Цитаты Роберта Рождественского

Красивая женщина – это профессия.
И если она до сих пор не устроена,
ее осуждают и каждая версия
имеет своих безусловных сторонников.
Ей, с самого детства вскормленной не баснями,
остаться одною, а, значит, бессильною,
намного страшнее, намного опаснее,
чем если б она не считалась красивою.
Пусть вдоволь листают романы прошедшие,
пусть бредят дурнушки заезжими принцами.
А в редкой профессии сказочной женщины
есть навыки, тайны, и строгие принципы.
Идет она молча по улице трепетной,
сидит как на троне с друзьями заклятыми.
Приходится жить — ежедневно расстрелянной
намеками, слухами, вздохами, взглядами.
Подругам она улыбается весело.
Подруги ответят и тут же обидятся…
Красивая женщина — это профессия,
А все остальное — сплошное любительство.

Хоть нарочно, хоть на мгновенье -я прошу, робея, —помоги мне в себя поверить,стань слабее.

Ненависть проще любви.
Ненависть объяснима.

Невеликая награда.
Невысокий пьедестал.
Человеку мало надо.
Лишь бы дома кто-то ждал.

— Отдать тебе любовь?
— Отдай.
— Она в грязи.
— Отдай в грязи.
— Я погадать хочу…
— Гадай.
— Ещё хочу спросить…
— Спроси.
— Допустим, постучусь…
— Впущу.
— Допустим, позову…
— Пойду.
— А если там беда?
— В беду.
— А если обману?
— Прощу.
— «Спой!» — прикажу тебе…
— Спою.
— «Запри для друга дверь!»…
— Запру.
— Скажу тебе: «Убей!»…
— Убью.
— А если захлебнусь?
— Спасу.
— А если будет боль?
— Стерплю.
— А если узел?
— Разрублю.
— А если сто?
— И сто узлов!
— ЛЮБОВЬ тебе отдать?
— Любовь.
— Не будет этого!!!
— За что?
— За то, что не люблю рабов…

Если я в твоей судьбе
Ничего уже не значу,
Я забуду о тебе,
Я смогу, я не заплачу.
Эту боль перетерпя,
Я дышать не перестану,
Всё равно счастливой стану,
Даже если без тебя.

Я –
сын Веры!
Веры не в бога,
не в ангелов,
не в загробные штуки! Я –
сын веры в труд человека
В цветы на земле обгорелой Я –
сын веры!
Веры в молчанье под пыткой!
И в песню перед расстрелом! Я —
сын веры в земную любовь,
ослепительную, как чудо,
Я —
сын веры в Завтра
Такое,
какое хочу я!
И в людей,
Как дорога, широких!
Откровенных,
Стоящих.

На Земле
безжалостно маленькой
жил да был человек маленький.
У него была служба маленькая.
И маленький очень портфель.
Получал он зарплату маленькую…
И однажды — прекрасным утром —
постучалась к нему в окошко
небольшая,
казалось,
война…
Автомат ему выдали маленький.
Сапоги ему выдали маленькие.
Каску выдали маленькую
и маленькую —
по размерам —
шинель…. А когда он упал —
некрасиво, неправильно,
в атакующем крике вывернув рот,
то на всей Земле
не хватило мрамора,
чтобы вырубить парня
в полный рост!

Тихо летят паутинные нити.
Солнце горит на оконном стекле.
Что-то я делал не так — извините:
Жил я впервые на этой земле.
Я её только теперь ощущаю.
К ней припадаю. И ею клянусь…
И по-другому прожить обещаю.
Если вернусь…
Но ведь я не вернусь.

— Мама,
а правда, что будет
война,
и я не успею
вырасти?..

Неслышанное:
«Ты моя — навеки!..»
Несказанное:
«Я тебя ждала…»

Знаешь,
я хочу, чтоб каждое слово
этого утреннего стихотворенья
вдруг потянулось к рукам твоим,
словно
соскучившаяся ветка сирени.
Знаешь,
я хочу, чтоб каждая строчка,
неожиданно вырвавшись из размера
и всю строфу
разрывая в клочья,
отозваться в сердце твоем сумела.
Знаешь,
я хочу, чтоб каждая буква
глядела бы на тебя влюбленно.
И была бы заполнена солнцем,
будто
капля росы на ладони клена.

Мы совпали с тобой,
Совпали
В день, запомнившийся навсегда.
Как слова совпадают с губами.
С пересохшим горлом —
Вода.

Вернуться б к той черте,
где я был мной.
Где всё впервые:
светлый дождь грибной,
который по кустарнику бежит.
И жить легко.
И очень надо
жить!
Впервые «помни»,
«вдумайся»,
«забудь».
И нет «когда».
А сплошь —
«когда-нибудь».
И всё даётся малою ценой.
Вернуться б к той черте,
где я был мной.
Вернуться б к той черте… А где она?
Какими вьюгами заметена?

Я в глазах твоих утону — Можно?
Ведь в глазах твоих утонуть — счастье!
Подойду и скажу — Здравствуй!
Я люблю тебя очень — Сложно?
Нет не сложно это, а трудно.
Очень трудно любить — Веришь?
Подойду я к обрыву крутому
Падать буду — Поймать успеешь?
Ну, а если уеду — Напишешь?
Только мне без тебя трудно!
Я хочу быть с тобою — Слышишь?
Ни минуту, ни месяц, а долго
Очень долго, всю жизнь — Понимаешь?
Значит вместе всегда — Хочешь?
Я ответа боюсь — Знаешь?
Ты ответь мне, но только глазами.
Ты ответь мне глазами — Любишь?
Если да, то тебе обещаю,
Что ты самой счастливой будешь…
Я любить тебя буду — Можно?
Даже если нельзя… Буду!
И всегда я приду на помощь,
Если будет тебе трудно!

В этом взрывчатом мире забытой уже тишины,
Где над всеми бессонное время летит безучастно,
Не придется вам пусть никогда ждать любимых с войны,
Не придется вам пусть никогда ждать любимых напрасно!
Рядом с бронзой царей,
Разжиревших на лжи и крови,
Рядом с бронзой героев,
Рискнувших собой в одночасье,
Должен высится памятник женщине,
Ждущей любви.
Светлый памятник женщине,
Ждущей обычного счастья.

Для человека национальность —
и не заслуга,
и не вина.
Если в стране
утверждают иначе,
значит,
несчастна эта страна!

Ты сама
готова спасти других
от уныния тяжкого,
ты сама не боишься
ни свиста пурги,
ни огня хрустящего.
Не заблудишься,
не утонешь,
зла
не накопишь
Не заплачешь
и не застонешь,
если захочешь.
Станешь плавной
и станешь ветреной,
если захочешь…
Мне с тобою —
такой уверенной —
трудно
очень.
Хоть нарочно,
хоть на мгновенье —
я прошу,
робея, —
помоги мне
в себя поверить,
стань
слабее.

Льдины, растаяв,
становятся синью в реке.
Птицы, взлетая,
становятся стаей упругой.
Дети,
рождаясь,
кричат
на одном
языке,
заклиная взрослых людей
понимать
друг друга!

Как страшно мне,
что люди привыкают,
открыв глаза,
не удивляться дню.
Существовать.
Не убегать за сказкой.
И уходить,
как в монастырь,
в стихи.
Ловить Жар-птицу
для жаркого с кашей.
А Золотую Рыбку —
для ухи.

Филологов не понимает физтех, —
Молчит в темноте.
Эти
не понимают тех.
А этих —
те.

Как много лет во мне любовь спала.
Мне это слово ни о чем не говорило.
Любовь таилась в глубине, она ждала —
И вот проснулась и глаза свои открыла!Теперь пою не я — любовь поет!
И эта песня в мире эхом отдается.
Любовь настала так, как утро настает.
Она одна во мне и плачет и смеется!И вся планета распахнулась для меня!
И эта радость, будто солнце, не остынет!
Не сможешь ты уйти от этого огня!
Не спрячешься, не скроешься —
Любовь тебя настигнет.Как много лет во мне любовь спала.
Мне это слово ни о чем не говорило.
Любовь таилась в глубине, она ждала —
И вот проснулась и глаза свои открыла!

Давай увидимся с тобой —
я очень жду —
Хотя б во сне!
А то я не стерплю,
В ночь выбегу без шапки, без пальто…
Увидимся давай с тобой, а то…
А то тебя сильней я полюблю.

И если кто-нибудь
повелевает
сном, —
пусть просто сон пришлет.
Спокойный
сон.

Толпа,
как больная природа,
дрожит от неясных забот…
По виду —
частица народа.
По сути —
его антипод.

Человеку надо мало: чтоб искал и находил,
Чтоб имелись для начала друг — один
и враг — один.

«… Я говорю серьезно, —
зря ты птицу искал».
И мальчишка размажет
слезы
соленые
по щекам.
Покажется маме
на диво
смешною его беда,
что птичка из объектива
не вылетит
никогда…
Он будет плакать.
Не скоро
он забудет свою мечту.
А потом он окончит школу.
А после пойдет в институт.
Поймет он,
как слово
дорого.
Повзрослеет.
Выйдет в отцы.
И все же
не будет любить
фотографов
за то, что они…
лжецы.

Люди!
Покуда сердца
стучатся, –
помните!
Какою ценой
завоевано счастье, –
пожалуйста,
помните!

Все обычно в моей мечте:
Я желаю совсем не вдруг
Быть распятою на кресте
Осторожных и сильных рук.

Вновь приходит зима в круговерти метелей и стуж,
Вновь для звезд и снежинок распахнуто небо ночное…
Все равно я дождусь! Обязательно счастья дождусь!
И хочу, чтобы вы в это верили вместе со мною!

Может я забыла гордость, как хочу я слышать голос, долгожданный голос твой.

Почему, зачем,
Одиночество,
Ты со мной не прощаешься?
Пусть мне холодно и невесело,
Все стерплю, что положено…
Одиночество, ты — профессия до безумия сложная.

Слова говори мне любые, какие захочешь,
Чтоб только не молча,
Любимый, чтоб только не молча!
Без этого радость — не в радость.
Скажи, что со мной хорошо
И что я тебе нравлюсь,
Скажи, что ты любишь меня,
Притворись на мгновенье!
Скажи, что меня не забудешь,
Соври! — я поверю.

А я писал, от радости шалея,
О том, как мудро смотрят с Мавзолея
На нас вожди «особого закала».
(Я мало знал.
И это помогало.)
Я усомниться в вере
Не пытался. Стихи прошли.
А стыд за них
Остался.

День рождения женщины
«Так сколько ж ей?..» «И в самом
деле, — сколько?..»
А женщина махнёт рукою и
промолвит нараспев — светло и
горько:
— Зачем считать напрасно? Все —
мои… —
А после выпьет за друзей
пришедших.
И будет излучать высокий свет…
Есть только дни рождения у
женщин.
годов рождения у женщин нет!

Лапа моя, лапа,
Носа моя, носа,
Я научусь плакать
Тихо и безголосо.
Я научусь думать
Много и без истерик,
Гордость запру в трюмы
И научусь ВЕРИТЬ! Чуда моя, чуда,
Рада моя, рада,
Хочешь, с тобой буду
Весь выходной рядом?
Хочешь, прижмись с лаской
Мокрым своим носом.
Хочешь про снег сказку?
Только ЖИВИ, пёса!

Я прошу, хоть ненадолго,
Боль моя, ты покинь меня,
Облаком, сизым облаком,
Ты полети к родному дому,
Отсюда к родному дому.

А ты —
беспощадней пожаров.
Сильнее
землетрясений.
И в тысячу раз
беспомощней
двухмесячного
пацана…

А они уезжают.
Навсегда уезжают…
Я с ними прощаюсь, не веря нагрянувшей правде.
Плачу тихонько, как будто молю о пощаде.
— Не уезжайте! — шепчу я.
А слышится: «Не умирайте!..»
Будто бы я сам себе говорю:
«Не уезжайте!..»

Первыми будьте и только!
Пенными, как моря.
Лучше второго художника
Первый маляр.

А твоего
солнца
хватит
на десять Африк.
А твоего
холода —
на несколько
Антарктид…

Я шагал по земле, было зябко в душе и окрест.
Я тащил на усталой спине свой единственный крест.
Было холодно так, что во рту замерзали слова.
И тогда я решил этот крест расколоть на дрова,
и разжёг я костёр на снегу,
и стоял,
и смотрел,
как мой крест одинокий удивлённо и тихо горел…
А потом зашагал я опять среди чёрных полей.
Нет креста за спиной…
Без него мне
ещё тяжелей.

Приходить к тебе,
Чтоб снова
Просто
Вслушиваться в
Голос;
И сидеть на стуле,
Сгорбясь,
И не говорить ни
Слова. Приходить,
Стучаться в двери,
Замирая, ждать
Ответа.. Если ты узнаешь
Это,
То, наверно, не
Поверишь,
То, конечно,
Захохочешь,
Скажешь:
«Это ж глупо
Очень…» Скажешь:
«Тоже мне,
влюблённый!» —
И посмотришь
Удивленно,
И не усидишь на
Месте.
Будет смех звенеть
Рекою… Ну и ладно.
Еу и смейся.
Я
Люблю тебя
Такою.

Слова бывают грустными,
слова бывают горькими.
Летят они по проводам
низинами,
пригорками.
В конвертах запечатанных
над шпалами стучат они,
над шпалами,
над кочками:
«Все кончено.
Все
кончено…»

Я не хочу
во сне пускаться в путь —
ведь я и так в пути,
пока живу…
Не надо, чтобы я
кого-нибудь
спасал во сне.
Пусть лучше —
наяву! ..

Будь, пожалуйста,
послабее.
Будь,
пожалуйста.
И тогда подарю тебе я
чудо
запросто.
И тогда я вымахну —
вырасту,
стану особенным.
Из горящего дома вынесу
тебя,
сонную.
Я решусь на все неизвестное,
на все безрассудное —
в море брошусь,
густое,
зловещее,
и спасу тебя!..
Это будет сердцем велено мне,
сердцем
велено…
Но ведь ты же
сильнее меня,
сильней
и уверенней!

Я буквы выучил ещё до школы,
и это было сладко и рисково…
Но я любую книжную лавину
бесстрашно сокращал наполовину.
Природа
и другие «трали-вали»
меня совсем не интересовали.
Читал я от заката до рассвета, —
сюжета требовал от книг!
Сюжета!
И ничего не принимал взамен…
Стать грамотным
я так и не сумел.

Живут во мне воспоминания,
живут во сне и наяву.
Они — тепло мое весеннее,
моя мечта, мое везение,
моя надежда и спасение.
Пока я помню, — я живу.

Всё начинается с любви…
Твердят:
«Вначале
было
слово…»
А я провозглашаю снова:
Всё начинается
с любви!..Всё начинается с любви:
и озаренье,
и работа,
глаза цветов,
глаза ребенка —
все начинается с любви.Все начинается с любви,
С любви!
Я это точно знаю.
Всё,
даже ненависть —
родная
и вечная
сестра любви.Всё начинается с любви:
мечта и страх,
вино и порох.
Трагедия,
тоска
и подвиг —
все начинается с любви…Весна шепнет тебе:
«Живи…»
И ты от шепота качнешься.
И выпрямишься.
И начнёшься.
Всё начинается с любви!

Всё меньше —
окружающей природы.
Всё больше —
окружающей среды.

Для разговора глухонемых нужен свет.

Снова меняю
вёрсты
на мили.
По телефону
Москву вызываю…
Женщину,
самую лучшую
в мире,
сделать счастливой
не успеваю!..

Так тихо, что музыку надо, как чьё-то лицо, вспоминать.
Так тихо, что даже тишайшие мысли далёко слышны.
Так тихо, что хочется заново жизнь начинать.
Так тихо..

Пусть голова моя седа, —
зимы мне нечего пугаться.
Не только груз — мои года.
Мои года — мое богатство.

Три слова: «Я тебя люблю».
Какие старые слова!
А как кружится голова!

Такая жизненная полоса,
а, может быть, предначертанье свыше.
Других
я различаю голоса,
а собственного голоса
не слышу.

И, зубы стиснув, жить, во что бы то ни стало!
И маяться одной, забытой, как растенье,
И ждать очередной проклятый день рожденья…
И в зеркало смотреть и все морщины видеть.
И вновь себя жалеть. А чаще — ненавидеть!
Нести свою печаль, играть с судьбою в прятки.
И плакать по ночам. А утром быть в порядке!