Цитаты про жертву

Мы оба были покрыты эмоциональными нарывами изнутри. Каждый орган отдавал пульсирующей болью. Вначале отношений предпринимались попытки помочь друг другу ее унять, вылечить, но потом каждый из нас с остервенением ковырял чужие раны, пока они не начали кровоточить. Жертва и агрессор снова были в своей стихии, срывая аплодисменты. И за всем этим действом наблюдала голодная до зрелищ публика нашего района.

В штате Мэн есть город, где все сказочные герои живут словно пленники между двумя мирами. Жертвы страшного проклятья. Только один человек может разрушить его — Спасительница

Он знал много видов страха: страх мучительный и темный; страх, от которого останавливается дыхание и цепенеет тело, и последний, великий страх — страх живого существа перед смертью; но этот был иной — ползучий, хватающий за горло, неопределенный и
угрожающий, липкий страх, который словно пачкает тебя и разлагает, неуловимый и непреодолимый, — страх бессилия и тлетворных сомнений: это был развращающий страх за другого, за невинного заложника, за жертву беззакония, страх перед произволом, перед властью и автоматической бесчеловечностью, черный страх нашего времени.

Хороший боец не будет играть со своей жертвой. Он знает, что, как бы ни был силен, в мире всегда слишком много неожиданностей, которые могут привести к проигрышу, случайностей, от которых никто не застрахован.

Простите, но я не хочу быть императором. Это не моя профессия. Я не хочу кем-то править и кого-то завоевывать. Я бы хотел помогать всем, кому только можно – евреям, христианам, черным и белым. Мы все хотим помогать друг другу, мы так устроены. Хотим жить счастьем других, не их страданиями. Мы не хотим ненавидеть или презирать друг друга. В этом мире есть место для всех, земля богата и может прокормить каждого. Дорога жизни свободна и прекрасна, но мы сбились с пути. Жадность отравила души людей, наполнила мир ненавистью, заставила нас страдать и вызвала кровопролитие. Мы набрали скорость, но замкнулись в себе. Машины дают изобилие, оставляя в нужде. Наше знание сделало нас циничными, а наш ум сделался жестким и злым. Мы слишком много думаем и слишком мало чувствуем: больше, чем машины, нам нужна человечность, больше, чем ум, нам нужна доброта. Без этих качеств жизнь будет полна насилия, и все будет потеряно. Самолёт и радио сблизили нас. Сама природа этих изобретений требует от человека доброты, требует всеобщего братства и единения всех нас. Даже сейчас мой голос достигает миллионов людей во всем мире, миллионов отчаявшихся мужчин, женщин и маленьких детей, жертв системы, которая пытает и сажает в тюрьмы невинных людей. Тем, кто может слышать меня, я говорю: «Не отчаивайтесь!» Наши нынешние страдания – это всего лишь конвульсии алчности, отчаянья людей перед человеческим прогрессом: ненависть этих людей пройдет, диктаторы умрут, а власть, которую они отобрали у народа, вернется к нему. Не подчиняйтесь жестким и грубым людям, которые презирают и порабощают вас, которые указывают вам, как жить, что делать, что думать и что чувствовать, которые муштруют вас, относятся к вам как к скоту, как к пушечному мясу. Не подчиняйтесь этим бессердечным людям, людям-машинам с умами машин и сердцами машин. Вы не скот! Вы – люди!..

Ничего не делается само собой, без усилий и воли, без жертв и труда. Воля людская, воля одного твердого человека — страшно велика.
Александр Герце

Моя любовь столь ценна для меня, что я не вправе безответственно ею разбрасываться. Она возлагает на меня обязательства, которые я должен быть готов выполнять, даже идя на жертвы. Если я люблю другого человека, он должен это каким-либо образом заслужить. <…> Он заслуживает любви, если в существенном так сходен со мной, что я могу в нем любить самого себя; он заслуживает ее, если настолько совершеннее меня, что я могу любить в нем свой идеал самого себя…

Никто не выбирает, ради кого или чего следует приносить жертвы. Нужно быть редким счастливчиком, чтобы пожертвовать собой во имя того, что тебе действительно дорого, а не ради чужого дяди.

Вы ещё никогда не сталкивались с такими, как «Мистер пролине со сливками». Да, он играет с жертвами в ковбоев и индейцев, щекочет их и обнимает единорожками. Вы сейчас думаете: «Ну и что в этом такого? Фигня! Я видел, как женщин обнимали до смерти». Нет, такого вы не видели. Женщин, которых он обнимает, отдают ему крутых динозавриков, и он уносит их домой. Сейчас Вам нужно заглянуть в бездну Дамы и Господа. И Вам очень повезёт, если она взглянет на вас в ответ. Все готовы?

Самое досадное то, что люди принимали меня, как правило, за хорошего, честного, доброго, образцового и даже надежного человека. Может быть, я и обладал этими качествами, но, если так, то лишь потому, что был ко всему безразличен: я мог позволить себе быть хорошим, честным, добрым, надежным и так далее, поскольку не знал зависти. Я никогда не становился жертвой зависти. Никогда не завидовал никому и ничему. Напротив, я всегда жалел всех и вся.

У жертв не бывает алиби: их всегда можно застать на месте преступления.

— Личность ни одной из трех жертв установить не удалось, но судя по их одежде, все они имеют отношение к древнейшей профессии.
— К журналистике?
— К проституции!

— Что же теперь будет, Драко? Что нам делать без тебя? К кому обратиться? — К звездам, Боуэн. К звездам. После того, как Драко принес себя в жертву, Боуэн и Кара правили народом честно и справедливо. То был поистине золотой век света и процветания. А когда становилось нелегко, звезда Драко светила еще ярче, чтобы все знали, где искать помощи

Святой – это человек, которого мы почитаем за то, что он принёс себя в жертву на благо всего мира.

Только дурные и пошлые натуры выигрывают от революции. Но удалась революция или потерпела поражение, люди с большим сердцем всегда будут её жертвами.

С головы начинать нельзя — жертва быстро теряется, не успевает понять, что с ней случилось…

Идеи энергетической сверхдержавы и либеральной империи вряд ли смогут оправдать необходимые для консолидации жертвы. Ресурс, даже энергетический, не может быть самоцелью, он должен обслуживать иную, действительно великую цель. Стремление стать такими, как США или Китай, тривиально. Мобилизовать на борьбу фашизмом или терроризмом вряд ли удастся, да и борьба сама по себе — без позитивного компонента — не привлекает граждан.

— … месть, если она справедлива, это человеческое чувство, если у жертвы нет права покарать палача, то, значит, и справедливости нет.
— И человечности тоже…

Любовь к идеалу — чувство деятельное и страстно склонное к жертве.

Вмешиваясь в чужой спор, ты всегда рискуешь проиграть сам. Победить в чужом споре можно только одним способом — принести в жертву себя. А в споре с самим собой у тебя вообще мало шансов. Мало, но они есть

Указания совести безошибочны, когда они требуют от нас не утверждения своей животной личности, а жертвы ею

Настала осень золотая.
Природа трепетна, бледна,
Как жертва, пышно убрана…

Можно жить, позволяя другим решать все за нас: кто мы, какие мы. Сумасшедшие или в здравом уме. Сексуально озабоченные или святые. Жертвы или герои. Хорошие или плохие.
Можно сказать себе: пусть решают другие.
Пусть решает история.
Пусть наше прошлое определяет будущее.
А можно решать самим.

— Я полюбила его за то, что он полюбил меня, — сказала она. — За то, что страдал, тая свою любовь, но был отважен, открывая ее. За то, что он предлагает мне себя всего искренне и без остатка, как жертву, полностью раскрыв ладони, не пытаясь ничего удержать и оставить себе; а меня он принимает как благословение, не требуя того, что сверх моих сил, но и не пренебрегая ни единой малостью. Люблю остроту его разума, неистовство чувств, мощь воли, которая повела его в этот безумный поход… Я люблю его за то, что он — это он; потому что я — это я. Вот, пожалуй, и все…

[замахнулся над девушкой, которую собирается принести в жертву ножом]
— Ооо… Отличный нож! Откуда?
— Финка.
— Да? Из Финляндии. Круто.

Кто-то осознанно идёт на самопожертвование, принося счастье другому. Важно понять, какой бы ни была боль от принесённой нами жертвы, её можно стерпеть, если эта жертва сделает нас счастливее.

Что же это за любовь, если она боится жертв? Нет такой любви, а если и есть, то, по-моему, и не любовь это вовсе.

Хоть какая-то польза от этого чертова радикулита. Нет сил читать длинную возмущенную нотацию – и не надо, просто стой себе, сосредоточившись на внутренних ощущениях, а жертва сама себя похоронит. Беспроигрышная алькуявская тактика!

Ты снова ведешь свой мысленный диалог с любимым человеком, снова посылаешь свои жалобы небесам, снова, в тысячный раз, ищешь ответа на вопрос о смысле твоего страдания, твоей жертвы, твоего медленного умирания. Но вот, в каком-то последнем порыве, все в тебе восстает против безнадежности смерти, и ты чувствуешь, как твой дух прорывается сквозь этот серый туман, сквозь безнадежность и бессмысленность, и на твой вопрос — есть ли смысл? — откуда-то звучит твердое, ликующее «да!». И в этот момент в окошке деревенского дома, смутно виднеющегося вдали, похожего на театральную декорацию, вдруг зажигается огонек — et lux in tenebris lucet — «свет сияет во мраке».

Принуждение неразлучный спутник всякого общества, и всякое общество требует жертв, которые оказываются тем тяжелее, чем ярче наша собственная индивидуальность

… убийца почти всегда возвращается к своей жертве, чтобы поговорить. Почти всегда. Нам всем нужен кто-то, кому можно было бы рассказать историю своей жизни, а свое преступление убийца может обсудить только с тем человеком, который точно его не накажет. Со своей жертвой. Даже убийце нужно с кем-нибудь поговорить, рассказать о себе, и эта потребность так велика, что он неприменно придет на могилу или к телу, которое уже начало разлагаться, сядет рядом и заведет бу бу бу на несколько часов. Пока его собственные слова не наполнятся для него смыслом. Пока убийца сам не поверит в историю о своей новой реальности. В которой его преступление было правильным, вот почему полиция ждет.

Красота требует жертв! Я — красота, муж — жертва!!

Люди сейчас смотрят на жизнь как на азартную игру. А жизнь — не игра. Жизнь — таинство. Её идеал — любовь. Её очищение — жертва.

— Я купила это платье за 1 доллар.
— Ты не зря потратилась.
— Платье для подружки невесты. Кто-то им целый день любовался, а потом выкинул. И с елками так же. Стоят, блестят и БАМ, валяются на задворках, поблескивая обрывками мишуры, подобно жертвам маньяка. Белье изодрано, руки обмотаны изолентой…

Люди глупее, чем скот. Сначала они жертвуют здоровьем, чтобы заполучить деньги. Потом они приносят в жертву свои деньги, чтобы получить свое здоровье обратно. Поверьте, глупость — это тоже болезнь. Это — единственная болезнь, от которой страдает не сам больной, а его окружение

Покаяние — это жертва, добровольное наказание, демонстрирующие раскаяние. И чем грех ужаснее, тем больше причиняем мы и себе страдания. Для некоторых полное покаяние — это смерть, но для других это просто способ положить чему-то конец.

… перейти в католицизм — значит отринуть и принести в жертву два моих великих божества — Деньги и Честолюбие

Жертва — единственная форма существования личности.

Некоторые люди твердят о неподдающихся логике вещах, как любовь… И они же вполне осознанно приносят в жертву своих родных.

Женщины любят подчиняться, но не выносят, когда их жертвы не получают должной оценки. Мужчины же не умеют ценить женщин, которые внимательны к ним.

Жертва аборта требовала, чтобы её считали жертвой сексуальной революции.

«Ты собираешься уничтожить собственную цивилизацию. Ради чего? Ради какой-то девчонки?»
Может, вы думаете, что такая жертва могла подтолкнуть меня к мысли, будто я какая-то особенная? Не могла. Мне было жутковато. Как будто один из нас с прибабахом, и это не я.
Не вижу ничего романтичного в геноциде.

Самый лучший охотник — тот, который имеет личные счеты с жертвой.

Любовь — это не то, что можно выразить словами, даже без слов любовь остается любовью. Любовь — это жертва, это страдания. Любить не значит только получать любовь — это значит жертвовать своей любовью, жертвовать ради счастья других.

— Потому что для тебя блаженство приносить жертвы.
— Жертвы! Чем я жертвую? Голодом ради пищи, ожиданием ради безмятежной радости. Обрести право обнимать того, кто мне дорог, целовать того, кого я люблю, опираться на того, кому доверяю, — это ли значит приносить жертвы? Если так, то приносить их для меня и правда блаженство.

Знай же, неопытный юнец, не следует страшиться мелких жертв ради достижения крупных выгод. Меня удивляет, что ты, при всей твоей начитанности, до сих пор не знаком с пословицей: «Отдашь волосок, получишь ремешок».

Какая, на*рен, жертва?! Какой, в *опу, план?!

Передо мной выбор — стать жертвой этого мира или авантюристкой, которая ищет клад, всё зависит от того, как я сама буду смотреть на себя и свою жизнь.

— Я могу вступить в профсоюз демонов?
— Конечно, можешь! Хрю! Но у нас есть ряд незначительных требований. Ты должен обратится в головной офис, заполнить анкету, они все проверят и, конечно-же, ты должен быть полноправным гражданином пятого круга ада. Твоя кровь должна относиться ко второй группе с очень положительным резусом, ты должен отчислять 75% своей зарплаты в фонд профсоюза демонов на протяжении по крайней мере трех вечностей… Ты должен принести своего первенца в жертву лорду Зордаку, разрушителю галактик и, наконец… Ты никаким образом не должен быть связан с этими проклятыми рождественскими эльфами. Эти мерзкие приспешники Санта-Клауса лишают нас работы. Поэтому сейчас мы с ними находимся в состоянии войны. Хрю!
— Черт, я не уверен, что моя группа крови подойдет!
— Я знаю, что вся эта штука с Лордом Зордаком звучит немного сурово, но благодаря ему у нас отличная программа стоматологического страхования. Поверь мне, я ни о чем не жалею! Хрю! Ты должен об этом подумать.

Жду Осень.С таким нетерпением, что готова принести ей в жертву все остальные времена года. И я совсем не буду жалеть о содеянном. Мне нужна Осень.Очень-очень.Она выпустит на свет тех, кто загнан в темный угол выживания. Она не заставит повторять жестокие, но правдивые слова: «Если мы все одиноки, то в одиночестве мы все вместе».Осень называют сезоном грусти. Я не согласна: настоящая грусть приходит вместе с летом, когда не с кем разделить щедрость солнца Пусть в этой Осени будет немножко больше тепла, понимания себя и тех, кто дорог, немножко больше внимания и поддержки — к вам и от вас!И если внутри есть свет — тучи не страшны. И если есть внутри ЛЮБОВЬ, ней всегда будет с кем поделиться! А если внутри тьма, пустота и одиночество — так это не зависит от времени года.Желаю всем сладкой, насыщенной и счастливой ОСЕНИ!

Все существа должны знать: на свете есть хищники. Без такого знания женщина не сможет спокойно разгуливать в собственном лесу, не опасаясь быть растерзанной. Понять хищника — значит превратиться в зрелое существо, которое не может стать жертвой собственной наивности, неопытности или глупости.

Если это действительно не твоя вина, ты не можешь брать на себя ответственность за происходящее.
Если ты не можешь взять на себя ответственность за происходящее, то всегда будешь его жертвой.

Вечную жизнь я допускаю и, может быть, всегда допускал. Пусть зажжено сознание волею высшей силы, пусть оно оглянулось на мир и сказало: «я есмь!», и пусть ему вдруг предписано этою высшею силой уничтожиться, потому что там так для чего-то, — и даже без объяснения для чего, — это надо, пусть, я всё это допускаю, но опять-таки вечный вопрос: для чего при этом понадобилось смирение мое? Неужто нельзя меня просто съесть, не требуя от меня похвал тому, что меня съело? Неужели там и в самом деле кто-нибудь обидится тем, что я не хочу подождать двух недель? Не верю я этому; и гораздо уж вернее предположить, что тут просто понадобилась моя ничтожная жизнь, жизнь атома, для пополнения какой-нибудь всеобщей гармонии в целом, для какого-нибудь плюса и минуса, для какого-нибудь контраста и прочее, и прочее, точно так же, как ежедневно надобится в жертву жизнь множества существ, без смерти которых остальной мир не может стоять (хотя надо заметить, что это не очень великодушная мысль сама по себе). Но пусть! Я согласен, что иначе, то есть без беспрерывного поядения друг друга, устроить мир было никак невозможно; я даже согласен допустить, что ничего не понимаю в этом устройстве; но зато вот что я знаю наверно: Если уже раз мне дали сознать, что «я есмь», то какое мне дело до того, что мир устроен с ошибками, и что иначе он не может стоять? Кто же и за что меня после этого будет судить?

Не важно Война это или Мир, жертвы есть всегда…

Пассивный садизм: непреодолимая тяга поглазеть на жертву катастрофы или несчастного случая.

— Ты забыла о своих манерах, пока отсутствовала?
— Нет, отец. Прошу меня простить.
— Ты вообще можешь поверить, что в мире ещё остались люди, винящее наше королевство за случившееся в Биконе?
— Ну, таких я пока ещё не встречала.
— Удивительно, что за такое Айронвуда ещё не понизили. А всё потому что Совет всё ещё ему доверяет.
— И я ему верю.
— Из-за него Атласу запрещено экспортировать Прах в другие королевства. «Мера предосторожности, пока мы не убедимся, что никто не собирается объявлять войну.» Как кто-то, кто считает подобное логичным, может находиться в моём окружении? Именно поэтому П. К. Ш. на днях организовывает благотворительный бал. Нужно показать остальным людям Ремнанта, что мы на их стороне. Что и мы тоже — жертвы падения Бикона.
— Звучит чудесно.
— Знаю. И я думаю, многих обрадовало бы твоё выступления на этом мероприятии.
— То есть?!
— Многие забыли, что и ты была там. Моя дочь на передовой, защищавшая другое королевство. Надо им это напомнить. Показать всем, что семья Шни столь же могущественна, как и всегда.
— Это вопрос, хотела бы я выступить по своей воле, или всё же приказ?
— Я считаю, что это обнадёжило бы многих людей.
— Тогда пойду репетировать.
— Узнаю свою девочку.

Для успеха нужны жертвы.

«Пока не требует поэта к священной жертве Аполлон — из детей ничтожных мира, быть может, всех ничтожней он». Расскажите обыкновенным языком мысль Пушкина, и получится страничка из невропатологии: все неврастеники обыкновенно переходят от состояния крайней возбужденности — к совершенной прострации. Поэты — тоже: и гордятся этим.

Но ведь мы выбираем себе жертвы, с которыми можем справиться, которые нам по плечу.

Чтоб игрою благовоний
Твой порадовать досуг,
Гибнут сотни роз в бутоне,
Проходя горнило мук.За флакон благоуханий,
Что, как твой мизинец, мал,
Целый мир существований
Безымянной жертвой пал, —Сотни жизней, что дышали
Полнотою бытия
И, волнуясь, предвкушали
Сладость песен соловья.Но не плач, из их печали
Мы веселье извлечем.
Разве тысячи не пали
Под Тимуровым мечом!

Все люди просто инструменты, не важно какими средствами и какими жертвами я добьюсь…

Если фирменный символ Нью-Йорка — яблоко, то его фирменный звук — вой сирен скорой помощи. Такое впечатление, что каждый день с утра до вечера со всеми происходят несчастные случаи и город должен об этом знать. А сколько ещё безвестных героев? Это жертвы падения в открытые люки или безответной любви к бывшему любовнику. Насколько опасно открытое сердце?

Путешествуя сквозь туманную мглу, скрывающую здешние окрестности, я с самого начала ощущал чьё-то присутствие. Нечто перемещалось по этим забытым местам, его яркие цвета отчетливо видны даже сквозь густую дымку тумана, который нарастал между нами.Переместившись в новое, но чем-то знакомое место, я впервые смог осмотреться: цирковая тележка, перемещаемая чем-то похожим на лошадь, но, на мой взгляд, более старым и зловещим.Я наблюдал сквозь деревья, когда дверь повозки слегка приоткрылась и тёплый, золотистый свет стал наполнять это заброшенное место. Я полагаю, что это произошло умышленно, чтобы привлечь внимание, однако образ, который возник вскоре, был не что иное, как: смесь элементов костюма Шпрехшталмейстера, клоуна и других ярмарочных атрибутов. На его лице был кошмарный грим, жалкое подобие улыбки, нанесённой поверх обвисших губ. На его талии располагалась коллекция того, что во всём мире известно как пальцы. Но насколько должно быть чудовищным существо, чтобы собирать подобные трофеи?Клоун осмотрел свои окрестности и устремил свой взор на меня. На его лице проявилась «двойная улыбка» и, прежде чем вернуться обратно, он кивнул мне. Я полагаю, что он предпочитает менее осведомлённых жертв, чем я, и я благодарен звёздам за это.

Пойдите, научитесь, что значит: «милости хочу, а не жертвы»? ибо Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию.

Примечательно, что, как бы мало ни были способны люди к изолированному существованию, они тем не менее ощущают жертвы, требуемые от них культурой ради возможности совместной жизни, как гнетущий груз.

Метрополитен – сакральное Подземное Царство. Спускаясь туда, ты каждый раз приносишь жертву (плата за проезд) на алтаре (турникет), по пути слышишь глас ангельский (следующая станция такая-то), а иногда к тебе и сам подземный бог обращается (не держите двери!!!).

Для жертв насилия и их семей нет справедливости. Это насмешка над правосудием

Вот, положим, вы решили, что мир вокруг недостаточно хорош и нуждается в коррекции. Берете дубину побольше, а потом идете куда-нибудь. Находите там кого-нибудь, прямо излагаете ему свою доктрину борьбы за лучший мир. Если он не согласен, то бьете его дубиной по башке — одним оппонентом меньше. Если согласен, то он тоже берет дубину и двигается с вами, задавая похожие вопросы прохожим. Выигрывают те, кого окажется больше. Они объявляют себя истинными борцами за мир, а прочих — светлыми жертвами, павшими за прекрасное будущее.

Избегание столкновения с большими силами свидетельствует не о трусости, а о мудрости, ибо принесение себя в жертву никогда и нигде не является преимуществом.

Разум — первая жертва сильных эмоций.

Всему и всем — одно: одна участь праведнику и нечестивому, доброму и злому, чистому и нечистому, приносящему жертву и не приносящему жертвы; как добродетельному, так и грешнику; как клянущемуся, так и боящемуся клятвы.

Искусство требует жертв, но ими не должны стать зрители.

Она предвкушала наслаждение любить без памяти и мучить до боли того, кого любишь, именно за то, что любишь, и потому-то, может быть, и поспешила отдаться ему в жертву первая.

Если судить по извещениям о смерти и некрологам, то можно вообразить, что человек — абсолютнейшее совершенство, что на свете существуют только благороднейшие отцы, безупречные мужья, примерные дети, бескорыстные, приносящие себя в жертву матери, всеми оплакиваемые дедушки и бабушки, дельцы, в сравнении с которыми даже Франциск Ассизский покажется беспредельным эгоистом, любвеобильнейшие генералы, человечнейшие адвокаты, почти святые фабриканты оружия — словом, если верить некрологам, оказывается, на земле живут целые стаи ангелов без крыльев, а мы этого и не подозревали.

В евангелии от святого Иоанна сказано: «Ибо так возлюбил бог мир, что отдал сына своего единородного, дабы мир спасён был через него». Сегодня у нас праздник тела и крови искупителя, погибшего ради вас, агнца божия, взявшего на себя грехи мира, сына господня, умершего за ваши прегрешения. Вы собрались, чтобы вкусить от жертвы, принесённой вам, и возблагодарить за это бога. И я знаю, что утром, когда вы шли вкусить от тела искупителя, сердца ваши были исполнены радости, и вы вспомнили о муках, перенесённых богом-сыном, умершим ради вашего спасения.Но кто из вас подумал о страданиях бога-отца, который дал распять на кресте своего сына? Кто из вас вспомнил о муках отца, глядевшего на Голгофу с высоты своего небесного трона?Я смотрел на вас сегодня, когда вы шли торжественной процессией, и видел, как ликовали вы в сердце своём, что отпустятся вам грехи ваши, и радовались своему спасению. И вот я прошу вас: подумайте, какой ценой оно было куплено. Велика его цена! Она превосходит цену рубинов, ибо она цена крови…

Жизнь поддаётся корректировке. Внести изменения проще простого. Стоит захотеть. Безусловно, без жертв не обойтись. Придется. Жертвы — это осадок на дне кружки с шикарным кофе… Конечно, проще отказаться от мечты. Жить в бессмысленном потоке. Ждать зелёного светофора, стоя на тротуаре. Сколько пройдёт времени в ожидании? Неизвестно… Жизнь — как пух из распоротой подушки. Тысяча возможностей поймать. Девятьсот девяносто девять из них — пустые.

Я не герой. Я жертва этого города, чувак. Я покупаю кроссовки, машины, новые зубы, дорогой алкоголь, снимаю дорогую квартиру. Всё это из стремления соответствовать социуму. Вписаться в круг, очертить рамки, дать понять. Я покупаю вещи, чтобы… в конечном счёте покупали меня. И весь мой андеграунд заканчивается там, где начинается новый контракт. Я с удовольствием продаюсь.

Всякое искусство условно, только жертвы его настоящие.

Вуаля! Пред Вами водевильный ветеран, которому всевластная судьба давала роли извергов и жертв. Сей образ не высокомерием выдуман. Он — смутное воспоминание, вокс попули, что в нынешнее время выжжено, мертво. Приняв великолепный внешний вид, молвой навеки выдворенный обличитель возвратился, поклявшись выводить все проявления скверны своей корыстной, бессовестной, невежественной власти! Он вынес ей единственно возможный вердикт — Вендетта, и клятвенно заверил вершить его, и рвение вознаградится, ведь верность, нравственность, отвага всегда одерживают верх. Воистину, я выше всякой меры витиеват и выспрен, весьма доволен знакомством с Вами, меня ж зовите просто «Вэ».

Победная стратегия порой предусматривает жертвы.

В комнате Зои в мотеле было две кровати. Одну покрывали папки с документами и фотографии, распределённые на три группы, по жертвам. Сама Зои лежала на другой, уставившись в потолок, и надеялась, что рано или поздно у парочки в соседней комнате закончатся силы. В отзывах на сайтах люди обычно писали о чистоте в мотелях, качестве обслуживания или цене. Они никогда не упоминали о тонких стенах и ощущении, что пара в комнате 13 оргазмирует прямо в ухо человека в комнате 12.

Бунт не может привести ни к чему, кроме напрасных жертв, но люди не в состоянии больше ничего придумать. Я надеялась научить их самостоятельно организовывать свою жизнь, хотя бы на самом простом уровне – договариваться о совместных действиях с непохожими на тебя людьми, не ждать помощи от кого-то, а помогать другим, ну и тому подобное… Но люди привыкли либо к власти, которая все решает за них, будь то бог или король, либо к полному ее отрицанию. Тяжело менять их мировоззрение.

Даром ничто не дается: судьба жертв искупительных просит.

Что отличает настоящих мужчин от трусов? Хищников от жертв? Страх.

Чувство меры и чувство ответственности
не присущи посредственности.
Сладость жертвы и горечь вины
им тоже не свойственны и не даны.

— Отчего большинство убийств совершаются в три часа утра… Почему большинство пожаров вспыхивают в это время… Потому что ночь верное время. Лучшее время для смерти. Да, дети мои, смерть орудует в темноте, вот почему Нью-Йорк лихорадит, в нем так много темных аллей, станций метро, и что самое главное – жертв.
— Ближе к делу. Правду!
— Правду? Что ж, слушайте. Убийца выходит перед рассветом, его тени тают во тьме, он голоден. Он хочет насытиться новой жертвой. Еда убийцы состоит из четырех блюд. Охота. Страх. Убийство. А на десерт – пламя. Можно ли обойтись без огня… Бывает ли смерть без спецэффектов..

Если вы считаете, что люди имеют право выбора, и они свободны делать этот выбор. Свобода выбора — это выбор без влияния извне, и здесь я вынужден с вами не согласиться. На любой выбор каждого из нас оказывает влияние тот или иной фактор: культура общества, в которой мы живем, наши родители, наша система ценностей. Таким образом, мы находимся под влиянием, а это значит, что свободы выбора нет.«Ответьте, какая самая великая страна в мире?» Я не был во всех уголках мира и недостаточно знаю о всяких культурах, чтобы ответить на этот вопрос. Однако я не знаю никого, кто бы думал так же как я. Все говорят: «Величайшая страна в мире — это старые добрые США». Им просто не с чем сравнить.
– Вы были в Индии?
– Нет.
– Вы были в Англии?
– Нет.
– А во Франции?
– Нет.
– Тогда на чем основано ваше утверждение?
Когда люди не могут ответить, то начинают злиться на вас. Они говорят: «Черт возьми, да кто ты такой, что бы говорить мне, что и как думать!» Не забывайте, что вы имеете дело с необразованными людьми, они не отвечают за свои высказывания, они жертвы культуры, и что хуже всего находятся под влиянием своей собственной культуры…

Все растает, словно лед, только одно останется нетронутым — слава Владимира, слава России. Слишком много принесено в жертву. Никто не сможет остановить Россию. Все сметет она со своего пути и не только сохранится, но и станет властелином мира.

— Грейнджер, как я рад тебя видеть! – усмехнулся Драко, входя в гостиную.
Она оторвалась от книги, метнула в его сторону сердитый взгляд и опять сосредоточилась на задании.
— Что, Малфой, наконец-то прозрел, что все чистокровные – жертвы инцеста?
Странно, но сейчас даже её слова не бесили так, как обычно. По сравнению с тем, что наговорил ему вчера Нотт-старший, она просто читала молитвы.
— Я даже сарказму твоему рад.
Она опять оторвалась от книги, посмотрела на него – как ему показалось, с беспокойством.
— Малфой, ты что, головой ударился? Откуда столько радости?
— Нет, Грейнджер, просто устал, как собака, — усмехнулся Драко, вытягиваясь на диване. Грязнокровка окинула взглядом его грязные сапоги, но ни слова не сказала.
— Малфой, собаки – честные и благородные животные, а ты не собака, ты лис – трусливый и вёрткий.
Он только рассмеялся. Грязнокровка даже не подозревала, насколько она права – всё равно собаки и волки – дальние родственники.

Как хорошо в нашей России уже то, что четыре времени года в ней четыре самозамкнутые царства, каждое от другого отделенное и само в себе цельное. Есть счастливые страны, там, в Тихом океане, где только два времени года, весна и лето, и вся разность между ними в колебании температуры на два или на три градуса. Действительно ли это самые счастливые, совершенные страны? Вряд ли. Там не знают, что такое белый цвет и беспредельная тишь лесов и полей, завороженных снегом и льдом. И там нет ожидания весны, потому что она всегда, нет святыни томленья о ней и первой радости потеплевшего предвесеннего ветерка, нашептывающего о таинстве воскресения, о счастье необманного свидания.Есть Юг, где перепутаны все времена года, все, там их только три, и только лето правдиво сполна, а зима поддельная, и осень без красоты, весна же там только призрак, длящийся краткую малость, и вот уже сон сожжен. А наша весна как медленная симфония, которая, зачинаясь неуверенными прерывными звуками, развивает все богатство напевов и расцветов, доводит красочно-певучую восторженность до ликующего опьянения, до забвеннейших мгновений, когда все птицы поют, все луга и леса в цвету и в любовных шепотах, все сердца радуются своей тайне, которую сладко отдать избранному сердцу в святости Пасхального поцелуя или в пронзенном сближенье языческого радения.Не потому ли, что ребенок, еще не родившись, познает через мать такое богатство отъединенных царств, художественно законченную смену времен года, в нашей великой стране возникли такие писатели, равных которым нет на Земле, возникли поэты, которым дарованы сладчайшие и звучнейшие песни, возникли миллионы душ, которые умеют любить не только легкое удовольствие радости и счастья, но и великий искусительный восторг боли и страдания, восторг добровольной жертвы, который приводит к грозе и к радуге.

Жертв жалеют, героев почитают.

Не разыгрывайте Несчастную Жертву.
Разыгрывать — не значит «представлять то, чего нет». И тем не менее можно погрузиться в состояние Несчастной Жертвы, а можно этого не делать.

Есть люди, которые не должны приносить себя в жертву искусству: это может его погубить.

Если вы ждете, чтобы живое и думающее существо было лишено жизни другими, и если вам самим противно вырвать сердце и пролить кровь вашей жертвы, то зачем, спрашиваю я вас, наперекор природе и жалости, вы питаетесь существами, одаренными сознательною жизнью.

Любовь не купишь жертвами.

— … Кстати, а где голова?
— Я поищу.
— Ник, я нашел парик. Жертва могла быть лысой.
— Спасибо, теперь я могу опознать ее, если найду другие отрезанные головы.

Искусство, как языческий бог, всегда требует жертв.

Они не слышат их. Голоса тех, кто стал жертвами по их вине. Гневные крики этой страны. Те, в чьих руках власть слышат лишь то, что им выгодно.

Славься Орнн, дарующий пламя! Поделись со мной мудростью, властитель горнила и первый строитель.
Славься Волибир, пронзённый тысячей копий! Даруй моему народу ярость твоей бури и стойкость дикого зверя.
Славься Анивия, предвестница зимы! Принеси нам ветер перемен, даруй свободу в странствиях и защити в пути.
Славьтесь Киндред, неразлучные охотники! Позвольте нам почувствовать приближение смерти, дабы завершить земные дела и умереть с открытыми глазами.
О, благославенные Три Сестры, даруйте мне силу выдержать грядущее и сразиться с теми, с кем суждено. Даруйте мне знания, чтобы видеть истину.
Благослави нас Ильдхарг, принимающий жертвы. Защити моего супруга и мой народ, а если желаешь моей смерти — пусть она будет во благо моего племени.

Есть альтернативные методы медицины, которые более успешно помогают жертвам СПИДа. Правительство не хочет говорить об этом публично. Потому что правительство и фармацевтические компании зарабатывают биллионы долларов на человеческой смерти. Последние пятьдесят лет от нас скрывали лекарства, помогающие от различных болезней. Смерть Фредди побудила меня бороться за право, чтобы люди знали об альтернативных методах лечения. Богом каждому из нас дано право быть здоровым, но это отрицается голодными до власти, жадными людьми, которые хотят и этот процесс контролировать.

Любви без жертв не бывает. Либо принципами поступаешься, либо возможностями. Главное, чтобы жертвы приносились добровольно, с открытым сердцем, а то ведь некоторые живут в самообмане во имя идеи брака, ради детей, ради чувств, некогда переполнявших при взгляде на партнера. Наполняя чью-то жизнь, опустошают свою. Как в сообщающихся сосудах, все должно быть поровну — вот суть гармонии. Перевес в одну из сторон чреват накоплением разочарований. В любви не может быть замкнутого круга, возвращающего человека к нему прежнему.

Я полицейский и я тебя арестую. Ты нарушил закон, не я его писал, может я даже не согласен с ним, но я заставлю тебя его соблюдать и, как бы ты не молил, клянчил, просил или пытался понравится, я все ровно засажу тебя за решетку. Если ты побежишь, я догоню тебя, если нападешь — я буду драться, выстрелишь — получишь пулю в ответ. Отступать мне запрещает закон. Я — следствие твоего преступления, неоплаченный счет, твоя судьба со стволом и значком, но за ним бьется такое же сердце, как и у тебя. Я проливаю кровь, думаю, люблю и меня можно убить, но я не один. За мной стоят тысячи таких же как я сестер и братьев, готовых отдать за меня жизнь, а я за них. Мы друг за друга горой, тонкая синяя линия, предохраняющая жертву от хищника, добро от зла. Мы — полицейские…

Англичанин смотрит на мир как на фабрику, француз — как на салон, немец — как на казарму, русский — как на храм. Англичанин жаждет добычи, француз — славы, немец — власти, русский — жертвы. Англичанин ждет от ближнего выгоды, француз симпатии, немец хочет им командовать. И только русский не хочет ничего.

Настоящее искусство тем-то и отличается от подделок, что умеет найти путь к самому загрубевшему сердцу и способно на секунду поднять в небеса, в мир полной и ничем не стесненной свободы безнадежнейшую из жертв всемирного инфернального транса.

В её глазах бесстыдно жили бесы порока, они танцевали на костях своих жертв — мужчины делали чудовищные вещи ради обладательницы этих глаз.

Вы никогда не увидите светлую сторону жизни в темных очках жертвы.

— Д’Артаньян…
— Что, думаешь только ты можешь кого-то потерять? Жизнь одной женщины или будущее Франции — что бы ты выбрал на моём месте?
— Я многим пожертвовал, от многого отказался ради чести, ради короля, ради Отчизны и знаешь, что я выяснил? Парень, все эти жертвы и лишения не согреют тебя в ночи, жизнь слишком короткая и слишком долгая, чтобы идти по ней в одиночестве, не становись похожим на меня, выбирай женщину, бейся за любовь, Д’Артаньян, Франция никуда не денется.

Нет большего унижения, чем попасть в руки человека, который может сделать со своей жертвой все, что ему угодно, но избивать ее и не думает.

Женщины есть женщины, а дети есть дети, на каком бы языке они не говорили. А злой рок обычно выбирает себе жертвы среди невинных, обходя стороной грешников.

В мире, как он описывается многими науками, отсутствует смысл. Это, однако, означает не то, что мир лишен смысла, а лишь то, что многие науки слепы к нему. Смысл приносится в жертву многими науками

Расследование убийств, возможно, самое одинокое занятие на свете. Друзья жертвы приходят в волнение и отчаяние, но рано или поздно — через несколько недель или месяцев — их жизнь возвращается в нормальное русло. Ближайшим родственникам требуется больше времени, но даже они преодолевают горе и тоску. Их жизнь продолжается. Но нераскрытые убийства гложут, и под конец только один человек думает о жертве и пытается восстановить справедливость — полицейский, остающийся один на один с расследованием.

Искусство требует не жертв – талантов.

Как известно, Лаврентию Берии поставляли на дом миловидных старшеклассниц. Затем его шофер вручал очередной жертве букет цветов. И отвозил ее домой. Такова была установленная церемония. Вдруг одна из девиц проявила строптивость. Она стала вырываться, царапаться. Короче, устояла и не поддалась обаянию министра внутренних дел. Берия сказал ей:
— Можешь уходить.
Барышня спустилась вниз по лестнице. Шофер, не ожидая такого поворота событий, вручил ей заготовленный букет. Девица, чуть успокоившись, обратилась к стоящему на балконе министру:
— Ну вот, Лаврентий Павлович! Ваш шофер оказался любезнее вас. Он подарил мне букет цветов.
Берия усмехнулся и вяло произнес:
— Ты ошибаешься. Это не букет. Это — венок.

Убийство замораживает близких жертвы в прошлом.

Лично я завидую Серебренникову. Он стал Мейерхольдом при жизни. Жертва кровавого режима. И ещё такой молодой! А посидеть — так и Сталин с Лениным сидели. Вся эта история обеспечила ему будущие гонорары на всех сценах мира. Лимонов кусает локти. Малахов тихо плачет в гримерной. Солженицын переворачивается в гробу. Бродский!… Ну что Бродский? Не о чем говорить.

Я верю в величие российского народа и его стремление жить в обществе справедливости, открытых возможностей и иметь правительство достойное его устремлений и принесенных жертв. Когда я критикую ваше правительство, я делаю это не потому, что я настроен против России. Я делаю это потому, что вы заслуживаете такое правительство, которое верило бы в вас, уважало вас и было бы вам подотчетно. Я надеюсь увидеть тот день, когда это произойдет

Невозможно решить крупные проблемы без малейших жертв.

Война — те же переговоры, только в другой форме. Ненависть — необязательный атрибут войны. Интересы же могут быть любыми: территория, ресурсы, идеология, религия, честь. Войны постоянно разгорались на подобной почве. А значит — война закончится, когда затеявшие её добьются желаемого. Или же… война закончится, когда число жертв слишком велико, чтобы оправдывать цель.

Дорогие начальники, вы вполне можете оказаться жертвой взаимного обмана, когда вы обманываете сами себя верой в то, что вы сильны в своей работе. Но если бы вы действительно знали, что чувствуют те, кто работает на вас, то были бы потрясены, узнав, что вас считают или задницей, или некомпетентным, или некомпетентной задницей.
Труд так увлекателен… Я могу буквально часами сидеть и смотреть как кто-то работает

Жертва теряет всякое величие, если она становится лишь пародией на жертву или самоубийством.

Жертвоприношение — это то, что каждое поколение должно совершить по отношению к своим детям: принести себя в жертву.

… Я не жалуюсь… Привыкла. Все приносят жертвы во имя чего-либо. Без жертв нет жизни…

— Чего вам не хватает в современном кино?
— Мне не хватает лирики. Поэзия исчезает из кино. Наше поколение родилось в эпоху кинематографа, который преображал серую жизнь по методу живописи; реальность тогда была отдана на откуп телевидению. Даже Эйзенштейн говорил о фактах так, что они становились поэзией! А Тарковский… Никогда не забуду впечатления от «Андрея Рублева». Это та лирика, о которой я говорю: ты плачешь — и не знаешь почему. Образ берет тебя за сердце, тебе не надо его объяснять. Сегодня мы пали жертвой давней двойственности: кино — одновременно и искусство, и индустрия. А индустрия живет сообразно диктату тех, кто ее программирует. В результате возникает парадокс: кто-то решил, что в 20.30 людям пора расслабляться и смеяться — и выбора у них не остается. Как знать, может, они бы предпочли поплакать?

Системы лжи и насилия блестяще обнаружили и взяли на свое вооружение одно слабое место в человеке: доверчивость.
Мир плох. Является благодетель с планом преобразований. По этому плану сегодня нужны жертвы, зато на финише гарантирован всеобщий рай. Несколько зажигательных слов, пуля в затылок недоверчивым — и вот уже миллионные толпы охвачены порывом. Поразительно примитивно — а как действует!

Балансируя между радостью и тоской, я принёс свою жизнь в жертву творчеству.

Я имею смелость утверждать, что с одной стороны происходит технологизация процесса через формирование управления этим процессом, и захват этой управляющей точки. Это довольно стандартный ход, когда изначальный повод уже совершенно неважен, создаются специальные люди, стандартные персонажи. Происходит технологизация уличного протеста. Время от времени всегда возникает повод для такого эмоционального всплеска. Но он уходит. Управляющие понимают, что если не перевести сейчас это на новый уровень радикализации, то всё это исчезнет, что они и попытаются сделать. Технологии здесь тоже понятны. Поэтому нужны новые поводы, нужны сакральные жертвы. И за этим нужно следить очень серьёзно.

Никто в нашу судебную систему не верит. Да и на самом деле, слишком много настоящих матерых убийц, взятых с оружием в руках над телами жертв, оказывается на свободе очень скоро.

Каждый должен жить своим умом и для самого себя, не принося себя в жертву другим, и не делая других своими жертвами.

Цель по-настоящему становится целью, когда вы работаете над её реализацией до кровавого пота, понимаете? Вам нужно испытать хоть немного страданий. Если не будет вообще никаких страданий, то никто и не поймёт, что с ним что-то происходит. Также следует отметить ещё одну интересную вещь, связанную с такой деятельностью: такая деятельность всегда требует от вас некоторых жертв … всегда требует некоторых жертв: вы должны пожертвовать временем, или личными интересами, или даже личной собственностью, – требуется какая-то небольшая жертва. Большая игра всегда требует некоторых жертв.

— Не спросишь о подозрительных отпечатках лап? Детектив бы спросила.
— Это следы лап Корнелии, мастифа жертвы. Где она — неизвестно.
— Понятно. Собака-убийца. Настоящие убийства тебе не доверяют, Дэниел?

— Как поймать серийного убийцу?
— Как любого другого убийцу.
— Нет… Ведь обычно убивают тех, с кем знакомы. Поиск убийцы ограничен небольшой социальной группой. <…> Серийные убийцы выбирают своих жертв случайно. Это всё сильно усложняет.
— Часто они себя выдают.
— Неужели?
— Серийные убийства — это проявление власти, эго. Скрывая потребность убивать, эти преступники испытывают непреодолимое желание быть на виду. Кроме того, серийных убийц легко вычислить. Это обычные изгои общества с дефектами развития.
— Нет, нет, нет. Вы говорите о тех, которых знают, которые попались. Но дело в том, что только такие вам и попадаются. Но вот представьте, что Королева вдруг захотела кого-то убить. Как быть тогда? Ведь у неё есть власть, деньги, правительство пляшет под её дудку. Вся страна преисполнена желанием ей угодить. Мы все любим Королеву, и уверен, это взаимно.
— Всё в порядке, могу вас заверить, Шерлок Холмс не собирается арестовывать Королеву.
— Конечно же, нет. Только не Её Величество. Деньги, могущество, слава делают тебя неприкасаемым. Боже, храни Королеву!

Что бы ни случилось, будьте героем своей жизни, а не жертвой

Есть лишь одна более высокая жертва, чем посвятить жизнь служению отечеству. И это любить и быть женой того, кто служит.

Я не жертва судьбы, — повторяла она себе ежеминутно, — я не боюсь рисковать, я не скована никакими рамками, я проживаю такие минуты, которые потом, в унынии старости, в безмолвии сердца, буду, как ни странно, вспоминать с отрадой и светлым чувством.

Успех — это путь одиночек. Очень немногие готовы терпеть эту боль, идти на жертвы, проявлять терпение, чтобы стать в конечном итоге успешным. Это вечная битва. На вашем пути не будет очень много друзей, вам будут встречаться лишь тени. Ты должен доверять своему сердцу, искренне верить в то, что ты делаешь. Вот что делает твою битву победоносной.

Это все ты виноват! Ты меня контролировал, ты мной манипулировал, ты превратил меня в это! Я была доброй, я была заботливой, а ты… ты… хотя нет, не ты. Я!
Я слишком много примеряла на себя роль жертвы, и это стало образом жизни. Когда ты привыкаешь жалеть себя, ты не замечаешь, как становишься сволочью…

Вследствие этих и многих других беспрестанных жертв в обращении папа с его женою, в последние месяцы этой зимы, в которые он много проигрывал и оттого был большей частью не в духе, стало уже заметно перемежающееся чувство тихой ненависти, того сдержанного отвращения к предмету привязанности, которое выражается бессознательным стремлением делать все возможные мелкие моральные неприятности этому предмету.

В общем, человек в толпе ведет себя так, словно принял огромную дозу сильнодействующего наркотика. Он становится жертвой того, что я называю стадным ядом.

Сколько существует человечество, столько люди были готовы на жертвы — если в жертву приносятся жизни других.

Гили ясно, озарением понял, что стал оруженосцем Берена потому, что не желает быть покорной безмолвной жертвой, безропотно ожидающей исхода битвы между сильными этого мира. Он станет воином — и, может быть, однажды спасёт неизвестных ему людей, и кто-то не погибнет, застигнутый наглой смертью в доме, на пастбище или на пашне…

Вот за что я люблю садистов: они мучают свою жертву так долго, что успеваешь её спасти.

«Добро пожаловать!» — сказали им. «Но мы будем вас убивать», — сказали они. «Ничего, мы потерпим — мы ТОЛЕРАНТНЫЕ», — сказали будущие жертвы.

На самом деле в мире есть всего две категории людей: грабители и их жертвы.

Надо с юности своей приносить жертву Господу самим собою, когда находишься во цвете лет, здоровья, чистоты, духа бодрого, а не тогда, когда всего этого лишишься, поработав диаволу.

Иногда приходится чем-то жертвовать ради своей страны, и жертвы эти могут пагубно отражаться на самых родных и близких людях

Начать можно откуда угодно и с чего угодно. Возьмите, к примеру, меня. Я рос в нищей семье, у меня не было отца, мы сидели на пособии. Но работа, работа, работа, жертва, жертва, жертва — и вот я перед вами: успешный человек, который жал руку Брюсу Ли.

Только там, где мы несем ответственность за свои действия, где наша жертва свободна и добровольна, решения, принимаемые нами, могут считаться моральными.

Вежливость — это привычка приносить в жертву мелкие удобства.

Сперва это было словно шепот. Словно клятва, ветер, что дул над предсмертными криками десяти тысяч мужчин. Он касался её, словно рука любовника. Тот ветер, та клятва стали бурей. Бурей, что несла в Грецию весть от нашей владычицы Свободы, которая принудила Леонида отдать ей всё в жертву. Это буря самопожертвования, братья мои. Это буря свободы. Это буря мести.

В любви нет невинных, есть только жертвы.

Княжна, кажется, из тех женщин, которые хотят, чтоб их забавляли; если две минуты сряду ей будет возле тебя скучно, ты погиб невозвратно: твое молчание должно возбуждать её любопытство, твой разговор — никогда не удовлетворять его вполне; ты должен её тревожить ежеминутно; она десять раз публично для тебя пренебрежет мнением и назовет это жертвой и, чтоб вознаградить себя за это, станет тебя мучить — а потом просто скажет, что она тебя терпеть не может. Если ты над нею не приобретешь власти, то даже её первый поцелуй не даст тебе права на второй; она с тобою накокетничается вдоволь, а года через два выйдет замуж за урода, из покорности к маменьке, и станет себя уверять, что она несчастна, что она одного только человека и любила, то есть тебя, но что небо не хотело соединить её с ним, потому что на нем была солдатская шинель, хотя под этой толстой серой шинелью билось сердце страстное и благородное.

Слушай меня, жертва аборта!

Не путай любовь и желание. Любовь — это солнце, желание — только вспышка. Желание ослепляет, а солнце дарит жизнь. Желающий готов на жертвы, а истинная любовь не знает жертв и не верит жертве — она одаряет. Любовь не отнимает у одного, чтобы дать другому. Любовь — это суть жизни. А свою жизнь не отдашь другому. Желание только кажется благом, но оно — опаляющее душу пламя, это пожар — слепой и жестокий. Если ты любишь тело — это только желание. Любовь — это отношение к человеку, а не к его телу. И тут тайна любви. Всю жизнь мы пытаемся найти самих себя. Это большой и непростой путь. Но насколько же сложнее найти внутренний свет в другом человеке! Вот почему любовь не рождается сразу, сразу возникает только желание. Те, кто не могут отличить любовь от желания, обречены на страдание. Те, кто жертвуют, те — не любят. Тот, кто не нашел самого себя, еще не может любить.

Удав заглатывает свою жертву целиком, не жуя. После этого он уже не может шевельнуться и спит полгода подряд, пока не переварит пищу.

Люди бывают склонны приносить жертвы лишь тогда, когда они могут действительно ждать успеха, а не тогда, когда бесцельность этих жертв очевидна.

Первой жертвой войны становится правда.
Джонсон Хайра

— Резнов, твои люди понимают, что это форменное самоубийство?!
— Победа требует жертв, Мэйсон! Мы, русские, знаем это, как никто другой!

Когда люди очень сильно себя не любят, они стараются это чем-то восполнить. Классический забияка сначала всегда был жертвой.

Мы все жертвы жертв.

Профессии кажутся нам самыми возвышенными, если они пустили в нашем сердце глубокие корни, если идеям, господствующим в них, мы готовы принести в жертву нашу жизнь и все наши стремления. Они могут осчастливить того, кто имеет к ним призвание, но они обрекают на гибель того, кто принялся за них поспешно, необдуманно, поддавшись моменту

Как вам не стыдно ставить на одну ступень продукт земледелия с растерзанной жертвой бойни.

Это странно, но я слышала, что многие жертвы изнасилования винят в этом себя, даже если парень виновен, все обвиняют и жертву. Они говорят, что она была небрежной, или что это случилось, потому что она шла ночью одна. Но разве это ее вина? Неужели они говорят, что быть женщиной — это ее вина?

Память выталкивает на поверхность нечто иное. Мать Сталина, жившая в Тбилиси, встретившись с ним, заговорила о его детстве. Сталин стал вспоминать, как она била его, а затем добавил:
— А вот в советских школах телесные наказания запрещены, и тем не менее мы растим очень хороших ребят.
— Но все-таки не таких хороших, как ты, — ответила горделиво мать Сталина.
И этот анекдот добавляет характерный штрих к портрету Сталина. Конечно, можно сказать, что Сталин был чудовищным лицемером. Как мог повернуться у него язык с похвальбой по поводу того, что он отменил телесные наказания в школах, когда он сам подписывал инструкции, разрешавшие и — более того — требовавшие избиения подсудимых, чтобы в прямом смысле слова выколачивать из них нужные ему признания и показания. Однако Сталин был каким угодно хищником, но только не одноклеточной инфузорией. Как и любой тиран, он не мог творить зло, не считая, что в конечном счете творит добро, служит ему. Эта черта была особо сильна в Сталине, ибо, считая себя коммунистом, он верил, что служит делу прогресса и несет счастье народам. В свете этого похвальба с отменой телесных наказаний в школах и воспитанием «хороших ребят» не только лицемерна, но и наивна. Она отражает подсознательную закомплексованность Сталина, который находился не только в постоянном поиске новых жертв, новых «врагов народа», но и в постоянном поиске оправдания своей деятельности как прогрессивной, оправдания своей миссии, своего предназначения, самого факта своего существования как блага.

— Мило. Мы торчим здесь, пока маменькин сынок осуществляет жертвоприношение. Ты жалок, Финн!
— Помолчи, Коул. У него есть мужество, какое тебе и не снилось.
— Что бы ты о нас ни думала, убийство собственных детей это жестоко.
— Я лишь сожалею, что не позволила вам умереть тысячу лет назад.
— Хватит. Мне наскучила эта болтовня. Заканчивай, мам. Или я верну тебя в ад.
— Тысячу лет мне приходилось наблюдать за вами. Чувствовать боль каждой жертвы. Страдать, пока вы проливали кровь. Даже ты, Элайджа, с твоими претензиями на благородство ничуть не лучше. Все вы — сущее проклятие, растянувшееся на многие столетия. Если вы пришли молить о пощаде — простите. Но вы пришли зря.

Не всякий ум измеряется каким-нибудь одним безрассудным поступком; не всякого можно судить по одной какой-нибудь страсти. В наш век действие материальных сил почти неодолимо, — они гнетут и сокрушают душу. С ужасающей быстротой развивается и усложняется наша цивилизация, многообразны и изменчивы формы общественной жизни, на наше неустойчивое, утончённое и извращённое воображение крайне разнообразно и неожиданно влияют такие, например, факторы, как железные дороги, скорые поезда, почта, телеграф и телефон, газеты — словом, весь механизм существующих в нашем обществе средств общения и связи. Всё это в целом создаёт калейдоскопическую пестроту, слепящую, беспорядочную жизненную фантасмагорию, которая утомляет, оглушает мозг и сердце. Отсюда своеобразная умственная усталость, и каждый день множит число её жертв — тех, кто страдает бессонницей, чёрной меланхолией или просто сходит с ума. Мозг современного человека, как видно, ещё не способен вместить, рассортировать и хранить огромную массу событий и впечатлений, которые ежедневно на него обрушиваются. Мы живём слишком на виду, нам некуда укрыться от внешнего мира. Нам приходится слишком много воспринимать. Точно вековечная мудрость пытается пробить себе дорогу в тесные черепа и уместиться в ограниченных умах.

Любовь ведёт к жертве… которая ведёт к ненависти.

Счастливо торжество, обходящееся без жертв.

Альфа-самец у католиков отказывается от половой жизни и выведения потомства, хотя этой жертвы не требуют ни экологические, ни генетические факторы.

Всегда и всюду жертву защити,
Поверженного в схватке пощади.
Достиг победы, снова к ней иди,
Важнее прошлой та, что впереди.
Свое непревзойденное оружие
Носи в своей груди и пой в пути.

Самое интересное в процессе совращения — не финал, а охота на жертву.

Без жертв не добиться победы

Красота требует жертв… Кто будет моей жертвой

И тут нам превосходно помогают
Дельцы, чьи души — доллары и ложь,
Льют грязь рекой, карманы набивают —
Тони в дерьме, родная молодёжь!А жертвы все глотают и глотают,
Ничем святым давно не зажжены,
Глотают и уже не ощущают,
Во что они почти превращены.

Я по секрету вам скажу, но классическая семья — это отношения манипулятора и жертвы. Чаще всего манипулятор — жена. Если мужчина знает, что вы им манипулируете, это значит, что вы — неумелый манипулятор. Если вы всё ущё не подозреваете, что ваша жена манипулирует вами, мои аплодисменты, ваша жена — профи. Она — мастер манипуляции и НЛП.

Если ты хочешь учиться и представлять собой что-то, то должен пойти на определённые жертвы.

Вместо того чтобы рассказывать сагу, в которой ты — жертва, а кто-то другой-злодей, перепиши сценарий. Вместо того чтобы оправдывать и защищать свою боль, избавься от нее навсегда.

Нет ни одного поступка на этой земле, который не был бы связан с жертвой. Главное — убедить себя, что эта жертва добровольна.

Дорогая Хоуп, не знаю, какой тебя найдет это письмо. Ребенком, полным вопросов, самовольным подростком или женщиной, готовой покорить мир. Я пишу, чтобы сказать, что люблю тебя и объяснить, что в трудную минуту для нашей семьи на меня лег долг спасти моих братьев и сестер, что я и сделал. Прошу, не скорби по мне, какую бы боль я не претерпевал, я делаю это ради любимых. Я жалею лишь о том, что не могу быть рядом с тобой. Будь добра к матери. Мысль, что она защищает тебя, дарит мне покой. И я знаю, что она не успокоится, пока наша семья не воссоединится. А до того момента моя жертва позволит тебе вырасти. Стань прекрасной дочерью, которую я могу лишь представлять. Прошу, помни, ты — наследие, которое всегда жаждала эта семья. Обещание, за которое мы сражались. Ты есть и всегда будешь нашей надеждой.

Жертва мечтает когда-нибудь стать палачом.

В результате убийства, жертвой является убитый. Но когда Рэтчет убил Дейзи Армстронг, жизнь дюжины людей была нарушена, искалечена, оборвана. Они жаждали справедливости. И надо наконец понять, кто из этих истерзанных душ, кто именно стал убийцей?

Никто не знает, чем обернется твой выбор и сколькими жертвами, пока его не сделаешь. И ты должен его сделать. Пускай ценой жизни тысяч наших или жизнями всех, кто таится за стенами. Командующий сделал свой выбор. Он пожертвовал тысячью, чтобы спасти миллионы.

Я люблю делать киноленты из фотографий. У меня есть коллажы посвященные мне, моим друзьям и моей семье, и разные фотоснимки из разных мест, там где я была. Вообще я люблю фотографировать всё и всех! Иногда я надоедаю своим жертвам. Но главное то, что мне это нравится!

Крушение — это случайность. А я бы прыгнула под колеса грузовика, я бы даже привязала себя к паровозу. Какая-то часть меня верила, что появится супермен, но для начала нужно, чтобы жертва заслужила спасения.

По-моему, один из супругов должен совершенно отречься от себя, пожертвовать не только своей волей, но и своими мнениями; должен смотреть на все глазами другого, любить все, что любит другой, и т. д… Какая мука, какая горькая жизнь, если соединяются с тем, кого ненавидят!… Но зато какой неисчерпаемый источник счастья, когда покоряешься тому, кого любишь. Каждое самоотречение — новая радость; приносишь в одно и то же время жертву богу и супружеской любви, выполняешь долг и получаешь счастье… Но как нужно любить мужа, чтобы понять это, и делать все, чтобы медовый месяц никогда не кончался. До того, как я соединилась с Казимиром, у меня, как и у тебя, было весьма печальное представление о браке, и если я его изменила, то только в отношении своего замужества…

Жертвы… мы приносим их ради тех, кого любим.

Я тоже идеалист. Мне претит мысль, что я везу тебя на заклание, ибо мне не нравится библейская история про отца, решившего отдать своего сына в жертву Богу. Есть в этом что-то противоестественное тому, чему учит Всевышний.

Никто не желает страдать, и тем не менее все ищут боль и жертву, а отыскав, чувствуют, что бытие их оправдано…

Любовь — это аскеза, нежность и жертва. Все прочее любовью не является и лишь пакуется с ней в один пакетик для опошления торговой марки.

Цветок рождается, дабы сознательно принести себя в жертву — ради спасения жестокого мира.

Толпа никогда не стремилась к правде; она отворачивается от очевидности, не нравящейся ей, и предпочитает поклоняться заблуждению, если только заблуждение это прельщает ее. Кто умеет вводить толпу в заблуждение, тот легко становится ее повелителем; кто же стремится образумить ее, тот всегда бывает ее жертвой.

В доме Романовых… таинственное проклятие переходит из рода в род. Убийства, измены, кровь и грязь… Петр I убил своего сына; Александр I — своего отца; Катерина II убила своего мужа. А кроме этих великих и известных жертв, существуют жалкие, неизвестные и несчастные выкидыши самодержавия… задушенные, как мыши в темных углах, в казематах Шлиссельбургской крепости. Плаха, петля и яд — вот истинные символы российского самодержавия. Миропомазание на челе царей поистине стало печатью Каина.

Я должен тебя остановить! Я обязан! Если я уничтожу твою тюрьму, погибнет твоё тело… Но ты достаточно умён, чтобы использовать систему против меня. Если я уничтожу планету, и её гравитационное поле, ракета упадёт в чёрную дыру, и мне придётся… пожертвовать Розой.
Итак, это или ловушка, проверка или страшный суд. Если я убью тебя, я убью её. В этой грандиозной схеме, богами и дьяволами, ей отведена роль жертвы. Я многое поведал. Я видел фальшивых богов, злых богов и будущих богов, и если я верю хоть в какого-то из всего этого пантеона… так это в неё.

Настанет тот день, когда солнце будет светить только свободным людям, не признающим другого властелина, кроме своего разума, когда тираны и рабы останутся только в истории и на сцене, когда ими будут заниматься только затем, чтобы пожалеть их жертвы.

Нам не нужно быть жертвами обстоятельств, потому что Христос победил все обстоятельства.

Я не только испытывал законное отвращение, какое чувствует любой нормальный мужчина при виде младенца; я не только был глубоко убеждён, что ребёнок — это нечто вроде порочного, от природы жестокого карлика, в котором немедленно проявляются все худшие видовые черты и которого мудрые домашние животные предусмотрительно обходят стороной. Где-то в глубине моей души жил ужас, самый настоящий ужас перед той непрекращающейся голгофой, какой является человеческое бытие. Ведь если человеческий детёныш, единственный во всём животном царстве, тут же заявляет о своём присутствии в мире беспрерывными воплями боли, то это значит, что ему действительно больно, невыносимо больно. То ли кожа, лишившись волосяного покрова, оказалась слишком чувствительной к перепадам температур, оставаясь по-прежнему уязвимой для паразитов; то ли всё дело в ненормальной нервной возбудимости, каком-то конструктивном дефекте. Во всяком случае, любому незаинтересованному наблюдателю ясно, что человек не может быть счастлив, что он ни в коей мере не создан для счастья, что единственно возможный его удел — это сеять вокруг себя страдание, делать существование других таким же невыносимым, как и его собственное; и обычно первыми его жертвами становятся именно родители.

Добиться счастья можно лишь через жертву.

По мне проехали асфальтовым катком
И не сказали ни за что «спасибо».
Я свою жизнь поставила на кон,
Но была глупой и – ошиблась.О том, что нужно жертвовать собой,
Я уловила в самом детстве,
Но, повзрослев не возрастом – душой –
И закопавшись в тысяче проектов,Я поняла, что жертва – не всегда добро
И что добро к себе имеет место.
И продала асфальтовый каток –
Нам с ним не суждено быть вместе.

К вашему сведению, когда Пифагора осенило, когда он понял, что открыл свою теорему, он принес в жертву Музе сто быков. Нет ничего приятнее озарения, правда? Не отвечайте, удовольствие продолжается дольше, когда им не делишься.

Рискуя показаться смешным, хотел бы сказать, что истинным революционером движет великая любовь. Невозможно себе представить настоящего революционера, не испытывающего этого чувства. Вероятно, в этом и состоит великая внутренняя драма каждого руководителя. Он должен совмещать духовную страсть и холодный ум, принимать мучительные решения, не дрогнув ни одним мускулом. Наши революционеры должны поднять до уровня идеалов свою любовь к народу, к своему святому делу, сделать её нерушимой и целостной. Они не могут снизойти даже до малой дозы повседневной ласки там, где обычный человек это делает. Руководители революции имеют детей, в чьём первом лепете нет имени отца. Их жёны — частица тех жертв, которые они приносят в жизни. Круг их друзей строго ограничен товарищами по Революции. Вне её для них нет жизни

Различие между падением и жертвой нелегко увидеть.

— Мы так и не познакомились, меня зовут Джон.
— Откуда прозвище Пила?
— Нет… Это прозвище прессы, этим прозвищем наградили меня журналисты. Но я никогда этого не поощрял. Да, я вырезал на коже убитых метку зигзаг, но это всего лишь символ, означавший, что жертве кое-чего не хватало. Незаменимого кусочка в головоломке человеческой судьбы. Инстинкта выживания.

Единственное, что хороший человек должен делать, — это быть справедливым. Жертва же своими силами, своею жизнью, своим счастьем есть всегда печальная и исключительная необходимость

Когда я умру, никто так и не узнает, на какие жертвы я шла, чтобы создавать музыку. Это самое страшное для меня

— А мой парень говорит, что я самая красивая.
— А мой не врёт.— А мой парень меня на руках носит.
— А я не бухаю.— А мой парень говорит, что хочет ребёнка.
— А что хотел, то и получил!— А мой парень мне каждый день цветы дарит!
— А мой на кладбище не работает.— А мой парень готовить умеет.
— А нам даже есть некогда.— А мой парень — сексуальный маньяк!
— А мой парень — счастливая сексуальная жертва.— А мой парень меня ни разу пальцем не тронул.
— А по тебе видно, сучка нервная!.

По правде говоря, для меня никогда не существовало только лишь физическая потребность в крови, хотя, конечно, кровь и сама по себе способна удовлетворить все самые чувственные желания, какие только может испытывать любое существо. Все дело в таинстве самого момента — момента убийства и ощущения на губах вкуса крови, — в интимном биении двух сердец, когда ты чувствуешь, как слабеет твоя жертва и как одновременно сам ты словно вырастаешь и вбираешь в себя вспыхивающую в последний момент ярким и огромным, как сама жизнь, пламенем смерть

Парадоксально, но факт: для того, чтобы уметь по-настоящему праздновать, надо знать, что такое жертва, покаяние, пост.

Есть такая специальная лаборатория, где ищут глубину поверхностных явлений и смысл бессмыслиц. Её офисы и представительства разбросаны по миру, а добровольные жертвы её экспериментов обреченно сканируют друг друга: обувь, одежда, часы, сумка, украшения… «Забрэндованность» общества достигла катастрофических масштабов. Добро пожаловать в её эпицентр с волнующем именем МОДА.
Здесь все такие целеустремленные, нервные, сексуально дезориентированные, энергичные и зацикленные на самих себе.

Как и все его жертвы, он умер в момент наивысшего наслаждения.

Впрочем, люди <…> частенько потворствуют своим желаниям (иной раз весьма сомнительным) и, придавая им видимость тяжкого долга, гордятся собственной готовностью идти на жертвы.

Лучшее алиби – быть жертвой.

Государственная машина состоит из песка, крупинки которого она растирает в пыль. Она существует лишь потому, что все одобряют ее существование, даже – и довольно часто до последней минуты – ее жертвы.

Мы должны приносить жертву, чтобы счастливо жить вместе.

Твои родители, Гарри, отдали свои жизни в обмен на твою. И это плохой способ отблагодарить их — ставить на кон такую жертву против пары волшебных игрушек.

— … вам кажется, вы знаете, как поступит мужчина, чего он хочет… Но когда приходит момент действовать и сделать решительный шаг, мужики прямиком в кусты. Где эти крутые, смелые парни, про которых пишут столько романов? Которых мы постоянно видим в кино? Это фикция! На земле их нет! Мужики — не мужики! Это я вам говорю. Они — трусы! Если назревает момент, например, в лифте отеля… Момент романтический, многообещающий… То мужики не на высоте оказываются… Поскольку, увы, все просто слабаки!
— Дай-ка я кое-что скажу о женщинах! Женщины внушают нам, что они жертвы, что мы разбиваем им сердца потехи ради. Говорят, что они романтики, что ждут большой любви. На самом деле у них есть списочек: он высокий, он красивый, … а он доктор?! Те, кто отвечают требованиям, пусть не радуются! Женщины спят не с вами, они спят с тщательно просчитанным набором нужных показателей: деньги — главное, фигура важнее души, манеры весомей принципов… И порыв, какой бы он не был искренний, никогда не заменит внушительный список важных достоинств!

— Вампиры, старик?
— Это не вампиры… [смотрит на плакат с фильмом «Сумерки»] так… чмошники.( — Вампиры цепляют жертв в интернете?
— Или какой-нибудь человек-говнюк.)

Узники совести, жертвы молодости,
Те, про кого не покажут новости,
Те, кто не боится этой бешеной скорости,
Господи, помоги, мы стоим у пропасти.

— А ты чего жаждешь, Дин?
— Что?
— Ну, медленно, но верно все в этом городе становятся жертвой Голода, только на тебя он до сих пор не подействовал.
— Когда я хочу пить, я пью. Если хочу секса, я иду и беру. Захочу — получу бутерброд или драку.
— Значит… ты просто уравновешенный?
— Боже, нет. Я просто сыт.

Настоящий писатель это жертва и экспериментатор в одном лице.

Мне, например, чья-то гомосексуальность совершенно не мешает. Я понимаю, что эти люди иначе жить не могут. Так природа с ними поступила. Скорее можно говорить о том, что они жертвы природы.

Анархизм, означает освобождение разума человека от власти религии, освобождение тела человека от власти вещей, освобождение от запретов и кандалов правительства, он означает социальный порядок основанный на собрании людей. Мысль проста, чиста, истинна она зажигает бунтарский дух, но понимаешь одно — истинная свобода требует не соизмеримых жертв и чего-то более. Большинство людей только думают, что хотят свободы, а на самом деле стремятся в узы социального порядка, жёстких законов, материализма. Единственная свобода нужная человеку — свобода жить комфортно.

Вещественное милосердие только тогда добро, когда оно жертва. Только тогда получающий вещественный дар получает и духовный дар

Стивен Кинг написал однажды, что «ночные кошмары существуют вне границ логики, в них мало веселья, их не растолковать; они противоречат поэзии страха». В ужасных историях жертва продолжает спрашивать «почему?» Но, может, объяснений и не должно быть. Тайна без ответа — это то, что остается с нами навсегда, и мы помним её до конца дней.

… Я всегда полагал, что для сердца человеческого нет ничего мучительнее терзаний и жажды любви. Но с этого часа я начал понимать, что есть другая, и, вероятно, более жестокая пытка: быть любимым против своей воли и не иметь возможности защищаться от домогающейся тебя страсти. Видеть, как человек рядом с тобой сгорает в огне желания, и знать, что ты ничем не можешь ему помочь, что у тебя нет сил вырвать его из этого пламени. Тот, кто безнадежно любит, способен порой обуздать свою страсть, потому что он не только её жертва, но и источник; если влюбленный не может совладать со своим чувством, он, по крайней мере, сознает, что страдает по собственной вине. Но нет спасения тому, кого любят без взаимности, ибо над чужой страстью ты уже не властен и, когда хотят тебя самого, твоя воля становится бессильной. Пожалуй, только мужчина может в полной мере почувствовать безвыходность такого положения, только он, вынужденный противиться, чувствует себя при этом и жертвой и преступником. Потому что, если женщина обороняется от нежелательной страсти, она подсознательно повинуется инстинкту своего пола: кажется, сама природа вложила в нее этот изначальный жест отказа, и даже когда она уклоняется от самого пылкого вожделения, ее нельзя назвать бесчеловечной. Но горе, если судьба переставит чаши весов, если женщина, преодолев стыдливость, откроет сердце мужчине, если она предложит ему свою любовь, еще не будучи уверена во взаимности, а он, предмет ее страсти, останется холодным и неприступным! Это тупик, и выхода из него нет — ибо не пойти навстречу желанию женщины означает нанести удар её гордости, ранить её стыдливость; отвергая любовь женщины, мужчина неизбежно оскорбляет самые высокие ее чувства. Тут уже никакого значения не имеет деликатность отказа, бессмысленны все вежливые, уклончивые слова, оскорбительно предложение просто дружбы; если женщина выдала свою слабость, всякое сопротивление мужчины неминуемо превращается в жестокость; отказываясь от её любви, он всегда становится без вины виноватым. Страшные, нерасторжимые узы! Только что ты еще был свободен, принадлежал самому себе и никому ничем не был обязан, и вот внезапно тебя подстерегают, преследуют, как добычу, ты становишься целью чужого, нежеланного желания. Потрясенный до глубины души, ты знаешь: теперь днём и ночью кто-то ждёт тебя, думает о тебе, тоскует и томится по тебе, и этот кто-то — женщина. Она хочет, требует, она жаждет тебя каждой клеточкой своего существа, всем своим телом. Ей нужны твои руки, твои волосы, твои губы, твое тело и твои чувства, твои ночи и твои дни, всё, что в тебе есть мужского, и все твои мысли и мечты. Она хочет всё делить с тобой, всё взять у тебя и впитать в себя. Спишь ты или бодрствуешь — где-то в мире есть теперь существо, которое беспокойно ожидает тебя, ревниво следит за тобой, мечтает о тебе. Что толку, если ты стараешься не думать о той, которая всегда думает о тебе, что толку, если ты пытаешься ускользнуть, — ведь ты принадлежишь уже не себе, а ей. Другой человек теперь, как зеркало, хранит твое отражение — нет, не так, ведь зеркало отражает твой лик только тогда, когда ты сам, по своей воле подходишь к нему; она же, эта любящая тебя женщина, она вобрала тебя в плоть и кровь свою, ты все время в ней, куда бы ты ни скрылся. Ты теперь навечно заточён в другом человеке и никогда больше не будешь самим собой, никогда больше не будешь свободным, и тебя, неповинного, всегда будут к чему-то принуждать, к чему-то обязывать; ты все время чувствуешь, как эта неотступная мысль о тебе жжёт твое сердце. Охваченный ненавистью и страхом, ты вынужден терпеть страдания той, которая тоскует по тебе; и я знаю теперь: для мужчины нет гнёта более бессмысленного и неотвратимого, чем быть любимым против воли, — это пытка из пыток, хотя и вина без вины.

Не существует людей, плохих от природы. Все в это верят, и я не исключение. Я не сомневаюсь в существовании добродетели.
И всё же люди, почуяв выгоду, обнажают клыки.
Люди рационализируют своё поведение, когда заражаются злом. Они не считают себя злыми. И чтобы сохранить свою искривлённую целостность, они искривляют весь мир.
Кто-то, кто вчера был «крутой», сегодня оказывается «выпендрёжник». Кто-то, уважаемый как «умный и знающий», сегодня презираем за «свысока смотрит на троечников». «Бодрый и энергичный» превращается в «доставучий и без тормозов».
Чтобы карать преступления в искривлённом мире, людям нужен меч правосудия. Не в силах утвердиться самостоятельно, они объединяются с другими заговорщиками. Они разговаривают друг с другом о беспринципности и греховности как о само собой разумеющемся. И вычищают культуру, исходя из собственного чувства справедливости. Они способны из мухи раздуть слона.
Если это не обман, тогда что это?
В том закрытом мирке ты дрожишь от одной мысли, что можешь оказаться следующим. И прежде, чем это может случиться, ищешь козла отпущения.
Затем цикл продолжается. Ему нет конца.
Какой смысл строить дружеские отношения, если тебя принесут в жертву ради чьего-то достоинства?

Я никогда не осуждал женщин, которые хотят хорошей жизни. Я лишь не понимал мужчин, которые жалуются, что женщинам нужны только деньги…
А сами ведь смотрят на ухоженных, в красивых платьях, с длинными волосами, от которых приятно пахнет парфюмом и на руках которых аккуратный маникюр. Говорят, красота требует жертв. Чушь! Красота требует денег

— А чем же он [тигр] питается?
— А я читал, что он человеческими жертвами питается. А что?
— Ну что ж… Очень может быть. Вы посудите сами, товарищи: чем ему питаться, когда у него кончается свинина, конина, говядина и рыбий жир… Вот он и жрёт человека.

Вокзалы и аэропорты. Да, это, несомненно, они виноваты во всем. В мире не сыскать, пожалуй, ни одного города или даже крохотного городка, в котором бы не оказалось хоть одной такой фабрики разлук. Двери-челюсти этих зданий беспрестанно заглатывают и выплевывают своих жертв, а сами жертвы предпочитают не обращать на это внимания и исправно платят за то, чтобы расстаться с кем-то… на время или же навсегда. Так уж сложилось, что разлука в наше время – всего лишь средство чьего-то заработка

Не ожидай и не требуй от других, чтобы они делали тебе столько же, сколько ты им делаешь. Если ты будешь приносить жертвы, не преувеличивай их в своем воображении. Ты сама убедишься, изучая общественные условия во всех их подробностях, что самое приятное и, смею сказать, самое удобное – жить для других; только живя для других – живешь, в сущности, и для самого себя.

Тот, кто не имеет детей, приносит жертву смерти.

Люди добрые! Подайте жертве интернета на кофе, сигареты и домработницу

Самопожертвование следовало бы запретить законом — оно развращает тех, кому приносят жертву. Они всегда сбиваются с пути.

— А рыба за жертву сойдет?
— Сейчас мы это и выясним. Смотри, Морис!
— О, пошла.
— Ай да я, ай да я!… Ладно. Ай да мы.

Второго рода любовь – любовь самоотверженная, заключается в любви к процессу жертвования собой для любимого предмета, не обращая никакого внимания на то, хуже или лучше от этих жертв любимому предмету. «Нет никакой неприятности, которую бы я не решился сделать самому себе, для того, чтобы доказать всему свету и ему или ей свою преданность». Вот формула этого рода любви.

Зеркальные отражения мало чем отличаются от тестов Роршаха — разглядывая их, мы становимся жертвой собственной близорукости или наших страхов.

Ничто не поражает так глубоко, ничто так не разрушает, как «безличный долг», как жертва молоху абстракции.

Верность противна не человеческой природе вообще, а лишь животному началу, живущему в человеке. Тот, кто способен побороть власть инстинкта, сохранить верность взятому на себя обязательству, обратить любовь в дружбу, обретает в союзе душ, сердец и тел счастье, которое с лихвой вознаграждает его за принесенную жертву.

Если они готовы ради меня умереть, то я должна научиться жить ради них. Жить так, чтоб их жертва не была напрасной.

Если женщина вдруг искренне извиняется перед Вами за пустяк, то это значит, что от Вас в ближайшее время потребуется великая жертва.

Шутить с мечтой опасно; разбитая мечта может составить несчастие жизни; гоняясь за мечтою, можно прозевать жизнь или в порыве безумного воодушевления принести ее в жертву.

Ее сын, ее единственное дитя, отрада и надежда ее жизни, ушел от нее туда, откуда не возвращаются; он стал искупительной жертвой, как Веселка из Прямичева, как те неизвестные ей сотни людей, не доживших до прихода весны. Но то, что Светловой один из всех был в чем-то виноват, не утешало княгиню в ее потере. Она лишилась сына, она лишилась будущего, и для нее весна не придет никогда. И Огнеяр с Громобоем, оба одержавшие победу в самой важной битве их судьбы, стояли одинаково хмурые, оба страдая от бессилия помочь этой женщине. Она ни в чем не виновата, но именно она обречена на самое долгое, неизбывное страдание. Сердце ее полно любви, которую не угасят никакие прегрешения сына и не остудит время, и ее любовь станет ее незаслуженной казнью. Это — обратная сторона Макошиных даров, это — зима, без которой не бывает весны.

Обычно говорят: я — мать и я — отец, все отдаем ребенку, жертвуем ему всем, в том числе и собственным счастьем. Самый ужасный подарок, какой только могут сделать родители своему ребенку. Надо ставить вопрос так: никаких жертв, никогда, ни за что. Наоборот, русть ребенок уступает родителям.

Ни один небесный охотник не должен окончить свои дни, став жертвой другого охотника. Лучше умереть, гордо паря на крыльях ветра, чем быть навечно пришпиленным к земле!

Любовь — это жертва себя во имя счастья другого.

Важно и обязательно быть готовым в одночасье принести себя милого в жертву старой жизни ради друга, семьи, Родины. Если повезет выжить, новая эра начнется для переродившегося Гражданина.

Ребенок меняет твою жизнь во всех аспектах — к лучшему, конечно. Жертвы, безусловно, велики, но взамен ты получаешь гораздо больше. В каком-то смысле я чувствую, что готов умереть, так как моя жизнь уже продолжается в дочери.

Принуждение ведёт только к большим жертвам и нельзя сделать людей счастливыми насильно, как нельзя насильно заставить их обратиться к добру.

Перевод стихов невозможен без жертв и замен. Определить метод перевода данного мастера — значит прежде всего определить, чем он жертвует и что заменяет.

Искусство требует жертв, и с каждым днем их становится все больше.

Жертвы – мерила познания, самоотверженности и трудолюбия. Ученый, музыкант или художник приносит в жертву покой и благосостояние, чтобы посвятить себя без остатка любимому делу.

Первая жертва войны правда, вторая трезвость, третья верность.

Не знавшего греха Он сделал для нас жертвою за грех.

Дурак, набитый дурак! — не переставал ругать себя, летя через ночь. — Больше никогда не буду спасать девчонок! Я ее спас, а она вон как… Небось примчалась в село и разоралась, что некромант хотел ее в жертву принести! В следующий раз так и поступлю — и пусть хоть трава не расти! Считаете нас, некромантов, злобными гадами, только и думающими, как бы кого замордовать? Пожалуйста! Мы станем такими!

Женщина может простить мужчине зло, которое он причинил ей, но жертв, которые он ей принес, она не прощает.

Люби истину, будь самим собой, без притворства, страхов и оглядок. И если истина навлекает на тебя преследования, прими их; и если она стоит тебе мук, терпи их. И если ради истины тебе придётся принести в жертву самого себя и свою жизнь, принеси эту жертву мужественно.

У кого-то,совершенно необъяснимо,любовь исчезает,а кто-то просто теряет свою любовь,ну и само собой, любовь можно найти,пусть и на одну ночь.А есть совсем иной род любви,самый жестокий,такая любовь не оставляет своим жертвам надежды,это безответная любовь,и тут я настоящий профессионал.(с)

Без жертв не добиться победы.

Наука многое теряет из—за своей неправильной политики. Жертв лучше не требовать, а просить.

На пути, по которому я следую, бывает так трудно принимать решения… Я боюсь ошибиться и ранить тебя и себя. Дороги расходятся. Я на распутье. Выбор всегда требует жертв, но без потерь невозможно идти вперед. Получается, что наша история — это сумма принятых нами решений.

«При жизни друг друга жалеть, по смерти друг друга покидать» — в этой древней пословице истина. «Друг друга жалеть» — это готовность дать отдохнуть усталому, накормить голодного, обогреть замерзшего, найти выход для зашедшего в тупик. «Друг друга покидать» — эти слова говорят не о том, чтобы не оплакивать покойника, а о том, чтобы не облачать в узорную парчу, не класть ему в рот жемчуг и нефрит, не приносить жертв, не ставить блестящих сосудов.

Призвание можно распознать и доказать только жертвой, которую приносит ученый или художник своему покою или благосостоянию, чтобы отдаться своему призванию.

Творчество — высокий подвиг, а подвиг требует жертв. Всякие мелкие и эгоистические чувства мешают творить. А творчество — это самозабвенное служение искусству народа.

Знание не инертный, пассивный посетитель, приходящий к нам, хотим мы этого или нет; его нужно искать, прежде чем оно будет нашим; оно результат большой работы и потому большой жертвы.

В этой жизни мы получаем только те вещи, за которыми мы охотимся, к которым мы стремимся, и за которые готовы принести жертву.

— Я люблю тебя, Кристиан Грей, — шепчу я, обхватит ладонями его голову. — Ты готов пойти на это ради меня. Я не заслуживаю такой жертвы, и мне очень жаль, что я не делать все эти штуки. Ну,может, со временем, я не знаю. . однако я принимаю твое предложение, да, принимаю. Где я должна подписать? Он обнимает меня и прижимает к себе.

Писатель отнюдь не смотрит на свою работу как на средство. Она — самоцель; она в такой мере не является средством ни для него, ни для других, что писатель приносит в жертву ее существованию, когда это нужно, свое личное существование.

Самопожертвование должно преследоваться по закону. Оно деморализует тех, ради кого идут на жертвы.

Жизнь иногда бьёт нас, это, конечно, очень неприятно, но придёт день, когда ты поймёшь, что ты не жертва, а боец, что справишься со всеми своими бедами.

Только настоящий мужчина примет девушку такой, какая она есть. Остальные — жертвы моды, стереотипов и чужого мнения.

Эцуко придумывала для себя задания, чтобы оправдать завтрашний день. Придумать бы что—нибудь простенькое, привычное! Ведь без этого человек не сможет протянуть даже одного дня. Он идёт на маленькие добровольные жертвы: оставляет на донышке бутылки сакэ, покупает билет в путешествие или откладывает на завтра починку одежды — все это позволяет ему встретить рассвет.

Раскаяние требует жертв.

Человек, который смеется, более смешон, нежели его жертва. Для жертвоприношения нужны не только жертвы, но и те, кто на жертву идет.

Жертва всегда сомневается в сопернике. На самом деле она сомневается в себе, в своих возможностях. Но в этом не признается. Даже самому себе.

Наука — борьба за счастье человечества — также требует жертв, как и всякая другая борьба. Трусам, очень берегущим себя, не даются полнота и радость жизни, а ученым — крупные шаги вперед.

Ахматова всегда представляет себя оклеветанной, затравленной, больной, несчастной. И это… Вот как это объяснить людям, которые называют это кокетством, лицемерием, чем угодно. Как объяснить это людям, которые не понимают, которые не могут себя поставить на ее место? Это не притворство, это искреннее желание заранее отдать судьбе какую-то жертву. Потому что если человек растет, живет в предчувствии неизбежной колоссальной катастрофы, для него совершенно естественно все время пытаться от этой катастрофы сбежать. Но идея расплаты у нее появляется очень рано.

К чему близки мы? Что там, впереди?
Не ждет ли нас теперь другая эра?
И если так, то в чем наш общий долг?
И что должны мы принести ей в жертву?

Искусство требовать жертв.

Согласитесь, как часто порой у нас возникает желание изменить человека, находящегося рядом. Отучить от одного, привить другое, убедить в третьем… А что если самому взять, да и поменяться? Изменить свои, годами устоявшиеся привычки, вкусы, взгляды, мнения. Разве это такая уж огромная жертва ради близкого человека? Непросто? Проблематично? Дискомфортно? Абсурдно? Конечно! И это абсолютно нормально. А раз так, то разве можно требовать того же от человека, которого по-настоящему любишь?

Дружба — как произведение искусства: есть шедевр, а есть его копии, подделки. Поэтому найти в своем окружении одного-единственного настоящего друга — это уже счастье. Но, увы, реалии жизни сейчас таковы, что на поиск родственной души нет ни времени, ни сил, ни особого желания. Мир превратился в некую территорию выживания, где каждый сам в ответе за себя. Нас окружает множество знакомых, как в песне Высоцкого: «…и не друг, и не враг, а так…». Да и с возрастом приходит понимание, что простить, наверное, можно все, даже предательство, поскольку человек, так или иначе, живет во имя себя…. Ошибочно думать, что близкие люди должны пожертвовать чем-то ради дружбы. Пускай красота требует жертв, а дружба – просто понимания, терпения и уважения.

Я думаю, что выбор возможен для нас в любой момент, до тех пор, пока живём. Но нет никакой жертвы. Существует выбор, а остальное отпадает. Второго варианта не существует. Остерегайтесь тех, кто говорит о жертве.

Жизнь — это выбор. Ты можешь выбрать: быть жертвой или тем, кем пожелаешь быть.

Я – такое специальное полезное живое существо, над которым можно всласть поизмываться, когда под рукой нет какой-нибудь другой жертвы, а злодейская душа господина Почтеннейшего Начальника требует своего.

Я готова принять смерть ради музыки. Но я надеюсь, что мне не понадобится идти на такие жертвы.

Ну ты, жертва аборта, а ну быстро говори, кому продал стул?!

Сотрудница Радиокомитета N. постоянно переживала драмы из-за своих любовных отношений с сослуживцем, которого звали Симой: то она рыдала из-за очередной ссоры, то он ее бросал, то она делала от него аборт. Раневская называла её «жертва ХераСимы».

Насильство возникает только тогда, когда ты чувствуешь себя в роли жертвы.

Хорошие манеры состоят из маленьких жертв.

— Дезмонд?
— Он говорит со мной?
— Я уже слышал твое имя, Дезмонд. Это было давно. И теперь оно застряло в памяти, словно картинка из сна. Я не знаю, где ты сейчас и как ты вообще можешь слышать меня, но я знаю, что ты слушаешь. Я прожил жизнь как смог, не зная, какова цель, но стремясь к ней, словно мотылёк, летящий на огонь. И лишь сейчас я открыл эту странную правду. Я лишь гонец с посланием, смысл которого мне не ясен. Кто мы? Имеющие дар передавать друг другу наши истории, говорить через века? Может, ты найдешь ответы на мои вопросы? Может, именно благодаря тебе наши жертвы окажутся не напрасны?

Не делайте из ребенка кумира: когда он вырастет, то потребует жертв.

Первая истина состоит в том, что каждая женщина, соглашающаяся вести знакомство с безнравственным мужчиной, становится его жертвой.

Мода – это жестокосердое божество, которому матери приносят в жертву даже своих детей.

На меня повесили всех убитых, за исключением жертв мировой войны.

Всякий человек есть жертва своего темперамента, если только темперамент не принесен в жертву человеком, что наблюдается не менее часто.

Жертвы легендарных кораблекрушений, погибшие преждевременно, я знаю: вас убило не море, вас убил не голод, вас убила не жажда! Раскачиваясь на волнах под жалобные крики чаек, вы умерли от страха

Хотите знать, почему ужастики так популярны? Они играют на инстинктах выживания. В первобытные времена женский крик был сигналом об опасности, и мужчины возвращались с охоты, чтобы защитить свое жилище. Вот почему всегда женщины, а не мужчины становятся жертвами чудищ.

На свете нет ничего беспощаднее любви; потеряешь свободу чувств — потеряешь и того, кому приносишь их в жертву. Отрекаясь от себя, разом попадаешь в зависимость. Все нежные, кроткие желания — обман и западня. Необходимо всегда быть начеку, иного не дано.

— Не хотите объяснить, почему вы гнали под сто, где можно тридцать, в одном квартале от дома жертвы через минуту после того, как её убили?
— … Я уличный гонщик. Я гнал на скорость.
— Вы гнали на скорость?
— Мг.
— На приусе?
— … Я редко выигрываю.

Любовник: жертва номер два.

Не самое драгоценное и необходимое приносится в жертву, а то, что лишь кажется драгоценным и необходимым, а на самом деле – лишнее. Только мешает. Когда жертва приносится должным образом, жертвующий поступает, как искусный скульптор, отсекая всё лишнее от каменной глыбы. Ваяет себя. Достойное занятие — вне зависимости от конечного результата.

Страсти как орлы с железными клювами. Высматривают жертву сверху, бросаются и клюют. Сильный сгонит птицу, и тогда она взлетает и ищет новую добычу.
Бывает, что какая-то одна птица выберет слабого, вцепится в него когтями и долбит, пока не заклюет насмерть. Поначалу каждому человеку опасен лишь один орёл, но когда человек ранен и ослаблен, бывает, что и несколько набрасываются разом и долбят уже до смерти.

Покорность жертвы — это и есть одна из причин насилия.

— Как ты выигрываешь?
— Все очень просто. Ты делаешь основную работу, а я тебе лишь помогаю. Я должен скармливать тебе маленькие кусочки, заставляя поверить, что ты сам их выиграл. Потому что ты умён, а я, стало быть, глуп. В каждой игре всегда есть тот, кто ведёт партию, и тот, кого разводят. Чем больше жертве кажется, что она ведёт игру, тем меньше она её в действительности контролирует. Так жертва затягивает на своей шее петлю, а я, как ведущий игру, ей помогаю.

Если помидор — ягода, можно ли называть кетчуп вареньем? И как красота может спасти мир, если она все время требует жертв? И если мазохист попадает в ад, то он попадает в рай? И почему боксерские перчатки называют перчатками, если они — варежки?

Мне хватит и того, что моя жизнь, в которой не было ничего, кроме бесполезных убийств, будет принесена в жертву хотя бы одной действительно прекрасной цели…

Творчество — высокий подвиг, а подвиг требует жертв.

Люди, которые голосуют за неудачников, воров, предателей и мошенников, не являются их жертвами. Они соучастники.

Сотрудница радиостанции вечно был озабочена сложными отношениями с любовником Симой. Он продолжал встречаться, но обязательств перед девушкой категорически не брал. Они постоянно сходились-расходились, ссорились по пустякам, девушка делала аборты, но Симу не бросала. Раневская жалела девушка, называя ласково жертвой ХераСимы.

Соблазнять жертву своими сладкими речами — фирменный почерк всех демонов.

У самоубийства есть одно преимущество: тебе не приходится выискивать жертву.

Потребовались две мировые войны и миллионы жертв, чтобы придумать Лигу наций, а потом ООН. Потребовались свирепства тиранов, чтобы изобрести права человека. Потребовался Чернобыль, чтобы осознать опасности плохо обслуживаемых АЭС.

Шекспир сказал: «Всё заканчивается встречей влюблённых». Редкая по красоте мысль. Лично я ничего хоть чуть-чуть похожего не испытала. Но очень хотелось бы верить, что Шекспиру удалось. А вообще, мне кажется, я думаю о любви больше, чем надо. Но меня восхищает, что любовь обладает такой силой, которая способна перевернуть нашу жизнь. Кстати, Шекспир изрёк ещё одну мудрость: «Любовь слепа». И вот под этим я могу подписаться. У кого-то совершенно необъяснимо любовь исчезает. А кто-то просто теряет свою любовь. Ну и, само собой, любовь можно найти (пусть и на одну ночь). А есть совсем иной род любви — самый жестокий. Такая любовь не оставляет своим жертвам надежды. Это безответная любовь… В любовных романах люди в основном влюбляются друг в друга. Но а как же мы, все остальные? Кто расскажет про нас, про тех, кто одинок в любви? Мы жертвы одностороннего чувства. Мы проклятие мира любимых. Мы нелюбимые. Мы ходячие больные. Мы инвалиды без преимущественного права парковки.

У тебя было какое-то представление о жизни, была какая-то вера, какая-то задача, ты был готов к подвигам, страданьям и жертвам — а потом ты постепенно увидел, что мир не требует от тебя никаких подвигов, жертв и всякого такого, что жизнь — это не величественная поэма с героическими ролями и всяким таким, а мещанская комната, где вполне довольствуются едой и питьем, кофе и вязаньем чулка, игрой в тарок и радиомузыкой. А кому нужно и кто носит в себе другое, нечто героическое и прекрасное, почтенье к великим поэтам или почтенье к святым, тот дурак и донкихот.

Если удовольствие одного из нас потребует от другого жертвы, то никакой сделки не будет. Торговля, при которой один человек выигрывает, а другой теряет – обман. В бизнесе ты этого не делаешь, правда? Не поступай так и в личной жизни.

Представим ситуацию – Голливуд покинули все жертвы пластической хирургии. Оглянулись кругом – одно эхо осталось.

Мы способны любить только то, без чего не можем обойтись; таким образом, жертвуя собственными интересами ради друзей, мы просто следуем своим вкусам и склонностям. Однако именно эти жертвы делают дружбу подлинной и совершенной.

Завтра утром мы поймем, что ни одно событие в жизни не случайно. Мы об этом знаем, но часто забываем, когда сталкиваемся со сложностями. Страдать, ощущать себя жертвой, жаловаться на «тяжелую долю» легче, чем подняться, поблагодарить Вселенную и двинуться вперед, дальше.

Пенальти – это смертный приговор, причем палач в этом случае может стать жертвой.

— Помнишь, ты как-то сказал: шаг назад, чтобы идти вперед… Но надо признать, это не наш случай. Мы проиграли.
— Если бы я хоть раз так подумал в своей жизни. В ментовке, в психушке… или когда-нибудь потом. Если бы я просто позволил этой мысли влезть себе в голову, я сейчас бы здесь не сидел. Это не проигрыш. Это необходимая жертва. Цель остается.

Садисты, во всяком случае, неравнодушны к страданиям своих жертв.

Она так горячо меня любила, что ради общего согласия приносила в жертву некоторые свои чувства.

Каждое общество прежде всего требует взаимного приспособления и принижения, а потому, чем оно больше, тем пошлее. Каждый человек может быть вполне самим собою только пока он одинок. Стало быть, кто не любит одиночества — не любит также и свободы, ибо человек бывает свободен лишь тогда, когда он один. Принуждение есть нераздельный спутник каждого общества; каждое общество требует жертв, которые оказываются тем тяжелее, чем значительнее собственная личность.

Люди всегда были и всегда будут глупенькими жертвами обмана и самообмана в политике, пока они не научатся за любыми нравственными, религиозными, политическими, социальными фразами, заявлениями, обещаниями разыскивать интересы тех или иных классов.

Слабый человек всегда жертва своих настроений. Настроения швыряют его как волны пустую лодку и бьют о житейские камни. Стань хозяином своих настроений, и добрая половина неприятностей отправится топиться на пруд.

Люди тратят всю свою жизнь, пытаясь добыть больше, больше и больше денег, стремясь покупать вещи, которые на самом деле им совершенно не нужны. Приносят себя в жертву домам и холодильникам, стиральным машинам, просто машинам, а в конце концов понимают, что жизни-то и не нюхали. Дома со стиральными машинами проживают их век вместо них. Я этого не хочу.

Ацтеки обожали человеческие жертвоприношения. И они были хороши в этом. Примерно в 1500 году ацтеки принесли в жертву 18000 людей на одной церемонии. 18000 людей в одной церемонии! Знаете, какой был повод? Они открывали новый храм! Ничто не сравнится с религией в плане развлечений, да?

Все-таки правы были древние — нельзя гневать судьбу излишней удачливостью. Царь Поликрат не зря выбросил кольцо в море — вот только когда море отвергло жертву, царю стоило бы отрезать себе палец, авось не прирастет. Если ты не прирожденный счастливчик, идущий по жизни легкой походкой бездельника, — бойся счастливых дней! Жизнь не зря походит на полосатую тюремную робу. Случилась беда, значит — завтра придет удача.

Тиран — это тот, кто приносит целые народы в жертву своим идеалам или своему честолюбию.

Услыхав о чьем-то дурном поступке, не спеши осуждать этого человека. Может статься, что он порядочный человек, который пал жертвой клеветы. Услыхав о чьем-то хорошем поступке, нельзя спешно искать дружбы с этим человеком. Может статься, что он негодяй, который набивает себе цену.

В цену хорошего трюка обязательно входит жертва.

Смерть скоро породнит их, убийца и жертва станут братьями.

Порочность жертвы не может оправдать убийцу в глазах закона.

Жду осень. С таким нетерпением, что готова принести ей в жертву все остальные времена года. И я совсем не буду жалеть о содеянном. Мне нужна осень. Очень-очень. Она выпустит на свет тех, кто загнан в тёмный угол выживания.

Что, если не Творец создал воображение, а воображение — Творца, ведь в таком случае человек — лишь жертва своих собственных иллюзий?

Я же говорил, у меня своя судьба, своя цель. Сатана рассуждает как человек, а Бог думает вечностью. Я готов принести себя в жертву миру, который катится к черту — я останусь в вечности, меня будут помнить. Это судьба. Даже у бомбы своя судьба, и предначертана эта судьба ее создателем. И всякий, кто захочет изменить её, будет уничтожен. И всякий, кто решится помешать этому, приблизит неизбежное. Вам этого не понять. У нас разные задачи. Я-то уже победил. А ты молись о божественном вмешательстве.

Он будет любить её вечно. Пока не разлучит смерть. Любовь чудовища сильнее любви героя. Герой занят больше собой и своими подвигами, внимание чудовища сконцентрировано на своей жертве. Она для него — всё. Герой смотрит в зеркало, чтобы полюбоваться собой, а чудовище смотрит в лицо жертвы, чтобы видеть своё могущество. О жертве следует заботиться, чтобы не сбежала и не умерла раньше времени.

Оба мы — жертвы чумы двадцатого века; но в данном случае это — не Чёрная Смерть, а Серая Жизнь.

Чем искушеннее игра, тем искушеннее соперник. Если соперник поистине хорош, то он загонит жертву в ситуацию, которой сможет управлять. И чем ближе она к реальности, тем ей легче управлять. Найди слабое место жертвы и дай ей немного того, чего ей так хочется. Отвлекай жертву, пока она корчится в объятиях собственной жадности.

Ну ты, жертва аборта!

— Прежде это был День перемирия. Теперь День ветеранов.
— Это тебя расстроило? — спросила она.
— Это такая чертова дешевка, так чертовски типично для Америки, — сказал я. — Раньше это был день памяти жертв первой мировой войны, но живые не смогли удержаться, чтобы не заграбастать его, желая приписать себе славу погибших. Так типично, так типично. Как только в этой стране появляется что то достойное, его рвут в клочья и бросают толпе.
— Ты ненавидишь Америку, да?
— Это так же глупо, как и любить ее, — сказал я. — Я не могу испытывать к ней никаких чувств, потому что недвижимость меня не интересует.

Всячески избегайте приписывать себе статус жертвы. Из всех частей тела наиболее бдительно следите за вашим указательным пальцем, ибо он жаждет обличать. Указующий перст есть признак жертвы — в противоположность поднятым в знаке Victoria среднему и указательному пальцам, он является синонимом капитуляции. Каким бы отвратительным ни было ваше положение, старайтесь не винить в этом внешние силы: историю, государство, начальство, расу, родителей, фазу луны, детство, несвоевременную высадку на горшок и т. д. Меню обширное и скучное, и сами его обширность и скука достаточно оскорбительны, чтобы восстановить разум против пользования им. В момент, когда вы возлагаете вину на что-то, вы подрываете собственную решимость что-нибудь изменить.

Почему это люди с такой легкостью выбрасывают то, от чего они были буквально без ума ночь назад.
Рождественская елка, к примеру. Миг назад она была в центре всеобщего внимания. И вот, вместе с сотнями таких же елок, лежит никому не нужная в кювете вдоль шоссе, блестя фольгой, золотой и серебряной. Смотришь на эти елки и думаешь то ли о жертвах дорожно-транспортного происшествия, то ли о жертвах сексуального маньяка, который бросает их связанными черной изолентой и с нижним бельем, вывернутым наизнанку.

Женщины всегда действуют чувствами. Логика — самая последняя вещь, к которой они будут прибегать, и дело не в том, что они глупые или, как ты можешь подумать, тупенькие. Нет. Женщины привыкли приносить себя в жертву, но когда появляется опора, то крышу у них сносит конкретно. Сейчас под опорой я имею в виду сильного душой мужчину. Кому важен твой рост, вес или мускулы, если в душе ты гнида? Мужчины думают, что женщины видят в них только кошелек и ничего больше, и в большинстве своем считают, что это из-за наличия промежности у них. Мы с тобой оба знаем, что женщины умеют дарить тебе заботу, нежность любящих рук, любовь и, в конце концов, они сами иногда бывают той опорой, в которой нуждается мужчина. Женщины — те, ради которых совершаются великие поступки. Женщины — те, кто дают нам смысл в жизни и помогают идти к ней. Хоть через бетонные стены или же пшеничное поле. Я говорю о тех женщинах, которые остаются ими, не поддаваясь бзыкам моды.

Ваши жалобы на истеричку-погоду понимаю, — сама являюсь жертвой климакса нашей планеты. Здесь в мае падал снег, потом была жара, потом наступили холода, затем все это происходило в течение дня.

Большинство людей в течение всей жизни неоднократно повторяют одни и те же ошибки. Женщины влюбляются в мужчин, которые их бьют. Мужчины волочатся за девицами легкого поведения, которые их разоряют. Дети упрямо ищут дурную компанию. Жертвы мошенников, которых беды ничему не учат, снова и снова попадаются. Нет, моя дорогая, большинство людей одним разом не ограничиваются.

Нужно контролировать свои эмоции.
Сначала отвлечь жертву. Потом блокировать его джеп.. Прямым кроссом в щеку. Сбить с толку. От шока он начнет махать руками… Выставить блок. И удар в корпус. Блок слева.. Удар в челюсть. И — перелом. Сломать ребра. Ударить поддых. Полностью выбить челюсть.. И удар с ногой в диафрагму.
В результате — звон в ушах, челюсть выбита, три ребра треснуты, четыре сломаны. Кровоизлияние в диафрагме.
Физическое восстановление — шесть недель, полное психологическое восстановление — шесть месяцев. Возможность плевать в затылок… нейтрализована.

— Жизнь! — сказал Остап. — Жертва! Что вы знаете о жизни и о жертвах? Вы думаете, что, если вас выселили из особняка, вы знаете, что такое жизнь? И если у вас реквизировали поддельную китайскую вазу, то вы знаете, что такое жертва? Жизнь, господа присяжные заседатели, — это сложная штука, но, господа присяжные заседатели, эта сложная штука открывается просто, как ящик. Надо только уметь его открыть. Кто не умеет, тот пропадает.

Что, изобрели новый способ воевать? Не сжигая и без жертв?

После каждой кровавой резни, гордо называемой революциями, можно с удивлением констатировать: прогресс сдвинулся с мертвой точки, несмотря на жертвы и разруху.

Вечная сцена! Слуги насилия, их жертва, а рядом — всегда и во все времена — третий — зритель, тот, что не в состоянии пошевелить пальцем, чтобы защитить, освободить жертву, потому что боится за свою собственную шкуру. И, может быть, именно поэтому его собственной шкуре всегда угрожает опасность.

Моя нежность, моё чувство ответственности, моё желание силы в другом – остались; но веры нет, а потому разлад души и некоторое недоуменное состояние. Что же, мыслям изменить? Отказаться от последних желаний тела и души во имя того, что есть и что не нравится? Этой жертвы просит моя человеческая жалость к себе, моя нежность, моя слабость. Но смею ли?

Чтобы что-то заполучить, нужно что-то отдать. Чтобы воплотить амбиции в жизнь, нужно пойти на риск. Жертвой может быть время или, возможно, даже усилие, которое оставит шрам на твоей жизни. Выберешь ли ты мир, как слабый, или поставишь на кон свое унижение ради достижения вершины?!

Мне говорят: развивай все сокровища своего духа для свободного самонаслаждения духом, плачь, дабы утешиться, скорби, дабы возрадоваться, стремись к совершенству, лезь на верхнюю ступень лестницы развития, — а споткнешься — падай — черт с тобою — таковский и был сукин сын… Благодарю покорно, Егор Федорыч, — кланяюсь вашему философскому колпаку; но со всем подобающим вашему философскому филистерству уважением честь имею донести вам, что если бы мне и удалось влезть на верхнюю ступень лестницы развития, — я и там попросил бы вас отдать мне отчет во всех жертвах условий жизни и истории, во всех жертвах случайностей, суеверия, инквизиции, Филиппа II и пр. и пр: иначе я с ступени бросаюсь вниз головою. Я не хочу счастия и даром, если не спокоен насчет каждого из моих братий по крови, — костей от костей и плоти от плоти моея. Говорят, что дисгармония есть условие гармонии может быть, это очень выгодно и усладительно для меломанов, но уж конечно, не для тех, которым суждено выразить своею участью идею дисгармонии.

Я не стану обвинять тебя — ты поступил со мною, как поступил бы всякий другой мужчина: ты любил меня как собственность, как источник радостей, тревог и печалей, сменявшихся взаимно, без которых жизнь скучна и однообразна. Я это поняла сначала… Но ты был несчастлив, и я пожертвовала собою, надеясь, что когда-нибудь ты оценишь мою жертву, что когда-нибудь ты поймешь мою глубокую нежность, не зависящую ни от каких условий. Прошло с тех пор много времени: я проникла во все тайны души твоей… и убедилась, что то была надежда напрасная. Горько мне было! Но моя любовь срослась с душой моей: она потемнела, но не угасла.

– Человечность определяется не по тому, как мы обращаемся с другими людьми, – говорит Недостающее Звено. Растирая пальцем слой кошачьей шерсти у себя на рукаве, он говорит: – Человечность определяется по тому, как мы обращаемся с животными.
Он смотрит на Сестру Виджиланте, которая смотрит на часы у себя на руке.
В мире, где права человека ценятся, как никогда за всю историю… В мире, где общий уровень жизни достиг наивысшей отметки… в культурной традиции, где каждый несет ответственность за свою жизнь – здесь, говорит Недостающее Звено, животные быстро становятся последними настоящими жертвами. Единственными рабами и добычей.
– Животные, – говорит Недостающее Звено, – это наше мерило для определения человека.
Если не станет животных, не будет уже никакой человечности.
В мире, где есть только люди, люди не будут значить вообще ничего…

— При условии, что миром правит разумный гигантский бобёр, какой продукт питания исключается из употребления?
— А… Может быть, бутерброды из бобров?
— Леонард, соберись, у нас серьезная игра.
— Ну, сейчас придумаю. Бобры едят кору деревьев, а люди употребляют в пищу только один вид коры — корицу, так что мой ответ — корица.
— Неверно. Очевидный ответ — датская ватрушка с сыром.
— Почему?
— В мире, управляемом гигантским бобром, человечество строит много плотин, чтобы угодить своему правителю. Низко лежащий Копенгаген затоплен. Жертвы измеряются тысячами. Убитым горем датчанам уже не до выпечки! (обращаясь к Шелдону) Разве это не очевидно?!

Кажется, я уже говорил, что в тюрьме каждый считает себя невиновным. И все находящиеся здесь — жертвы обстоятельств, чертовского невезения, некомпетентных следователей, бессердечных прокуроров, дубоголовых полицейских и так далее, и тому подобное. Мне кажется, большинство здешних обитателей — люди третьего сорта, и самое большое их «чертовское невезение» заключается в том, что их мама вовремя не сделала аборт.

Нормальный человек считает нужным:
1. Забыть, кто он такой и чего желает, чтобы это не мешало производить, воспроизводить и зарабатывать деньги.
3. Тратить годы на обучение в университете, чтобы потом не найти работу.
4. Заниматься с девяти утра до пяти вечера тем, что не приносит ни малейшего удовольствия, чтобы по прошествии тридцати лет выйти на пенсию.
5. Выйти на пенсию, обнаружить, что сил наслаждаться
жизнью уже не осталось, и очень скоро умереть от тоски.
8. Высмеивать тех, кто вместо денег стремится к счастью, и называть их «людьми, лишенными амбиций».
9. Сопоставлять все предметы и явления в той же системе координат, что и машины, квартиры, вещи, не пытаясь постичь истинный смысл того, зачем и ради чего он живет.
10. Не разговаривать с незнакомыми. Скверно отзываться о соседях.
12. Жениться, произвести потомство, жить вместе и после исчезновения любви, уверяя, что это нужно ради детей (словно они не слышат ежедневных ссор родителей).
13. Осуждать всякую попытку быть иным.
14. Просыпаться от истерической трели будильника.
18. Сохранять на лице улыбку, хотя отчаянно хочется плакать. И жалеть всех, кто демонстрирует свои истинные чувства.
20. Презирать все, что не стоило больших трудов получить, ибо ради доставшегося просто так не пришлось «идти на жертвы» и значит, оно не обладает необходимыми достоинствами.
23. Тратить деньги на внешнее благообразие и мало заботиться о душевной красоте.
24. Доказывать всеми возможными средствами, что он хоть и «нормальный» человек, но стоит неизмеримо выше всех прочих.
25. В метро или автобусе стараться не смотреть никому прямо в глаза, чтобы это не истолковали как попытку обольщения.
26. При входе в лифт поворачиваться лицом к дверям и делать вид, будто пребывает в полном одиночестве — вне зависимости от того, сколько человек набилось в кабину.
30. Становясь старше, ощущать себя хранителем всей мировой мудрости, даже если ему не доведется прожить столько, сколько необходимо, чтобы убедиться в своей ошибке.
32. Есть три раза в день, независимо от того, хочется или нет.
33. Свято веровать, что другие люди превосходят его во всем — они красивей, умней, богаче, сильнее. И что пытаться раздвинуть собственные границы очень рискованно: лучше уж вообще ничего не делать.
38. Всегда говорить: «Я пробовал», даже если и не попытался.
39. Оставить все самое интересное в жизни на потом, когда для этого уже не будет сил.
40. Не впасть в депрессию от ежедневного многочасового бдения у телевизора.
41. Твердо верить, что все добытое и завоеванное принадлежит ему навеки.
42. Считать, что женщины не любят футбол, а мужчины — готовить и наряжаться.
43. Во всем всегда винить правительство.
44. Быть непреложно убежденным в том, что доброта, отзывчивость, уважительное отношение к другим будут этими другими истолкованы как слабость, уязвимость и возможность легко им манипулировать.
45. А также — в том, что напористая грубость в общении с другими людьми воспринимается как черта сильной личности.

Если в вас зародится подлинное чувство, спрячьте его, как драгоценность, чтобы никто даже и не подозревал о его существовании, иначе вы погибли. Перестав быть палачом, вы превратитесь в жертву. Если вы полюбите, храните свято вашу тайну! Не поверяйте ее, пока вы не узнаете по-настоящему того, кому раскроете вы сердце.

Это правильно — понимать других людей. Но этого мало. Нужна еще и чуткость. Потому что легко абстрактно «понимать людей», если вы не жертва, а сторонний наблюдатель. Представьте, что вы скажете человеку, который нуждается в поддержке: «Я понимаю человека, который обокрал тебя, потому что ему нечего было есть». Или: «Я понимаю отморозка, который тебя изнасиловал, потому что его бросила жена и он должен был выпустить пар». Нужно быть в высшей степени черствым человеком, чтобы сказать такое.

Человек — единственное животное, способное оставаться в дружеских отношениях со своими жертвами, которых он намеревается съесть, вплоть до того времени, как они будут съедены.
Сэмюэль Батле

Мы можем растратить все наши жизни, позволяя миру диктовать нам, кто мы есть. Нормальные или ненормальные. Святые или сексоманы. Герои или жертвы. Позволяя истории рассказывать нам, какие мы плохие, или какие хорошие. Позволяя нашему прошлому решать наше будущее. Или можем решать сами. И может быть, наше дело — открыть что-нибудь получше.

С лицом измученным и серым,
На белой смятой простыне,
Как жертва бешеной холеры,
Лежит коленками к стене.
Протяжно стонет, как при родах,
Трясётся градусник в руках.
Вся скорбь еврейского народа.
Застыла в суженных зрачках.
По волевому подбородку
Струится пенная слюна.
Он шепчет жалобно и робко:
Как ты с детьми теперь одна??..
В квартире стихли разговоры,
Ночник горит едва-едва
Темно… опущены все шторы…
У мужа тридцать семь и два.

Перед лицом великой цели никакие жертвы не покажутся слишком большими.

Понадобилось состариться, чтобы осознать: мир существует для молодых. Именно их вкусам в еде, музыке, одежде он угождает, сколько бы они ни воображали себя жертвами старичья.

— Мне так жаль тебя.
— Таков наш удел. Мы рожаем жертв будущей резни…

Загляните жертве в глаза, хотя бы на фото. Не важно, живые они или мертвые, их можно прочесть. И знаете, что там? Они рады смерти. Не сразу, нет, в последний миг. Они рады облегчению, потому что они боялись, а потом впервые увидели, как же легко покончить со страхом. Они увидели, увидели в последнюю долю секунды, кем они были. Увидели, что сами разыграли всю драму, которая была всего лишь жалкой смесью высокомерия и безволия. Но с этим можно покончить. Понять, что не стоило так держаться за жизнь. Осознать, что вся твоя жизнь, вся любовь, ненависть, память и боль — все это одно и то же, все это — один сон. Сон, который ты видел в «запертой комнате». Сон о том, что ты был… человеком.

Любой, кто измывается в собственном доме над женой и детьми, в душе — слабак и подонок. Только слабаки выбирают своей жертвой тех, кто еще слабее. Чтобы издеваться над ними, не боясь получить сдачи.

«Прирожденная жертва» — это человек, страдающий от «недостаточной жизненной энергии»: он понимает, что его неудачи происходят в основном по его собственной вине, но воспринимает это как очередную неудачу — вместо того, чтобы попытаться понять, что ситуацию можно изменить. Такой человек часто предпочитает жить в фантастическом мире, бежит от реальности и потому неизбежное столкновение с нею всегда влечёт за собой трагедию.

… так называемая «клевета» способна стать грозным оружием в руках борца за истину. Но независимо от того, с какими целями к ней прибегают: в надежде отстоять истину или, наоборот, очернить чью-то репутацию — это всегда коварное и опасное оружие, способное поразить не только жертву, но и того, кто в нее метит. И потому пусть лучше меч клеветы никогда не будет извлечен из ножен.

— Поднимите руки те, кто воевал во Франции; те, кто стоял плечом к плечу со своими товарищами и видели, как они умирают, поднимите руки. Кровь, пролитая на полях Фландрии, реки вашего пота, и кому-то из вас досталась награда? Может быть, вам?
— Нет!
— Может быть, вашим женам?
— Нет, нет!
— Так кому же тогда? Они есть среди нас?
— Нет!
— Или они сидят по домам, в комфорте, с набитыми животами, когда вы пытаетесь наскрести жалкие гроши на обувь вашим детям? И что они предлагают вам за ваши жертвы? Они урезают вам жалование! Вот ваше вознаграждение.

Нет тех достоинств неэгоистичной натуры, которые я не мог бы использовать. Я могу принести жертву, проявить сострадание, сделать другу подарок, претерпеть за друга, отдать жизнь за друга – все потому, что для меня это может оказаться лучшим способом самовыражения; но простой человеческой доброты во мне нет ни капли.