Цитаты про трусость

трусость, несомненно, один из самых страшных пороков. Нет, философ, я тебе возражаю. Это самый страшный порок.

Хочешь знать, почему я использую нож? Пушки слишком быстры, не успеваешь насладиться, получить истинное удовольствие, а когда я использую нож, в этот самый последний момент раскрывается ВСЯ человеческая сущность, и в каком-то смысле я знаю твоих друзей лучше, чем ты. И… хочешь знать, кто из них был трусом?

Трус тот, кто боится и бежит; а кто боится и не бежит, тот ещё не трус.

Совесть и трусость, в сущности, одно и то же, Бэзил. «Совесть» – официальное название трусости, вот и все.

Леопольд, выходи, подлый трус!

Я думаю, бежать — это трусость. Это значит избегать опасности. А опасности так редко встречаются в нашей жизни.

Ты либо мертвый герой, либо живой трус.

Мир полон трусов, которые хотели бы выглядеть героями.

Наверное, ничто так не отвращает женщину от мужчины, как трусость.

Любовь труса позорит женщину, как бы благородна она ни была

— А что заставляет человека презирать самого себя?
— Наверное, трусость. Или вечная боязнь провала, страх не оправдать возложенных на тебя надежд.

— Думаю, я более благоразумный.
— Благоразумие — это не более чем трусость. Благоразумным недоступно наслаждение.

Чего не сделает страх с человеком, если только у этого человека душонка жиденькая, на тонких, комариных ножках!

Когда все мечтают о якобы запретном и лишь немногие осуществляют эти мечты, все остальные чувствуют себя трусами.

Мужество покидает меня, оно пулей вылетает из помещения, вульгарно хлопает дверью, даже прощальной записки не оставляет, сволочь.

Не будет трусостью отказаться от поставленной задачи. Трусостью будет не делать ничего.

Tрусость — мать жестокости.

Мне действительно не нравится, что они задумали такое без предупреждения. Ведь даже у трусов есть права.

Он просто струсил. Он же мужик.

Кругом измена, трусость и обман.

По-настоящему храбрым людям незачем драться на дуэли, но это постоянно делают многие трусы, чтобы уверить себя в собственной храбрости.

Трусливый друг страшнее врага, ибо врага опасаешься, а на друга надеешься.

Есть трусы мозга и трусы сердца.

Глупцы говорят, трусы молчат, мудрецы слушают.

Ты плюешь на себе подобных потому, что не можешь их понять. Ты просто трус.

Не побояться выглядеть трусом в чьих-то глазах — на это тоже нужно мужество.

— Ты трус.
— Это не страх. Это инстинкт самосохранения.

Трусы мечты не создают.

— Не будь таким трусом!
— Если я умру, ты назовешь меня героем?
— Наверное.
— Но пока я жив, я трус.
— Боюсь, что так принято. Славу получаешь тогда, когда не можешь ей насладиться.

Мы драпируем способами всеми
Свое безволье, трусость, слабость, лень.
Нам служит ширмой состраданья бремя,
И совесть, и любая дребедень.

— Эл, будь осторожен!
— Надж, я — трус. Я всегда осторожен.

Видеть несправедливость, и ничего не делать — означает трусость.

Два труса чувствуют себя смелее, когда они вместе, чем храбрец, когда он один.

Ей хотелось провести с ним еще одну ночь. Хотя бы одну, чтобы они могли закончить то, что начали. Но как ей об этом ему сказать? Разумеется, она не могла этого сделать. Струсив, как обычно, она оставила все на самый последний момент. «В будущем я стану смелее, — пообещала она себе. В будущем я всегда буду говорить то, что думаю, красноречиво и страстно.»

Все люди были бы трусами, будь у них на то смелость.

Герой умирает один раз, а трус — постоянно.

Нет смысла искать хорошее в людях, потому что большинство из них — трусы, чьи слова не стоят и ломаного гроша.

Трусость спрашивает — безопасно ли это? Целесообразность спрашивает — благоразумно ли это? Тщеславие спрашивает — популярно ли это? Но совесть спрашивает — правильно ли это? И приходит время, когда нужно занять позицию, которая не является ни безопасной, ни благоразумной, ни популярной, но ее нужно занять, потому что она правильная.

Трус — это тот, кто боится быть или казаться трусом, когда это нужно.

Как хотелось бы многим покинуть самих себя в минуту опасности!

Только трусы жестокосердны.

Под влиянием трусости ни одно качество человека так не увеличивается, как глупость.

Это жизнь. Так живут почти все. Хитрят, изворачиваются, трусость — она как маленькая домашняя собачонка, которая вертится под ногами. Ее ласкают, дрессируют, к ней привязываются. Такова жизнь. Люди в ней делятся на храбрецов и тех, кто приспосабливается. Насколько проще жить, приспосабливаясь… Передай-ка мне бутылку.

Все в руках человека, и все-то он мимо носу проносит, единственно от одной трусости… это уж аксиома… Любопытно, чего люди больше боятся? Нового шага, нового собственного слова они всего больше боятся…

Быть вежливым и предупредительным не значит ещё быть трусом.

Не поймите неправильно. Меня не любят не из-за страха. Смешно даже. Это я напуган. Я всегда боялся, что, потеряв контроль, натворю бед. Я трусливейший из смертных. Но что с того? Как это мешает надрать вам задницы? И знаете… я не позволю себе проиграть на глазах тех, кто меня любит.

Убивает не только пуля, не только клинок или осколок — убивает дурное слово и скверное дело, убивает равнодушие и казенщина, убивает трусость и подлость.

Нужно быть храбрым человеком, чтобы быть трусом в Красной армии.

Довольно странная разновидность отваги — признаваться в своей трусости.

— Я не хочу обмана… впрочем, нет, я выше обмана, но я не хочу трусости. В обмане же — всегда трусость.

Страх — это возможность для смелости, а не доказательство трусости.

Ты так и не узнаешь, на что способен, если струсишь.

Дурак лишь тот, кто сдается, парень.

Я не люблю себя, когда я трушу,
Обидно мне, когда невинных бьют,
Я не люблю, когда мне лезут в душу,
Тем более, когда в нее плюют.

Перед погонщицей — своей судьбой — не трусь.
Не так уж долго ей владеть тобой, не трусь.
Что в прошлом кануло, всё провожай улыбкой,
И пусть грядущее грозит бедой, не трусь.

В самом ли деле я робок? Мне не хватает смелости ответить на этот вопрос.

Я не трус — но я боюсь.

Всякий клеветник труслив и на язык, и на дела, никогда не действует открыто.

Из страха перед людьми трудно говорить правду, из страха перед совестью — ложь.

Человек трусливый, потерявший всякий стыд, может согласиться на всякую гадость.

Кто боится других, тот раб, хотя он этого и не замечает.

Трусы должны иметь власть, иначе им боязно.

Наука — борьба за счастье человечества — также требует жертв, как и всякая другая борьба. Трусам, очень берегущим себя, не даются полнота и радость жизни, а ученым — крупные шаги вперед.

Смущение — признак глупости. Если ты трусишь, значит ты тщеславна. Если будешь не на высоте, значит, способности твои дутые.

Трусость в соединении с жесткостью как раз и являются логическим следствием любой тирании.

— Дурак лишь тот, кто сдается, парень.

Трусость в своем расцвете обращается в жестокость.

Есть несколько способов справиться с искушением; самый верный из них – трусость.

Прослыть трусливой хуже, чем понести кару, выполнив обещанное, а удача сопутствует храброму.

Трус намного чаще ищет ссоры, чем человек мужественный.

Тот, кто не решается любить из трусости или самолюбия, достоин презрения.

Мы считаем трусом того, кто допустил, чтобы в его присутствии оскорбительно отзывались о его друге.

Нужно быть очень смелым человеком, чтобы быть трусом в советской армии.

Мне нужно было набраться храбрости и просто спросить, как тебя зовут, вместо того, чтобы кричать «Я не могу обуздать свою страсть!».
Теперь ты, наверно, думаешь, что я ничтожество.

Когда малодушный трус попадает в фавор, он наглеет и не боится оскорблять людей более значительных, чем он сам.

Напрасно трус бьет себя кулаком в грудь, чтобы набраться храбрости; ее нужно иметь прежде того и лишь укреплять в общении с теми, кто ею обладает.

Знать, что нужно сделать, и не делать этого — худшая трусость.

Крайняя жестокость — обратная сторона трусости.

Трус — тот, кто в минуты опасности думает ногами.

Страх и надежда могут убедить человека в чем угодно.

Боли самой по себе, — начал он, — иногда недостаточно. Бывают случаи, когда индивид сопротивляется боли до смертного мига. Но для каждого человека есть что-то непереносимое, немыслимое. Смелость и трусость здесь ни при чем. Если падаешь с высоты, схватиться за веревку — не трусость. Если вынырнул из глубины, вдохнуть воздух — не трусость. Это просто инстинкт, и его нельзя ослушаться.

Труслив, по-настоящему труслив лишь тот, кто страшится своих воспоминаний.

Я никогда не отрицаю произошедшее, так делают только трусы. Даже если я не права, я не буду от этого отворачиваться. Я просто сделаю вывод и поблагодарю человека за данный мне опыт.

Трусость – не позор. Глупость – вот что такое позор. Бояться не надо ничего, кроме… опасностей. А не признавать опасность – это первейшая из глупостей.

Пусть будет страх — некоторого рода неприятное ощущение или смущение, возникающее из представления о предстоящем зле, которое может погубить нас или причинить нам неприятность; люди ведь боятся не всех зол… но лишь тех, что могут причинить страдание, сильно огорчить или погубить…

Нельзя уважать человека, который не смеет открыто высказывать свои взгляды.