали богатой душой, даже если при этом страдает наша внешность?

Я перестаю бояться безумия, когда вижу вблизи тех, кто поражен им.

Физической красотой обладают и звери, может быть, даже в большей степени, чем люди, но души, живущей в людях, звери не имеют, а разве жизнь дана нам не затем, чтобы мы обладали богатой душой, даже если при этом страдает наша внешность?

Нужно любить – любить как можно больше, ибо в любви и заключается подлинная сила, и кто много любит, тот делает много и способен на многое, и что делается с любовью, то делается хорошо.

Изучать и анализировать общество — это побольше, чем читать ему мораль.

Стимул, искра огня, которая нам нужна, — это любовь, и не обязательно любовь духовная.

Я всё больше прихожу к убеждению, что о Боге нельзя судить по созданному им миру: это лишь неудачный этюд.

Не существует такого понятия, как некрасивая женщина.

Наша земная жизнь похожа на поездку по железной дороге. Едешь быстро и не видишь ни того, что впереди, ни — главное — локомотива.

Если даже мне удастся в жизни поднять голову чуть повыше, я все равно буду делать то же самое — пить с первым встречным и тут же его писать.

Люди на юге хорошие, даже у священника вид порядочного человека.

Говорить за нас должны наши полотна. Мы создали их, и они существуют, и это самое главное.

Вечером гулял по безлюдному берегу моря.
Это было не весело и не грустно — это было прекрасно.

Кто же из людей нормален? Быть может, вышибалы публичных домов — они ведь всегда правы?

Книга – это не только все произведения литературы, но также совесть, разум и искусство.

Нам было бы гораздо полезнее не устраивать грандиозных выставок, а обратиться к народу и трудиться во имя того, чтобы в каждом доме висели картины или репродукции.

Равнодушие к живописи — явление всеобщее и непреходящее.

Искусство долго, а жизнь коротка, и нам надо набраться терпения, если мы хотим подороже продать свою шкуру.

Самое важное – это не уклоняться от своего долга и не идти ни на какие компромиссы там, где речь заходит о нем. Долг есть нечто абсолютное.

Только опыт и незаметный каждодневный труд делают художника зрелым и дают возможность создать что-то более верное и законченное.

Разве мы не ищем скорее напряженности мысли, чем уравновешенности мазка?

В надежде, что у нас с Гогеном будет общая мастерская, я хочу ее декорировать. Одни большие подсолнухи – ничего больше.

Я хочу прикасаться к людям своим искусством, я хочу чтобы они говорили – он чувствует глубоко, он чувствует нежно.

Ты молчишь. Я тоже буду молчать.

Если вы слышите внутренний голос, который говорит вам: «Вы не сможете рисовать», рисуйте во что бы то ни стало, и этот голос однажды замолчит.

Ищи же света и свободы и не погрязай слишком глубоко в болоте жизни.