Цитаты про Раскаяние

А какая разница, если бы он и знал, что Дэн — его сын? Можно ли было любить мальчика сильней, чем он любил? И разве, знай он, что это его сын, он поступал бы иначе? Да! — кричало его сердце. Нет, — насмехался рассудок.

Вы хотите знать, раскаиваюсь ли я? Не проходит и дня, чтобы я не сожалел об этом. Не потому, что я здесь и не потому, что я должен. Я вспоминаю себя в прошлом, когда я был глупым мальчишкой, который совершил ужасное преступление. Я хочу поговорить с ним, объяснить, что к чему, хочу вправить ему мозги, но не могу. Этого парня давно нет, остался только этот старик, и я должен с этим жить. Исправился ли я? Да это пустое слово.

Как и большинство грешников, она решила отложить раскаяние до завтра.

Не способный к раскаянию неисцелим.

Раскаяние разъедает душу сильнее, чем соляная кислота.

Раскаяние — самая бесполезная вещь на свете. Вернуть ничего нельзя. Ничего нельзя исправить. Иначе все мы были бы святыми. Жизнь не имела в виду сделать нас совершенными. Тому, кто совершенен, место в музее.

Никогда не поздно раскаяться.

Раскаиваться — значит прибавлять к совершенной глупости новую.

— Я очень жалею, что не слушал, что мне говорила мама, когда я был маленький.
— И что же она говорила?
— Не знаю, я же не слушал.

Вечность — долгий период времени, за который ты успеваешь во всем раскаяться.

Когда человек считает, что должен быть прощён, он совершает одну и ту же ошибку бесконечно. Это закон. Прощение — это раскаяние. До самых глубин. Только оно изглаживает.

Раскаяться никогда не поздно, а согрешить можно и не успеть.

Предосторожность проста, а раскаяние многосложно.

Раскаиваться в серьёзных проступках легче лёгкого: в политических ошибках, в супружеской измене, убийствах, антисемитизме, но кто может простить, кто может понять мелочи?

Мы всегда отказываем живым в нежности, которую, раскаиваясь, напрасно предлагаем их теням.

Нет раскаяния более жестокого, чем раскаяние бесполезное…

Никто никогда не раскаивался, что жил слишком просто.

Наше раскаяние — это обычно не столько сожаление о зле, которое совершили мы, сколько боязнь зла, которое могут причинить нам в ответ.

Я не раскаиваюсь.

Раскаяться никогда не поздно, а согрешить можно и опоздать.

Прости, Господи, невинные прегрешения наши!

Узнал он и то, что человек предпочитает пострадать и внешне покаяться, чем измениться в душе.

Лучше делать и раскаиваться, чем не делать и все равно раскаиваться.

Вот я и приехал, мама… с праздником. Надо было, конечно, раньше приехать, но я как-то все был занят… Дела какие-то, суета какая-то, все. А помнишь, как я из больницы удрал, чтоб тебя с 8 марта поздравить? Я тогда на медсестре жениться обещал, чтоб она мне куртку с ботинками выдала. И вот тебя уже нет. И сказать некому: «Сыночек, не пей из копытца — козленочком станешь». Женщин много, а сказать некому. Все время ищу такую, как ты, а такой, как ты, больше нет.

Лучше сделать и раскаяться, чем не сделать и сожалеть.

Когда полет парящей в небе птицы
Одною нашей волей будет прерван
Мы в первый миг о том не пожалеем
И лишь потом, как наждаком по нерву,
Раскаянье должно явиться.

Все любят раскаявшегося грешника. Блудного сына, вставшего на путь исправления. Прежде он ошибался, но теперь уже не будет.

Раскаяние весьма недолговечно. Особенно, если его можно обратить себе на пользу.

Я раскаиваюсь во всём, что сделаю, и клянусь, я не делал того, что сделал.

Ничего нет лучше для исправления, как прежнее с раскаянием вспомнить.

Если я искренна сегодня, какое мне дело, что завтра буду раскаиваться.

Раскаяния — это неотделимая часть осознания своей сути. Но нелишне помнить, что именно наша суть пишет жизнь как роман, а раскаяния в ней — лишь краткие эпизоды. Раскаяния никогда не перепишут готового романа, они могут лишь бессмысленно желать вернуть время вспять.

Если женщина в самом деле раскаивается, она не захочет вернуться в общество, которое видело её позор или само её погубило.

Раскаяние — одно из великих достижений в истории человеческого духа — в наши дни дискредитировано. Оно, можно сказать, полностью ушло из нравственного мира современного человека. Но как же может человек быть человеком без раскаяния, без того потрясения и прозрения, которые достигаются через осознание вины — в действиях ли, в помыслах ли, через порывы самобичевания или самоосуждение?

Без сомнения, я виноват, и хоть и смотрю уже давным-давно на свой поступок, по отдаленности лет и по изменению в натуре, как на чужой, но тем не менее продолжаю жалеть.

Иной павший может вновь подняться нравственно, если
откровенно признается в своей вине и понесет наказание.

Не трать времени, раскаиваясь в ошибках. Просто не забывай их.

Сказавши, часто в том раскаиваешься, а промолчавши — никогда.

Ивановский очень хорошо знал, что значит так вот, за здорово живешь, испохабить хорошее мнение о себе. Однажды уже случилось в его жизни, что, злоупотребив доверием, он так и не смог вернуть доброе расположение к себе человека, который был ему дорог. И никакое его раскаяние ровно ничего не значило.

Ты врезал монахине. В церкви. Ничего себе ты раскаялся!

Нельзя делать зло, потом раскаяться и этим заслужить прощение. Почему в рай попадают такие люди?

Покайся, даже если уже слишком поздно.

Радости, за которыми никогда не следует раскаянья, — радости детства и материнской любви.

Раскаиваться хорошо, но не делать зла ещё лучше.

Каждая живая душа… заслуживает право на спасение, на покаяние, на просьбу о снисхождении и милосердии.

Когда человеку предстоят сражения, грозящие гибелью, то ему должно покаяться и попросить прощения за свои грехи.

Господь видит наши грехи, но он видит и наше раскаяние.

Бесполезно каяться перед мёртвыми, не в их власти дать отпущение.

Раскаяние в постыдных делах есть спасение жизни.

Раскаяние требует жертв.

В раскаянье своя закономерность: оно приходит с опозданием в вечность…

— Нет, ты что, правда веришь, что Господь позволит вам с Надин встречаться, только потому что ты 50 тыщ раз оттарабанил «Святую Марию»?
— Священник сказал, что я должен покаяться, чтоб заслужить прощение.
— А ещё он сказал, что ты в аду гореть будешь.
— Это я предпочел не заметить!

Уж если женщина пойдет на убийство, у нее хватит хладнокровия воспользоваться его плодами, не впадая в такую сентиментальность, как раскаяние.

Тогда мне нравилось быть… вдали от семьи. Но теперь я бы отдал всё за секунду с ними.

Да, я раскаиваюсь, но я даже не уверен, так ли глубоко мое раскаяние, как должно быть. Я всегда удивлялся, почему я не испытываю более глубокие эмоции. Даже не знаю, могу ли я испытывать нормальные эмоции или нет.

Где-то в Лондоне стоит ёлка, а под ней подарки, которые никто никогда не откроет. Я думал, что если выберусь из этой заварушки, то пойду в тот дом, извинюсь перед его матерью и приму наказание, которое она мне выберет. Тюрьма… Смерть… Не важно. Потому что если я сяду в тюрьму, то по крайней мере смогу выбраться из этого Брюгге. А потом на меня снизошло озарение, и я понял: «Чёрт, парень, может это и есть ад?! Целая вечность в Брюгге…». И я очень надеялся, что не умру. Я очень, очень надеялся, что не умру.

Я встаю на колени! Я молюсь! Я молюсь: «Господи Иисусе, пастырь мой добрый, прости меня за всё дерьмо, которое я сделал. За то, что издевался над людьми, надеюсь, они меня простят. Я больше так не буду. Это уж точно».