Цитаты про сообщение

Всем нам известно различие между местоимениями «он» или «она» — и «ты», прямым обращением, — все мы испытываем при личном сообщении друг с другом влияние чего-то, помимо обычной учтивости, чего-то, опережающего ее. У нас язык не повернется намекнуть человеку в лицо о неприятном, хотя мы час тому назад, быть может, свободно о том распространялись за его спиною. Мы чувствуем себя по-другому.

Сообщение от ежа: ушел в себя.

Желание изобличить злодеев душило администратора, и, как это ни странно, в нём зародилось предвкушение чего—то приятного. Так, бывает, когда человек стремится стать центром внимания, принести куда—нибудь сенсационное сообщение.

Сообщения СМИ кажутся правдоподобными ровно до тех пор, пока не освещают что-то, с чем ты знаком из личного опыта.

Что такое электронная любовь?Это когда ты трепетно ждёшь надписи online на его странице, обновляешь по 10 раз свою страничку, в надежде на новое сообщение, живёшь входами в контакт. А потом приходит сообщение: “Прости, но у меня уже есть особенный человек”. А потом пустота….

Я заметил, что стал отключать звук и класть телефон дисплеем вниз. Нелогично вроде, да? А потом я понял: пока он так лежит, есть шанс, что от неё уже пришло, а я ещё просто не увидел. Поднимаешь, а там: «Принято одно сообщение». И ты его открываешь так, не сразу, как будто она на тебя смотрит, и нельзя показать, что ты волнуешься… Открыл, а там: «Покупайте подарки в интернет-магазине Nokia». И, конечно, страшное разочарование… Но и облегчение! Ты же ждёшь от неё: «Я все поняла. Люблю только тебя. Приезжай», а пришло бы наверняка: «Ты меня достал. Всё кончено!». А так опять можно положить дисплеем вниз. И ждать…

Исполнение музыкального сочинения похоже на выступление оратора. И оратор, и музыкант — как темами, которые они развивают и собираются сообщить другим, так и во время самого сообщения — имеют только одно желание: овладеть сердцами, возбудить или успокоить страсти и вызвать в слушателях тот или иной аффект.

Любовь отучила меня искать ответы в книжках, примерять на себя истории чужих героинь, слушать сентиментальные музыкальные баллады с мыслью: Боже, это же обо мне! That’s all about me! По вопросам собственной судьбы следует обращаться к своему сердцу. Оно, мудрое, стучит от первой нашей секунды до последней – как опытный радист, посылающий в эфир важные зашифрованные сообщения. Почему мы доверяем кому угодно, кроме себя? И о безвозвратно ушедшем, и о светлой надежде лучше всего знает сердце. И только потеряв с ним связь, мы набиваем шишки и коллекционируем шрамы.

Самое ужасное,Ждешь пока он напишет… и тут… УРА! “мои сообщения (1)”. Открываешь, а там спам…

Настоящая дружба это когда на сообщение “я заболела” тебе пишут “ты че вообще ох*ела????”

Ты пишешь СМС… ты не боишься, ты знаешь что будет дальше… Ты его отправил и получил уведомление, что сообщение отправлено… ооп… а вот оно уже и получено. А что теперь начинается? Теперь начинается самое ужасное – ты начинаешь ждать ответа…

СМИ сегодня есть инструмент идеологии, а не информации. Главное в их сообщениях – идеи, внедряемые в наше сознание контрабандой.

— Никак не могу связаться с Эми. Я отправил е-мейл, зашел в видеочат, написал в твиттер, отметился на ее странице на Фейсбуке, отправлял ей сообщения. Безрезультатно!
— А по телефону не пробовал позвонить?
— Телефон! А знаешь Леонард, ты в каком-то смысле мудрее всех нас!

Это папа?
Возможно.
Но даже если не папа, то все равно человек.
Я вырвал эти страницы.
Я сложил их в обратном порядке: последнюю — сначала, первую — в конце.
Когда я их пролистал, получилось, что человек не падает, а взлетает.
Если бы у меня еще были снимки, он мог бы влететь в окно, внутрь здания, и дым бы всосался в брешь, из которой бы вылетел самолет.
Папа записал бы свои сообщения задом наперед, пока бы они не стерлись, а самолет бы долетел задом наперед до самого Бостона.
Лифт привез бы его на первый этаж, и перед выходом он нажал бы на последний.
Пятясь, он вошел бы в метро, и метро поехало бы задом назад, до нашей остановки.
Пятясь, папа прошел бы через турникет, убрал бы в карман магнитную карту и попятился бы домой, читая на ходу «Нью-Йорк Таймc» справа налево.
Он бы выплюнул кофе в кружку, загрязнил зубной щеткой зубы и нанес бритвой щетину на лицо.
Он бы лег в постель, и будильник прозвенел бы задом наперед, и сон бы ему приснился от конца к началу.
Потом бы он встал в конце вечера перед наихудшим днем
И припятился в мою комнату, насвистывая I am the Walrus задом наперед.
Он нырнул бы ко мне в кровать.
Мы бы смотрели на фальшивые звезды, мерцавшие под нашими взглядами.
Я бы сказал: «Ничего» задом наперед.
Он бы сказал: «Что, старина?» задом наперед.
Я бы сказал: «Пап?» задом наперед, и это прозвучало бы, как обычное «Пап».

Паша Дуров, предупреди меня, пожалуйста, когда ты разрешишь всем читать мои личные сообщения, чтобы я успел скрыть 15 штук.

Она присылает мне сообщения каждую ночь. Это бред какой-то. Она, наверное, пьяная. Или больная. Или у неё бессонница. Но если сообщений нет, я беспокоюсь. Это смешно. Ничего мне от неё не надо.

Привет, детки! Есть сообщение от дядюшки Билла: «Не покупайте наркотики». Становитесь поп-звездами и получите наркоту даром.

— Не всегда понимаю сообщения от Перальты. Пишет, что они всё ещё ждут результатов, и что всё ништяк. Потом квадратик с вопросом, ещё квадратик с вопросом, ещё квадратик с вопросом, ещё квадратик с вопросом. Что это значит?
— Что у Вас телефон смайлики не поддерживает.

Тяжело сказать, ну типа: «У меня всё нормально»,
Когда приходят сообщения только от Билайна.

— Они отпускают огни в небо. Ты можешь в это поверить? Японские огни как символ расставания с прошлым. Ну, срочное сообщение — мы не японцы. Ты знаешь, кто они? Дети. Как будто, зажигая свечи, можно все исправить, или даже произнеся молитву, или притворяясь, что Елена закончит не так, как все остальные — вампиром-убийцей. Глупость, бред. Несносные, маленькие дети. Я знаю, что ты скажешь: «Так они чувствуют себя лучше, Деймон». И что? Как долго это продлится? Минуту? День? Что это изменит? Потому что, в конце концов, когда мы теряем кого-то, каждая свеча, каждая молитва не изменит тот факт, что единственное, что у тебя осталось — это дыра в твоей жизни на том месте, где раньше был тот, кто тебе небезразличен. И камень. С вырезанной на нем датой рождения, которая, я уверен, еще и неправильная. Ну что же, спасибо, друг. Спасибо, что бросил меня здесь в качестве няньки. Потому что я должен был уйти еще давно. Девушка мне не досталась, помнишь? Я просто застрял здесь, ругаясь со своим братом и приcматривая за детьми. Ты мой должник.
— Я тоже скучаю по тебе, приятель.

Любовь влияет на погоду. На улице дождик, вы маетесь, просматривая записную книжку в своем мобильнике. Наконец, доходите до фамилии женщины, о которой думали, и — оп! — нажимаете на зеленую кнопку и оставляете ей сообщение: «Я сидел и думал о тебе», и вот уже среди туч воссияло солнце, запели птицы под дождем, вы превращаетесь в законченного идиота, исполняете балетное па, улыбаетесь на манер Джина Келли (только лучше), и прохожие вокруг таращатся в изумлении.. На улице может быть минус двенадцать по Цельсию, но вы подыхаете от духоты просто потому, что услышали ее голос на ответчике.

Потрясающе! Так как данное сообщение было записано заранее, все оценки вашего успеха с нашей стороны носят предположительный характер. Игнорируйте незаслуженные комплименты.

— Какое правительство имеет право читать мои личные сообщения? Вы что, не слышали про конституцию?
— Мы о ней слышали, а еще мы слышали о декларации независимости. На свете есть много людей, которые считают, что правительство не имеет права совать свой нос в дела граждан, но это до тех пор, пока самолет не влетит в две башни и не погибнет маленькая девочка. Вы хотите жить в стране свободных, отважных, но отважные не станут свободными, пока страна не станет родиной. А она не станет родиной, пока есть уроды, которые хотят взять ваш флаг и засунуть вам его в жопу. И вот когда вы будете сидеть на толчке, я могу вам гарантировать одно…
— Да? И что?
— Вам будет насрать, кто следит за вашим аккаунтом в Твиттере.

Мне снова 6 лет, родители передают через меня сообщения друг другу.

— Том, я нахожусь в пятнадцати километрах от Бивертона, в город пробраться невозможно, у нас пока нет сообщений, однако мы считаем, что счет пошел на сотни миллионов. Но, с учетом того, что в Бивертоне жителей всего 8000, город, видимо, обречен.
— А что случилось с теми, кто пока выжил?
— Мы не знаем точно, что происходит в городе сейчас, но мы готовы сообщить о грабежах, изнасилованиях и случаях каннибализма.
— Боже мой! Вы видели, как люди насилуют, грабят и пожирают друг друга?
— Вообще мы не видели, но просто хотим об этом сообщить.

Почему, когда я думаю, что начинаю забывать тебя, твои фото, твой online, твои сообщения и песни начинают возвращать меня в прошлое?

Сидеть в одиночестве и слушать голосовые сообщения, чтобы только услышать твой голос. Вглядываться в лицо каждого прохожего в надежде увидеть твою улыбку.

Хуже всех — люди, которые не оставляют сообщений — они оставляют шрамы…