Цитаты про веления

— Не знаю почему, понравилась ваша усадьба. Так что разрешите погостить у Вас несколько дней. Должен предупредить — гости мы беспокойные. Я — страшный человек.
— Да?
— Да. Тиран-деспот, коварен, капризен, злопамятен. Кто-нибудь, поди сюда, ну ты, ну поди сюда, я говорю! Ну! Поздоровайся с ними.
— Здравствуйте.
— Видите, что делаю? О! И самое обидное, не я в этом виноват. Правда?
— Правда.
— Ну иди, всё, свободен. Не виноват! Предки виноваты! Прадеды-прабабки, внучатые дяди-тети разные, праотцы, ну, и праматери, угу. В жизни вели себя как свиньи последние, а сейчас я расхлебывай их прошлое. Ну паразиты, вот, одно слово, извините за тонкость такую грубость выражения, резкость, сейчас сказать, паразиты, вот и всё. А сам я по натуре добряк, умница, люблю стихи, прозу, музыку, живопись, рыбную ловлю люблю. Кошек, да, я кошек люблю. Но иногда такое выкинешь, что просто на душе становится… Вот что делает.
— Весельчак!

Быть ксенофобом, расистом стало не западло. Типа, это нормально — так думать. Сложно сказать, почему так. Люди, во-первых, просто забывают, чем чреват такой подход. Уже слишком много времени прошло, потихоньку не остаётся поколений, которые вообще помнят Великую Отечественную. Плюс ко всему, есть конкретные политические фигуры, которые своей деятельностью — сознательно или бессознательно — нагревают ситуацию. Рамзан Кадыров — это человек, который вызывает гнев, направленный в сторону чеченцев вообще, какими бы они ни были. Он своей деятельностью провоцирует межнациональную рознь, я считаю. И если уж кого по 282-й и щучить, то его, мне кажется. Потому что заявление по федеральному каналу, что деньги Аллах даёт — ну что это значит для русского человека из глубинки, когда он видит такое по ящику? Он не думает, что люди разные. Он думает, что чеченцы ох… ели. При этом мы с тобой жили в общаге РГГУ и знаем, как там себя вели дагестанцы. Но Рамзан — он же ещё и ролевая модель. Он демонстрирует, что такое поведение — нормально. Ну люди так себя и ведут.

Вели хочешь, чтобы у тебя было мало времени, ниче­го не делай.
А. П. Чехо

Я снова сидела в седле впереди него, мою лошадь мы вели в поводу. Я поблагодарила Джейми за помощь. Он отмахнулся от моей благодарности:
— Не за что, барышня!
— Но для вас это было рискованно, — настаивала я. — К сожалению, я не сразу сообразила, что подвергаю вас опасности своей просьбой.
— А! — только и сказал он на это, но минуту спустя добавил с коротким смешком: — Уж не считаете ли вы меня менее храбрым, чем маленькая английская барышня?
Спускались сумерки, и Джейми пустил лошадей рысью. Мы с ним почти не разговаривали по дороге, а когда добрались до замка, он попрощался со мной коротким: «Всего доброго, миссис англичанка!» Но я почувствовала, что зародилась дружба гораздо более глубокая, чем та, которая сводится лишь к беспечной болтовне под яблонями.

Мужчины втайне побаиваются, что женщины, если вдруг дать им возможность, поведут себя так, как мужчины вели себя с ними

Мир был бы лучше, если бы все вели себя так, как будто на нас смотрит мама.

— Ну как ты, в порядке после вчерашнего?
— Не хочу об этом говорить.
— Почему ты не сыграл просто Деда Мороза?
— И как же это, черт побери, Стюарт? Он такой же человек, вполне себе трехмерный. Мой долг играть правдиво.
— Так правда в том, что он должен источать радость! А не суицидальные наклонности.
— Он живет в стрессе. Ему приходится доставлять миллиарды подарков за одну ночь! Это был другой взгляд на роль. Если публика не прониклась, в этом нет моей вины. Они вели себя, как дети!
— Это и были дети!

… Три года назад мы были дочками бюргера, а Фрида — сиротой, служанкой в трактире, мы проходили мимо, даже не глядя на нее; конечно, мы вели себя слишком высокомерно, но так нас воспитали. Однако в тот вечер в гостинице, ты уже мог заметить, какие теперь сложились отношения: Фрида с хлыстом в руках, а я — в толпе слуг.

Все дороги вели к мрачной границе смерти.

– Он есть, Он вернется и накажет живущих Злом и творящих его и наградит ходящих в незлобии.
— И более всех будет награжден морской огурец.
– Морской огурец? – Его Преосвященство был явно озадачен.
– Да, это такая штука, живет в южных морях, – Рокэ отхлебнул «Черной крови». – Она и впрямь похожа на пупырчатый огурец. Лежит себе на дне и растет. Растет и лежит, никого не трогает, ни на что не покушается.
– Вы говорите о животном, лишенном души!
– А вам не кажется, что требовать от людей с этой самой душой, чтобы они вели себя как животные, противно воле Создателя? Иначе бы он заселил все миры морскими огурцами и на этом успокоился.

Я влюбилась в твои руки задолго до того, как ты прикоснулся ко мне. Наблюдала, как они спокойно держали руль, когда ты вел машину, как уверенно разделывали мясо, когда ты готовил жаркое, как нежно вели за талию сигарету, которая, казалось, начинала тлеть сама собой от их страсти. Сильные, исписанные реками вен, настоящие мужские руки. И когда я представляла, что эти реки потекут по моему телу, мне становилось не по себе, настолько безумно хорошо, что сотни мурашек тут же выбегали спросить: «Что случилось?»

— Услать их надо немедля куда-нибудь! Ясно?… Молчит, проклятый… А, что, Феденька, войны сейчас никакой нет?
— Да как же это нет, кормилец? Шведы прямо заедают. Крымский хан на Изюмском шляхе безобразничает.
— Что ты говоришь…
— Да.
— Как же вы допустили?!
— Не вели казнить! [падает на колени]
— Встань Фёдор, я тебя не виню. Садись. Пиши. Царский указ. Приказываю: послать войско выбить крымского хана и с Изюмского шляха. Точку поставь.

Не вели казнить, великий государь, вели слово молвить! [шепотом:] Да ты что, сукин сын, самозванец, казённые земли разбазариваешь?! Так никаких волостей не напасёшься!

— Знаете, смерть близких всегда сопряжена с чувством вины, — заметила я. — Или почти всегда. Мы чувствуем себя виноватыми, что не вели себя как должно, что не уберегли, что не ушли вместе с ними. Наверное, люди так устроены. На самом же деле никто не всесилен. И, несмотря на всю нашу неидеальность, близкие люди знают, что любимы.

Без страстей и противоречий нет жизни, нет поэзии. Лишь бы только в этих страстях и противоречиях была бы разумность и человечность, и их результаты вели бы человека к его цели.

Они — особенно Нэнсили — вели себя так, что, если бы вдруг я провалился в канализационный люк, они даже не остановились бы, чтобы взглянуть вниз.

Вот особенно здорово звучат эти отсылы к классике и лирике. Кого ни возьми, любого «героя нашего времени» — Чацкого, Онегина, Печорина, — все персонажи вели абсолютно бесцельное существование, искали смысл жизни, духовные очаги и т. д. И поиски «духовности», даже просто послушав тебя, продолжаются так уже века три. А воз, Миша, и ныне там.

В вечности, где время не существует, ничто не растет, не рождается, не меняется. Смерть создала время, чтобы вырастить то, что потом убьет. И мы рождаемся заново, но проживаем ту же жизнь, которую уже много раз проживали. Сколько раз мы вели уже эту беседу, господа? Кто знает… Мы не помним свои жизни, не можем изменить свои жизни, и в этом — весь ужас и все тайны самой жизни. Мы в ловушке. Мы в страшном сне, от которого не проснуться.

Не стоит отрицать… что возможность вольно бродить по свету всегда окрыляла. Она ассоциировалась у нас с побегом от своей биографии, притеснений, законов и докучливых обязательств, с абсолютной свободой, и все дороги, конечно, вели на Запад.

Многие великие люди всю свою жизнь вели подробные записи, фиксируя каждый прожитый день.

Душный мир. Неблагоприятный, болезненный мир. Весь он какой-то неуютный и тоскливый, как то казенное помещение, где люди со светлыми пуговицами и плохими зубами вдруг ни с того, ни с сего принялись вопить, надсаживаясь до хрипа, и Гай, такой симпатичный, красивый парень, совершенно неожиданно принялся избивать в кровь рыжебородого Зефа, а тот даже не сопротивлялся… Неблагополучный мир… Радиоактивная река, нелепый железный дракон, грязный воздух и неопрятные пассажиры в неуклюжей трехэтажной металлической коробке на колесах, испускающей сизые угарные дымы… и еще одна дикая сцена — в вагоне, когда какие-то грубые, воняющие почему-то сивушными маслами люди довели хохотом и жестами до слез пожилую женщину, и никто за нее не заступился, вагон набит битком, но все смотрят в сторону, и только Гай вдруг вскочил, бледный от злости, а может быть от страха, и что-то крикнул им, и они убрались… Очень много злости, очень много страха, очень много раздражения… Они все здесь раздражены и подавлены, то раздражены, то подавлены. Гай, явно же добрый симпатичный человек, иногда вдруг приходил в необъяснимую ярость, принимался бешено ссориться с соседями по купе, глядел на меня зверем, а потом так же внезапно впадал в глубокую прострацию. И все в вагоне вели себя не лучше. Часами они сидели и лежали вполне мирно, негромко беседуя, даже пересмеиваясь, и вдруг кто-нибудь начинал сварливо ворчать на соседа, сосед нервно огрызался, окружающие вместо того, чтобы успокоить их, ввязывались в ссору, скандал ширился, захватывал весь вагон, и вот уже все орут друг на друга, грозятся, толкаются, и кто-то лезет через головы, размахивая кулаками, и кого-то держат за шиворот, во весь голос плачут детишки, им раздраженно обрывают уши, а потом все постепенно стихает, все дуются друг на друга, разговаривают нехотя, отворачиваются…

Эти двое вели себя как заговорщики, причём заговорщики, не скрывающие, что у них заговор.

— Основой стратегии, маленький фор, — любезно объяснила Кавилло, — является не выбор какого-то одного пути к победе, а создание таких условий, чтобы все пути вели к ней. В идеале.

… Вы когда-нибудь читали про человека, который перенесся в будущее и увидел там одних сумасшедших? Но так как они все — все до единого — были помешанные, то никто из них об этом не знал. Все вели себя одинаково и считали себя нормальными. А наш герой оказался среди них единственным здоровым человеком, но он отклонялся от привычной нормы и для них был ненормальным. Так что… помешательство — понятие относительное. Все зависит от того, кто кого в какую клетку запер.

Мне нравились маленькие дети. Многие из них вели себя плохо, но ни один не был окончательно испорченным. Маленькие дети — это единственная хорошая разновидность людей.

Я нахожу, что лучше всего в воспитании детей говорить им, чего в точности от них ждут, в чём они плохо себя вели и что им нужно сделать, чтобы вернуть расположение родителей.

Из всех войн, которые народы вели между собою огнём и мечом, религиозные были самыми кровопролитными.

Я люблю, чтобы мужчины вели себя по-мужски, чтобы они были сильными, оставаясь при этом детьми.

Любовь — точно как аромат цветка. Она не создает отношений; она не требует, чтобы вы были тем-то или тем-то, вели себя определенным образом, действовали определенным образом. Она ничего не требует. Она просто делится.

Если оба пола на протяжении тысячелетий вели борьбу друг с другом, если у них возникли предрассудки в отношении друг друга, характерные для борьбы такого рода, то как же сегодня мы можем установить, в чем заключаются истинные различия?
И лишь тогда, когда мы не будем думать о различиях, когда забудем традиционное клише, мы сможем развить то чувство равенства, в котором каждый партнер — самоцель. Только тогда мы сможем узнать что-либо о различиях между мужчиной и женщиной.

Не вели казнить, великий государь! Вели слово молвить!

Расстояния, вёрсты, мили… Нас расставили, рассадили по двум разным углам Земли, чтобы лучше себя вели.

Мне снилось… Сказать не умею,
Что снилось мне в душной ночи.
Я видел все ту же аллею,
Где гнезда качают грачи.Я слышал, как темные липы
Немолчный вели разговор,
Мне чудились иволги всхлипы
И тлеющий в поле костер.И дом свой я видел, где в окнах,
Дрожа, оплывала свеча.
Березы серебряный локон,
Качаясь, касался плеча.С полей сквозь туманы седые
К нам скошенным сеном несло,
Созвездия — очи живые —
В речное гляделись стекло.

— Ты уже не веришь, что любовь — единственное, ради чего стоит жить?
— Нет.
— Тогда скажи, ради чего стоит жить вообще? — сказала она умоляюще. — Если не ради любви, то ради чего же? Ради всего этого? — Она жестом обвела убогую обстановку комнаты, еще резче усилив и мое собственное ощущение, что мир — это лавка старьевщика. — Я что, должна жить ради этого стула, этой картины, ради этой печной трубы, этой кушетки, этой трещины в стене? Вели мне жить ради этого, и я буду! — кричала она.

Испокон века лишь великие победы вели к великим результатам.

Простейшая цепь рассуждений, Стенфорд представил вас как доктора, а выправка у вас армейская, значит, военный врач, левая рука плохо действует, значит, были ранены, ну и остаётся вспомнить, где недавно британские войска вели военные действия, на востоке

Подростковый возраст — это очень тяжелый период. Взрослые обращаются с подростками как с детьми и ждут, чтобы они вели себя как дети. Командуют ими, словно маленькими животными, а потом хотят, чтобы из них выросли нормальные взрослые. Рационально мыслящие, уверенные в себе люди. Это трудный, никчемный, нестабильный период.

— А знаешь что, Даг, я с удовольствием заплачу, и знаешь почему? Потому что именно так поступают взрослые, они платят за напитки и не ввязываются в драки. Знаете, чем я занимался, когда вы вели себя, как дети, сейчас я вам расскажу.
— Ты красил ногти?
— Нет, я…
— Проходил тест на отношения в очередном номере «Cosmo»?
— Нет, я…
— Старался не плакать, когда мистер Биг вернулся к Кэрри в конце фильма «Секс в большом городе»?
— Так, а ну-ка без спойлеров, я еще не смотрел! Я сейчас вам расскажу, что я делал, я…
— Ждал капитана футбольной команды, потому что он дал тебе кольцо, а ты весь такой красивый в выпускном платье с вырезом на спине?

Жизнь в последнее время стала полна сюрпризов, и все они вели меня к одной мысли: люди и впрямь заслуживают того, что с ними приключается.

Наши чувства были такими обжигающими, но мы вели себя холодно.

— А кроме меня еще у кого-нибудь это в голове не укладывается?
В смысле, не важно, что вы ребята там внизу видели, но похоже, что наши родители вели какую-то дичайшую двойную жизнь… причем похоже, что долгие годы. Как такое вообще возможно?
— Что? Как возможно то, что наши родители нам врали?
Давай посмотрим: Санта Клаус, Зубная Фея, Пасхальный Заяц, э-э, Бог.
«Ты самая красивая в школе. Будет совсем не больно. Кто-нибудь испугает, так и останешься…»

Христос мне, в общем, нравится, но вся остальная муть в Библии — не особенно. Взять, например, апостолов. Меня они раздражают до чертиков. Конечно, когда Христос умер, они вели себя ничего, но пока он жил, ему от них было пользы, как от дыры в башке. Все время они его подводили.

Как бы неразумно ни вели себя животные, человек всех неизмеримо превосходит своим безумием.

Торговцы вели свою охоту, балансируя между честностью и обманом. Ведь коварство у всех торговцев в крови.

Если вы ни разу не видели настоящую, полноценную гримасу отвращения, просто расскажите своему сыну, как вы вели себя в его возрасте.

Наши демоны не умирают — они остаются рядом на всю жизнь. Они ходят с нами рука об руку, шепчут на ухо, ложатся в постель и обнимают во сне. Никому не дано изгнать их до конца, от нас лишь зависит, как мы будем с ними сосуществовать. Кто-то пытается игнорировать и отрицать… Кто-то сдается и становится их рабом. А кто-то устанавливает за ними надзор и неустанно следит, чтобы они сидели по углам и вели себя смирно… И надзор — это… работа, которой нет конца.

Напротив, многие из моих коллег-мужчин тактичны, внимательны и понимают, с какими проблемами женщины сталкиваются во взаимоотношениях. Я всегда буду помнить одну группу, которую мы вели вместе с одним молодым психиатром. Одна женщина очень стеснялась проблем в своем десятилетнем браке. Она рассказала о ряде случаев, когда ее муж проявлял невероятную жестокость и оказывал психологическое насилие, а потом спросила, почему она не в порядке. И мой коллега ответил:
«Вас эмоционально избивали с изощренной жестокостью каждый день. Здесь не о чем говорить. Это не вопрос взглядов или гендерной политики. Вы переживаете насилие каждый день. Вы в полном порядке, если не считать того, что до сих пор не научились защищать себя».
Поскольку эта женщина переняла так много отрицательных взглядов у своего собственного мужа, для нее оказалось необычайно важным получить одобрение у другого мужчины. Я видела выражение облегчения и благодарности на ее лице. Она действительно почувствовала, что ее услышали, возможно, впервые за много лет.

«А затем — позор человечества, ужас для мира — Елизавета. Злобная убийца, которая 19 лет держала в плену кузину, прелестную Марию Шотландскую, а затем приговорила ее к ужасной смерти. Этим она навеки осрамила монархию и все королевство». — Творение предвзятого, невежественного, неточного историка. — Фанни, Вы несносны! — Все распри и войны вели мужчины. Женщины в них почти не участвовали. Как скучно. Я часто думаю: почему история так уныла? Большая ее часть — выдумка

Мы постоянно, тысячами разных путей, толкаем и подталкиваем наших детей вырасти побыстрее, торопим их вместо того, чтобы позволить им остановиться и отдохнуть на этом пути. Вместо того, чтобы притягивать их к себе, мы отталкиваем их. А теперь представьте, если бы мы вели себя так с нашими любимыми. Как бы вы отреагировали на ухаживания со следующим посылом: «И не думай, что я помогу тебе с тем, что, по моему мнению, ты можешь сделать самостоятельно»? Вряд ли бы это поспособствовало развитию отношений. Наоборот, когда мы хотим кому-то понравиться, мы готовы помогать, нам приятно помогать человеку. Твои проблемы – мои проблемы. Мы делаем это со взрослыми, но мы отказываем в помощи нашим детям, которым действительно надо быть уверенными, что они могут на нас положиться

Обращение В. В. Путина к детям:
— Здравствуйте, маленькие россияне! Это был сложный год. Не все вели себя хорошо. Я был вынужден дать по попе дяде из пенсионного фонда, а дяде петрозаводскому губернатору сделать «Атата!»

Я где-то читал, что моржи остаются совершенно равнодушными, когда охотники, нападая на стадо, убивают дубинками их соседей, — и я видел, как во время войны целые народы вели себя совершенно так же.

Расстояние: версты, мили… нас расставили, рассадили, чтобы тихо себя вели по двум разным концам земли.

— Он раскусил Санту, когда ему было три года.
— Это математика. Санта не мог бы посетить за одну ночь всех детей мира, даже если предположить, что 50% вели себя плохо!