Цитаты про тетю

Мне мама сказала, что у меня есть двоюродный братик… Ему должно исполниться 7 лет 11 мая… Моя тётя отдала его в детдом… Так нельзя! Я понимаю, что в душе закипает ненависть к ней…

— Джигит, иди сюда! — Чего? — Ты маму любишь? — Маму люблю. И тетю Таню люблю. И Олю Крымову люблю, она у нас на заводе в ОТК работает. — А деньги любишь? — Очень.

— Он же не сказал спасибо! — возмутилась Гестия. — Он только сказал, что Гарри не занимает места зря!
— Да, но из его уст это всё равно что «Я тебя люблю», — произнес Гарри, разрывавшийся между раздражением и желанием расхохотаться — уж больно хороша была тетя Петуния, обнимавшая Дадли так, точно он минуту назад вынес Гарри из горящего дома.

— Я просто не понимаю, как та смышленая, красивая, уверенная в себе девочка, которую я знаю, могла почувствовать себя настолько напуганной и неполноценной.
— Они знали гораздо больше, чем я. Где они только ни бывали!
— Как любит говорить твоя тетя Хэтти, слова стоят дешево. Образование создает и мужчину, и женщину. Всю жизнь ты учишься, становясь тем, кто ты есть, кем хочешь стать.

-Папа, а тетя Клава кем работает? -Она музыковед. -Нет, музыковед – это дядя, а она – музыковедьма)

Потому что я самодур. Потому что сейчас во мне проснулась тетя родная. Дура неисправимая.

Зачем я его слушал! Разбудил во мне тетю, которую каждый мог убедить в чем угодно.
Бедняжка 18 раз была замужем, не считая легких увлечений.

— Я причинил ей боль… я не знаю, что делать…
— Ну, сперва надо сделать самое сложное — простить себя.

— Сколько тебе лет? — Он взглянул на меня с подозрением. — Ты выглядишь, как будто тебе столько же лет, сколько моей тете. — Он нахмурился. — А тетя не любит играть с пожарной машиной.
Я пожал плечами:
— Ну, тогда твоя тетя — скучный старый йынчукс.
— Иынчукс! — радостно вскричал Люк. — Что такое «йынчукс»?
— Тот, кто скучный, — ответил я, морща нос и произнося это слово так, словно речь шла о болезни. Мне нравилось произносить слова задом наперед, как будто я изобретал свой собственный язык.
— Скучный, — повторил за мной Люк и тоже наморщил нос. — Фу-у-у!

— И, знаешь, меня больше не волнуют никакие темные лошадки, будь то дядя Бик, тетя Шелли или броненосец. Даже если кто-то из эти млекопитающих взбесится, наша свадьба все равно будет легендарной.
— Без «подожди-подожди»?
— У меня есть ты, мне больше не нужно ждать.

— Эй, вы! Могу спорить, это тётя Ву велела вам носить красные туфли.
— Да, она сказала, что в них я встречу свою суженную.
— Ага… И часто вы их надеваете после этого предсказания?
— Каждый день.
— Тогда, конечно, предсказание сбудется!
— Правда? Вы так думаете? Я так счастлив!

— Я всегда хотел проехаться на одном из них.
— Добро пожаловать. Куда бы вы хотели поехать?
— Куда угодно.
— Не очень понятно «куда угодно». Мне нужно конкретное место.
— Италия.
— Мы не можем доехать до Италии.
— Тогда домой к тети Отавии.
— И где же дом тети Отавии?
— Италия.

Есть тети как тети, есть дяди как дяди, есть люди как люди и ***и как ***и. Есть дяди как тети, есть тети как дяди, есть ***и как люди и люди как ***и.

— Дети, отвернитесь, тётя будет делать пи-пи.
— Что? Я же вам не животное какое-то. Я сделала пи-пи 20 минут назад и всё тщательно закопала, я же леди.

Я считаю, что мы все с вами рождаемся украинцами. И раз мы родились, значит мы как-то это заслужили. Или мы, или родители, или предки наши… Неважно. И этот человек, я уверен, был рожден украинцем. Маленьким, пухлым, розовощеким украинцем, 3,5 килограмма. Вопрос в другом — как из этих трех килограмм человек превращается в стокилограммового хохла. Как это происходит? А я вам объясню. Мы сами виноваты. Вот такие, как вы, Яна, как я, как мы все. Мы сами виноваты.
Все начинается в роддоме. Родился этот мальчик, нужно занести. Занести обязательно, надо дать врачу! Не дали — залезай обратно! А потом мы этого ребеночка приносим домой, и там этот ребеночек — еще украинец — как только начнет мотать на ус, так станет хохлом. Что он видит? Первое: папа. Папа сидит, естественно, смотрит телевизор и говорит: «Да во всем виноваты эти козлы, эти скоты, эти политики чертовы!» Между этим пересчитывает двести гривен, которые вчера заработал на пикете, когда стоял за этих же козлов и вонючих депутатов! Это нормально. Не стоит папа — стоит кто-то другой. Значит, кто-то другой должен взять эти вороватые бабки? Почему не я? Ребенок наматывает на ус, и наш украинец — по чуть-чуть — начинает превращаться в своего папу. В этого хохла. По чуть-чуть. Не все потеряно.
Есть дядя из ОВИРа, тетя из БТИ, и все устраивают мальчика — куда? — в школу. Дорогую. Не… ДороГую школу. И заканчивает очень хорошо ребеночек школу. И едут все отдохнуть на Днепр, аттестат получили, одни пятерки. Конечно! Почему нет? Шашлычок, коньячок, очень вкусно… А мусор? Мусор хохлы уберут. И в этом приподнятом настроении поступаем мы в институт, все те же помогают решать. И после института — куда мы едем? — на Днепр! А что ж там все загажено? А что ж там везде этот мусор? Тут же табличка прибита: «Не мусорить!» Кто ж тут намусорил? Что ж эти хохлы не убирают после себя?!
И в хорошем настроении, на новой Хонде, подаренной к выпуску из института, мчит наш уже полухохол-полуукраинец по ночному Киеву, там, где нет дорог, и абсолютно насрать — извините меня — на людей, которые в это время спят. Пришли с ночной… Или мать, уставшая на двух работах, чтобы накормить своего ребенка… Только-только укачала пацана… А он мчит в будущее!
Будущее не за горами. В 20-25 лет он станет депутатом. И превратится наш украинец в стопроцентного, чистокровного хохла. И все у него будет хорошо. Правда, детки будут учиться в Швейцарии… Не здесь — ну, чтобы подальше от хохлов. Отдыхать он будет не на Днепре — там же уже он насрал — а на Мальдивах — ну, чтоб подальше от хохлов. Квартирку себе купит, тоже где-то в Лондоне — чтоб подальше от хохлов. Подальше от этого всего… Не мое… Вот такая у нас загадочная хохляцкая душа.

— Он же не сказал спасибо! — возмутилась Гестия. — Он только сказал, что Гарри не занимает места зря!
— Да, но из его уст это всё равно что «Я тебя люблю», — произнес Гарри, разрывавшийся между раздражением и желанием расхохотаться — уж больно хороша была тетя Петуния, обнимавшая Дадли так, точно он минуту назад вынес Гарри из горящего дома.

Матроскин говорит продавцу:
— Здравствуйте, нам кровать нужна на колесиках. Есть у вас такие? К нам тётя в гости приезжает на постоянную жизнь.
Продавец отвечает:
— У нас сейчас любые кровати есть. Хоть на колесиках, хоть с моторчиком. У нас в деревне капитализм наступил.
— Хорошо, — говорит дядя Фёдор, — давайте посмотрим ваши кровати.
— А чего их смотреть? — говорит продавец. — Вы скажите, какая кровать вам нужна. Мы нажнём кнопочку, и дядя Вася вам её со склада притащит.
— Какой-то странный у вас капитализм наступил, — говорит Матроскин. И кроватей у вас завались, и кнопочки есть, а дядя Вася всё так же на себе тяжести таскает, как при развитом социализме.