Цитаты про воронку
Сделай свои мечты сильнее своих страхов! Когда ваши мечты станут сильнее ваших страхов, они начнут сбываться. Страх это отрицание всего. Страх — это преграда ко всему, всему тому, что вам так хочется иметь и кем хочется стать. Все достижения человека в духовном развитии, в личных отношениях, в работе являются результатом определенной мысли, его сознания, за тем следуют действия и поступки. Наши мысли, наше настроение, эмоции — наши «слуги». Они покорны или строптивы. Человек хозяин их, а не слуга и не раб. И нельзя позволять страху, ненависти, зависти, ревности, гневу командовать вами и тянуть вас в воронку негатива.
Ну, в школе по мне не скучают, — ответила девушка. — Видите ли, они говорят, что я необщительна. Будто бы я плохо схожусь с людьми. Странно. Потому что на самом деле я очень общительна. Все зависит от того, что понимать под общением. По-моему, общаться с людьми — значит болтать вот как мы с вами. — Она подбросила на ладони несколько каштанов, которые нашла под деревом в саду. — Или разговаривать о том, как удивительно устроен мир. Я люблю бывать с людьми. Но собрать их в кучу и не давать никому слова сказать — какое же это общение? Урок по телевизору, урок баскетбола, бейсбола или бега, потом урок истории — что-то переписываем, или урок рисования, что-то перерисовываем, потом опять спорт. Знаете, мы в школе никогда не задаем вопросов. По крайней мере большинство. Сидим и молчим, а нас бомбардируют ответами — трах, трах, трах, — а потом еще сидим часа четыре и смотрим учебный фильм. Где же тут общение? Сотня воронок, и в них по желобам льют воду только для того, чтобы она вылилась с другого конца. Да еще уверяют, будто бы это вино. К концу дня мы так устаем, что только и можем либо завалиться спать, либо пойти в парк развлечений — задевать гуляющих или бить стекла в специальном павильоне для битья стекол, или большим стальным мячом сшибать автомашины в тире для крушений. Или сесть в автомобиль и мчаться по улицам — есть, знаете, такая игра: кто ближе всех проскочит мимо фонарного столба или мимо другой машины. Да, они, должно быть, правы, я, наверно, такая и есть, как они говорят. У меня нет друзей. И это будто бы доказывает, что я ненормальная. Но все мои сверстники либо кричат и прыгают как сумасшедшие, либо колотят друг друга. Вы заметили, как теперь люди беспощадны друг к другу?
- Цитаты про вино
- Цитаты про жену
- Цитаты про прошлое
- Цитаты про судьбу
- Цитаты про настроение
- Цитаты про цветы
Она хотела бы ни о чем не думать – просто лежать и блаженствовать. Мысли – настоящий бич. Только поддайся им – затянут в воронку, из которой не выбраться.
Самые замечательные солдаты получаются из людей, которые, уходя из дома с утра, даже не помышляли о войне, а вечером, вернувшись, нашли на месте собственного дома воронку, в которой испарились жена, дети и родители. И вот это уже не человек, а волк, который будет рвать столько, сколько будет жить, а жить он будет долго, ибо он не ценит собственную жизнь: она ему не нужна, ему не нужны деньги, ему не нужны ордена, ему вообще ничего не надо. У него есть только одно — месть. Именно поэтому он будет жить долго. Жизнь ему будет в тягость, но он будет жить.
— Ну… Ты понял, в чём залог нашей победы?
— Не понял.
— В беспечности этих жлобов. Они уверены, что бомба дважды в одну воронку не падает!
— А она падает?
— Если ей туда надо — падает. Будем работать на парадоксах.
Как разрезы, траншеи легли,
И воронки — как раны зияют.
Обнаженные нервы Земли
Неземное страдание знают.Она вынесет все, переждет, —
Не записывай Землю в калеки!
Кто сказал, что Земля не поет,
Что она замолчала навеки?!
— Когда-то я был участковым. Меня постоянно вызывали на семейные разборки, сотни раз за годы службы. Но был один парень, один говнюк, которого никогда не забуду, — Горди, прямо вылитый Бо Свенсон. Помнишь такого? В «Бесславных ублюдках» играл, помнишь?
— Нет…
— В общем, здоровый гад, килограмм 100-110. Но его жена, ну или подруга, была очень хрупкой, как птичка, запястья точно веточки. И вот нас с напарником вызывали к ним каждые выходные, и каждый раз один из нас отводил её в сторону и говорил: «Всё, хватит, пиши заявление!» И дело было не в какой-то глубоко скрытой любви, в нашем случае девушка просто боялась и ни за что не хотела его подставлять. Приходилось сдавать её в больницу, а его сажать в воронок и везти в вытрезвитель, чтоб проспался, а утром возвращался домой. Но как-то раз мой напарник захворал, и я дежурил один. И вот приходит вызов всё по той же херне — сломанный нос в душе и всё такое. Я надеваю наручники, сажаю его в тачку, везу в участок, но только в ту ночь на въезде в город тот ушлёпок запел на заднем сиденье песню «Danny Boy». Вот она-то меня и вывела… И вместо налево я свернул направо, на просёлочную. Поставил его на колени, сунул револьвер ему в рот и сказал: «Вот и всё. Настал твой конец.». Он заплакал и давай ссаться и клясться, что оставит её в покое, и кричать так громко, как мог с пистолетом во рту. Я говорю ему, чтоб заткнулся, потому что надо было подумать, что делать дальше. Конечно же, он заткнулся. Замолк. Стал тише воды. Как собака, ждущая объедки. И вот стоим мы там, я делаю вид, что раздумываю, а прекрасный принц на коленях, в грязи, в обосранных штанах. И вот через пару минут я вынимаю пушку из его рта и говорю: «Если ты её хотя бы ещё раз тронешь, то я тебя так, и так, и так, и бла, бла, бла.».
— Просто предупредил?
— Конечно. Я же хотел… Хотел по-хорошему. Но через две недели он убил её. Проломил ей голову блендером. Когда мы приехали, там было столько крови, что воздух был железным на вкус. Мораль сей басни такова: я пошёл на полумеры там, где надо было давить до конца. Больше я такой ошибки не повторю. Хватит полумер, Уолтер.
– Что случилось?
– Ты не помнишь?
– Я… слышала пение.
– Да. Я спел песенку и далеки убежали.
– Я была дома, нет я была в ТАРДИС, и был яркий свет. Это всё что я помню.
– Роза Тайлер. Мы могли бы побывать в разных местах. Барселона, не в городе а на планете Барселона, тебе бы там понравилось. У них живут собаки без носов. Эту шутку я повторял так много раз а всё равно смешно.
– Но что случилось?
– Возможно мы там побываем, но уже не так…
– Я не понимаю.
– Ты можешь перестать меня понимать. У меня может стать две головы или вообще ни одной, разве это будет хорошо? Это очень странный процесс, никогда не знаешь, чем всё кончится.
– ДОКТОР!
– НЕ ПОДХОДИ!
– Доктор, скажи мне, что происходит?
– Я вобрал в себя всю энергию временной воронки, а этого нельзя делать. Клетки моего тела умирают.
– И ничего нельзя сделать?
– Я делаю. Властители времени многое могут. Мы способны даже обмануть смерть. Только… это значит, что я изменюсь, и больше я тебя не увижу, и ты не увидишь моего прежнего лица. Перед смертью.
– Не говори так!
– Роза, перед смертью я хочу тебе сказать: ты молодец. Ты просто молодец. И знаешь что? Я тоже молодец!
Фронт представляется мне зловещим водоворотом. Еще вдалеке от его центра, в спокойных водах уже начинаешь ощущать ту силу, с которой он всасывает тебя в свою воронку, медленно, неотвратимо, почти полностью парализуя всякое сопротивление.
Петербург — черная воронка, которая засасывает в себя всю живую энергию. Там часто концентрируются большие творцы — их это место притягивает. Знаете, как возле проклятых мест часто строили церкви, так вот в Петербурге количество творцов уравновешивает эту черную дыру.
Сделай свои мечты сильнее своих страхов! Когда ваши мечты станут сильнее ваших страхов, они начнут сбываться. Страх это отрицание всего. Страх — это преграда ко всему, всему тому, что вам так хочется иметь и кем хочется стать. Все достижения человека в духовном развитии, в личных отношениях, в работе являются результатом определенной мысли, его сознания, за тем следуют действия и поступки. Наши мысли, наше настроение, эмоции — наши «слуги». Они покорны или строптивы. Человек хозяин их, а не слуга и не раб. И нельзя позволять страху, ненависти, зависти, ревности, гневу командовать вами и тянуть вас в воронку негатива.
Ну, в школе по мне не скучают, — ответила девушка. — Видите ли, они говорят, что я необщительна. Будто бы я плохо схожусь с людьми. Странно. Потому что на самом деле я очень общительна. Все зависит от того, что понимать под общением. По-моему, общаться с людьми — значит болтать вот как мы с вами. — Она подбросила на ладони несколько каштанов, которые нашла под деревом в саду. — Или разговаривать о том, как удивительно устроен мир. Я люблю бывать с людьми. Но собрать их в кучу и не давать никому слова сказать — какое же это общение? Урок по телевизору, урок баскетбола, бейсбола или бега, потом урок истории — что-то переписываем, или урок рисования, что-то перерисовываем, потом опять спорт. Знаете, мы в школе никогда не задаем вопросов. По крайней мере большинство. Сидим и молчим, а нас бомбардируют ответами — трах, трах, трах, — а потом еще сидим часа четыре и смотрим учебный фильм. Где же тут общение? Сотня воронок, и в них по желобам льют воду только для того, чтобы она вылилась с другого конца. Да еще уверяют, будто бы это вино. К концу дня мы так устаем, что только и можем либо завалиться спать, либо пойти в парк развлечений — задевать гуляющих или бить стекла в специальном павильоне для битья стекол, или большим стальным мячом сшибать автомашины в тире для крушений. Или сесть в автомобиль и мчаться по улицам — есть, знаете, такая игра: кто ближе всех проскочит мимо фонарного столба или мимо другой машины. Да, они, должно быть, правы, я, наверно, такая и есть, как они говорят. У меня нет друзей. И это будто бы доказывает, что я ненормальная. Но все мои сверстники либо кричат и прыгают как сумасшедшие, либо колотят друг друга. Вы заметили, как теперь люди беспощадны друг к другу?
- Цитаты про вино
- Цитаты про жену
- Цитаты про прошлое
- Цитаты про судьбу
- Цитаты про настроение
- Цитаты про цветы
Она хотела бы ни о чем не думать – просто лежать и блаженствовать. Мысли – настоящий бич. Только поддайся им – затянут в воронку, из которой не выбраться.
Самые замечательные солдаты получаются из людей, которые, уходя из дома с утра, даже не помышляли о войне, а вечером, вернувшись, нашли на месте собственного дома воронку, в которой испарились жена, дети и родители. И вот это уже не человек, а волк, который будет рвать столько, сколько будет жить, а жить он будет долго, ибо он не ценит собственную жизнь: она ему не нужна, ему не нужны деньги, ему не нужны ордена, ему вообще ничего не надо. У него есть только одно — месть. Именно поэтому он будет жить долго. Жизнь ему будет в тягость, но он будет жить.
— Ну… Ты понял, в чём залог нашей победы?
— Не понял.
— В беспечности этих жлобов. Они уверены, что бомба дважды в одну воронку не падает!
— А она падает?
— Если ей туда надо — падает. Будем работать на парадоксах.
— Не понял.
— В беспечности этих жлобов. Они уверены, что бомба дважды в одну воронку не падает!
— А она падает?
— Если ей туда надо — падает. Будем работать на парадоксах.
Как разрезы, траншеи легли,
И воронки — как раны зияют.
Обнаженные нервы Земли
Неземное страдание знают.Она вынесет все, переждет, —
Не записывай Землю в калеки!
Кто сказал, что Земля не поет,
Что она замолчала навеки?!
И воронки — как раны зияют.
Обнаженные нервы Земли
Неземное страдание знают.Она вынесет все, переждет, —
Не записывай Землю в калеки!
Кто сказал, что Земля не поет,
Что она замолчала навеки?!
— Когда-то я был участковым. Меня постоянно вызывали на семейные разборки, сотни раз за годы службы. Но был один парень, один говнюк, которого никогда не забуду, — Горди, прямо вылитый Бо Свенсон. Помнишь такого? В «Бесславных ублюдках» играл, помнишь?
— Нет…
— В общем, здоровый гад, килограмм 100-110. Но его жена, ну или подруга, была очень хрупкой, как птичка, запястья точно веточки. И вот нас с напарником вызывали к ним каждые выходные, и каждый раз один из нас отводил её в сторону и говорил: «Всё, хватит, пиши заявление!» И дело было не в какой-то глубоко скрытой любви, в нашем случае девушка просто боялась и ни за что не хотела его подставлять. Приходилось сдавать её в больницу, а его сажать в воронок и везти в вытрезвитель, чтоб проспался, а утром возвращался домой. Но как-то раз мой напарник захворал, и я дежурил один. И вот приходит вызов всё по той же херне — сломанный нос в душе и всё такое. Я надеваю наручники, сажаю его в тачку, везу в участок, но только в ту ночь на въезде в город тот ушлёпок запел на заднем сиденье песню «Danny Boy». Вот она-то меня и вывела… И вместо налево я свернул направо, на просёлочную. Поставил его на колени, сунул револьвер ему в рот и сказал: «Вот и всё. Настал твой конец.». Он заплакал и давай ссаться и клясться, что оставит её в покое, и кричать так громко, как мог с пистолетом во рту. Я говорю ему, чтоб заткнулся, потому что надо было подумать, что делать дальше. Конечно же, он заткнулся. Замолк. Стал тише воды. Как собака, ждущая объедки. И вот стоим мы там, я делаю вид, что раздумываю, а прекрасный принц на коленях, в грязи, в обосранных штанах. И вот через пару минут я вынимаю пушку из его рта и говорю: «Если ты её хотя бы ещё раз тронешь, то я тебя так, и так, и так, и бла, бла, бла.».
— Просто предупредил?
— Конечно. Я же хотел… Хотел по-хорошему. Но через две недели он убил её. Проломил ей голову блендером. Когда мы приехали, там было столько крови, что воздух был железным на вкус. Мораль сей басни такова: я пошёл на полумеры там, где надо было давить до конца. Больше я такой ошибки не повторю. Хватит полумер, Уолтер.
— Нет…
— В общем, здоровый гад, килограмм 100-110. Но его жена, ну или подруга, была очень хрупкой, как птичка, запястья точно веточки. И вот нас с напарником вызывали к ним каждые выходные, и каждый раз один из нас отводил её в сторону и говорил: «Всё, хватит, пиши заявление!» И дело было не в какой-то глубоко скрытой любви, в нашем случае девушка просто боялась и ни за что не хотела его подставлять. Приходилось сдавать её в больницу, а его сажать в воронок и везти в вытрезвитель, чтоб проспался, а утром возвращался домой. Но как-то раз мой напарник захворал, и я дежурил один. И вот приходит вызов всё по той же херне — сломанный нос в душе и всё такое. Я надеваю наручники, сажаю его в тачку, везу в участок, но только в ту ночь на въезде в город тот ушлёпок запел на заднем сиденье песню «Danny Boy». Вот она-то меня и вывела… И вместо налево я свернул направо, на просёлочную. Поставил его на колени, сунул револьвер ему в рот и сказал: «Вот и всё. Настал твой конец.». Он заплакал и давай ссаться и клясться, что оставит её в покое, и кричать так громко, как мог с пистолетом во рту. Я говорю ему, чтоб заткнулся, потому что надо было подумать, что делать дальше. Конечно же, он заткнулся. Замолк. Стал тише воды. Как собака, ждущая объедки. И вот стоим мы там, я делаю вид, что раздумываю, а прекрасный принц на коленях, в грязи, в обосранных штанах. И вот через пару минут я вынимаю пушку из его рта и говорю: «Если ты её хотя бы ещё раз тронешь, то я тебя так, и так, и так, и бла, бла, бла.».
— Просто предупредил?
— Конечно. Я же хотел… Хотел по-хорошему. Но через две недели он убил её. Проломил ей голову блендером. Когда мы приехали, там было столько крови, что воздух был железным на вкус. Мораль сей басни такова: я пошёл на полумеры там, где надо было давить до конца. Больше я такой ошибки не повторю. Хватит полумер, Уолтер.
– Что случилось?
– Ты не помнишь?
– Я… слышала пение.
– Да. Я спел песенку и далеки убежали.
– Я была дома, нет я была в ТАРДИС, и был яркий свет. Это всё что я помню.
– Роза Тайлер. Мы могли бы побывать в разных местах. Барселона, не в городе а на планете Барселона, тебе бы там понравилось. У них живут собаки без носов. Эту шутку я повторял так много раз а всё равно смешно.
– Но что случилось?
– Возможно мы там побываем, но уже не так…
– Я не понимаю.
– Ты можешь перестать меня понимать. У меня может стать две головы или вообще ни одной, разве это будет хорошо? Это очень странный процесс, никогда не знаешь, чем всё кончится.
– ДОКТОР!
– НЕ ПОДХОДИ!
– Доктор, скажи мне, что происходит?
– Я вобрал в себя всю энергию временной воронки, а этого нельзя делать. Клетки моего тела умирают.
– И ничего нельзя сделать?
– Я делаю. Властители времени многое могут. Мы способны даже обмануть смерть. Только… это значит, что я изменюсь, и больше я тебя не увижу, и ты не увидишь моего прежнего лица. Перед смертью.
– Не говори так!
– Роза, перед смертью я хочу тебе сказать: ты молодец. Ты просто молодец. И знаешь что? Я тоже молодец!
– Ты не помнишь?
– Я… слышала пение.
– Да. Я спел песенку и далеки убежали.
– Я была дома, нет я была в ТАРДИС, и был яркий свет. Это всё что я помню.
– Роза Тайлер. Мы могли бы побывать в разных местах. Барселона, не в городе а на планете Барселона, тебе бы там понравилось. У них живут собаки без носов. Эту шутку я повторял так много раз а всё равно смешно.
– Но что случилось?
– Возможно мы там побываем, но уже не так…
– Я не понимаю.
– Ты можешь перестать меня понимать. У меня может стать две головы или вообще ни одной, разве это будет хорошо? Это очень странный процесс, никогда не знаешь, чем всё кончится.
– ДОКТОР!
– НЕ ПОДХОДИ!
– Доктор, скажи мне, что происходит?
– Я вобрал в себя всю энергию временной воронки, а этого нельзя делать. Клетки моего тела умирают.
– И ничего нельзя сделать?
– Я делаю. Властители времени многое могут. Мы способны даже обмануть смерть. Только… это значит, что я изменюсь, и больше я тебя не увижу, и ты не увидишь моего прежнего лица. Перед смертью.
– Не говори так!
– Роза, перед смертью я хочу тебе сказать: ты молодец. Ты просто молодец. И знаешь что? Я тоже молодец!
Фронт представляется мне зловещим водоворотом. Еще вдалеке от его центра, в спокойных водах уже начинаешь ощущать ту силу, с которой он всасывает тебя в свою воронку, медленно, неотвратимо, почти полностью парализуя всякое сопротивление.
Петербург — черная воронка, которая засасывает в себя всю живую энергию. Там часто концентрируются большие творцы — их это место притягивает. Знаете, как возле проклятых мест часто строили церкви, так вот в Петербурге количество творцов уравновешивает эту черную дыру.