Цитаты про столетие

Рыдать по причине того, что нам не прожить больше века, также неразумно, как слезливо жаловаться на то, что мы не родились в прошлом столетии.

Назло всем нытикам, романтикам, узколобым мир постоянно совершенствуется с помощью человеческого разума, улучшающего окружающую среду… используя инструменты… здравый смысл и достижения науки и техники.
А длинноволосых хулителей, которые не могут ни гвоздя вбить, ни логарифмической линейкой пользоваться, я бы посадил на платформу профессора Твишела и спровадил назад, в двенадцатое столетие, — пусть там наслаждаются.

Истина — это лишь заблуждение, которое просуществовало столетия. А заблуждение – это истина, просуществовавшая лишь минуту.

— Ну, знаете… Потрясающе!.. О каком правосудии можно тут рассуждать? Слесарь дядя Коля бегает пьяный по городу! Начальник милиции дядя Лёша пьёт с ним водку! Городской прокурор дядя Вася закрывает на всё глаза, а преступник остаётся на свободе! И это в то время, когда весь цивилизованный мир уже несколько столетий живёт по за-ко-ну!..

Революция за два дня проделывает работу десяти лет и за десять лет губит труд пяти столетий.

Его глаза — подземные озёра,
Покинутые, царские чертоги,
Отмечен знаком высшего позора,
Он никогда не говорит о Боге.Его уста — пурпуровая рана
От лезвия, пропитанного ядом,
Печальные, сомкнувшиеся рано,
Они зовут к непознанным усладам.И руки, бледный мрамор полнолуний,
В них ужасы неснятого проклятья,
Они ласкали девушек-колдуний
И ведали кровавые распятья.Ему в веках достался странный жребий
Служить мечтой убийцы и поэта,
Быть может, как родился он, на небе
Кровавая растаяла комета.В его душе столетия обиды,
В его душе печали без названья,
За все сады Мадонны и Киприды
Не променяет он воспоминанья.Он злобен, но не злобой святотатца,
И нежен цвет его атласной кожи,
Он может улыбаться и смеяться,
Но плакать… плакать больше он не может.

Когда суеверие проникает в голову народа, оно оставляет там запас глупостей на многие столетия.

Я думаю, что в следующем столетии мы узнаем, что в смехе есть что-то магическое. Когда у меня депрессия и я чем-то опечален и подавлен, я заставляю себя смеяться, и стараюсь думать о чем-то веселом и мне становится легче. Я думаю, в этот момент в душе, происходит какая-то химическая реакция. Мне правда становится легче, и я заставляю себя улыбнуться. Я думаю, что просто одна улыбка, мышцы лица делают что-то и мне становится намного лучше.
Я впервые увидел улыбку Принца и с нами был мой маленький кузен, он издавал какие-то звуки и улыбался, и это было настолько волнующе — увидеть, как сын улыбается. Его только привезли из роддома, ему было всего два дня. У меня глаза наполнились слезами, это было так трогательно, потому что он реагировал, и между ними двумя установился контакт. Это было чудесно. Я люблю это. О, Господи, как же я люблю смеяться!

То, что высмеивалось как суеверие в одном столетии, в другом подчас принимают за основу наук, и то, что кажется мудростью сегодня, завтра, возможно, станут считать абсурдом.

Я как-то сказала, что мало разбираюсь в любви — это неправда. Я знаю о любви очень много! Я видела её, наблюдала за ней целые столетия. Без неё смотреть на ваш мир было бы невыносимо. Все эти ужасные войны, боль, ложь, ненависть…
Безумно хотелось отвернуться и не смотреть больше, но смотреть как люди любят друг друга — это здорово. Даже если удастся заглянуть в самые дальние уголки Вселенной, не найдешь там ничего более прекрасного, так что…
Я знаю, что любовь возникает негаданно, но еще я знаю, что она может быть непредсказуемой, неожиданной, неконтролируемой и нестерпимой, и её можно очень легко спутать с ненавистью, и я хочу сказать, Тристан, что кажется, я тебя люблю…
Мое сердце, мне кажется, оно вот-вот вырвется у меня из груди. Такое чувство, что оно не принадлежит мне, теперь оно принадлежит тебе. И если бы ты любил, в замен мне ничего не нужно: никаких подарков, никаких вещей, ни демонстрации верности, достаточно знать, что ты тоже меня любишь…
Твое сердце в обмен на мое…

Не унывай, малыш! Зато тебе выпало великое счастье жить в двадцатом столетии — в век культуры, прогресса и человечности.

Конечно, истинная любовь — исключение, встречается она два-три раза в столетие. А в большинстве случаев любовь — порождение тщеславия или скуки.

— Ну, знаете… Потрясающе!.. О каком правосудии можно тут рассуждать? Слесарь дядя Коля бегает пьяный по городу! Начальник милиции дядя Лёша пьёт с ним водку! Городской прокурор дядя Вася закрывает на всё глаза, а преступник остаётся на свободе! И это в то время, когда весь цивилизованный мир уже несколько столетий живёт по за-ко-ну!..

Мне хотелось сказать ей что-нибудь, но я не мог…. И даже если нужные слова приходят, то стыдишься их произнести. Все эти слова принадлежат прошлым столетиям. Наше время не нашло ещё слов для выражения своих чувств. Оно умеет быть только развязным, всё остальное — искусственно.

Вместо того, чтобы кидаться от одной религии к другой, почему бы не начать со здравого смысла, ведь за последние несколько столетий наука дала нам больше понимания Вселенной, чем религия за 10 000 лет.

Все в мире покроется пылью забвенья,
Лишь двое не знают ни смерти, ни тленья:
Лишь дело героя да речь мудреца
Проходят столетья, не зная конца.

Знаешь, прорицатели бывают двух сортов — дорогие и дешевые. Только не думай, что одни из них хорошие, а другие плохие. Дело не в этом. Одни занимаются быстрыми, а другие медленными тайнами, вот и вся разница. Я, например, дешевый прорицатель, потому что и завтрашний день и следующий год скрыты от меня даже больше, чем от тебя. Я вижу очень далекое будущее, на два или три столетия вперед, — я могу предсказать, как будут звать тогда волка и какое царство погибнет. Но кого интересует, что будет через два или три столетия? Никого, даже меня. Мне на это плевать. Но есть и другие прорицатели — дорогие, например в Дубровнике. Они предсказывают, что случится завтра или через год, а это нужно каждому, как лысому шляпа, и у таких не спрашивают, сколько его пророчество стоит, а платят не жалея, пригоршнями, как за перо жар-птицы. Но не следует думать, что два таких пророка и их пророчества никак не связаны друг с другом или что они друг другу противоречат. В сущности, это одно и то же пророчество, и его можно сравнить с ветром, у которого есть внешняя и внутренняя сторона, причем внутренняя — это та, которая остается сухой, когда ветер дует сквозь дождь. Таким образом, один прорицатель видит только внешнюю сторону ветра, а другой — внутреннюю. Ни один из них не видит обе. Поэтому приходится идти по меньшей мере к двум, для того чтобы сложить целую картину, сшить лицо и подкладку своего ветра…

В огромном большинстве стран мира воспитание молодого поколения находится на уровне восемнадцатого-девятнадцатого столетия. Эта давняя система воспитания ставила и ставит своей целью прежде всего и по преимуществу подготовить для общества квалифицированного, но оболваненного участника производственного процесса. Эту систему не интересуют все остальные потенции человеческого мозга, и поэтому вне производственного процесса человек в массе остается психологически человеком пещерным, человеком невоспитанным. Неиспользование этих потенций имеет результатом неспособность индивидуума к восприятию нашего сложного мира во всех его противоречиях, неспособность связывать психологически несовместимые понятия и явления, неспособность получать удовольствие от рассмотрения связей и закономерностей, если они не касаются непосредственного удовлетворения самых примитивных социальных инстинктов. Иначе говоря, эта система воспитания практически не развивает в человеке чистого воображения, фантазии и — как немедленное следствие — чувства юмора. Человек невоспитанный воспринимает мир как некий по сути своей тривиальный, рутинный, традиционно простой процесс, из которого лишь ценой больших усилий удается выколотить удовольствия, тоже в конце концов достаточно рутинные и традиционные.