Цитаты про Венецию

Венеция — все равно что коробка шоколадных конфет с ликером, съеденная за один присест.

Венеция, где нет никаких автомобилей, наслаждается блаженным отсутствием обычного наземного транспорта и метро, тут не услышишь сирен, тут звуковое пространство полностью отдано живому, немеханическому переплетению человеческих голосов, голубиного воркования и музыки, доносящейся из кафе под открытым небом, где скрипачи играют посетителям серенады. На слух Венеция не похожа ни на какой другой крупный город на свете.

— В Венецию хочу. Посетить то место, где Отелло Дездемону задушил.
— Правильно. Поднимемся, посетим.
— Он её на Кипре задушил.
— Жаль. Потому что хочется в Венецию.

— Значит, вы просто кузнечик, умеющий печатать, — проговорил Крамли и подождал, пока я проглочу обиду. — А вот если бы вы поболтались с мое по Венеции, посидели бы в моей конторе и побегали в морг, вы бы знали, что у любого проходящего мимо бродяги, у любого еле стоящего на ногах пьяницы столько теорий, доказательств, откровений, что их хватило бы на целую Библию, под их тяжестью потонула бы лодка на баптистском воскресном пикнике. Если бы мы слушали каждого болтуна проповедника, прошедшего через тюремные двери, так полмира оказалось бы под подозрением, треть — под арестом, а остальных пришлось бы сжечь или повесить. А раз так, чего ради мне слушать какого-то юного писаку, который даже еще не зарекомендовал себя в литературе?

Говорят, в Альпах между Веной и Венецией проложили железную дорогу, когда еще не было поезда, который мог бы по ней проехать, но ее все равно построили. Они знали, что такой поезд появится.

— Но какой была Венеция, когда ты там жил? Расскажи мне…
— Что рассказать? Что она была грязной? Что она была прекрасной? Что одетые в лохмотья люди с гнилыми зубами и отвратительным запахом изо рта веселились во время публичных казней? Хочешь знать, в чем состоит главное отличие? В том, что в настоящее время люди страшно одиноки. Нет, ты выслушай меня. В те годы, когда я еще принадлежал к числу живых, мы жили по шесть-семь человек в комнате. Городские улицы заполняло море людей; а сейчас смятенные души наслаждаются в своих высотных домах роскошью и уединением и сквозь стекло телевизионных экранов взирают на далекий мир поцелуев и прикосновений. Непременно нужно было накопить такое огромное количество знаний и достичь нового уровня человеческого сознания, любопытствующего скептицизма, чтобы стать одинокими.

Любовь покрывает своим именем самые разнообразные человеческие отношения, будто бы связанные с нею, хотя на самом деле она участвует в них не более, чем дождь в событиях, происходящих в Венеции.

— Вам понравится Венеция. И многие её любили. Байрон, Наполеон, Казанова. Ооо, кстати. 1580 год. А нет, ничего. Казанова родится лишь через 145 лет. Не хотелось бы с ним пересекаться. Я ему курицу задолжал.
— Ты задолжал Казанове курицу?
— Долгая история. Мы заключили пари.

Здесь каждая местность, каждый город не похож на другой. Рим — это одно, Неаполь — совершенно другое. Я уже не говорю о Венеции, Флоренции или, скажем, островах.