Цитаты про телевидение

Благодаря телевидению дурак дурака видит издалека:)

Книга есть способ существования сериалов вне телевидения.

Мы — внебрачные дети истории, взращённые телевидением с верой в то, что однажды мы станем миллионерами, кинозвёздами или рок-звёздами, но мы не станем. И мы только что это поняли, — сказал Тайлер. — Так что не ***и нам мозги.

Два величайших изобретения в истории: книгопечатание, усадившее нас за книги, и телевидение, оторвавшее нас от них.

Они так сыты неприятностями, заботами, глупым телевидением, пошлой прессой, что бескорыстие кажется им чем-то непонятным.

Мы живем в странное время; война переместилась на новое пространство. Полем битвы стали средства массовой информации, и в этом новом конфликте трудно отделить Добро от Зла. Сложно понять, кто добрый, а кто злой: стоит переключиться на другой канал, и противники меняются местами. Телевидение приносит в мир зависть.

— Не переживай, Брейн, ты найдешь другой способ затуманивать людям мозги.
— «Экспериментальное телевидение». Кажется, кто-то это уже сделал…

Страна отсутствия. Нет лидеров — это призраки. Нет культуры — лишь смехуёчки по телевидению. Нет любви — только бордели. Люди так равнодушны, словно при рождении у них сразу ампутируют сердце.

— Ты знаешь, кто я сейчас? Что я не просто одинокая вдова, живущая в маленькой квартирке, я уже кто-то, Гарри. Все меня любят! Скоро миллионы людей увидят меня и полюбят! Я расскажу им о тебе и о твоем отце, я расскажу им, как он любит красное платье и как хорошо нам было, помнишь? Ради этого стоит просыпаться утром. Ради этого худеть и быть здоровой. Ради этого надевать красное платье. Улыбаться ради этого, наконец. Это наполняет смыслом завтрашний день. А что у меня есть, Гарри? Чего ради мне стелить постель и мыть посуду? Я это делаю, но зачем? Я одинока. Сеймер покинул меня, ты покинул меня. Мне не о ком заботится. Не о ком. Что у меня есть? Я одинока Гарри. Я стара.
— У тебя есть подруги, мама.
— Это не одно и тоже. Я им не нужна. Тебе есть, ради кого жить… Нет, Гарри! Мне нравится так чувствовать, мне нравится думать о красном платье и телевидении, о твоем отце и о тебе. Теперь, видя солнце, я улыбаюсь.

— Они что, транслируют рекламу прямо в сон?
— Да, а разве в двадцатом веке не было рекламы?
— Была, но не во сне. Только по радио и телевидению. В журналах, фильмах, на спортивных играх, автобусах, молочных коробках, на майках, банданах и на небе, но не во сне! Ни за что!

— Ты будешь смотреть, как я ем булочку?
— Кабельное телевидение отключили и мне скучно.

Телевидение гробит мозг.

— Кое-кто говорит о границах разума. Они изучают чудесный мир алкоголя и наркотиков, но… Это не та граница. Очередной самообман. Мы придумали ложную границу с компьютерами, которые позволяют людям думать, что они сбежали. Граница с платой за доступ.
— А космос? Последняя граница?
— «Стар Трек» — это не космос, а телевидение. Тоже мне, граница. И потом, сколько народу побывало в космосе? Нет, настоящая граница здесь, автострада 60. Вот зачем ее построили. Это место для тех, кому хочется жить по-другому.
— А это правда, мистер Коди?
— Если нет, то должно быть.

Половины этого города просто не существует. По моему мнению, пространство внутри Садового кольца вечерами превращается в некое подобие компьютерной игрушки, населенной людьми-пустышками. Когда-то они были нормальными людьми, у них были мечты, «души прекрасные порывы», проблемы и жизненные заботы. Но затем, в какой-то момент, они поняли, что легче превратиться в персонажей гламурных журналов, героев и героинь танцпола, фей подиума и ресторанных рыцарей ножа и тарелки. Превратить свою жизнь в атмосферу круглосуточной вечеринки и стать теми самыми рекламируемыми на всех углах «ночными жителями». Постоянные лучи софитов отучили их глаза воспринимать дневной свет, лампы солярия сделали невозможным нахождение на дневном солнце, тонны парфюмерии и косметики вкупе с наркотиками и диетами постепенно иссушали их тела, а актуальные журналы и развлекательное телевидение сделали то же самое с их мозгом. В конце концов они превратились в тени людей, в некое подобие невидимок, которые могут выходить из дома только в ночное время суток, когда искусственное освещение скрывает то, что под оболочкой из макияжа, платья «Prada», джинсов «Cavalli» или костюма «Brioni» — скрыта пустота. Именно поэтому вы никогда не встретите их днем на улицах Москвы. Боязнь, что кто либо увидит, что под темными очками «Chanel» нет никаких глаз, а их лица просто нарисованы, заставляет их оставаться днем дома. День — время людей, тогда как ночь — время мумий.

— Мо Сизляк? Я из Некреативного Агенства Артистов. Мы представляем некоторых звезд по ТВ.
— Телевидение? Это дерьмо до сих пор существует?

Without TV, it’s hard to tell when one day ends and the other begins.

Без телевидения трудно сказать, когда кончается один день и начинается другой.

Я не хочу застревать на телевидении, потому что, если это случится… Сначала тебя раскручивают, а потом кидают. Они так любят делать, еще потом и посмеются над тобой.

Я не смотрю телевизор. Это отбросы культуры, полные неподобающих метафор и нереалистичных образов жизни, созданных либеральной элитой средств массовой информации.

— А вы еврей?
— С чего вы взяли?
— А мне племяш рассказывал, что на телевидении работают либо голубые, либо евреи.
— Нет, я не еврей.

Не все газеты — желтые, не все журналы — глянцевые. Не все телевидение — сугубо развлекательное.

В Лос-Анджелесе мусор уже не выбрасывают. Его перерабатывают в телевизионные шоу.

Говорят, сейчас надо вставлять в телевизор специальную микросхему, чтобы дети не могли смотреть то, что им не полагается. В моем детстве это было ни к чему. Зачем микросхема, если есть мама? Она отлично справлялась.