Цитаты про звук

Звуки умертвив, Музыку я разъял, как труп.

Они были похожи на фейерверки, Наши мечты.Море огней и взрыв звука, рассеивающий мрак. Праздник, слепящий глаза

[Леди и Джентльмены. MTV представляет специальное обращение от продюсера кинонаград MTV этого года.]
— Фильмы. Награды. Я снимал фильмы и получал награды. Тридцать пять лет лучше всех, и, чёрт побери, зарабатывал больше всех в Голливуде. Я работаю ради денег и ради власти. Больших денег и огромной власти. Кроме этого, я работаю ради вас.
Фильмы — это всего лишь брачный союз картинки и звука. А моя задача напоить их в хлам и заставить ****ться. Незаконно рожденное дитя, зачатое таким образом, называется шоу!
— Извините, а мы здесь зачем?
— За тем, что вы оба крупные звезды, а я из вас, клоуны ****ные, сделаю ещё более крупных звезд. Три слова. Очень Крутые Копы. Производство Леса Гроссмана. В ролях: Лузер Факинтон.
— Опа-на! Двести миллионов сборов только в США.
— Знаешь, сколько из них моя доля? Сумма с восемью нулями. Главное — качество, я живу ради того, чтобы вы получали самое лучшее.
— На мелочь с этих денег Майкл Сера готов работать книжной полкой.
— Вот поэтому я продюссирую вручение кинонаград MTV этого года. Сегодня я затолкаю себе в жопу кусок угля и крепко сожму булки и выдам для вас бриллиант. Важное замечание. Если кто-нибудь из вас, дебилы, из числа так называемых знаменитостей и номинантов попробует продёрнуть мой бриллиант, я вас так вы*бу, что при ходьбе жопой свистеть будете. Так что, садитесь поудобней, расслабьтесь и смотрите моё трахнутое двухчасовое шоу. Окей, можешь включать. Включай уже заставку долбодят… Пи-и-и…

LADA Granta — это позор России. Я сегодня ехал на ней. Таксист приехал, мы на ней ехали. Я, сука, переживал за неё, как за своё дитя! У неё звуки издают все детали: мотор, дворники, руль, блин. Таксист попёрдывает. Она так дребезжит… Он в какой-то момент переключил скорость и я услышал, как мотор сделал: «Ой, блин…» Я понимаю, что шутить про «АвтоВАЗ» это уже плохой тон, и так далее. Как-будто у человека туберкулёз, а ты у него на лёгких прыгаешь

— Этим утром, после завтрака я дал себе клятву, когда ты ушел, что больше не буду есть хлопья.
— Молодец! Это здорово.
— Да, да…
— Я горжусь тобой.
— Я отказался от них. Мне уже 25 лет, и я не могу остаток жизни сидеть в запущенной квартире и есть хлопья.
— А что ты там ешь?
— Что?
— Что у тебя? Звук аппетитный.
— Хлопья.
— О. А как же клятва?
— Да на хрен клятву! Кого волнует?

Музыка есть умение наилучшим образом отражать Всезвучие при помощи музыкальных звуков

Прикрой своею спиной того, кто за тобой,
Идёт, как родной, под звук твоих шагов.
И не прощай врагов, они того не стоят!

Музыка для меня — бесконечное удовольствие от звуков.

Ищи меня в сквозном весеннем свете.
Я весь — как взмах неощутимых крыл,
Я звук, я вздох, я зайчик на паркете,
Я легче зайчика: он — вот, он есть, я был.Но, вечный друг, меж нами нет разлуки!
Услышь, я здесь. Касаются меня
Твои живые, трепетные руки,
Простёртые в текучий пламень дня.Помедли так. Закрой, как бы случайно,
Глаза. Ещё одно усилье для меня —
И на концах дрожащих пальцев, тайно,
Быть может, вспыхну кисточкой огня.

Тебе тоже пришлось узнать, что лучшие друзья любят в тебе все, за исключением того, что действительно важно? А то, что действительно важно, для них ничто, пустой никчемный звук.

Я откинулся на своей раскладушке и налил вина. Дверь оставалась открытой. Сквозь неё вместе с лунным светом в комнату проникали звуки города: игровые автоматы, автомобили.

Бывают моменты, когда в тягость любой звук.

Тебя кто-то зовёт за окном из тёплой кровати за город.
Там за рекою далёкой разносится музыка нашего табора.
Страшнее дождя и грозы звенит тишина не покинутых комнат,
Электронные звуки готовых ответов страшнее призывного горна.

Высокие звуки не слышны.

Заслышав громкие звуки музыки и разгульные песни, бегу от них прочь, прикрываясь рукавом. Завидую прозревшему человеку, которому нипочем страсти мира. На исходе суток, в полночный час брожу без устали в темноте, сокрушаясь о том, что род людской ввергнут в океан страданий.

Умеют же некоторые быть счастливыми! От самых простых мелочей. Сидят, уставившись на ночные звезды, или слушают звук цикады в парке – и ощущают абсолютное, полное, ничем не замутненное счастье. И ведь как ни учи этому людей, не получается втолковать им, что именно так и стоит жить. Радуясь каждому моменту, каждой мелочи. Проснулся утром живой, позавтракал вкусно, выглянул в окно – а там мир и какое-нибудь время года, непременно красивое. Какое? Да любое! Зима красива своими снегопадами и новогодними елочками в разноцветных огнях. Весна – распускающимися почками и щебетом вернувшихся из теплых краев птиц. Лето – пышной зеленью, теплом, уютом, будто вырастающим из каждого распустившегося цветка. Осень – ярким листопадом и музыкальным шумом дождя… Разве не счастье наблюдать всё это, просто быть в этом, просто жить? Любить своих близких, надеяться на лучшее, ждать большего. Но самое главное – ценить настоящее. Неужели, чтобы понять это, нужно несколько тысяч лет отработать Стражем на сумрачном мосту? А без небесного трудоголизма осознать простые истины никак нельзя?

— Шесть правил. Запоминай, я не знаю, что и как будет дальше. Я узнал их от отца. Первое — если ты что-то выбрал в надежде, что оно понравится другим, оно не понравится никому. Второе — почти все двери в мире закрыты, если ты хочешь куда-то зайти, звук на демке должен быть ярким. Стучи в дверь так же, как на барабанах. Третье — всё, что ты считаешь важным, не важно. Всё, что ты считаешь неважным, важно. Четвертое — не гадь там, где ешь.
— Я и не собирался.
— Это, конечно, метафора. Учти, мой отец был не очень успешен. Пятое — живи без оглядки.
— Что это значит?
— Что важен не результат, а то, что ты проживаешь, как хорошее, так и плохое. Ну вот как сейчас. И, наконец, шестое — моё любимое — не спи с тем, у кого больше проблем, чем у тебя.

Это настоящее чувство ненависти…не той ненависти, про которую только пишут в романах и в которую я не верю, ненависти, которая будто находит наслаждение в делании зла человеку, не той ненависти, которая внушает вам непреодолимое отвращение к человеку, заслуживающему однако ваше уважение, делает для вас противными его волосы, шею, походку, звук голоса, все его движения, и вместе с тем какой-то непонятной силой притягивает вас к нему и с беспокойным вниманием заставляет следить за малейшими его поступками.

… когда звуки повторяются достаточно часто, они превращаются в тишину

— Кто-то должен защищать даже таких убогих, как ты, — с брезгливой жалостью сказал Мякиш. — И ничего я тебе не собираюсь объяснять или доказывать. Честь, совесть, цель в жизни, призвание — для тебя пустой звук по сравнению с выпивкой, жратвой и девками. Ты — животное по натуре, к чему тебе понимать логику человеческого поведения? Дорвался до отрубей — жри до отвала. И не мучай голову абстрактными материями.

Музыка — это не просто набор звуков, музыка — это набор звуков, которые являются искусством. Все, кто это не понимают, кто не слышит музыку, мне неинтересны.

Мой культурный герой поет. Может быть, он поет про себя, но он совершенно точно музыкален. Он превращается в световой поток, потому что у света и музыки единая природа. Я знаю, Христос пел, когда его сняли с креста. Теперь все мессы и литургии — оперы для голоса и хора. Молитва создана для пения, а не для декламации. Когда я молюсь для бога, а не для падре, я пою со словами или без них, как слагается ход высказывания. Любое чувство адекватнее всего выразить музыкой. Когда больно — надо петь, когда радостно — надо петь, надо петь перед смертью. Вместе со звуками твоя душа отлетит к ангельским хорам

Не способная слышать реальный мир, она воображала, как могут выражаться звуки падающих из кухонного крана капель, смеха или плача ребенка, вздоха, когда она меня целует. Своими описаниями она творила совершенно иной мир. Куда более прекрасный.

— Кстати, Симен, шо вы сегодня фантазируете себе — кто выиграет: вы или сильнейший?
— Вы знаете, Лёня, сдаётся мне, шо под эти звуки, впервые в истории шахмат, мы проиграем оба.

Каждое утро к тебе устремляются звуки, которые ты никогда не слышал.

Музыка — это воздух для души. Все звуки — это эхо живых душ.

…но тут происходит взрыв.
Вспышка света, громкий звук, и «БМВ» разносит на клочки.
Размах причиненных разрушений сперва не очень понятен, да он и не имеет особого значения. Суть в самой бомбе, в том, где она была заложена и приведена в действие. Суть вовсе не в Бригид, превратившейся в кровавый фарш, и не в ударной волне, подбросившей в воздух тридцать студентов, оказавшихся вблизи от машины на десять метров в воздух и не в пяти студентах, погибших на месте — причем двоим пронзило грудь осколками, пролетевшими через весь двор, и не в задней половине машины, которая в полете отрывает случайному прохожему руку, и не в трех студентах, которым выбило глаза. Суть не в оторванных ногах, и не в пробитых черепах, и не в людях, которые умрут от кровопотери в течение ближайших нескольких минут. Вывороченный асфальт, почерневшие деревья, скамейки, забрызганные слегка подгорелой кровью, — все это не так уж и важно. Суть — в наличии воли осуществить разрушение, а не в последствиях, ибо последствия — это всего лишь декорации.

Что такое любовь? Ты падаешь вниз головой, закрыв глаза. По обнаженной коже струится ажур слов и бархат теплой темноты. Любые звуки превращаются в музыку, и ты настраиваешь метроном дыхания на такт сердца. Ладонями ты чувствуешь свет, ты осторожно касаешься изнанки души и она начинает петь. В этот момент долгое падение превращается в полет по кромке звездного неба. Ты замираешь, чтобы собрать губами эти звезды, но ласковая рука скользит по ключице, хватается за плечо, мягко толкает тебя спиной назад и ты… ты летишь. В облаке танцующего снега, упираясь лопатками в невесомость… А с ее горького горячего тела медленно скользит в вечность шелк белья. И в дрожащем пространстве между желанием и тишиной, между вашими телами, ты лицом к лицу сталкиваешься с жизнью. Но что такое жизнь без любви…

Я каждое утро поднимаюсь на ступени памятника Скотту — и все проясняется. Я никогда не видел мира таким ярким. Не беспокойся, все в порядке, все в абсолютном, полном порядке. Теперь я понимаю, что границы между шумом и звуком условны. Любые границы условны. И созданы, чтобы их переступать. Все условности преодолимы, стоит лишь поставить для себя эту цель. В такие мгновения я слышу твое сердце также четко, как свое, и понимаю, что разлука — это иллюзия. Моя жизнь простирается гораздо дальше физического тела.

Таков поэт: чуть мысль блеснёт,
Как он пером своим прольёт
Всю душу; звуком громкой лиры
Чарует свет и в тишине
Поёт, забывшись в райском сне.

Эта песня, «Truce», она относится к более спокойному виду песен, с написанием которых я уже не раз встречался. Я писал спокойные песни долгое время, просто я не чувствовал что таким песням есть место в этом альбоме, кроме как разве что в самом конце. Отчасти она показывает мою зрелость как композитора. Когда я сажусь за пианино, у меня есть возможность поменять тональность песни в одну сторону, добавить или поменять что-то. Одна из первых вещей, которую ты открываешь для себя как композитор и программист — это терпение; способность сбавлять обороты и не наваливать всего сразу в одну песню. Конечно, вы можете прослушать весь альбом и заявить что-то типа «ты не так уж и хорошо поработал над этой песней». Однако, извините меня, но Truce тем и хороша, что это просто я и пианино. Я помню, как разговаривал с продюсером о том, как бы мы хотели, чтобы звучало пианино, и он сказал: «мне хочется слышать, будто пианино немного отдалено, будто оно находится за несколькими слоями штор». Таким образом мы пришли к этому звуку, немного жуткому, но не устрашающему, просто чтобы дать голосу больше возможностей, чтобы сказать то, что он хочет сказать. Truce — это одна из тех песен, при помощи которой я хотел сказать людям, что нужно переждать и всё изменится. Всегда есть кто-то, кто проходит через те же трудности, что и ты. Я знаю, есть много групп, которые говорят, что хотят помочь людям своей музыкой, и я знаю, что большинство из всего этого является полным дерьмом. Однако, если кого-то воодушевляет моя музыка, всё моё существование оправдывается, поэтому, было бы безумием не попытаться. В общем, эта песня называется Truce, и, я надеюсь, она должным образом заканчивает альбом.

Троллий народный инструмент напоминал обрубленное весло с четырьмя струнами и назывался «бздынн». Примерно такие звуки он и издавал.

— Хоть раз придумай другую методику не надоело кости ломать?
— Все говорят про разные методы, но самый действенный звук ломающихся костей.

Замечательна формула Искандера — вера в Бога вроде музыкального слуха. Она не имеет отношения ни к морали, ни к интеллекту. Это просто такая особенность мировоззрения. Одни, глядя на закат, видят светило, вокруг которого мы вращаемся, а другие, глядя на закат, испытывают какие-то поэтические эмоции. Одно другому совершенно не мешает. Но уж позвольте мне посочувствовать тому человеку, который слыша музыку, слышит набор звуков, не более того. Вопрос: а как же спасение, принесенное Мессией — только для музыкально одаренных? Ответ: Боюсь, что да. Но можно научиться слышать музыку. Спасения нет для того, кто не хочет спасаться

Я тебя разгадала. У тебя не то чтобы нет чувств, просто они слишком приглушены, как звук на старой кассете. Но эти голоса есть, нужно просто прислушаться.

Человек стремится передать в музыкальных звуках нечто такое, что иначе не скажешь. Музыка является в этом смысле языком

Колоссальный фрибурский орган не издаёт таких могучих, величественных звуков, как это пианино под пальцами ясновидца (так называют трезвого члена нашего клуба). Музыка пылающими стрелами вонзалась мне в грудь и — странная вещь — скоро мне стало казаться, что мелодия исходит из меня. Мои пальцы скользили по невидимой клавиатуре, рождая звуки голубые, красные, подобные электрическим искрам. Душа Вебера воплотилась в меня

День за днем все тягостно и безнадежно, но вдруг просияет что-то прекрасное, и на мгновение время станет другим. Как будто звуки музыки взяли в скобки, обособили кусочек времени и превратили его в частицу иного мира посреди нашего обычного, частицу «всегда» в «никогда».

— Алло! Меня зовут Мартин Брест! Как вы видите, я как раз граблю ваш вшивый банк. А то, понимаете, выбрал себе клёвую одёжку, а расплатиться не в силах!
— Камера звук не записывает, но слова я передам!

И тогда, пробуждаясь ото сна, её глаза становились все более и более прозрачными. И я впервые в жизни услышал звук разбивающегося сердца.

Красавица весна придёт неслышно, Под звуки звёздных серенад. Цветением белопенных вишен, Заглянет в запустелый сад…

Вспоминаю каждый твой шаг, улыбку, взгляд, звук твоей походки. Сладкой грустью, тихой, прекрасной грустью обвеяны мои последние воспоминания. Но я не причиню тебе горя. Я ухожу один… молча… так было угодно Богу и судьбе.

«Блин» — это не бранное слово, а звук с которым у нас в офисе отключается интернет

Я слышу шепот ее губ,
Тонкий запах духов,
Я слышу шорох платья
И звуки шагов.
Когда она спит
Я слышу то,
Что ей снится,
Я даже слышу,
Как она
Поднимает ресницы
И если вдруг она в подушку
Ночью тихо заплачет,
Я сосчитаю сколько слез
От меня она прячет.
А сейчас ее нет,
Она куда-то ушла.
И ничего не происходит
Тишина…

Звуки мышиной возни всегда будут громче здравомыслия.

Тишина — это звук с которым движется время… И проходит жизнь

— Я знаю, что умру, — думала она. — И знаю это лучше тебя, вот в чём дело, вот почему то, что кажется тебе просто хаотическим нагромождением звуков, для меня и плач, и крик, и ликование; вот почему то, что для тебя будни, я воспринимаю как счастье, как дар судьбы.

Мы долго молчали, в глазах нету страха.
Сидели без звука, но нас выдал запах.

Звук шагов, дыхание, биение сердца складывались в неповторимый полифонический ритм.

Я разлюблю тебя только тогда, когда слепой художник нарисует звук падующего лепестка розы, на пол не существующего замка!

Ты делаешь музыку громче, чтобы заглушить шум. Соседи делают музыку громче, чтобы заглушить твою музыку. Ты опять делаешь музыку громче. Все покупают стереосистемы, стараясь выбрать, которая помощнее. Это гонка вооружения в войне звука. Но устроенная мощность не приносит тебе победы.
Речь не о качестве звука. Речь о громкости.
Речь не о музыке. Речь о победе.

Если партнёр слабее нас, мы находим повод, чтобы оскорбить его, — так студент оскорбил студентку, когда та поплыла слишком быстро.
Если партнер сильнее, нам ничего не остается, как избрать какой-либо окольный путь мщения, пощёчину рикошетом, убийство посредством самоубийства. Мальчик так долго выводит на скрипке фальшивый звук, что учитель не выдерживает и выкидывает его из окна. Мальчик падает и на протяжении всего полета радуется, что злой учитель будет обвинен в убийстве.
Это две классические реакции человека, и если первая реакция сплошь и рядом встречается в жизни любовников и супругов, вторая, присущая так называемой великой Истории человечества, являет собой бесчисленное количество примеров другого порядка. Вероятно, все то, что наши наставники называли героизмом, было нечем иным, как формой литости, проиллюстрированной мною на примере мальчика и учителя по классу скрипки.

Звуки выстрелов оглушили меня, но они не могли заглушить рыдания моей мертвой жены.

Мало какой звук так возбуждает любопытство, как стук в дверь.

Если фирменный символ Нью-Йорка — яблоко, то его фирменный звук — вой сирен скорой помощи. Такое впечатление, что каждый день с утра до вечера со всеми происходят несчастные случаи и город должен об этом знать. А сколько ещё безвестных героев? Это жертвы падения в открытые люки или безответной любви к бывшему любовнику. Насколько опасно открытое сердце?

— Управление стрессом. Наблюдаешь за рыбками, поливаешь растения, выполняешь специальные дыхательные упражнения, следишь за кровяным давлением, слушаешь приятные звуки, расслабляешься… Лично я думаю, что всё это — говно! Но под угрозой операции на сердце, прекращаешь задавать вопросы. Послушайте, просто любопытно… Плюс, я полагаю, что копы — везде копы. Как вы, советские, справляетесь со стрессом?
— Водка.

У природы нет плохой погоды — релаксирую под звуки дождя

Все звуки по телевизору — это поросячий визг.

Истории — тоже хрупкие вещи, как люди и бабочки, как птичьи яйца, сердца и сны, они складываются из трех десятков тщедушных букв и горстки знаков препинания. Или сплетаются из слов — из звуков и идей, абстрактных, незримых, что исчезают, едва прозвучав, — что может быть хрупче? Но есть истории — короткые незамысловатые рассказы о том, как кто-то отправился на поиски приключений или творил чудеса, о волшебстве и чудовищах, — которые пережили всех рассказчиков, а некоторые пережили и земли, где родились.

Каждый, кто начал петь, заслуживает сочувствия. Ведь это не самое естественное для человека занятие — извлекать из себя громкие и не всем понятные звуки, пытаясь привлечь внимание общества…

Человек действует по своему сценарию, потому что сценарий закреплен в его сознании родителями в очень раннем возрасте; он остается верным этому сценарию всю жизнь, даже когда физические голоса родителей навсегда замолкли. Это напоминает компьютерную запись или пластинку, которая издает звуки в определенной последовательности много лет спустя после того, как тот, кто сделал эту запись, покинул сцену. А наш человек тем временем сидит за пианино и барабанит по клавишам, и у него возникает иллюзия, что именно он исполняет народную песню или величественный концерт.

Звуки, мистер Касл, как отпечатки пальцев — двух одинаковых не существует.

Птица была симпатичная. Она смотрела на меня, а я смотрел на неё. Потом она издала слабенький птичий звук «чик!» — и мне почему-то стало приятно. Мне легко угодить. Сложнее — остальному миру.

Когда голова сталкивается с книгой — и при этом раздается пустой звук, разве всегда виновата книга?

Вот. Они сидят втроем и молчат. Вокруг лишь тишина с надлежащим ей безмолвием. Все думают, что тишина лишь пустота. Но на самом деле в ней тысячу звуков, сотни тысяч эмоций, миллионы несказанных фраз, блуждающие мысли, а в этих мыслях близкие нам люди.

Даже дрожь красноречива, однако она не может заменить звуки речи.

Как звук рассеивается в эхо, жуть рассеивается в одиночество.

Одиночество усиливает все звуки.

Даже этот момент имеет свое значение, и мы связаны звуком.

Здесь очень мало реплик, очень много молчания, но при этом нельзя сказать, что ничего не происходит. Особенно важную роль тут играет звук и музыка. В фильме есть молчание, но никогда нет тишины.

Машущие фигуры становились все меньше. На Кая нахлынули воспоминания о проведенных в мечтаниях ночах, библиотечных залах, о звуках колоколов, огромных лугах, облаках, об одиночестве; о едкой иронии жизни, о полетах над жаркими пропастями желания; о нежной женской груди и узких, очень холодных руках; о глазах и теплоте, теплоте и прекрасном самообмане.

Нельзя без последствий для здоровья изо дня в день проявлять себя противно тому, что чувствуешь; распинаться перед тем, чего не любишь, радоваться тому, что приносит несчастье. Наша нервная система не пустой звук, не выдумка. Она — состоящее из волокон физическое тело. Наша душа занимает место в пространстве и помещается в нас как зубы во рту. Ее нельзя без конца насиловать безнаказанно.

Заика, сражающийся с первым звуком слова, похож на птичку, бьющуюся в отчаянных попытках вырваться на волю из силка — силка собственного «я». В конце концов птичка вырвется, но будет уже поздно. Иногда, правда, мне казалось, что внешний мир согласен ждать, пока я бьюсь и трепещу крылышками, но, когда дверь удавалось открыть, мгновение уже утрачивало свою неповторимую свежесть. Оно увядало, блекло… И мне стало казаться, что иначе и быть не может, — поблекшая, подгнившая реальность в самый раз подходит такому, как я.

Купил курс «АНГЛИЙСКИЙ ВО СНЕ». Целый год ставил перед сном кассету. Результат несколько неожиданный: при звуках английской речи мгновенно засыпаю.

Как хорошо в нашей России уже то, что четыре времени года в ней четыре самозамкнутые царства, каждое от другого отделенное и само в себе цельное. Есть счастливые страны, там, в Тихом океане, где только два времени года, весна и лето, и вся разность между ними в колебании температуры на два или на три градуса. Действительно ли это самые счастливые, совершенные страны? Вряд ли. Там не знают, что такое белый цвет и беспредельная тишь лесов и полей, завороженных снегом и льдом. И там нет ожидания весны, потому что она всегда, нет святыни томленья о ней и первой радости потеплевшего предвесеннего ветерка, нашептывающего о таинстве воскресения, о счастье необманного свидания.Есть Юг, где перепутаны все времена года, все, там их только три, и только лето правдиво сполна, а зима поддельная, и осень без красоты, весна же там только призрак, длящийся краткую малость, и вот уже сон сожжен. А наша весна как медленная симфония, которая, зачинаясь неуверенными прерывными звуками, развивает все богатство напевов и расцветов, доводит красочно-певучую восторженность до ликующего опьянения, до забвеннейших мгновений, когда все птицы поют, все луга и леса в цвету и в любовных шепотах, все сердца радуются своей тайне, которую сладко отдать избранному сердцу в святости Пасхального поцелуя или в пронзенном сближенье языческого радения.Не потому ли, что ребенок, еще не родившись, познает через мать такое богатство отъединенных царств, художественно законченную смену времен года, в нашей великой стране возникли такие писатели, равных которым нет на Земле, возникли поэты, которым дарованы сладчайшие и звучнейшие песни, возникли миллионы душ, которые умеют любить не только легкое удовольствие радости и счастья, но и великий искусительный восторг боли и страдания, восторг добровольной жертвы, который приводит к грозе и к радуге.

Звуки арфы были похожи на пузырьки шампанского, налитого в высокий бокал: они щекотали твои веки и мелкими каплями оседали на щеках.

Мои соседи по палате играли со мной в игру. Правила просты. Если кто-нибудь из них издаст хоть звук, пока я сплю — загрызу до смерти.

Первым инструментом, который изобрели люди, был барабан. Потому, что люди хотели как-то воспроизвести первый звук, который они услышали в жизни – звук сердца матери.

Мне бой знаком — люблю я звук мечей:
От первых лет поклонник бранной славы,
Люблю войны кровавые забавы,
И смерти мысль мила душе моей.
Во цвете лет свободы верный воин,
Перед собой кто смерти не видал,
Тот полного веселья не вкушал
И милых жен лобзаний не достоин.

Мотылька манит пламя свечи, Но любовь эта смерти подобна. Звук шагов растворился в ночи.. Я всегда о тебе буду помнить

Никита, убирающий за ним, бьёт его страшно, со всего размаха, не щадя своих кулаков; и страшно тут не то, что его бьют, — к этому можно привыкнуть, а то, то это отупевшее животное не отвечает на побои ни звуком, ни движением, ни выражением глаз, а только слегка покачивается, как тяжёлая бочка.

Она смотрит мне в глаза, она хочет знать ответ,
Она услышит «да», хотя правда это «нет».
Для меня это звуки — все, что я ей скажу,
Она держит мою руку, а не я ее держу.
Она мне шепчет «прости», даже если я не прав,
Она еще отдает, уже последнее отдав,
Она наверное из тех, кому так хочется любить,
Но я не вижу причин, чтобы любовь не убить.

Ты слышишь миллионы ненужных звуков. Если бы я все это слышал, я бы сошел с ума.

В кино плохой парень прежде, чем убить хорошего, перезаряжает ружье. Знаешь, почему? Этот звук пугает.

Писк моды — это звук, который издаешь, глядя на ценник…

Когда одиночеством чашки полны
и кофе становится культом,
так хочется выключить звук тишины
пультом

Людям нужен звук, ждут уши слуг,
Слуги так то мы, без обид мой друг.

Семья – это когда по звуку угадываешь, кто сидит в туалете.

Бледный диск ночного светила, отражался в темной глади воды, в центре не большого озера. Рядом грустно мигали звезды. Мерно покачивались редкие камыши, растущие по берегам. Теплый ветерок играл листвой на кронах высоких деревьев. Вдалеке ухнула сова. Музыкой лились звуки ночного леса.
В самом центре отражения ночного диска, посреди озера, стояла хрупкая обнаженная беловолосая девушка. Черная вода омывала ее бедра и струилась сквозь ладони. Белизна волос укутывала плечи, рассыпавшись по обнаженной груди, и струясь по алебастровой спине к воде. Девушка пристально вглядывалась в ночное небо и тихо напевала тягучую мелодию…

Мое прекрасное убежище,
Мир звуков, линий, облаков.
Куда не входит ветер режущий
Из не доезженных миров.
Николай  Гумиле

Серна в лесу, туман над чайной плантацией, солнце, которое плавится в воде на закате; звук абрикосовой дудки, запах поленьев, пастух в горах, море вокруг нас и мы на этом корабле — части единого. Как можно чувствовать себя грустным, когда вокруг столько жизни и она прекрасна?

— Пароль! — прорычал он, выступая прямо перед ними.
— Альберт Федорович будет недоволен, — ото­звался Печальный Рыцарь, и берсерк, почесав пальцами щетину, которая издавала звук ежиных колю­чек, неохотно уплелся в нишу. Рина и ее провожатый проследовали дальше.
— Это что, пароль такой? — прошептала Рина.
— Причем универсальный, — ответил Завьялов.

Наверное, только тот, кто долго жил вдали от Родины, может с такой болезненный жадностью впитывать родной язык, наслаждаясь каждым его звуком, каждой интонацией, каждым нюансом.

Число «пи». Отношение длины окружности к диаметру. И это только начальные цифры. Они продолжаются дальше. До бесконечности. И никогда не повторяются. Это значит, что последовательность в десятичных знаках этой цепочки содержит все сочетания цифр. Дата вашего рождения, код шкафчика, ваш номер социального страхования. Все они находятся где-то в этом ряду. А если вы превратите эти цифры в буквы, вы получите каждое существующее слово, встретите его в любой возможной комбинации. Первый звук, который вы произнесли во младенчестве, имя того, кто вам нравится, вся история вашей жизни, с начала до конца. Всё, что мы произносим и делаем… Все бесконечные возможности Вселенной скрыты в этом одном простом круге. А уж как вы используете эту информацию… Для чего сочтёте её полезной… Ну, это решать вам.

Аллах Всевышний сказал: «Они не услышат даже малейшего звука ада, будут вечно покоиться среди благ, которых возжелали их души. Их не будет огорчать великий страх (перед божественным возмездием), а ангелы встретят их словами: «Вот и настал день, который был вам обещан».
Аллах даст тебе вдвойне своей милости и одарит тебя светом, куда бы ты ни шел.

Когда-то несокрушимые стены Иерихона пали от звуков простой трубы.

Вместо взгляда в глаза только звуки голоса,
Часовые пояса, взлетные полосы.
К друг другу тянутся сердца, как два разных полюса,
Даже сиамским близнецам легче быть порознь.

Второй вечер сиял. Насколько тосклив был первый, настолько ослепителен второй. Потому что в тот вечер мы предавались волшебным грезам. Ты еще помнишь, как я зашел за Тобой? Вечернее солнце бросало прощальные лучи на колокольню, играя на циферблате и стрелках золотых часов. Неторопливой волшебной походкой Ты шла мне навстречу – о, как я люблю Твою походку! Вечерняя заря неповторимо прекрасного дня бросала блики на Твои волосы, устилала нежным сиянием дорогу под твоими ногами. Снова в опускающемся вечере зазвучали мелодии – старые песни и мотивы. И затихающие звуки неожиданно рождали отклик в моей душе…

— Я все время слышала тот звук. То сердцебиение.
— Это было мое единственное сердце. Я же ведь сложное событие во времени и пространстве. Должно быть пустил эхо, которое пришло к тебе.
— Но почему ко мне?
— Потому что ты особенная.
— Я еще раз тебе повторю: нет, во мне нет ничего особенного.
— Нет, ну ты правда особенная. Оу, ты и вправду не веришь в это, да? Я могу понять, Донна, что ты думаешь. Все это отношение, и вся эта дерзость – просто потому что считала, что ты этого не стоишь.
— Прекрати!
— Кричишь на мир, потому что никто не слушает, а с чего бы им слушать.
— Доктор, прекрати.

Певцы ничего не любят больше, чем звуки собственных голосов.

В красоте природы есть нечто волшебно действующее, проливающее успокоение даже на самые застарелые увечья. Есть очертания, звуки, запахи до того ласкающие, что человек покоряется им совсем машинально, независимо от сознания. Он не анализирует ни ощущений своих, ни явлений, породивших эти ощущения, а просто живет как очарованный, чувствуя, как в его организм льется отрада.

В вашем доме, как сны золотые,
Мои детские годы текли;
В вашем доме вкусил я впервые
Радость чистой и светлой любви.
Но сегодня узнал я другое:
Я изведал, что жизнь — не роман,
Честь лишь звук, дружба — слово пустое,
Оскорбительный жалкий обман!

В молчании хранятся тайны. Самый сладкий звук — это звук тишины. Это песня души

Я накапливал звуки и сны,
Hазывал это «белый джаз».
Все ушло с ее легкой руки
В черных клавиш собачий вальс.Я писал о тебе белый стих
И вмещал весь словарный запас
В танец дикий твоих чернил…
То что делало слабыми нас!

Самое страшное в нашей жизни — абсолютная тишина. Она сводит с ума, заставляя мысли превращаться в клок спутанных волос, бьет по мозгам, мычит, ластится, размывает границы между воображением и реальностью. Каждый знает этот сверлящий, мерзкий звон в ушах, прислушайся, может ты его слышишь и сейчас. На фоне других звуков его не слышно, но представьте себе, если бы вы его слушали вечность.. Безумно, не так-ли

…А еще в этой комнате… стояли гигантские часы черного дерева. Их тяжелый маятник с монотонным приглушенным звуком качался из стороны в сторону, и, когда… часам наступал срок бить, из их медных легких вырывался звук отчетливый и громкий, проникновенный и удивительно музыкальный, до того необычный по силе и тембру, что оркестранты вынуждены были… останавливаться, чтобы прислушаться к нему. Тогда вальсирующие пары невольно переставали кружиться, ватага весельчаков на миг замирала в смущении и, пока часы отбивали удары, бледнели лица даже самых беспутных, а те, кто был постарше и порассудительней, невольно проводили рукой по лбу, отгоняя какую-то смутную думу. Но вот бой часов умолкал, и тотчас же веселый смех наполнял покои; музыканты с улыбкой переглядывались, словно подсмеиваясь над своим нелепым испугом, и каждый тихонько клялся другому, что в следующий раз он не подд астся смущению при этих звуках. А когда пробегали шестьдесят минут… и часы снова начинали бить, наступало прежнее замешательство и собравшимися овладевали смятение и тревог

Ошибки юности легко сходили с рук.
Ах, молодость! Далёкий звук свирели.
Мы часто под собой пилили сук…
И мы не те, и суки постарели.

Джордан протянул Гарри яйцо, опоясанное тонень­ким желобком, Гарри открыл ногтями: яйцо было полое и совершенно пустое. Комнату тут же прорезал жуткий, пронзительный вой. Гарри вспомнил — так играл на пиле оркестр привидений на юбилее Почти Безголового Ника.
— Закрой! — зажал уши Фред. Гарри захлопнул.
— Что это такое? — посмотрел на яйцо Симус Финниган. — Похоже на ведьму-банши. Может, тебе с одной из них предстоит сразиться?
— Словно кого-то пытают! — пролепетал побледнев­ший Невилл, опрокинув на пол сосиски. — Наверное, к тебе применят заклятие Круциатус!
— Глупости, Невилл. Это противозаконно, — заявил Джордж — Они не посмеют использовать Круциатус на чемпионах. Этот звук, клянусь, точь-в-точь пение Перси! Гарри, не с ним ли тебе предстоит сразиться? Представляю, та еще сценка! Перси поет в душе, а Гарри терпит его рулады!

Коул услышал сдавленные звуки и понял, что брат и сестра обнялись.

Чем больше звука, тем меньше настоящего кино.

Я думала Время лечит, я думала Время учит Справляться со всем неизбежным. И снова проклятый август въедается в мои руки, болит непривычно-нежно. И снова «ты» в каждом звуке, на мятой моей подушке, в растрёпанных волосах. По странной привычке с утра налью чай в две кружки, но лучше тебе не знать. Но лучше тебе совсем ничего обо мне не знать… Что я стала злей и резче, что я приросла к молчанью, что это не так легко. Что я твой колючий образ повсюду с собой таскаю, слова все мои — вскипевшее молоко. Ты так далеко, я знаю. У самого-самого сердца. Так далеко

— Поверить не могу! Я прогуливаю работу ради Диснейленда!
— А что ты сказала начальнику?
— Я всё продумала и сделала поэтапно. Вчера в 7 вечера я сообщила о проблеме в лаборатории и как бы невзначай обмолвилась, что собираюсь поужинать морепродуктами. В 21:30 я позвонила ему и сказала, что гребешки какие-то странные на вкус. А в полдвенадцатого ночи я позвонила и сообщила, что из меня льет как из пожарного шланга. Без пятнадцати час я набрала его снова и издавала лишь звуки рвотных позывов. И вот я еду в Диснейленд!
— Пенни, а как ты отпросилась?
— У нас в кафешке достаточно сказать «Бывайте, ребят»…

Кошки могут делать тысячи разных звуков, а собака лишь десять. Кошки? Нельзя им доверять!

Только там, где отец сам воспитывает себя, рождается детское самовоспитание. Без яркого примера отца все разговоры о самовоспитании детей остаются пустым звуком.

Звук песчаной бури достиг самых высоких ветвей и от этого моё сердце трепетало. Это значит, я скучаю по тому, кого оставил позади. Желание снова любить кого-то, заставляет моё сердце биться. Мечтаю. Тоскую. Люблю глубоко и надолго. Мы спим, отдыхаем и пребываем в нашей мгновенной радости, чтобы перезарядиться, чтобы вернуться в мир, полный боли, чтобы у нас были новые мечты. Стремлюсь к новым вещам и ещё раз люблю глубоко и надолго. Но… — я всё ещё люблю тебя. Я наслаждался каждым моментом. Мы расстались. Я был благодарен. Поскольку ты бросила меня, я смог научиться любить себя сильнее

Нет в мире человека, над которым прошедшее приобретало бы такую власть, как надо мною. Всякое напоминание о минувшей печали или радости болезненно ударяет в мою душу и извлекает из нее все те же звуки, я глупо создан: ничего не забываю, ничего.

Самый сладкий звук — это звук тишины

Послухаю цей дощ. Підкрався і шумить.
Бляшаний звук води, веселих крапель кроки.
Ще мить, ще мить, ще тільки мить і мить,
і раптом озирнусь, а це вже роки й роки!А це уже віки. Ніхто уже й не зна,
в туманностях душі чи, може, Андромеди —
я в мантіях дощу, прозора, як скляна,
приходжу до живих, і згадую про мертвих.Послушаю я дождь. Подкрался и шумит.
Жестянный звук воды, шаги весёлых капель.
Ещё лишь миг, лишь миг, ещё лишь миг,
я оглянусь − года прошли внезапно.Да, может, и века. Никто и не узнал
в туманностях души иль, может, Андромеды —
я в мантиях дождя − прозрачностью стекла −
и прихожу к живым, и зрю, кого уж нету.

У нее в груди что-то громко щелкнуло, звук, отдаваясь эхом в ее душе, распространился по всему пространству этой темноты. Она опустила голову и не смогла сдержать слез, которые полились из ее светлых глаз океаном несбывшихся надежд и жалких разочарований. В голове отчетливо слышались осуждающие крики, что окружали и обезоруживали несчастную девушку, стоящую на крутом уступе пред непроглядной черной пропастью. Та словно ждала любой ошибки с ее стороны, чтобы, наконец, забрать ее полностью, со всеми ее горькими слезами, внутренним криком, что не прекращался уже давно, с этими окровавленными руками, с тем же сладким, но разбитым сердцем, с ее светящейся от слез щеками, со всем, что у нее было и чего не было, — она с радостью поглотит и не вернет обратно, как бы ты потом не умоляла вернуться назад.

Любой экран сегодня — способ общения с миром: экран телефона, телевизора или компьютера. Мы собираем информацию с его помощью, и ничего плохого в этом нет. Правда, до тех пор, пока человек осознает, что перед ним всего лишь экран — кусок стекла со светодиодами и небольшим динамиком, воспроизводящим звук.

И не дня и не дня и не дня
Чувствуй во мне, то что ты не поняла
Не моя не моя не моя, звуками, силуэтами кутая.

Не хотел он, чтобы Скарлетт слышала, как будут заколачивать гроб. И тут он прав. Запомни, Скарлетт: пока ты этого не слышишь, человек кажется тебе живым. А вот как услышишь… Да, это самый страшный звук на свете — звук конца…

Свет остался, остался звук, остальное стерлось…

Скорость звука — довольно странная штука. Родители что-то говорят тебе в двадцать лет, а доходит только к сорока

Ненавижу тюнинг выхлопа. Эти звуки так же фальшивы, как улыбка проститутки.

— Ты чего?
— Почему-то ночью все звуки кажутся совсем другими.
— Ночью действительно всё становится другим.

Я поменяла гудок в машине на звук выстрела. Теперь люди намного быстрее уступают мне дорогу

Запах моря — это то, чего моряку не забыть. Это самый лучший и чистый запах. Запах моря и звуки моря всегда манят того, кто знал их, и, кто их оставил.

Просто выберите аккорд, играйте звуки и слушайте музыку

Как это верно, что слова — лишь бледные тени того множества мыслей и ощущений, что стоят за ними! Слова — это крохотные слышимые звенья звуков, но связывают они большие чувства и стремления — то, что нельзя услышать.

Когда они спорили, на что похож звук двигателя SLR, британские инженеры из McLaren говорили, что он звучит как истребитель Спитфайр. А немецкие инженеры из Mercedes отвечали: «Найн! Найн! Он звучит как Мессершмитт!». Все они были неправы. Он звучит как Бог Грома, прочищающий горло гвоздями

Кстати говоря, невыносимый шум – самая характерная особенность людей, они чемпионы по отвратным звукам, нет, правда, уже многие тысячи лет никто не производит более мерзких звуков, чем человек.

Она дрожит, как последний лист на ветке умирающего дерева. Я не скрываю звук своих шагов. Она на мгновение замирает.

Он знал, что это был Наполеон — его герой, но в эту минуту Наполеон казался ему столь маленьким, ничтожным человеком в сравнении с тем, что происходило теперь между его душой и этим высоким, бесконечным небом с бегущими по нем облаками. Ему было совершенно все равно в эту минуту, кто бы ни стоял над ним, что бы ни говорил о нем; он рад был только тому, что остановились над ним люди, и желал только, чтоб эти люди помогли ему и возвратили бы его к жизни, которая казалась ему столь прекрасною, потому что он так иначе понимал ее теперь. Он собрал все свои силы, чтобы пошевелиться и произвести какой-нибудь звук. Он слабо пошевелил ногою и произвел самого его разжалобивший, слабый, болезненный стон

Люблю проснуться среди ночи в ноябре, и вновь уснуть под звук барабанящих капель..

Совесть есть светило внутреннее, закрытое, которое освещает единственно самаго человека, и речет ему гласом тихим без звука, трогая нежно душу, приводит ее в чувство, и следуя за человеком везде, не дает ему пощады ни в каком случае

— Ну и глушитель…
— Да, к сожалению, звук выстрела был только усилен. Но это почти успех. Принцип я, кажется, уяснил.
— В любом случае, эта штука послужила глушителем, потому что мы все… оглохли!

Я люблю быть активным, люблю творчество, я постоянно занят разными песнями, разными идеями, я ищу то, что будет интересно в будущем, звук завтрашнего дня. Музыка постоянно меняется, минута за минутой, и очень важно не стать «старой шляпой.

Сколь много звуков! Но едина суть: «Неправ избравший одинокий путь».

— Вот счастливый парень! Хоть не слышал свиста трибун! Есть кто дома? Я слышал эхо? Эй, Человек дождя, где Макгинти нашёл тебя? На олимпиаде для убогих? Как они могли победить? Он даже выпить заказать не может!
— Отстань от него.
— Расслабься. Не похоже, что он меня слышит.
— Я слышу.
— Что он написал?
— Забавно. «У глухоты есть плюсы. Не слышишь звуки издаваемые задницой». Ты задница.

Друг — это не просто слово. Оно должно идти от сердца. Друзья — это те, кто всегда верят друг другу. Поэтому можете смело довериться мне. А я в ответ доверюсь вам. Иногда может быть больно, грустно… Но в радости или грусти я буду с вами. Вы никогда не будете одиноки. У нас столько мечтаний и надежд, сколько звезд на ночном небе, а шелест ветра говорит нам о завтрашнем дне. Давайте прогуляемся под звуки песни фей…

Я перестану тебя любить только, когда художник сможет нарисовать звук падающей слезы

Наверное, ты всё-таки украл моё сердце,потому что только при встрече с тобой, я слышу его звук

В эти последние ночные часы мне пришла мысль ослепить себя, чтобы не видеть больше ничего, чтобы вечно внутренним взором созерцать только эти золотые глаза. Я обернулся, я хотел помчаться назад и закричать:– Нет-нет, я не оставлю тебя!И все-таки я не сделал этого, а пошел дальше своим путем, день за днем, ночь за ночью, как все. Но вечерами, когда звездная ночь становилась серебристо-синей, я садился к роялю и играл «Лунную сонату». При этом я был совершенно спокоен, а мое сердце переполнялось счастьем; все-таки то, что я сделал, было правильно. Так я могу любить ее вечно, так она хозяйка моей жизни! Кто знает, что случилось бы, не уйди я. Снова и снова под звуки рассыпающихся серебристым дождем триолей я чувствую, как она подходит ко мне и освобождает меня от страданий и забот; я снова слышу ее голос, напоминающий мне матовое золото, усыпанное розами: «Идем домой…»

— Что это за звук? Что-то случилось?
— Похоже, машина сломалась. Что ты с ней сделал?
— Ублюдочное творение рук человека!

Я впитывала отрывистый ритм их беседы, звук их смеха, скрытые намеки в киваниях головой. Я понимала смысл взаимоотношений, симпатий & неприязни, витавших в помещении, так, как никогда не смогла бы, говори я на их языке. Мы не отдаем себе отчета, насколько язык препятствует коммуникации, пока не лишаемся его, насколько он мешает, перекрывая собой все остальное. То остальное, на которое вы вынуждены обращать больше внимания, если не понимаете слов. Когда приходит понимание языка, многое утрачивается. Отныне вы полагаетесь на слова, а слова далеко не всегда надежная основа.

— Хорошие новости!
— Ненавижу этот звук!

Люди как струны. Каждая откликается на свой звук.

Они болтают без умолку целый вечер, а о чем – назавтра никто уже и не вспомнит. Да никому и не важно, о чем говорят взрослые; важно только, что звук их голосов то нарастает, то замирает над тонкими папоротниками, окаймляющими веранду с трех сторон; важно, что город понемногу наполняется тьмой, как будто черная вода льется на дома с неба, и в этой тьме алыми точками мерцают огоньки, и журчат, журчат голоса.

Это место, где происхождение — пустой звук. Ты становишься тем, кем можешь стать

Разочарованные фильмом, очарованные небом глаза…
Я не смогу объяснить, но возвращаюсь назад.
Проводи меня, останется не больше, но и не меньше, чем звук,
А звук — все то же что нить, но я по-прежнему друг.

Нежное очарование осени радует и восхищает. Его не скрыть ни под плотной вуалью предрассветных туманов, ни под серебряными нитями, распутываемыми из дождевого клубка.
Осень как робкая надежда, исполненная легкой грусти. Именно в этот период мы чаще предаемся меланхолии, скрадывающую нашу неуверенность и ранимость.
Ветер галантно кружит в танце свою партнершу-осень в шелковом платье. Стыдливо взирают на них оголенные деревья, расставшиеся со своими пестролистными одеяниями.Осенний воздух еще укутан теплым облаком, словно шарфом. Эта энергия жизни сосредоточена в сердце ее бессменного владельца – предзакатного светящегося диска. Солнце сядет, и вместе с ним уйдет тепло, согревающее все вокруг.
Дневные звуки, шумные и звонкие, уснут, уступая место своим ночным сестрам, вкрадчивым и тихим. Выглянет луна, а следом за ней подруги-звезды. Верные хранители темного небосвода и земных секретов, не скрыть от вас ни требовательного взгляда, жалящего губы, ни жгучего поцелуя.Невозможно тебя забыть. Как жаль, что все проходит. И самые важные слова, брошенные когда-то на ветер, уже не вернуть. Они улетают с последним ключом теплокровных созданий, похожих чем-то на нас стремлением найти свой дом, надежный и безопасный. Найти и проверить себя, в этом долгом путешествии от дома к дому.Реки и озера скованы льдом, но под неподвижным серым слоем бежит вода – живая, чистая, отважная. Она не сдается ни перед зимними морозами, ни перед другими испытаниями, через которые ей предстоит пройти. И так год за годом, сезон за сезоном.
Можно бросать вызов, нарушая установленные законы, но противиться законам природы бессмысленно. Мудрая вода замирает, дожидаясь прихода своей весны.
И мы замрем, обнявшись на прощанье. Никто из нас не виноват. Просто наступила осень. Просто осень в наших чувствах.

Что вы знаете о великой любви? Вы когда-нибудь любили женщину до тех пор, пока она не начнет исходить молоком так, если бы она только что родила ребенка? Вы когда-нибудь пробовали его? Вы когда-нибудь познавали вкус женщины до тех пор, пока она не поверит, что она может быть удовлетворена, лишь почувствовав язык того, кто её ласкает? Вы когда-нибудь любили женщину так, что звук вашего голоса в её ухе заставлял все её тело дрожать, и она испытывала от этого такое наслаждение, что только слезы могли помочь ей прийти в себя?

О, тишина бывает самых разных оттенков.
Есть тишина летних ночей. Строго говоря, это не тишина, а наслоение арий насекомых, скрип лампочек в уличных фонарях, шелеста листьев. Такая тишина делает слушателя вялым и расслабленным. Нет, это не тишина! А вот зимняя тишина — гробовое безмолвие. Но она преходяща, готова исчезнуть по первому знаку весны. И потом — она как бы звучит внутри самой себя. Мороз заставляет позвякивать ветки деревьев и эхом разносит дыхание или слово, сказанное глубокой ночью. Нет. об этой тишине тоже не стоит говорить!
Есть и другие виды тишины. Например, молчание между двумя влюбленными, когда слова уже не нужны… <…> Это наиболее приятный вид тишины, правда тоже не совсем полный, потому что женщины всегда все портят: просят прижаться посильнее или наоборот, не давить так сильно. <…>
Лучший вид тишины постигаешь в себе самом. Там не может быть хрустального позвякивания мороза или электрическою жужжания насекомых. Мозг отрешается от всех внешних звуков, и ты начинаешь слышать, как кровь пульсирует в твоем теле.

Но вечность — звук не для земных ушей

Иногда агрессивная. Иногда неразборчива. Слишком высокомерна. И слишком заносчива. Любит кофе, ваниль, звук дождя за окном. Но её жизнь без тебя идёт своим чередом…

Каждый ребенок — маленькая личность… впитывающая каждую картинку, звук, запах и прикосновение

Следует избегать некрасивых, неблагозвучных слов. Я не люблю слов с обилием шипящих и свистящих звуков, избегаю их.
А.П. Чехо

Ну и самое остросюжетное — угон инвалидной коляски вместе с содержимым. Днём, из отдела туалетной бумаги. Тоже Маша. Инвалид приехал со своей женщиной-штурманом, но она была какая-то несобранная. А если ты нормальный человек, тебе конечно же хочется прокатиться. Коляска-то отличная. И вот выждав, когда штурман отвернётся почитать пачку сахара, Маша подарила инвалиду ощущение жизни методом разгона коляски до скорости звука. Пассажир сначала удивился. Потом по рёву воздуха в ушах, заподозрил неладное. И лишь в молочном отделе поднял, что кто-то злой его украл, чтобы убить о витрину со сметаной. Тут Маша смело поставила коляску на одно колесо и свернула в рыбный отдел, где экипаж поймали посетители, растревоженные плачем неблагодарного калеки.
Не знаю как у вас, а в нашей стране такое поведение называется «беззаботное детство».

Они приходят, голос лишь услышав…
Идут на звук запевшей вдруг струны…
Как их ни просишь быть чуть-чуть потише,
Они всегда безжалостно честны.
Крадутся в сердце тихим нежным шёпотом,
За душу трогают и что-то говорят…
Рой бабочек разбудят ненароком
И каждый нерв как будто теребят.
И нет от них ни спасу, ни защиты.
Твой мир поставят быстро вверх тормашками
И дёрнут все запрятанные нити…
О, вездесущие и честные Мурашки…

— Что мне особенно в кинотеатре понравилось — это долби!
— Это что — долби?
— Отовсюду звук, как у Тимура в машине. Толька в два раза тише. Кресла такие удобные и в ручках специальные дырки для кулаков. Чтобы, когда боевик идёт, не дёргался. Я сидел, а какая-то дура туда пепси-колу поставила. Да, ещё курить в зале нельзя!
— Как! Даже сигареты?

С галереи наверху неслись весёлые звуки дудок и скрипок. Вдоль южной стены тянулись закруглённые окна, закрытые, однако, плотными бархатными шторами, не пропускающими внутрь ни света, ни молитв, ни шума битвы. «Только от войны всё равно не спрячешься, как ни старайся», — подумала Санса.

Кай стоял перед палаткой и смотрел им вслед. Они что-то кричали ему и махали руками. Махали. Махали. В паковых льдах играли кобальтово-синие, нежные, как звуки скрипки, тени; очертания глетчеров светились, словно изумруды. Мир вокруг Кая блистал.

— А что это за звуки, вон там? – спросила Алиса, кивнув на весьма укромные заросли какой-то симпатичной растительности на краю сада.

Люди пишут, а время стирает,
Все стирает, что может стереть.
Но скажи, — если слух умирает,
Разве должен и звук умереть?Он становится глуше и тише,
Он смешаться готов с тишиной.
И не слухом, а сердцем я слышу
Этот смех, этот голос грудной.

Он покидает мою квартиру. Звук хлопнувшей двери подобен выстрелу в сердце.

Звуки и голоса можно переживать, не слыша их.

В физике теория увлечения утверждает, что определенные звуки увеличивают частоту ударов вашего сердца. Для меня, Мандира, этим особым звуком всегда был голос твоего смеха…(Теория вибрации в физике утверждает, что определенные звуки могут учащать сердцебиения. Для меня таким звуком всегда был твой чудесный смех.)

Когда ты не сумел меня понять,
Я думала — замрут все звуки во Вселенной,
Но шли мои часы,
Торжественно, печально,
Я слышала их
Поминальный звон.

Тишина имеет свой особый необъяснимый звук. Тишина и я. Я и тишина. Я — тишина.

Я стою со стаканом, наполненным джином, которого я не люблю, и пью; я стою, чтобы не слушать звука шагов в квартире — моих собственных шагов. Все это ничуть не трагично, просто как-то тягостно, ведь сам себе не скажешь спокойной ночи…

но везде слышен настойчивый стук
этот звук меня вгоняет в землю уже давно
это время стучит нам в темя
костяшками домино

— А вы слышали, что с возрастом супруги перестают слышать друг друга?
— Нет…
— Ну, предположительно, мужчины теряют способность слышать высокие звуки, а женщины перестают слышать низкие тона. Думаю, они как бы избавляются друг от друга.
— Возможно, так природа дает им возможность жить вместе и не поубивать друг друга.

Не хочу сказать, что старею, но все те звуки, что я когда-то издавала во время секса, теперь я издаю, просто вставая с дивана…

Если бы не тишина, то как бы мы поняли звук? Если бы не тьма, то как бы мы поняли свет?

Сразу видно, что ты сказок не читал, звереныш. Знаешь, чему они учат? Если слышишь в жуткой тьме странный звук, не вздумай идти и проверять, кто там.

Оказавшись наедине с мертвецом, Хосино заметил, что в комнате начали постепенно умирать звуки. Они теряли реальное наполнение, растворялись в тишине, лишаясь заключенного в них смысла.

И не хочется ничего выяснять, потому что слова ничего не значат. Слова — это воздух, который колеблется от звуков. Потом перестаёт колебаться. И это всё.

Расстояние между нами,
Иди на звук быстрых ударов,
Рваным дыханием целого мира
Просто уйти не хватит сил мне.
Срывая белье в поисках кожи,
В поисках пламени выгнув спину…
Причина во мне, детка,
Помни, теперь ты неизлечима.

Когда засыпает человек, просыпается зверь… Возможно и Гитлер, благословляя на войну, кружился во сне под звуки Вагнера.

Вот вы говорили о смысле… нашего… жизни… бескорыстности искусства… Вот, скажем, музыка… Она и с действительностью-то менее всего связана, а если и связана, то безыдейно, механически, пустым звуком, без ассоциаций. И тем не менее музыка каким-то чудом проникает в самую душу! Что же резонирует в нас в ответ на приведённый к гармонии шум? И превращает его для нас в источник высокого наслаждения… И объединяет… И потрясает! Для чего все это нужно? И, главное, кому? Вы ответите: никому. И… И ни для чего, так. Бескорыстно. Да нет… вряд ли… Ведь все, в конечном счете, имеет свой смысл… И смысл, и причину…

Знаки, прогоняющие смерть.
Попросить лучшую подругу прочитать вслух самые интересные выдержки из журнала-моду, сплетни. Предложить ей сесть поближе и потрогать ее необъятный живот. А когда она соберется домой, глубоко вздохнуть и признаться, что ты ее любишь. Потому что это правда. А когда она наклонится и прошепчет тебе то же в ответ, крепко ее обнять, потому что при обычных обстоятельствах вы бы никогда не сказали друг другу этих слов.
Когда братишка вернется из школы, попросить его посидеть с тобой и подробно рассказать, как прошел день: пусть опишет каждый урок, каждый разговор, даже то, что ел на обед, пока ему не надоест и он не попросится поиграть в парке с друзьями в футбол.
Попросить маму снять туфли и помассировать ей ступни, потому что на новой работе в книжном магазине ей приходится целый день проводить на ногах и быть вежливой с покупателями. Рассмеяться, когда она подарит твоему папе книгу, потому что у нее на них скидка и она может позволить себе быть щедрой.
Видеть, как папа целует ее в щеку. Как они улыбаются. И знать: что бы ни случилось, они навсегда останутся твоими родителями.
Когда на лужайке растянутся длинные тени, слушать, как соседка подрезает розы, мурлыча себе под нос какой-то старый мотивчик. А ты лежишь со своим парнем под одеялом. Признаться, гордишься им, потому что он посадил все эти цветы и кусты, так что его мама теперь с удовольствием возится в саду.
Любоваться луной. Она висит совсем низко и окружена розовым ореолом. Твой парень рассказывает, что это оптический обман: луна кажется большой из-за угла, под которым она повернута к земле.
Сравнить себя с луной.
А ночью, когда тебя отнесут наверх и окончится еще один день, не отпустить своего парня спать на раскладушке. Признаться, что тебе хочется, чтобы он тебя обнял, и не бояться, что ему этого не хочется, потому что если уж он обещал, значит, правда тебя любит, а остальное неважно. Обхватить его ноги своими. Слушать его тихое дыхание во сне.
Услышать звук, похожий на хлопанье крыльев коршуна, на свист медленно вращающихся лопастей ветряной мельницы, произнести: «Не сейчас. Не сейчас».
Дышать. Просто дышать. Это так легко. Вдох. Выдох.

Каплями дождя
Я вижу в тебе искомый мир,
Опалины белых ресниц,
Раскиданных рук на лугу,
Если ты захочешь уйти,
Я оставлю тебе всё,
Пульс моего мира, звук моего мира..

Самый характерный звук зимой во время войны — музыкальный звон капель, падающих на плоскую каску.

Сначала я действительно верил, что это свинья, которая спала передо мной на земле. Животное, которое каким-то образом ускользнуло от банальностей моей старой жизни и сумело оказаться в этом оставленном и забытом месте. Но потом он поднялся, от пригибания до стояния, с безжизненными глазами, прибивая мою личность. Я бежал, так как научился делать. Моё любопытство остановило мой побег после нескольких футов, и я спрятался в шкафу. Свинья двигалась как хищник — и я увидел: человеческое тело, носящее голову свиньи в качестве украшения. Он ходил возле шкафа и его морда была всего в нескольких дюймах от меня. Я затаил дыхание, болея за свободу. Внезапный звук привлёк внимание свиньи и она ушла. Но не без последнего взгляда, как будто он хотел сообщить мне, что мне дали второй шанс. Я не получу третьего.

Москва, как много в этом звуке Для сердца русского слилось, Как много в нем отозвалось!

Он не враг и не любимый друг, но звук его голоса, её любимый звук.(с)

Нежность – это когда всего в меру, без излишеств: звук – негромкий, цвета – мягкие, прикосновения – лёгкие и ласковые, эмоции – спокойные, сладость – без приторности.

Человек умирает, его душа, не подвластная разрушению, ускользает и живет иной жизнью. Но если умерший был художник, если он затаил свою жизнь в звуках, красках или словах, — душа его все та же, жива и для земли, и для человечества.

В мире существуют 3 самые быстрые скорости: скорость звука, скорость света и скорость слухов!

У природы много различных способов убедить человека в его смертности и ничтожестве — безостановочное движение моря, бешеная сила бури, толчки землетрясений, долгие перекаты небесной артиллерии, но самым поразительным, поражающим до отупения, является воздействие Белого Безмолвия. Всякое движение останавливается, небо безоблачно и точно вылито из свинца; малейший шепот кажется святотатством, и человек становится робким и пугается звука собственного голоса. Он — единственный знак жизни среди призрачной пустыни этого мертвого мира, и он пугается своей дерзости и чувствует себя несчастным червяком, ничем больше.

Дивишься драгоценности нашего языка: что ни звук, то и подарок: все зернисто, крупно, как сам жемчуг, и, право, иное названье еще драгоценней самой вещи.

Русский язык настолько богат, что нет таких цветов, звуков и образов, которые не по силам ему было бы описать и выразить.

Я перестану любить тебя только тогда, когда слепой художник нарисует звук падения лепестка розы, на хрустальный пол замка которого нет…

Прошла любовь, явилась муза,
И прояснился темный ум.
Свободен, вновь ищу союза
Волшебных звуков, чувств и дум;

невыносимо больно осознавать что ты далеко, а я осталась одна, без твоих таких родных глаз… читать в контакте твои признания в любви и понимать… это лишь буквы, а звуки я услышу еще не скоро…

Страстные звуки музыки проникали в его душу, смешиваясь с его собственной любовью и его собственным горем, и он забыл обо всём на свете.

Что такое поэт? Человек, который пишет стихами? Нет, конечно. Он называется поэтом не потому, что он пишет стихами; но он пишет стихами, то есть приводит в гармонию слова и звуки, потому что он — сын гармонии, поэт.

Какой смысл умирать под стоны и хрип безнадежных больных. Не лучше ли устроить пир на эти двадцать семь тысяч и, приняв яд, переселиться в другой мир под звуки струн, окруженным хмельными красавицами и лихими друзьями?

Не знаю, сколько пройдёт лет, но однажды настанет день, когда расцветёт одна сказка, памятная надолго. Однажды утром в морской дали под солнцем сверкнёт алый парус. Сияющая громада алых парусов белого корабля двинется, рассекая волны, прямо к тебе. Тихо будет плыть этот чудесный корабль, без криков и выстрелов; на берегу много соберётся народу, удивляясь и ахая: и ты будешь стоять там. Корабль подойдёт величественно к самому берегу под звуки прекрасной музыки; нарядная, в коврах, в золоте и цветах, поплывет от него быстрая лодка.

Детство наполнено звуками, запахами, видами до тех пор, пока не возникнет темный час осмысления.

Запахи имеют ту особенность, что навевают воспоминания о прошлом с его звуками и ароматами, несравнимыми с теми, что тебя окружают в настоящем.

Почему это жизнь всё время над нами насмехается? Она настигает нас ещё в нежном возрасте и сеет в нашей детской душе некий образ, или запах, или звук, и оставляет его в нашей памяти. И этот—то момент и был счастьем. Ты понимаешь это потом, когда уже слишком поздно. Ты уже далёк: в тысячах километрах от этого образа, звука, запаха. И нет к ним возврата.

В джунглях много слов, звук которых расходится со смыслом.

В конце концов, музыка — это просто набор звуков. Смыслом музыку наполняет тот, кто её слушает. Не верите мне, спросите у своей собаки, что она думает про Моцарта.

Началась милая женская болтовня, в которой трудно уловить смысл, — кажется, что сами участницы не понимают, о чём речь, наслаждаясь звуками, как птички — чириканьем.

Поистине в первом снеге есть что-то колдовское. Он сводит любовников, заглушает звуки, удлиняет тени, скрывает следы.

«Бывает же — топишь печку, глядишь на огонь и думаешь: вот она какая, большая зима! И вдруг просыпаешься ночью от непонятного шума. Ветер, думаешь, бушует вьюга, но нет, звук не такой, а далекий какой—то, очень знакомый звук. Что же это? И засыпаешь снова. А утром выбегаешь на крыльцо — лес в тумане и ни островка снега не видно нигде. Куда же она подевалась, зима? Тогда сбегаешь с крыльца и видишь: лужу. Настоящую лужу посреди зимы. И от всех деревьев идет пар. Что же это? А это ночью прошел дождь. Большой, сильный дождь. И смыл снег. И прогнал мороз. И в лесу стало тепло, как бывает только ранней осенью». Вот как думал Медвежонок тихим теплым утром посреди зимы.

Нет звука громче, чем молчание телефона.

… когда звуки повторяются достаточно часто, они превращаются в тишину.

Абсолютное одиночество — первый шаг к внутреннему покою и великой тишине, в которую не проникают звуки бренного мира.

— Правда ли, что Вы без звука согласились позировать обнаженной?
— Нет, у меня был включен приемник!

Правда, странно, что, если книжку прочитать несколько раз, она становится намного толще? Как будто при каждом чтении что-то остается между страниц. Чувства, мысли, звуки, запахи… И когда ты много лет спустя снова листаешь книгу, то находишь там себя самого — немного младше, немного не такого, как теперь, будто книга сохранила тебя между страниц, как засушенный цветок — вместе знакомого и чужого.

После боя громкость звуков, сопровождавших все прочее в жизни, снижалась. И все становилось по силам.

Сплю и мне сниться бывший парень, слышу через сон звук домофона, подхожу, спрашиваю кто — он, в гости зашёл…

Еще один звук — и ты пожалеешь, что ты родился на свет.

Молчание — самый громкий звук.

Я не могу стать частью такого мира, где мужья одевают своих жён как женщин лёгкого поведения, выставляя на показ всё то, что должно быть сокровенным. Где нет понятия чести и достоинства, и на слова людей можно ссылаться только тогда, когда они говорят «обещаю». Где женщины не хотят детей, а мужчины не хотят семьи. Где сосунки считают себя успешными за рулём отцовских машин, а любой кто имеет хоть немного власти пытается доказать вам, что вы ничтожество. Где люди лицемерно заявляют, что верят в Бога с рюмкой алкоголя в руках, и с отсутствием малейшего понимания своей религии. Где понятие ревности, считается постыдным, а скромность — недостатком. Где люди забыли о любви, а лишь ищут наилучший вариант партнёра. Где люди ремонтируют каждый шорох своей машины, не жалея ни денег, ни времени, а сами выглядят настолько убого, что только дорогая машина может это скрыть. Где парни пропивают родительские деньги в ночных клубах, кривляясь под примитивные звуки, а девки в них из-за этого влюбляются. Где М и Ж уже давно не различаются и где всё это вместе называется свободой выбора, но тех кто выберет другой путь — заклеймят отсталыми деспотами. Я выбираю свой путь, жаль только то, что я не нашёл такого же понимания у тех людей, в которых больше всего его искал.

Я так люблю твои бредни, что, когда ты говоришь, мне хочется поцеловать звуки твоего голоса.

О, кроткие чувства, мягкие звуки, доброта и утихание тронутой души, тающая радость первых умилений любви, — где вы, где вы?

Не было, кажется, складки на её грубом платке, которая не представляла бы интереса в глазах этого человека, не было звука в её голосе, который не находил бы отклика в самой интимной глубине его сердца.

Понедельник — это когда звуки будильника чем-то напоминают приглашение на казнь

Некоторое время не было слышно ничего, кроме завывания ветра и странных звуков — нянюшка Ягг резала хлеб. По своей результативности это ее действие могло соперничать разве что с попытками распилить циркулярной пилой пуховую перину.

Женщина — это самое эффективное оружие массового поражения; она способна разносить информацию со скоростью звука.

Правила — пустой звук, если нет наказания.

Человек живёт и привязывается невидимыми нитями к людям, которые его окружают. Наступает разлука, нити натягиваются и рвутся, как струны скрипки, издавая унылые звуки. И каждый раз, когда нити обрываются у сердца, человек испытывает самую острую боль.

Из всех существующих животных, лишь одно способно издавать звуки, напоминающие смех человека, – это животное – гиена.

Помочь, значит? Я расскажу тебе одну сказочку. Она начинается в пять утра, когда ты перед работой накручиваешь свои волосики на бигуди, меня будит странный звук. Это коту вспарывают брюхо ножом? Неет, это мой сынуля. Он хочет есть. А в подгузниках у него столько добра, что я подумываю нанять отдельного конюха. Но я иду и выгребаю это сам, потому что я люблю этого парня. Ты ж меня знаешь, я люблю делать добрые дела! Потом я мчусь в клинику, где на меня валятся особо умные коллеги вроде тебя и пациенты, которых столько, что по всем законам физики их столько и быть не может. Платят мне как среднему дворнику, работаю я всего по сорок часов в сутки. Так что, в принципе, мне повезло. Потом я возвращаюсь домой. Там меня встречает слабый запах детской блевотины, хотя раньше дом пах… да ничем. Ничем, ничем, ничем! Раньше ничем он не пах! И всё, чего мне хочется, перед тем как запрячься в эту упряжку заново, это сесть на диванчик, взять пиво, включить спортивный канал, а если я не особенно вспотел на работе, сунуть руку в штаны и почесать яйца. Но, увы, для Джордан это не считается почему-то домашней работой и разделением семейного труда. А теперь давай, супер-герой, советуй!

Ты понимаешь, что беден, когда сквозь стены твоей квартиры слышишь звуки чужой жизни.

Произведения всех действительно даровитых голов отличаются от остальных характером решительности и определенности и вытекающими из них отчетливостью и ясностью, ибо такие головы всегда определенно и ясно сознают, что они хотят выразить, — все равно, будет ли это проза, стихи или звуки. Этой решительности и ясности недостает прочим, и они тотчас же распознаются по этому недостатку.

На свете нет зрелища прекраснее, чем лицо любимой, и нет музыки слаще, чем звук любимого голоса.

Женщины! женщины! кто их поймет? Их улыбки противоречат их взорам, их слова обещают и манят, а звук их голоса отталкивает… То они в минуту постигают и угадывают самую потаенную нашу мысль, то не понимают самых ясных намеков…

Если мудрецу среди невоспитанных людей не удастся сказать слова, не удивляйся: звук лютни не слышен во время грохота барабана, а аромат амбры пропадает от вони чеснока.

В разговоре с женщиной есть один болезненный момент. Ты приводишь факты, доводы, аргументы. Ты взываешь к логике и здравому смыслу. И неожиданно обнаруживаешь, что ей противен сам звук твоего голоса…

Семья — это если по звуку угадываешь, кто именно моется в душе.

Бабушка, милая! Пожалуйста, не пей так громко чай! Я же могу умереть от этих звуков!

The sweetest of all sounds is that of the voice of the woman we love. Самый приятный звук — это голос любимой женщины.

Одиночество! Оно пронизано скрежетом зубовным и все звенит умолкнувшими звуками и голосами.

Сижу никого не трогаю ем сосиску. Вдруг слышу вопль, оборачиваюсь. На меня несется мой кот. Не снижая скорости хватает сосиску с вилки и с победоносными звуками уматывает в свой дом.

Гуманней не твердить «люблю…», когда ты любишь.
Как тяжело потом из этих самых уст
услышать звук пустой, враньё, насмешку, грубость,
и ложно полный мир предстанет ложно пуст.

Благословенна лень, томительнейший плен,
когда проснуться лень и сну отдаться лень. Лень к телефону встать, и ты через меня
дотянешься к нему, переутомлена. Рождающийся звук в тебе, как колокольчик,
и диафрагмою моё плечо щекочет. «Билеты? — скажешь ты. — Пусть пропадают. Лень».
Медлительнейший день в нас переходит в тень.

— Не хочу показаться грубым, — заговорил он таким тоном, что в каждом звуке так и сквозила эта самая грубость. — …хотя, к несчастью, непроизвольная грубость, увы, слишком часто срывается с языка, — серьезно договорил за него Дамблдор. — Лучше уж вовсе ничего не говорить, милейший.

— Что это за звук? Я ведь никогда не был в такой штуке.
— А я никогда не был с двумя девчонками одновременно. Но когда этот день наступит, я не облажаюсь.

Бывает, ты разговариваешь с женщиной, приводишь ей красноречивые доводы и убедительные аргументы. А ей не до аргументов. Ей противен сам звук твоего голоса.

Поддайте, черти, угольку лопатой!
Чего вам лапы мокрые сушить!
Мы девочек любили хитроватых,
Которые мечтали согрешить.
С годами мы накапливаем желчи,
На всякий звук выплёвывая: Ха!
Теперь мы любим хитроватых женщин,
Мечтающих о жизни без греха.

Это есть смысл нашего пребывания на земле: мыслить и искать и вслушиваться в дальние исчезнувшие звуки, так как за ними лежит наша истинная родина.

Мы слышим звуки одобренья не в сладком рокоте хвалы, а в диких криках озлобленья.

Любой обманчив звук — страшнее тишина…

В красном фраке с галунами,
Надушенный, встал маэстро,
Он рассыпал перед нами
Звуки легкие оркестра. Звуки мчались и кричали,
Как виденья, как гиганты,
И метались в гулкой зале,
И роняли бриллианты.

В мире, где клятвы не стоят вообще ничего. Где обязательства — пустой звук. Где обещания даются лишь для того, чтобы их нарушать, было бы славно устроить так, чтобы слова обрели былое значение и мощь.

Иногда бывают моменты, что-то происходит и остается, и это не просто момент, звук и движение останавливается, и это длится какое-то мгновение, а потом все исчезает…

Утро всё ближе и ближе… Тишина гробовая, ни звука! По морде будильничьей вижу — Звонить собирается, сука!

В Сибири у людей культ мяса. У сибиряков всё, что не бегает и не издаёт звуки — это гарнир.

Я всегда думал, что слова — просто бессмысленный набор звуков. Я и сейчас так думаю, но… Если бы сегодня никто не сказал мне этих слов, что бы со мной стало? Нельзя верить людям, которые ничего не делают, а только говорят. Наверное, они все сказали мне ровно то, что надо было сказать. Странно… Все-таки наши сердца не могут обойтись без слов. Слова любви, слова ненависти… Все они могут помочь понять, что у тебя на душе. Поэтому, нечестно молчать.

Тишина, только чайки, как молнии
Пустотой мы их кормим из рук
Но наградою нам за Безмолвие
Обязательно будет Звук.

Музыка — это язык души; это область чувств и настроений; это — в звуках выраженная жизнь души.

В звуке голоса, в глазах и о всем облике говорящего заключено не меньше красноречия, чем в выборе слов.

Нет таких звуков, красок, образов и мыслей – сложных и простых, — для которых не нашлось бы в нашем языке точного выражения.

Все хорошее в моей голове возникает в деревне. У меня есть квартира в Берлине, но порой Берлин меня изнуряет. Так что я часто живу в своей деревне, севернее, между Шверином и Висмаром. Многие мои друзья, которые здесь с нами в туре, тоже живут там. Моего отца уже давно нет. Но моя мать живет там. Моя дочь Нелле со своим сыном, малышом Фритцем, часто там бывает. Все мы — большая семья. Я рыбачу. Охочусь. Смотрю, не отрываясь, на озеро. Ночами я сплю в лесу и прислушиваюсь. Я слушаю природу. То, что ты слышишь в лесу, – восхитительно. Это — звуки неописуемой красоты. Я ненавижу шум. Я ненавижу болтовню. Я выставляю себя напоказ, и это напоминает чистый мазохизм. После этого мне нужно себя защитить. Шум сводит с ума. Из-за него умирают.

— Классно сработал, Лосяра. Если кому расскажешь, я всё буду отрицать, но я тобой горжусь.
— Спасибо. (чертит дьявольскую ловушку)
— Погоди-погоди, что это?
— Оно самое.
— Для чего? Я ж тебе жизнь спас!
— Хах, да ладно?
— «Да ладно»? Что? Да мы из одного окопа огрызались! Мы с тобой разбили Тетское наступление, избежали насилия в Нанкине вместе, и ты не успокоишься? Ауч! А «Братья по оружию»? А «Тихий океан»? Для тебя это пустой звук? Ты в мотелях ни разу не смотрел НВО? Вообще? «Девчонки»? Ты моя Марни, Лосяра. А Ханна… хочет быть любимой. И вполне заслуженно! Да мы все: и ты, и я — заслуживаем любви. Я заслуживаю любви! Я хочу, чтобы меня любили.

Она считает город пресным и серым, на привязи у чувств остатки её веры, и он уже не враг, но ненавистный друг, но звук его голоса – её любимый звук…

Я понял вдруг, что у любой мелодии есть свой точный смысл. И ещё мне представилось, что все мы — всего лишь звуки, летящие из—под пальцев неведомого пианиста, просто короткие терции, плавные сексты и диссонирующие септимы в грандиозной симфонии, которую никому из нас не дано услышать целиком.

Наушники не только позволяют лучше слышать звуки, но и и отгораживают от внешнего мира, где слышны «нормальные» шумы этой реальности. Музыка становится поддержкой моей мысли.

Что же рассказала ей огненная лилия? — Слышишь, бьёт барабан? Бум! Бум! Звуки очень однообразны: бум, бум! Слушай заунывное пение женщин! Слушай крики жрецов! . . В длинном—красном одеянии стоит на костре индийская вдова. Пламя вот—вот охватит её и тело её умершего мужа, но она думает о живом — о том, кто стоит здесь же, о том, чьи взоры жгут её сердце сильнее пламени, которое сейчас испепелит её тело. Разве пламя сердца может погаснуть в пламени костра! — Ничего не понимаю! — сказала Герда. — Это моя сказка!

Когда Джон впервые поднял вопрос о шафере, я был смущён. Я признаюсь, что сперва не совсем уловил суть, а уловив, был весьма польщён и удивлён. Я объяснил, что поскольку просьба была внезапной, она меня немного обескуражила. Как бы то ни было, я пообещал ему предпринять всё, что от меня зависит, чтобы выполнить труднейшее задание в моей практике. В заключение я его поблагодарил за доверие, оказанное мне, и засвидетельствовал, что я, в некотором роде, почти взволнован этим. Правда позже выяснилось, что я ни звука не произнёс.

Приятели – это всего лишь два музыкальных инструмента. Вроде бы и играют вместе, но фальшивых звуков многовато.

Ложь, кругом ложь. Фотообои – ложь. Косметика – ложь. Дырки на новых джинсах, искусственно состаренная мебель, вся реклама, онлайновые ролевые игры, чипсы со вкусом шашлыка, антидепрессанты, пятиканальный звук, оптимизм радиоведущих, любое печатное слово – все это ложь, вранье и обман. Но мы привыкли. Так веселее…

Красота речи заключается не только в красоте ее построения, но и в исключительной прелести звучания. Я, к примеру, считаю наивысшим достижением избежать шипящих и свистящих звуков.

Обучение — всегда болезненный процесс. Когда ты маленький, тебе больно, потому что растут кости. Вы можете поверить, что я помню звук своих растущих костей?

Слон полосатый, редкий, очень любит рыбий жир, при звуках флейты — теряет волю…

Когда я думаю о том, что она ушла, ушла, вероятно, навсегда, передо мной разверзается пропасть и я падаю, падаю без конца в бездонное чёрное пространство. Это хуже, чем слёзы, глубже, чем сожаление и боль горя; это та пропасть, в которую был низвергнут Сатана. Оттуда нет надежды выбраться, там нет ни луча света, ни звука человеческого голоса, ни прикосновения человеческой руки.

Звук — форма продолженья тишины,
подобье развивающейся ленты.

Суть бойцовского клуба не в победах и поражениях. Слова тут пустой звук. Истеричные выкрики на неведомых языках, как в церкви пятидесятников. После боя проблем меньше не становилось, но тебе на них было начхать. Каждый чувствовал, что возродился.

Узник терпит своё заточение, пока нет надежды на побег. Стоит ей только появиться, стоит ему глотнуть воздуха свободы, как он в ужасе взирает на своё соломенное ложе и вздрагивает при звуке кандалов.

Зимой это место достаточно близко к обогревателю, но не настолько близко, чтобы заставить потеть; летом же, оно как раз на пути воздушных потоков из открытых окон, вон там и вон там; оно под таким углом от телевизора, что и не прямо, поэтому звук хорош, но и не так далеко, чтобы создать искажение картинки… Я могу и продолжать, но суть ясна.

— Каким тебе всё видится?
— Чёрно-белый телевизор с еле слышным звуком.

Боязнь молчания, страх тишины. У современных людей свои фобии. Тишину нужно обязательно заполнить какими-нибудь звуками. Радио, магнитофон, телевизор, болтовня. Все это нужно не для получения информации. Все это нужно, чтобы убить тишину. Мы шумоголики. Без инъекции звука у нас начинается ломка. Когда-то деды могли в полной тишине созерцать цветущую сливу. Теперь мы запятнали честь древнего самурайского рода. Предки из дома Тайра заклеймили бы нас позором. Они были ближе к смерти. Они были ближе к истинному пониманию жизни. Мы не хотим этой близости. Она нам неприятна, как мысль о сексе со старухой. Мы просто болтаем или включаем на полную громкость радио. Это приносит нам успокоение.

Я спросила у кукушки,
Сколько лет я проживу…
Сосен дрогнули верхушки,
Желтый луч упал в траву.
Но ни звука в чаще свежей,
Я иду домой,
И прохладный ветер нежит
Лоб горячий мой.

Вам хорошо, вы одиноки. Все это, конечно, так — одинокий человек не может быть покинут. Но иногда по вечерам эти искусственные построения разлетались в прах, а жизнь превращалась в какую-то всхлипывающую, мечущуюся мелодию, в водоворот дикого томления, желания, тоски и надежды все-таки вырваться из бессмысленного самоодурманивания, из бессмысленных в своей монотонности звуков этой вечной шарманки. Неважно куда, но лишь бы вырваться. О, эта жалкая потребность человека в крупице тепла. И разве этим теплом не могут быть пара рук и склоненное над тобой лицо? Или и это было бы самообманом, покорностью судьбе, бегством? Да и разве вообще существует что-то, кроме одиночества?

Сменилось время года. И вот уже зима. Снег вроде бы я вижу впервые, но такое чувство, что это что-то прежде знакомое мне. Зимой светает поздно. Даже когда уходишь из дома, на улице все еще темно. Когда она влезает в свое тяжелое пальто, то становится похожей на большую кошку. Она, окутанная запахом снега, её тонкие замерзшие пальцы, шум черных туч, плывущих высоко в небе. Её душа, мои чувства, наша комната… Снег поглощает все звуки, но только звук электрички, на которой она уехала, доносится до моих настороженных ушей. Я и, наверное, она.. и этот мир.. Кажется, мы любим его!..

— Беги отсюда, пока ты еще можешь, — угрожающе прошептала я.
— Перестань, Беллз! Несси я тоже нравлюсь, — настаивал он.
Я замерла. Мое дыхание остановилось. Позади себя я услышала звук, говоривший о том, что они встревожились.
— Что… как ты назвал её?
Джейкоб сделал еще один шаг назад, пытаясь выглядеть робким.
— Ну-у-у, — пробормотал он, — то имя, что я сказал, это вроде как прозвище и…
— Ты дал моей дочери прозвище как Лох-Несскому чудовищу? — заорала я.

— Стефан, привет.
— Привет.
— Я сегодня готовлю ужин, придёт Рик… и ты приходи.
— Знаешь, у нас с Еленой перерыв… ну, в отношениях.
— Правда?
— Да.
— А звуки сегодня утром говорили об обратном.

Я думаю, что в следующем столетии мы узнаем, что в смехе есть что-то магическое. Когда у меня депрессия и я чем-то опечален и подавлен, я заставляю себя смеяться, и стараюсь думать о чем-то веселом и мне становится легче. Я думаю, в этот момент в душе, происходит какая-то химическая реакция. Мне правда становится легче, и я заставляю себя улыбнуться. Я думаю, что просто одна улыбка, мышцы лица делают что-то и мне становится намного лучше.
Я впервые увидел улыбку Принца и с нами был мой маленький кузен, он издавал какие-то звуки и улыбался, и это было настолько волнующе — увидеть, как сын улыбается. Его только привезли из роддома, ему было всего два дня. У меня глаза наполнились слезами, это было так трогательно, потому что он реагировал, и между ними двумя установился контакт. Это было чудесно. Я люблю это. О, Господи, как же я люблю смеяться!

У них (тридцатилетних) была нормальная, умеренная эрекция, но они были слишком начитанными. Они начитались инструкций по обслуживанию клитора, знали всё о вступительной игре и окситоцине и воспринимали меня как домашний кинотеатр. Нажми здесь, поверни ручку там, держи две вжатые кнопки минимум пять секунд – и получишь наилучшее качество изображения и наилучший звук. Но это не действовало. Женщины всё-таки не шкафы из «ИКЕИ», которые можно смонтировать по инструкции.

И нахлынула тишина, от которой заныло в ушах. Абсолютная тишина в идеальном мраке. Пострашнее любого самого ужасного звука на свете. Ибо к звуку, каким бы неприятным он ни был, мы можем как-нибудь относиться. Но тишина — это ноль. Великое «му», которое не окружает нас ничем, кроме отсутствия чего бы то ни было.

Музыка – гармоничное сочетание звуков и эмоций.

Блеск имени усиливал блеск красоты. Любой человек хорошеет, когда обретает имя, когда есть сочетание звуков, принадлежащее только ему одному.

Я конспектировала в карандаше таким образом самые яркие наши моменты, среди которых был также запечатлен и вечер в Старике Джо: я проиллюстрировала музыкантов, стараясь отобразить посредством разноцветных диагональных линий динамику их движения и вибрацию звука, инструменты, посетителей бара, ставших на один этот вечер одним целым. В нижнем углу справа – еле заметно мое лицо как очевидца этого удивительного эпизода. Исполнено оно на фоне остальной части рисунка было скорее совсем схематично, как крокис. Мне понравилось такое сочетание изображения. Словно все, что происходило вокруг – вечное, прекрасное. Крокис же используют для передачи движущегося субъекта, что не позирует и не сидит на месте. Он неуловим, динамичен. Так изображают диких кошек перед прыжком, полет волос на ветру, маленького ребенка… Сейчас он здесь, а через минуту уже совсем в другом месте, другой позе, с другими эмоциями, новым опытом. Именно так я сейчас ощущала себя, именно такой хотелось бы себя видеть. Движущейся, развивающейся, живой.

Люди не всегда выбирают свой путь осознанно. Порой влияет красивое название, необычное сочетание звуков, душевный порыв.

Когда роняешь на пол стакан или тарелку, раздается громкий стук. Когда разбивается стекло, ломается ножка стола или со стены падает картина, это производит шум. Но когда разбивается сердце, оно разбивается бесшумно. Казалось бы, должен раздаться невероятный грохот или какой-нибудь торжественный звук, например удар гонга или колокольный звон. Но нет, это происходит в тишине, и хочется, чтобы грянул гром, который отвлёк бы вас от боли.
Если звуки и есть, то они внутри. Крик, который никто, кроме вас, не слышит. Он такой громкий, что у вас звенит в ушах и раскалывается голова. Он бьется в груди, как огромная белая акула, пойманная в море, и напоминает рев медведицы, у которой отняли медвежонка. Вот на что это похоже-на огромное обезумевшее пойманное животное, ревущее и бьющееся в плену собственных чувств. Но таково свойство любви-для неё нет уязвимых. Это дикая, жгучая боль, открытая рана, которую разъедает солёная морская вода, но когда сердце разбивается, это происходит беззвучно. Внутри у вас всё надрывается от крика, и этого никто не слышит.

Я заметил, что стал отключать звук и класть телефон дисплеем вниз. Нелогично вроде, да? А потом я понял: пока он так лежит, есть шанс, что от неё уже пришло, а я ещё просто не увидел. Поднимаешь, а там: «Принято одно сообщение». И ты его открываешь так, не сразу, как будто она на тебя смотрит, и нельзя показать, что ты волнуешься… Открыл, а там: «Покупайте подарки в интернет-магазине Nokia». И, конечно, страшное разочарование… Но и облегчение! Ты же ждёшь от неё: «Я все поняла. Люблю только тебя. Приезжай», а пришло бы наверняка: «Ты меня достал. Всё кончено!». А так опять можно положить дисплеем вниз. И ждать…

— Тссссссс…. Слушай… Слышишь?
— Что?
— Это звук моего телефона, который не звонит по тебе.

И вот, когда я вчитывался в запретные страницы, когда Морелла клала свою холодную руку на мою, и извлекала из пепла мертвой философии какие-нибудь тихие, странные слова, необычайный смысл которых как бы огнем запечатлевался в моей памяти, я чувствовал, что во мне загорается запретный дух. Итак, час за часом я сидел возле нее, наслаждаясь музыкой ее голоса, пока, наконец, его мелодия не принимала оттенка ужаса, и на мою душу упадала тень. Я бледнел и внутренно содрогался при этих неземных звуках. И таким образом радость постепенно переходила в ужас, самое прекрасное превращалось в отвратительнейшее, и Гиннон становился Геенной.

Наша жизнь — одна бродячая тень, жалкий актер, который кичится какой-нибудь час на сцене, а там пропадает без вести; сказка, рассказанная безумцем, полная звуков и ярости и не имеющая никакого смысла.

Никто не хочет признать, что мы подсели на музыку, как на наркотик. Так не бывает. Никто не подсаживается на музыку, на телевизор и радио. Просто нам нужно больше: больше каналов, шире экран, громче звук. Мы не можем без музыки и телевизора, но нет – никто на них не подсел.

Простота — не столь очевидное достоинство, как ясность. Я всегда стремился к ней, потому что у меня нет таланта к пышности языка. До известного предела я восхищаюсь пышностью у других писателей, хотя в больших дозах мне трудно бывает её переварить. Одну страницу Рескина я читаю с наслаждением, но после двадцати чувствую только усталость. Плавный период; полный достоинства эпитет; слово, богатое поэтическими ассоциациями; придаточные, от которых предложение обретает вес и торжественность; величавый ритм, как волна за волной в открытом море, — во всём этом, несомненно, есть что-то возвышающее. Слова, соединённые таким образом, поражают слух, как музыка. Впечатление получается скорее чувственное, чем интеллектуальное, красота звуков как будто освобождает от необходимости вдумываться в смысл. Но слова — великие деспоты, они существуют в силу своего смысла, и, отвлекшись от смысла, отвлекаешься от текста вообще. Мысли начинают разбегаться. Такая манера письма требует подобающей ей темы. Нельзя писать высоким слогом о пустяках.

Личность должна расти. Как растут деревья, как растут горы, как растет трава, как растут города, как растет человек, из своей ранней незрелости чувствуя счастье и боль взросления. А как растет личность? Ведь она не измеряется сантиметрами, граммами, высокой зарплатой, дорогими часами, красным дипломом или другими земными благами. Нет, личность человека растет, охватывая собой все вокруг. В самом начале этого пути, ты — младенец. Все, что есть у тебя — это пухлые неловкие ручки и ножки, которыми ты только учишься управлять, голос и запах мамы, вкус теплого молока и размытое пятно красок, из которого медленно начинает складываться реальность. Но ты растешь, и растет твоя личность, охватывая все больше, ты бросаешь в этот рост понимание отца, бабушки, которая дарит тебе конфеты и вяжет бесконечный свитер, и любимую игрушку, и любимую книжку, и множество других мелочей. Твой мир растет вместе с тобой. Он вырастает из вещей, звуков, запахов, проживания чувств и размышлений. А потом ты очертишь свой мир вокруг горстки близких тебе людей, возведешь нерушимую стену и… ослепнешь. Твой мир, твоя личность перестанет расти.

Чтобы достичь успеха, нужно быть обаятельным. Обаяние проявляется во всём и ни в чём одновременно — в исходящей от вас энергии, во взгляде, походке, телосложении, звуке голоса, изящной жестикуляции. Вовсе не обязательно быть признанным красавцем или красавицей, главное — обладать личным обаянием.

Я слышал скрип каждой ступеньки, когда она спускалась на первый этаж, скрежет петель, когда она закрывала за собою дверь, через приоткрытое окно до меня доносился звук ее шагов, когда она удалялась от моего дома. Гораздо позже я узнал, что она остановилась в нескольких метрах от него и села на низенькую каменную изгородь: что она ждала рассвета и десять раз хотела вскочить и повернуть обратно, что она уже пошла назад, туда, где я ворочался в постели, не имея сил заснуть, — но тут появилось такси.

— Итак, класс, кто может дать мне еще один пример позитивного или негативного стимулирования?
— …
— Отлично, класс. Игнорируйте меня… точно как он это делал! Кевин?
— Ну, а…
— Заткнись, Кевин! Дарья?
— Хм… чтобы ребенок прекратил плакать, мать может сказать: «Ну все! Я отправляю тебя в Эль Пасо к твоему настоящему отцу». Каждый раз, когда ребенок начнет выводить ее из себя, мать может помахать перед его лицом билетом на самолет или даже повесить на стену рядом с картинкой с клоуном. Этот билет отобьет у ребенка желание плакать, как и вообще проявлять любые эмоции… навсегда.
— Хорошо, это…
— Годами позже, один только вид самолета или просто звук мотора над головой может открыть ящик Пандоры и выпустить подавляющийся годами гнев, разрушая неустойчивую детскую психику и приводя к психическим расстройствам или даже смерти…
— Мне нравится ход твоих мыслей.

Благодарность – верный способ привнести больше в свою жизнь. Ты дышишь – будь благодарен за это, у тебя есть глаза, руки, ноги, ты можешь видеть этот свет, ты можешь слышать звуки природы, человеческие голоса, ощущать дуновение ветра. Благодари за всё, что тебя окружает. Не сосредотачивайся на том, чего тебе не хватает. Благодари за то, что у тебя уже есть!

Итак, если вы хотите располагать к себе людей.
Правило 1: Проявляйте искренний интерес к другим людям.
Правило 2: Улыбайтесь!
Правило 3: Помните, что для человека звук его имени является самым сладким и самым важным звуком человеческой речи.
Правило 4: Будьте хорошим слушателем. Поощряйте других рассказывать вам о себе.
Правило 5: Ведите разговор в круге интересов вашего собеседника.
Правило 6: Давайте людям почувствовать их значительность и делайте это искренне.

Квантовая кошачья теория: при звуке открывающейся консервной банки кот может двигаться быстрее скорости света.

Я твоё повторяю имя
По ночам во тьме молчаливой,
когда собираются звезды
к лунному водопою
и смутные листья дремлют,
свесившись над тропою.
И кажусь я себе в эту пору
пустотою из звуков и боли,
обезумевшими часами,
что о прошлом поют поневоле…

Границы между шумом и звуком суть условности, теперь я это понимаю. Вообще все границы — условности, в том числе и между нациями. Человек может перейти через любую условность, если только вначале он в состоянии это замыслить.

Я тоже хотел быть. Собственно, ничего другого я и не хотел — вот она, разгадка моей жизни; в недрах всех моих начинаний, которые кажутся хаотичными, я обнаруживаю одну неизменную цель: изгнать из себя существование, избавить каждую секунду жировых наслоений, выжать ее, высушить, самому очиститься, отвердеть, чтобы издать наконец четкий и точный звук ноты саксофона.

В древних санскритских легендах говорится о любви, предопределенной кармой, о существовании связи между душами, которым суждено встретиться, соприкоснуться и найти упоение друг в друге. Согласно легендам, суженую узнаешь мгновенно, потому что твоя любовь к ней сквозит в каждом её жесте, каждой мысли, каждом движении, каждом звуке и каждом чувстве, светящемся в её глазах. Ты узнаешь её по крыльям, невидимым для других, а ещё потому, что страсть к ней убивает все другие любовные желания.
Те же легенды предупреждают, что такая предопределенная любовь может овладеть только одной из двух душ, соединенных судьбой. Но мудрость судьбы в данном случае противоположна любви. Любовь не умирает в нас именно потому, что она не мудра.

Есть три буддийских способа смотреть телевизор. В сущности, это один и тот же способ, но на разных стадиях тренировки он выглядит по-разному. Сначала ты смотришь телевизор с выключенным звуком. Примерно полчаса в день, свои любимые передачи. Когда возникает мысль, что по телевизору говорят что-то важное и интересное, ты осознаешь ее в момент появления и тем самым нейтрализуешь. Сперва ты будешь срываться и включать звук, но постепенно привыкнешь. Главное, чтобы не возникало чувства вины, когда не можешь удержаться. Сначала так со всеми бывает, даже с ламами. Потом ты начинаешь смотреть телевизор с включенным звуком, но отключенным изображением. И наконец, начинаешь смотреть выключенный телевизор. Это, собственно, главная техника, а первые две – подготовительные. Смотришь все программы новостей, но телевизор не включаешь.

Идея для нового шоу — по звуку нужно угадать какую часть тела чешут

Обожаю звук кипящей воды. Продукты будто шушукаются, пока вкуснеют ему на радость. Так же и мама шепчет ребеночку между колыбельными: «Я люблю тебя. Мы всегда будем вместе».

Писк моды — это звук который издаешь, глядя на ценник…

Мелодия не есть смесь звуков, как считают все те, кто не одарен музыкально.

Я хочу, чтобы слова стали смыслом, а не звуком. Слова – это скучно. Мы говорим «люблю». За буквой «л» идет мягкая «ю», запрыгивает на «б». «Б» и еще одна «л» — целуются и опять сливаются в «ю». Пока произносили буквы – потеряли любовь. Такую сильную любовь. Я хочу, чтобы у всех где-то в районе сонной артерии появилось маленькое ядрышко. Я хочу, чтобы это ядрышко улавливало смысл и пропускало звуки. Хотя многие, мне кажется, начнут вскрывать сонную артерию, как алкоголики руку, в поисках ампулы

На свет Божий явился платок. Трубный звук. Быстрый взгляд. Платок исчез.

Стук сердца, двух сердец, есть она и он, темно, поздняя ночь, они бегут и смеются, дождь промочил одежду и волосы, они куда-то прячутся, слышны звуки поездов, у них мокрые лица, взгляды, вдруг проскакивает искра, прикосновения, страсть, поцелуи, минута, мгновение, мокрые лица, мокрые волосы, мокрые губы, переплетение судеб, путаные мысли и ещё более путаные чувства. И мир, пульсирующий жизнью.

Счастье ежедневно… Глобальное счастье быстротечно, оно соткано из воздуха и словно воздушный шарик, набирая скорость, улетает ввысь… а ежедневное… оно прячется за звуками музыки, за +5 градусов, в ветках остывающих деревьев, в золоте лучей солнца… ежедневное счастье кроется в нашей улыбке… вот что важно, а улыбку создают ежедневные мелочи, которые вокруг… просто нужно улыбнуться и вдохнуть, глубоко и медленно выдохнуть, а потом еще, еще и еще… и тогда их можно очень четко разглядеть вокруг себя… чтобы быть счастливыми.

Ты знаешь, какой самый романтичный звук в мире? Дождь на тихом озере. Прекрасный весенний дождь.

Они всё равно уйдут, даже если ты обрушишься на пол и будешь рыдать, хватая их за полы пальто. Сядут на корточки, погладят по затылку, а потом всё равно уйдут. И ты опять останешься одна и будешь строить свои игрушечные вавилоны, прокладывать железные дороги и рыть каналы — ты прекрасно знаешь, что все всегда могла и без них, и именно это, кажется, и губит тебя. Они уйдут, и никогда не узнают, что каждый раз, когда они кладут трубку, ты продолжаешь разговаривать с ними — убеждать, спорить, шутить, мучительно подбирать слова. Что каждый раз когда они исчезают в метро, бликуя стеклянной дверью на прощанье, ты уносишь с собой в кармане тепло их ладони — и быстро бежишь, чтобы донести, не растерять. И не говоришь ни с кем, чтобы продлить вкус поцелуя на губах — если тебя удостоили поцелуем. Если не удостоили — унести бы в волосах хотя бы запах. Звук голоса. Снежинку, уснувшую на ресницах. Больше и не нужно ничего. Они всё равно уйдут. А ты будешь мечтать поставить счетчик себе в голову — чтобы считать, сколько раз за день ты вспоминаешь о них, приходя в ужас от мысли, что уж никак не меньше тысячи. И плакать перестанешь — а от имени все равно будешь вздрагивать. И еще долго первым, рефлекторным импульсом при прочтении/просмотре чего-нибудь стоящего, будет: «Надо ему показать»

Фильм нарезан так, что вы видите только какие-то отдельные удары и при этом слышите только оглушительные звуки ударов и выстрелов. В юности я обожал Брюса Ли, Джеки Чана — вот это настоящая работа. Вы видите их, камера находится немного дальше, и там не так много нарезок. Вы как будто бы находитесь на месте действия.

Я помню каждый день из этих улиц!
этих картин…
Я помню каждый звук от этих улиц!
как просыпался от шума машин!

МУЗЫКА – гармоничное сочетание звуков и эмоций

… маленький японский бинокль, который стал прощальным подарком жены (она бросила его на следующий день после того, как он получил уведомление об увольнении)… <…> Он вышел в гараж, слил в канистру весь бензин из бензобака своего «бьюика», надел зелёный костюм-тройку от Захари <…>, пошел на кухню, сел на пол и щедро полил себя бензином. Он уже было собрался в последний раз крутнуть колесико верной зажигалки Зиппо <…>, но тут щёлкнул замок входной двери, и он услышал голоса. Это была его жена с мужчиной, в котором он вскоре опознал влиятельного йойодиновского эксперта по научной организации труда, предложившего заменить бедолагу компьютером IBM 7094. Заинтригованный злой иронией судьбы, чиновник сидел на кухне и прислушивался, опустив галстук в бензиновую лужу наподобие фитиля. Из обрывков разговора он уловил, что эксперт желает заняться с его женой любовью на марокканском ковре в гостиной. Жена была не против. Чиновник слышал похотливые смешки, звук расстегиваемой молнии, стук падающих туфель, тяжелое сопение, стоны. Он вынул галстук из бензина и захихикал. Закрыл крышку зажигалки Зиппо. «Я вроде слышу какой-то смех»,  — сказала жена. «И бензином пахнет»,  — заметил эксперт. Держась за руки, они голышом проследовали на кухню. «Я тут думал состроить из себя буддийского монаха»,  — объяснил им уволенный чиновник. «И тебе потребовалось почти три недели, чтобы на это решиться? – изумился эксперт. – Знаешь, сколько бы это заняло у IBM 7094? Двенадцать микросекунд. Неудивительно, что тебя заменили машиной». Чиновник откинул голову и хохотал добрых десять минут, в течение которых жена с любовником испуганно ретировались, оделись и помчались вызывать полицию. <…> … он лишь объявил с великой торжественностью: «Моей главной ошибкой была любовь. С этого дня я клянусь не поддаваться никакому виду любви: ни гетеро-, ни гомо-, ни бисексуальному, ни любви к животному, ни любви к машине – никакому. Я стану основателем общества противников любви и посвящу этому жизнь».

Шерлок: Да помолчите вы все! Ни звука, ни слова, ни единого вздоха! Я думаю! Андерсен, смотри в сторону — отвлекаешь!
Андерсен: Что? Мое лицо отвлекает?
Лестрейд: Всем замереть и тихо. Андерсен, отвернись.

В хронике моей,
В хронике моей, есть последняя глава,
К сожалению, в ней обрываются слова.
За последний год из рыбацких деревень,
Сгинул весь народ. В тот туман, что каждый день,
С моря заходил вглубь материка —
Я свидетель был — как пустели берега.Запись в дневнике, я опять теряю ум.
Снова в голове появился странный шум.
Но сегодня я начал звуки различать —
Это чей то зов, мне пред ним не устоять.
За окном гроза, и мои глаза лезут из орбит —
Страшен в зеркале мой вид.

Стать невидимкой — это другое дело. К счастью, этим искусством обладают немногие. Принцип прост — практика трудна. Что обычно привлекает ваше внимание? Шум? То, что двигается или блестит? Звуки или быстрое движение привлекают внимание людей, неподвижного человека не так-то легко заметить, особенно если он ваш хороший знакомый. Чтобы стать невидимым, надо прекратить движение тела и приостановить волновую эмиссию мозга. Если мозг функционирует (мы думаем), то окружающие нас люди включаются в телепатическую связь (нас видят) и состояние невидимости потеряно.

— Эй, дружище, а что это за звуки мерзкие?
Будто скребут пенопластом по шершавой железке?
— Джон, это кавер-версия твоей песни!

Молодец! Сейчас решим эту последнюю проблему в стране и… как заживём! Да я вообще предлагаю звук запретить, чтобы учиться читать по губам, а музыку из фильмов подавать на экраны нотами — тогда вся страна будет композиторами. А ещё лучше пускать фильмы без изображения для развития воображения. Господин Петров, массовик-затейник вы наш, вам что, реально больше нечем заняться? Вам не дают покоя лавры Милонова? Типа «я тоже с идиотскими инициативами выступаю, как и он, но почему он стал депутатом Госдумы, а я нет?» Так, что ли? <…>
И как вы предлагаете смотреть телик пожилым людям? В упор? Да нам бы русский язык в конце-то концов одолеть с таким-то Министерством образования! Петров, ну раз взялся за ТВ, может, для начала эти идиотские шоу попросишь запретить на федеральных каналах, которые превращают народ в дебилов? Субтитры… Ну, справедливости ради, надо сказать, идея интересная, если для этого будет выделен отдельный канал. Но это всё не отменяет того факта, что вы, в основном, реально фигнёй страдаете, господин Петров. Ну выйди на улицу, посмотри, как народ живёт! Ему не до твоих субтитров!

Дивишься драгоценности нашего языка: что ни звук, то и подарок; все зернисто, крупно, как сам жемчуг, и право, иное название драгоценнее самой вещи.
Н.В. Гогол

Я слышу звуки скрипок задолго до того, как начинает звучать музыка. Заставь меня трепетать одной тебе известным способом, будь со мной нежной, потанцуй со мной

Я люблю ночь. Это мое время… В это время город словно пустеет. Ни машин, ни людей. Ни мельтешни прохожих… Тишина и покой. Я надеваю наушники, слегка сдвинув их так, чтобы слышать звуки извне, нахожу подходящую музыку и отправляюсь в путешествие…

Панк — это не просто звук, музыка. Панк — это образ жизни

Имя человека – самый сладостный и самый важный для него звук на любом языке

Счастлив тот, кто способен заплакать, читая стихи, чье лицо отражает возвышенное волнение, рождающееся при звуках прекрасной музыки.

Пах! Слышали, учитель? Это звук, с которым исчезает нечто для Вас важное.

Она едва ли слышала, что он говорил. Она знала лишь, что не в состоянии выносить дольше звук его голоса, в котором не было любви.

В своей тишине слов, я слышу хрипот, сломанные струны, разбитые посуды, какие то крики, звуки. Усталость накопившаяся, да проста молчание рвет меня. Кофе поглощаю литрами, сладкое уплетается. Но что то, все равно не то…. Ольга Сергеевна!!!!

Тут нужно говорить глаз на глаз… чтоб душа читалась на лице, чтоб сердце сказывалось в звуках слова. Одно слово, сказанное с убеждением, с полной искренностью и без колебаний, лицом к лицу, гораздо более значит, нежели десятки листов исписанной бумаги.

— Этот ***ский дождь звучит как… тотальное одиночество.
— Да? А мне напоминает звук, когда все программы в телевизоре заканчиваются.
— Я про это же. И еще, когда… сильно ладонями уши закрываешь.

В ответ что-то заклокотало и захрипело в груди у старухи: потом из ее беззубого, шамкающего рта вырвались странные звуки, то похожие на задыхающееся карканье старой вороны, то вдруг переходившие в сиплую обрывающуюся фистулу:

Поэзия – это симбиоз звука и смысла.

А как красиво зимой в лесу! Куда ни глянешь — всё вокруг покрыто мягким, пушистым снегом, а присмотришься к заиндевевшим веткам деревьев — и увидишь замысловато-сказочные узоры: диковинные фигурки зверей, птиц, каких-то гномиков… В лесу тихо-тихо. Идёшь — только снег под лыжами поскрипывает, а остановишься — тут сразу все звуки лесные услышишь.

— Я слышать уже не могу этот звук! Я — тебя — ненавижу! Должен быть какой-то способ подобрать пароль. Кто у нас специалист по шифрованию?..
— Я знаю такого специалиста. Так-так-так! Ты невероятно настойчив, парень! Снимаю шляпу!
— Опять пришёл?!
— Соскучился? Признайся: соскучился!
— Ещё чего! Ты помогал Гидеону! Ты чуть не свёл с ума нашего дядю Стэна!
— Просто у меня такая работа. Не обижайся. Но я следил ЗА ТОБОЙ с тех пор. И, должен сказать, я впечатлён.
— Правда?..
— Ты заслужил приз. Вот, держи вечно орущую голову! Ха-ха-ха-ха-ха! Суть в том, что ты мне нравишься! Не против, если я дам тебе совет? Но я попрошу маленькую услугу взамен.
— Никаких услуг я тебе оказывать не буду! Не забывай, кто кого победил в тот раз!
— Да, ты… «победил» меня. Но если передумаешь, я всегда буду рядом. И готов заключить сделку. Хочешь, покажу тебе тебя через три секунды? А-а-а-а-а!!!
— А-а-а-а-а!!!

Только девушка может поставить мобильник на режим без звука, чтобы не отвлекал, и потом каждые 15 минут проверять не пришло ли смс

Человек, никогда не видевший океана, возможно, думает, будто представляет его себе; но исходит лишь из того, что он знает, — его воображение рисует множество воды, больше, чем в мельничном пруду, больше, чем в озере. Реальное, однако, превосходит все наши ожидания: запахи, звуки, восторг и радость при виде настоящего океана ни с чем не сравнимо.

– Я знала, что ты не скажешь. А вот этот скажет. Этот любит слушать звук собственного голоса.
– Слышала бы ты, как я пою.
– Лучше послушаем, как ты кричишь.
– Разве никто не хочет услышать, как я пою?

Тогда во мне просыпается что-то, что я давно полагал умершим, миновавшим и прошедшим, тогда поднимаются из глубин памяти яркие дни, которые я давно позабыл, звучит звонкий голос, блестят золотые волосы и глаза цвета аметиста; а звуки кружат и танцуют, прелестный аромат окутывает меня, гравий скрипит под быстрыми ножками; звенящая волна, светясь и пенясь, захлестывает меня, рассыпается брызгами красок и света, сияния и блеска; я оборачиваюсь…

Выключили электричество, и в городе воцарилась полная тишина.
Оказывается, звуки исходят не от людей.
Они уже давно-давно молчат.

Давно хотел побывать в России. Милая, романтическая страна с тысячами саней, несущихся по белым дорогам под серебристый перезвон колокольчиков. Беспокойная страна, стремящаяся утопить свою широкую душу в бесконечно печальной музыке, звуки которой повествуют о недолгом и быстро подавленном мятеже или о бьющем через край, но никогда неутоляемом желании, страна, где живут одними лишь мечтами; где величие человека измеряется возвышенностью его снов и где реальность считается низменной, незначительной вещью, которую терпят с равнодушным презрением.

Иногда, занимаясь сексом на гитаре, можно извлечь из нее такие звуки, какие руками не извлечешь

На каждый звук вокруг есть тишина внутри

Бывает так, что на горизонте мелькнут журавли, слабый ветер донесет их жалобный крик, а через минуту, с какой жадностью ни вглядывайся в синюю даль, не увидишь ни точки, ни услышишь ни звука — так точно люди с их лицами и речами мелькают в жизни и утопают в нашем прошлом, оставляя ничего больше, кроме ничтожных следов памяти

— Я ошибался! — кричал совсем охрипший Левий, — ты бог зла! Или твои глаза совсем закрыл дым из курильниц храма, а уши твои перестали что-либо слышать, кроме трубных звуков священников? Ты не всемогущий бог. Проклинаю тебя, бог разбойников, их покровитель и душа!

Самый страшный человек, которого я видел. Его тело всё перекроено и обезображено после какой-то ужасной аварии. Он носит с собой смертельную бензопилу, которой пользуется с разрушительной силой. Казалось бы, она даёт ему нечеловеческую скорость на некоторое время. Моим преимуществом является его слабость – он издает громкий шум, так что я пытался усилить свою слуховую функцию. Я прислушивался к любому звуку, не принадлежащему природе.

Музыка — это разум, воплощённый в прекрасных звуках

…Заметь себе, когда несутся дико В степях стада иль молодых коней Лихой табун — они безумно скачут, Ревут и ржут, — то кровь играет в них. Горячая. Но стоит им заслышать Лишь звук трубы или иной какой Звук музыки — как вкопанные станут Мгновенно все, и одичалый взгляд Под силою мелодии прелестной В смирение и кротость перейдет

Звук — самый древний язык. Он существовал еще до того, как мы научились говорить.

Детство наполнено звуками, запахами, видами до тех пор, пока не возникнет темный час осмысления.
Мальчик в полосатой пижаме

Что такое судьба? Только то, что познали, постигли.
Неизменна лишь горечь, а счастье уйдет без возврата.
Ни единой отрады судьба не дает безвозмездно.
Безысходная скорбь — за мгновенную радость расплата.
Лучше было б не жить, лучше было б на свет не рождаться,—
Так мы думаем часто, увидев багрянец заката.
Все, что радостью было, исчезло, прошло, миновало.
Под конец эта жизнь лишь тревогой и скорбью богата.
Безнадежны надежды, дальнейшая жизнь бесполезна,
Сердце страхом предчувствия, грустью о прошлом объято.
Оказалось лишь звуком пустым, лишь туманным виденьем
Все, что жизнью своей называл ты, безумец, когда-то.
Ибн Хаз

Вода течёт сверху вниз. Постепенно звук воды нарастает и становится рекой. И разум людей работает тем же образом. Они не видят старые порядки, они их презирают. Но что, если ошибка вкралась ещё в самом начале? И порядок правит миром?

Когда пятилетнему ребенку больно, он поднимает шум на весь свет. В десять лет он тихо всхлипывает. А когда вам исполняется лет пятнадцать, вы привыкаете зажимать себе рот руками, чтобы никто не слышал ни звука, и кричите безмолвно. Вы истекаете кровью, но этого никто не видит. Вы привыкаете к отравленным плодам, растущим на дереве вашей боли.

Музыкант играл на скрипке — я в глаза ему глядел.
Я не то чтоб любопытствовал — я по небу летел.
Я не то чтобы от скуки — я надеялся понять,
как умеют эти руки эти звуки извлекать
из какой-то деревяшки, из каких-то грубых жил,
из какой-то там фантазии, которой он служил?
Да еще ведь надо пальцы знать, к чему прижать когда,
чтоб во тьме не затерялась гордых звуков череда.
Да еще ведь надо в душу к нам проникнуть и зажечь…
А чего с ней церемониться? Чего ее беречь?

Музыка — наука, которая говорит о цифрах, находящихся в звуках

Когда кто-то идет не в ногу, не спеши осуждать его: возможно он слышит звук другого марша.

Мир полон звуков, звуки все — мы сами.
Лишь Бог тихонько ходит между нами…

Если под шумом вы имеете в виду неприятные звуки, тогда поп-музыка — это для меня шум

За воем ветра можно скрыть звуки совершающегося престуления.

Три точки… пробел…тишина иль молчание… И в шорохе строчек, души трепетание… Три точки… пробел…и…холодные клавиши, А звуки у знаков, небрежно расставлены… Три точки… пробел…а слова все несказаны. Все чувства на сердце, узлами повязаны. Три точки… пробела, молчанье колючее. …жизнь убегает… а мы, выжидаем всё случая

Тот безумен, кто за два дня загадывает. «Завтра» — лишь звук пустой, пока благополучно не пережили нынешний мы день.

Красное вино, словно огненный рубин, таинственно светится в матовых сумерках моей комнаты. Разве она не похожа на храм, где толстые восковые свечи мерцают перед иконами и нежные облака ладана теряются в темных готических сводах? Разве в шуме дождя не слышится нежный глубокий голос органа, а монотонно падающие на стекло капли не выводят тихие псалмы?… И бокал с прозрачным вином разве не горит, словно красная лампада, перед бледным портретом на стене, как перед иконой, так что кажется, будто аметистовые глаза снова светятся, рот произносит робкие слова, а на нежно-персиковом лбу просвечивают жилки; чу, разве не раздался только что звук, похожий на звон серебра, разве это был не тот самый смех, напоминавший отблеск вечернего солнца на кусте роз?..

От звука его голоса я затрепетала и не смогла произнести ни слова, только не отрывала от него взгляда. Сила, которая привела меня сюда, теперь притягивала меня к нему. Мне так сильно хотелось прикоснуться к нему, что я едва сдерживала себя. Он был такой изумительный, такой невероятно прекрасный. Я понимала, что где-то происходит что-то скверное, но это казалось неважным — сейчас, когда я была с ним.

И в это совершенно особое, самое удивительное мгновение моей жизни я вдруг забыл, кто я такой. Я находился далеко от дома, в дешевом гостиничном номере, каких никогда не видывал, был возбужден и утомлен путешествием, слышал шипение пара снаружи, скрип старого дерева гостиницы, шаги наверху и прочие печальные звуки, я смотрел на высокий потрескавшийся потолок и в течение нескольких необыкновенных секунд никак не мог вспомнить, кто я такой. Я не был напуган. Просто я был кем-то другим, неким незнакомцем, и вся моя жизнь была жизнью неприкаянной, жизнью призрака. Я проехал пол-Америки, добрался до пограничной линии, отделявшей Восток моей юности от Запада моего будущего, и потому-то, быть может, и произошло такое именно там и именно тогда, в тот странный багровый предвечерний час.

Если много раз повторить одно и то же слово, то останется только звук, утративший смысл.

Возвращение домой — забавная штука: знакомые картины, звуки, запахи… единственное, что изменилось — ты сам

У меня дрожат губы, руки, колени – а в голове глупейшая мысль:
«Колебания – звук. Дрожь должна звучать. Отчего же не слышно?»

Усталость непролитой влагой застилает мне изображение мира. Я отгоняю непрошеные слезы. Все хорошо. Все понятно. Все упорядоченно.
Это просто минорные звуки песни, потянувшие невидимые струны души. Это напряжение рабочих будней. Это неопределенность, давящая на восприятие реальности. Это просто сердце, которое не обмануть, которое не хочет слушать разум, не поддается уговорам сознания. Это маленькие иголочки нервов, скалывающие грудь, остро впивающиеся на вдохе в душу.

И малейшие намёки на форму, звук или мысль, мелькающие во мраке, вырастали и крепли, захватывая её целиком. Прежде чем она успела что-то понять, тьма уже крепко держала её в своих когтях. Над тьмой нельзя одержать победу. Не похоже, что тьма хочет убить её… не сейчас. Она будет терзать её, выжидать. И когда она ослабеет, тьма ударит наверняка.

Только у тишины самый чистый звук и самый громкий крик

Я так скучаю по тебя прямо сейчас! Я бы что угодно отдала, лишь бы видеть тебя, слышать звук твоего голоса. Я так хочу заснуть в твоих объятиях

Нет таких звуков, красок, образов и мыслей — сложных и простых,— для которых не нашлось бы в нашем языке точного выражения.
Достоевский Ф.М.

Самые красивые звёзды, — тихо сказал Берен — зимней ночью в горах. Если лечь на спину, в густой снег… то кажется, что летишь. Плывёшь без движения, без звука в чёрном небе, и только звёзды кругом

Кажется, что если начать отколупывать краску от стены на подъездной площадке, то слой за слоем прочитаешь всю историю страны за последние лет тридцать. Всё приходящее и ушедшее осталось тут, осталось в спёртом воздухе между лестничных пролётов, осталось тлеть ночью в пепельнице на подоконнике. Заходишь с улицы, а на психику будто бы давит вся эта какофония, разом звучащие эпохи, музыка разного ритма и настроя, звук смешивается в кашу и становится диссонансным шумом внутри звенящей тишины подъезда, уже не разобрать слов, уже не прочитать смысл. Десяток капитальных ремонтов так и не выветрили отсюда этот депрессивный дух прошлого с запахом хлорки и табака. Этот дух когтями впился глубоко в бетон, а прошлое рычит и скалится на всех, кто пытается поставить на нём точку

Когда он спросил, где у меня болит, я вспомнила о предупреждении, что «… ударят именно туда», и отрицательно покачала головой. А он вдруг взял меня за плечи и шутливо подул в область сердца. Тёплое дыхание коснулось моей души, заботливо обволокло её нежной пеленой и сердце, доселе молчавшее, чуть слышно отозвалось в ответ. Вначале робко, неуверенно, но с каждым ударом всё громче, отчётливее и звонче. То был звук осыпающейся с сердца ледяной коросты… Он «ударил» меня в самое сердце, чтобы оно вновь забилось!

На улице было очень тихо: только когда выходишь из шумного места, понимаешь, насколько тебе не хватало отсутствия каких-либо звуков.

— Любовь! О, Алекс, ты ведь даже не можешь понять, что это такое, настоящая любовь! Безумие, радостное и добровольное; всеобъемлющее пламя, чей жар сладостен и мучителен одновременно. Любовь матери к детям, любовь патриота к родине, любовь естествоиспытателя к истине — все меркнет перед настоящей, подлинной, всеобъемлющей любовью! Поэты слагали стихи, живущие тысячелетиями, завоеватели проливали реки крови. Простые, ничем не примечательные люди вспыхивали как сверхновые, сжигая свою жизнь в ослепительной вспышке, яростной и безудержной. Любовь… любовь. Тысячи
определений, поиск нужных слов… будто звуки способны передать эту древнюю магию. Любовь — это когда счастлив тот, кого любишь… любовь — Ведь даже все расы Чужих умеют любить, Алекс! нечеловеческой любовью — но очень и очень похожей. Тайи не ведают, что такое юмор. Брауни не способны
на дружбу. Фэнхуан неведома мстительность. Масса человеческих эмоций является уникальной, но при этом и мы не можем постигнуть… э… ну, к примеру, свойственного Цзыгу ощущения рассвета… Зато любовь — есть у всех рас! когда весь мир сосредоточен в одном человеке… любовь — чувство, равняющее нас с Богом… Не подступиться! Не выразить словами — только и выражать не надо, каждый поймет, каждый испытывал этот сладкий дурман.

Атомная бомба взрывается у меня между ног. Товарный состав врезается в челюсть. Меня били и раньше, но так никогда! Так еще никогда! Звуки становятся влажными, может, он все еще бьет меня?… Я не знаю… Меня нет… Я ушел туда, где нет ни боли, ни мысли. Я просыпаюсь в воздухе. Асфальт несется вверх, чтобы влепить мне большой мокрый поцелуй.

Солнце тянет ко мне свои руки.
Я просыпаюсь под бодрые звуки.
Я просыпаюсь под нежные звуки SKA!
В комнате жарко, мне хочется пить.
В холодильнике пиво, кружку налить
И снова куда-то уходит тоска.И тогда ты понимаешь,
Что зимой мечтал об этом,
Звуки саксофона расплескались дома,
В окна постучалось лето.

Нет звука громче, чем молчание телефона

Мгла ползла по дну колодца… Туман свёртывался неопределёнными складками вверху. Ни луча света, ни блеска зари… ни звука. Та же мёртвая пустыня, те же влажные, чёрные камни с серебристыми пятнами лишайника, то же самое подавляющее мысль и чувство однообразие.

Жаль, что я совсем не рисую,
Мне бы хотелось…
… рисовать твои руки, читать твои мысли,
Не думать о звуках, не помнить о числах,
Рассказать тебе сотни — смешных и не очень —
Слишком долго сегодня, завтра будет короче…

За всю историю ни одна птица не издавала звука, который не был бы присущ первым птицам; с тех пор, как в нетронутом Эдеме пал человек, каждая роза была только подобием.

Под звук дождя лучше всего спиться.
Да и спать в дождь, тоже неплохо.

Музыка — это разум, воплощенный в прекрасных звуках.

Ты не пугайся: остров полон звуков —
И шелеста, и шепота, и пенья;
Они приятны, нет от них вреда.
Бывает, словно сотни инструментов
Звенят в моих ушах; а то бывает,
Что голоса я слышу, пробуждаясь,
И засыпаю вновь под это пенье.
И золотые облака мне снятся.
И льётся дождь сокровищ на меня…
И плачу я о том, что я проснулся.

Ночью, как правило, так тихо, что даже негромкие отдаленные единичные звуки — голоса поздних прохожих, лай собак или шум ветра — слышно так, как будто они совсем близко. В общем, самое время для размышлений. Например, над этими цитатами про ночь со смыслом.

Вы недооцениваете значение символов. Горло порвёшь, крича о чести, об отчизне, о вере и Церкви, даже не шелохнутся, для них это пустой звук. А дай им символ, всё равно какой, пойдут за ним в огонь и в воду. Такой символ значит больше, чем военный отряд.

Москва! Москва! что в звуке этом?
Какой отзыв сердечный в нем?
Зачем так сроден он с поэтом?
Так властен он над мужиком?Зачем сдается, что пред нами
В тебе вся Русь нас ждет любя?
Зачем блестящими глазами,
Москва, смотрю я на тебя?

Позволь мне пригласить тебя на танец, на этот странный урок любви и доверия, учащий различать в бесконечно сером цвете, вобравшем в себя позднее небо, мириады новых оттенков. Позволь мне пригласить тебя на танец и, повинуясь музыке, провести пальцами по твоей щеке, даря опыт тепла и чувственности, уравновешивающий иной, горький опыт тоски и одиночества. Позволь мне пригласить тебя на вальс, доверь моим рукам своё точеное, всё более жадно впитывающее свет и движение тело, и разреши напомнить подзабытое за давностью, скудностью и тяжестью времён ощущение полёта. Позволь мне пригласить тебя на танец, смешать пульсирующую в венах кровь и пульсирующий в воздухе звук, наклониться и губами оставить на твоей шее отпечаток новорожденной тайны. Позволь мне пригласить тебя на танец. А когда он закончится, и стихнет скрипка, и упадёт небо, я сам выну из твоих волос запутавшийся в них обрывок облака.

Большинство людей знают, что это такое — чувствовать себя совершенно подавленным рутиной жизни и испытывать дикое желание просто сбежать от всех проблем. Неустойчивая личность испытывает подобное ощущение постоянно — что, как утверждает Штекель, объясняет, почему она часто становится пассивным, плывущим по течению жизни субъектом. В пламени есть какая-то волнующая завершенность: например, когда вы сжигаете старые любовные письма или дневники, то как будто видите, как превращается в пепел прошлое. Для слабого, нерешительного человека огонь может ассоциироваться с чувством восторга и облегчения — точно так же русский физиолог Павлов приучил собак выделять слюну, когда звонил колокольчик, потому что они ассоциировали этот звук с обедом.

Когда человек берет на себя ответственность за кого-то другого — это не нуждается в аплодисментах. А то все станут озираться на редкие звуки в глухой тишине.

В трубке повисла могильная тишина. Похоже, звонили из какого-то жутко тихого места. А может, сами чувства этого человека уже превратились в вакуум, который всасывал все окружающие звуки

А меня ждут безмолвный дом, горячий душ, сигарета на пустой кухне, где из звуков только дыхание и шум закипающего чайника. Порой кажется, что он — единственное существо, которое чувствует меня таким, какой я есть, тогда как каждый видит таким, каким кажусь.

Альбер Коэн ошибался: любовь убивают не звуки смывного бачка. Ее убивает страх перед скукой, который превращает наши пламенные мечты в отфильтрованные кондиционером кошмары. На самом деле звуки смывного бачка убивают эту скуку, равно как и запахи поджаренного хлеба, и старые летние фотографии, и забытые на ночном столике браслеты, и дурацкая записка в кармане пиджака, от которой слезы наворачиваются на глаза. Лучшее лекарство против повседневности-это культ повседневности во всей ее изменчивости. Мужчины боятся супружеской жизни по одной-единственной причине: страх перед рутиной. Этот страх скрывает под собой другой — страх моногамии. Эти парни никак не способны предположить, что могут всю жизнь прожить с одной женщиной. Решение здесь очень простое: надо, чтобы она была одновременно серой мышкой и путаной, женщиной-вамп и лолитой, секс-бомбой и испуганной девственницей, сиделкой и больной. Если женщина вашей жизни имеет бесчисленные воплощения, зачем вам идти на сторону? И тогда ваша повседневная жизнь перестанет быть жизнью каждодневной.

Банально, но, если прислушаться, самый зловещий из всех земных звуков — тиканье часов.

Завтрак в постель – это фантазия. Он даёт тебе возможность снова заснуть, когда закончишь. Будто говоришь себе: «Ну как-то грубо подскакивать сразу после еды. Подождём полдника в постель…» Фишка завтрака в постель в том, что ты лежишь на спине и ешь бекон. Самую прекрасную вещь на свете. Бекон лучший! Даже звук при его жарке похож на аплодисменты. Бекон так хорош, что любую еду можно улучшить, завернув её в бекон. Если бы не бекон, никто и никогда не узнал бы, что такое водяной орех. А маленькие кусочки бекона? Это же просто волшебная пыльца фей в мире еды. Печёную картошку желаете? Немного кусочков бекона – и это лучшее блюдо дня.
Существует не так много способов приготовить бекон. Его можно пожарить. Или заработать ботулизм. Удивительно, насколько он ужаривается. Полкило превращается в закладку. И ещё один недостаток бекона – бекон пробуждает жажду. Жажду бекона. Я никогда не съедал достаточно бекона. На завтрак всё как-то впопыхах. «Вот, две несчастных полосочки бекона». И всё равно потом: «Но я хочу ещё! Ещё бекона!»

МАМА — самый лучший полиглот:)… Она безошибочно понимает сердцем такие звуки, наречия и словосочетания своего чада, которые любому другому человеку в принципе постигнуть невозможно

Песни сами выбирают себе час и время. Если у лютни жестяной звук — должно быть, это не без причины. Твоя музыка звучит в тон твоей душе, из грязного колодца не наберешь чистой воды. Подожди, пока муть осядет, иначе звук выйдет гнусный, как у треснутого колокола.

Музыка – это тишина, которая живёт между звуками

Опечаленное сердце. Печаль — это когда плачет твое нутро, а твое не лицо.
Это то, когда ты, поднявшись на вершину горя, среди звуков, которые окружают тебя, пытаться узнать правду.
У печали нет общего ни с чем. Ее проживают наедине. Это то, когда отдалившись в самый темный угол себя, должен пожертвовать собой, чтобы найти верный путь.
Печаль — это когда горишь сам, чтобы осветить себе дорогу. Но также то, что пока ты горишь, ты должен суметь улыбаться.
Печаль — это то, что ты не можешь увидеть, это то, что ты не можешь обнять. Это то, когда ты сожалеешь о том, что не сможешь сделать что-либо еще один раз.
Не суметь плакать. Это то, когда даже слезы не помогают, когда оставляют тебя беспомощным, бросая наедине с собой.
Печаль — это та беда, которая не являясь частью чего-либо, находит тебя и наносит удар по твоим близким. Когда ты связан по рукам и ногам.
В каком бы виде она не была, но это то, что прожигает твою любовь изнутри. Печаль — это то, что ты не можешь быть услышанным любимым тобой человеком.
Это то, когда ты полон звуков внутри, сидишь молча.
Это то, что ты не можешь сойти с ума. Печаль это то, когда ты, погрузившись в себя ждешь, когда звуки внутри тебя пропадут.
Печаль — это то, когда ты зная, что это сделает больно твоим близким, выбираешь идти по дороге, которую считаешь правильной. Вдобавок взяв на себя их боль.
Это самые острые скалы твоего сердца. Печаль — это гора Каф одиночества.

Зима похожа на разлуку,
Зимой кристаллы льда поют,
И холод вин рождает скуку,
И звуки медленно текут,
Овладевают мной, и плещут,
И, как часы, всё бьют и бьют,
И стрелки времени скрежещут,
И стрелки времени скрежещут.

— Давай я задам тебе один вопрос, если ты не сможешь ответить на него, значит у тебя очень низкий уровень IQ.
— Какой?
— Знаешь ли ты, какой звук издают кошки?
— Мяу.
— Вот умничка.
— Хэ Тянь… Ты просто придурок…

— А вы ведь видели звёздное небо? Разве звёзды на нём висят кучками? Даже если нам видно несколько звёзд рядом, то это только иллюзия. Любой астроном вам скажет, что на самом деле, между звёздами миллиарды миллиардов километров. Удел звезды – одиночество. Звезда может быть только одна. И заполнение всяких журналов впечатлениями об уже забытых под вечер эмоциях, не научит быть одной, а вот природа да.
— Разве люди так делают? Разве можно отказываться от дружбы, от любви?
— Звёзды – не люди, они малые божества которые из непонятных звуков и слов дарят людям музыку и хорошее настроение, мазками краски украшают их быт, поэты и писатели странно поставив слова, делают шедевр, цитаты которого люди будут помнить и через века…

Всё запечатлено в звуках. Прошлое человека, его настоящее и будущее. Тому, кто не умеет слушать, невнятны советы, которые жизнь дает нам ежеминутно. Лишь тот, кто слышит шум бытия, может принять верное решение.

Дело в том, что это одна из моих привычек, под эти звуки мне лучше думается, а сейчас как раз есть о чём подумать

Нет громче звука, чем молчание телефона

Вот сейчас я вам покажу в нежных звуках жизнь, которая покорно и радостно обрекла себя на мучения, страдания и смерть. Ни жалобы, ни упрека, ни боли самолюбия я не знал. Я перед тобою — одна молитва: «Да святится имя твое».

Знаете, друг мой, в музыке бывает так, что внешний мир перестает существовать и не остается больше ничего, кроме звуков, которые поражают вас прямо в сердце.

Как-то я узнал, что нельзя зажигать три сигареты одной спичкой. Не знаю даже откуда. Затем я узнал, что это пошло из окопов Первой мировой войны. Немецкие снайперы словно поджидали того момента, когда англичане начнут прикуривать от одной спички. После первой сигареты вы слышали звук выстрела. После второй вы чувствовали, как снаряд проносится мимо. А после третей вам сносило голову. Но знание об этом ничуть не изменило меня. Я так и не могу зажечь три сигареты от одной спички. Одна часть моего «я» говорит мне, что я могу зажечь хоть двадцать сигарет от одной спички. Но другая часть — тот самый зловещий голос, своего рода Бори Карлофф внутри нас — говорит при этом: «Попробуй только сделай так, и тогда…»

Тот, кого ты любишь, это ночь. Это темнота, сводящая тебя к осознанию звука, вкуса, касания. Это тугая повязка на глазах, заставляющая узнавать мир снова, наощупь, слышать в невероятной тишине дрожание ресниц, различать нюансы дыхания и снова сходить с ума от горячего шепота на обнаженной коже…

… они вообще старались не говорить о чувствах, ведь слова — это просто летящие по воздуху звуки, а всё настоящее глубже, гораздо глубже.

Одни создания в ходе эволюции отращивали длинные ноги, другие – большие зубы, третьи – извилины в мозгах. Кошки предпочли сосредоточиться на отработке звука, при помощи которого они сообщают всему миру, что счастливы.

На прощанье — ни звука

Подражайте ветру, когда вырывается он из своих горных ущелий: под звуки собственной свирели хочет он танцевать, моря дрожат и прыгают под стопами его.

Тишина повисла такая, что Кристине показалось, будто кровь, прихлынувшая теперь к голове, пойдет у нее из ушей, если не раздастся хоть звук.

У звуков есть душа. Создавай с нуля, ищи новые, оторвись от ноутбука и послушай, чем дышит реальный мир.

… Его не отпускали звуки, которые своей неохватностью могли заполнить вселенную, самые прекрасные звуки на свете: перепевы беспечной речушки, которая стремится неведомо куда.

Крепит отечества любовь сынов российских дух и руку; желает всяк пролить всю кровь, от грозного бодрится звуку

Когда люди расстаются, они говорят друг другу кучу всякой фигни. Будьте честными! Скажите: «Помнишь тот странный звук, который ты слышала, когда засыпала? Это я жевал кровать! От скуки! О, как я тебя ненавижу! Я так тебя ненавижу, что это дает мне силы! Мне приходилось вставать рано утром, чтобы ненавидеть тебя, потому что днём на это не хватает времени!»

— Они не воспринимают. Сейчас для них всё пустой звук. Кроме отдельных слов. Хочешь убедиться? — Отец наклонился к дочерям, безучастно уставившимся в свои тарелки и произнёс:
— Любовь.
Девушки очнулись.
— Настоящий роман.
Встрепенулись.
— Июнь, — произнёс отец, — свадьба.
Лёгкая конвульсия передёрнула его дочерей.
— А теперь передайте мне подливку.

Я танцами живу, мой строгий критик,
В поставленных ролях тобой, кручусь,
В них звуков много странных, ритмов сбитых,
Но пред тобой я все равно верчусь.Я танцами живу душой и телом,
И, знаешь, роли можешь все продать!
Балетки отберешь? ну что же делать…
Я босиком, но буду танцевать.

После занятий по английскому языку ко мне подходят сумасшедшие мамаши с вопросом: «Ну что, как позанимались? Как мой мальчик?» Я думаю: боже мой, ты же живёшь с этим чудовищем! Ты всё знаешь, зачем ты меня спрашиваешь? Но я не могу этого сказать, потому что не хочу обидеть, и я говорю что-то типа: «У Алёши очень патриотичный рот. Ни один буржуйский звук не вылезет из него. Он молодец!»

По-моему, стихи отличаются от научного сочинения тем, что их непосредственной целью является удовольствие, а не истина; а от романа — тем, что доставляют удовольствие неопределённое вместо определённого и лишь при этом условии являются стихами; ибо роман содержит зримые образы, вызывающие ясные чувства, тогда как стихи вызывают чувства неясные и непремен¬но нуждаются для этого в музыке, поскольку восприя¬тие гармонических звуков является самым неясным из наших ощущений. Музыка в сочетании с приятной мыс¬лью — это поэзия; музыка без мысли — это просто музыка; а мысль без музыки — это проза именно в силу своей определенности

Она любит звуки пианино, плачет вместе с дождем и пишет стихи. Она наивно смотрит на мир своими карими глазами и все еще думает, что мечты сбываются…

Ах, спасибо! Награди тебя Аллах!
Ах, смотрите всё в коврах… Зеркалах…
Что там? Новая пещера? Ах ещё?
Сколько комнат, сколько сказок в зеркалах,
Завтра утром, накормлю я весь базар!
Но ни звука о Сим-сим и зеркалах!

– Вы любите музыку? – спросила я, стоило Листиасу присесть на диван.
– Обожаю.
Лорд расплылся в приторной улыбке, и захотелось стереть ее с лощеного лица.
– Тогда позволите мне сыграть для вас? – Я картинно закатила глаза. – Ведь только музыка способна помочь нам ближе узнать друг друга, открыть свои сердца навстречу божественным звукам и унестись в вихрях гармонии.
Лицо Листиаса выражало искренний восторг. А вот взгляд говорил совсем о другом. Дай лорду волю, он бы придавил возвышенную принцессу крышкой рояля.
– Начнем, пожалуй, с моей любимой.
В детстве именно фуга придворного музыканта Браванта удавалась мне исключительно плохо. Я плакала, кричала, топала ногами, но фугу пришлось выучить. Лучше играть ее я не стала, но кто же знал, что спустя лет восемь фуга станет моим убийственным оружием?
Прикоснулась к клавишам, почувствовала их манящую прохладу, набрала больше воздуха – и ударила по ним со всей силой отчаяния. Листиас вздрогнул, а я уже гремела аккордами фуги, которая должна была звучать протяжно, а звучала как бравурный марш. Стоит отдать Аврелию должное – он терпел. И фугу, и сонату, и пару гамм, которые лились не менее угрожающе. На этом запас музыкальных произведений окончился, и я с улыбкой обернулась к Листиасу. Он едва удержался, чтобы не утереть пот со лба.
– Обожаю музыку! – заверила я его. – Если я стану вашей супругой, обязательно заведем обычай давать домашние концерты. Сыграем с вами в четыре руки. А хотите, я вам спою?
– Не стоит. – Листиас попытался избавиться от напасти, но не тут-то было.
– Право же, не стесняйтесь, я никуда не спешу, – подмигнула я лорду. – А-а-а…
Листиас откинулся на спинку дивана и уставился на меня полными ужаса глазами. А я выводила жуткую арию из оперы, которая по нелепой случайности нравилась моему отцу, – «Цветок валертанки». Опера была скучной, ария – заунывной и длинной, но мой голос все звучал и звучал. При этом в ноты я попадала с трудом – давно не пела, да и старалась, чтобы звучало отвратительно. После арии последовала шуточная песенка, которая прозвучала как угроза. Лицо Листиаса покрылось испариной.
– Ну, как вам? – присела я рядом с ним.
– У вас истинный талант, – пролепетал лорд.
– О да! Учителя тоже так говорили – а затем присылали вместо себя кого-нибудь еще более именитого, чтобы, так сказать, огранить бриллиант. Я владею пятью музыкальными инструментами. Хотите, принесу домбру?
– Не надо! – замахал руками Листиас. – Ваше высочество, право, вы так добры, что я не знаю, как благодарить вас за снисходительность. А ваша музыка… Клянусь, никогда ее не забуду!
Почему-то я не сомневалась. А когда лорд Листиас торопливо попрощался и сбежал, задумалась, а не сыграть ли на каком-нибудь балу. Может, женихов поубавится.

Ревун заревел. И чудовище ответило. В этом крике были миллионы лет воды и тумана. В нем было столько боли и одиночества, что я содрогнулся. Чудовище кричало башне. Ревун ревел. Чудовище закричало опять. Ревун ревел. Чудовище распахнуло огромную зубастую пасть, и из нее вырвался звук, в точности повторяющий голос Ревуна. Одинокий, могучий, далекий-далекий. Голос безысходности, непроглядной тьмы, холодной ночи, отверженности. Вот какой это был звук.