Цитаты про предел

Количество нежности, излучаемой и поглощаемой каждодневно, имеет предел.

На пределе человеческих возможностей выступил вчера наездник Авангард Овсов: он пришел к финишу первым, оставив далеко позади свою лошадь.

… Ты мне так нравишься в твои девятнадцать. Мне нравится твоя взрослая душа. Душа, которая умеет болеть и выздоравливать. Слышать и понимать. Душа, которая умеет плакать со мной обо мне, с собой о себе. Трепетный мой ангел, заносящий ножку на клумбу всеобщей моды на стервозность. Теперь на тебя не надо даже смотреть с укоризной. Мой взгляд у тебя перед глазами и так. Ты пробуешь пределы на прочность, но не переступаешь их. Моя девочка.

Зависть — это незначительность души, которая не может видеть за пределами определенной точки.

Ночью моим мыслями, мечтам и надеждам не существует пределов. Нет пределов для радости. И для боли тоже.

Никому не нужна.Никому.Он далеко за пределами этого города, далеко от меня.И он меня даже не ждёт.Тогда почему моё сердце ждет только его, и особенно в аське?

У силы одного человека есть предел. Но я защищу всех, кого смогу. Пусть это будет всего лишь горстка людей, самых дорогих мне. А они защитят тех, кто дороги им. Уж на это-то способен маленький человек?

Законы Искусства берут свое начало не в материальном, а в идеальном мире, где обитает Красота, материя может лишь указать границы, в пределах которых распространяется художественное вдохновение.

На протяжении всей зафиксированной истории и, по-видимому, с конца неолита в мире были люди трех сортов: высшие, средние и низшие. Группы подразделялись самыми разными способами, носили всевозможные наименования, их численные пропорций, а также взаимные отношения от века к веку менялись; но неизменной оставалась фундаментальная структура общества. <…>
Цели этих трех групп совершенно несовместимы. Цель высших — остаться там, где они есть. Цель средних — поменяться местами с высшими; цель низших — когда у них есть цель, ибо для низших то и характерно, что они задавлены тяжким трудом и лишь от случая к случаю направляют взгляд за пределы повседневной жизни, — отменить все различия и создать общество, где все люди должны быть равны. Таким образом, на протяжении всей истории вновь и вновь вспыхивает борьба, в общих чертах всегда одинаковая.

— Да, тщеславие — это в самом деле недостаток. Но гордость … Что ж, тот, кто обладает настоящим умом, может всегда удерживать гордость в должных пределах.

Скорбь безгранична, радость имеет пределы.

Способности человека, насколько учат нас опыт и аналогия, безграничны; нет никакого основания полагать даже какой-нибудь воображаемый предел, на котором остановится человеческий ум.

Специалисты так умны и опытны, что в точности знают, почему нельзя сделать того-то и того-то, они везде видят пределы и препятствия. Если бы я хотел уничтожить конкурентов, то предоставил бы им полчища специалистов.

Если машина является наиболее могущественным средством увеличения производительности труда, т. е. сокращения рабочего времени, необходимого для производства товаров, то как носительница капитала она становится, прежде всего, в непосредственно захваченных его отраслях промышленности, наиболее могущественным средством удлинения рабочего дня дальше всех естественных пределов.

Те, кто прошел войну, очень искренне радуются ее завершению, но в творчестве не могут выйти за пределы военной тематики.

Иногда, пытаясь заполнить пропасть, мы позволяем ей поглотить нас самих.

Стоит человеку стать отличником, и вот уже нет предела тому, на что он готов пойти, лишь бы заслужить пятерку с плюсом. Эта спираль сама себя раскручивает все дальше и дальше, — воистину нет предела совершенству.

Пределов нет…

… есть пределы, за которыми сдержанные эмоции становятся опасны.

Привыкнув к доброте и постоянно окружающей его заботе, любимый ребенок тяжелее приспосабливается к жизни, которая за пределами дома оказывается совсем не такой простой и приятной, как в семье.

Простота — не столь очевидное достоинство, как ясность. Я всегда стремился к ней, потому что у меня нет таланта к пышности языка. До известного предела я восхищаюсь пышностью у других писателей, хотя в больших дозах мне трудно бывает её переварить. Одну страницу Рескина я читаю с наслаждением, но после двадцати чувствую только усталость. Плавный период; полный достоинства эпитет; слово, богатое поэтическими ассоциациями; придаточные, от которых предложение обретает вес и торжественность; величавый ритм, как волна за волной в открытом море, — во всём этом, несомненно, есть что-то возвышающее. Слова, соединённые таким образом, поражают слух, как музыка. Впечатление получается скорее чувственное, чем интеллектуальное, красота звуков как будто освобождает от необходимости вдумываться в смысл. Но слова — великие деспоты, они существуют в силу своего смысла, и, отвлекшись от смысла, отвлекаешься от текста вообще. Мысли начинают разбегаться. Такая манера письма требует подобающей ей темы. Нельзя писать высоким слогом о пустяках.

— Любовники – это люди, которые любят друг друга, — ответил он.
— В каком смысле?
— В прямом.
— То есть физически.
— Что значит любить физически, Люциус? Вязать друг другу носки? Любоваться чужим телом глазами? Ласкать его руками?
— Входить друг в друга.
— На каком физическом уровне?
— Это я хотел спросить у тебя!
— Сначала определи для себя границу физического. Или ты думаешь, что есть какой-то предел, до которого люди еще не любовники, а после которого – любовники со всей определенностью?
— Не знаю, Северус, к чему ты клонишь, но мнение большинства таково, что этот предел есть. Либо было, либо нет.

Осторожности тоже есть предел, и если она превзойдет свою меру — это ни что иное, как страх.

Откровенность имеет свои пределы, за которыми она считается опрометчивостью.

Справедливости нет, есть только пределы.

Убеждения ограничивают нашу территорию, мы держимся за них и не выходим за очерченные пределы. (…) Мы сами создаем себе клетку и думаем, что она реальна. В действительности нас ограничивает только то, в чем мы себя убедили. Каждый человек сам определяет на какую глубину ему плавать. И в итоге получает от жизни то, что «заказывал».

Никогда, никогда, не позволяйте никому говорить вам, чего вы можете и не можете. Докажите, что циники ошибаются. Это их проблема, что у них нет воображения. Единственный предел — это небо. Ваше небо. Ваш предел.

Предел твоей усталости – это когда ты на фразу “спокойной ночи” отвечаешь “спасибо”.

Честолюбие монархов не имеет пределов.

— … но она всегда давала мне шанс. 832 шанса. 832 — это её предел. Запиши.

В провинциальных райцентрах предел мечтаний молодняка – работа в собесах или военкоматах. В Бурятии или на Камчатке молодежь, купив иномарку, занята извозом, ловит рыбу и валит медведей, продавая туристам «дóбычу» и шкуры. Ребят оставили выживать. Они не видят перспектив, у них нет «американской мечты». Разве что за сказки цепляться…

Угасание любви — вот неопровержимое доказательство того, что человек ограничен и у сердца есть пределы.

Сердце исполнено счастьем желанья,
Счастьем возможности и ожиданья,-
Но и трепещет оно и боится,
Что ожидание — может свершиться…
Полностью жизни принять мы не смеем,
Тяжести счастья поднять не умеем,
Звуков хотим, — но созвучий боимся,
Праздным желаньем пределов томимся,
Вечно их любим, вечно страдая, —
И умираем, не достигая…

Лишь небу ведомы пределы наших сил,
Потомством взвесится, кто сколько утаил.

Предел тупости — рисовать яблоко как оно есть. Нарисуй хотя бы червяка, истерзанного любовью, и пляшущую лангусту с кастаньетами, а над яблоком пускай запорхают слоны, и ты сам увидишь, что яблоко здесь лишнее.

Жестокость империализма — жестокость, которая не знает пределов и не признаёт национальных границ. Зверства США равнозначны зверствам гитлеровских армий, равнозначны зверствам бельгийских парашютистов или французского империализма в Алжире. Поскольку суть империализма заключается в превращении человека в животное. Кровожадное животное! Предназначенное для резни, убийств, уничтожения. Вплоть до уничтожения даже самого образа революционера или партизана любой страны. Они топчут его своими сапогами, потому что даже его образ борется за свободу.

Простота — это то, что труднее всего на свете; это крайний предел опытности и последнее усилие гения.

Любить, быть любимым — оба состояния имеют для меня огромное значение. Быть только любимым когда-то надоедает, и тому, чтобы любить, приходит предел. Нельзя отказываться ни от одного, ни от другого. И то и другое — самые главные составляющие нашей жизни. Пускай в отдельный период они не совпадают, догоняют друг друга, обгоняют, меняются местами.

Быть самым маленьким в классе — это значит: вытирать доску, приносить мел, убирать маты в спортивном зале, складывать баскетбольные мячи в ряд на слишком высокую полку и, что всего хуже, на классных фотографиях сидеть одному в первом ряду по-турецки. Нет пределов унижению, когда учишься в школе.

Я просто рвусь сбросить с себя одежду, и меня удерживают от этого чисто практические соображения, а отнюдь не моральные или застенчивость. Я хочу отдать тебе своё тело, чтобы ты насладился им, как пожелаешь, а я насладилась твоим — здесь никаких пределов не будет.

Сталкиваясь с испытаниями, человек узнает предел собственных возможностей. Познав же этот предел, он учится его преодолевать.

Библию вообще нельзя считать оригинальным источником. Это перевод перевода другого перевода ещё одного перевода, который переписывался таким образом, чтобы угодить какому-нибудь королю, или политическому деятелю, или кому-нибудь ещё.

Священник не возьмет на себя вину ни за какие ваши поступки. Вам придется отвечать не перед мстительным судьей, готовым навечно осудить вас на адские муки, — ничего подобного! — вам придется отвечать только перед самим собой, и поверьте, не существует более сурового судьи, чем вы сами.

Животные — прекрасные создания, и не бывает плохого или злого животного, пока его не сделает таким плохое с ним обращение человека, сознательное или бессознательное.

Ребенку шести лет, который спросит вас о том, что такое разум, вы можете дать единственный ответ: это любовь. Эта идея еще долго будет за пределами нашего понимания.

— Люди — тупиковая ветвь эволюции. Они больше не могут развиваться. Люди умирают от рака гораздо реже, чем другие животные. Есть теория, согласно которой человек уже достиг своего предела и никогда не добьётся большего. Причина лежит в том, что люди стали безмозглыми тварями, бездумно растрачивающими всё, чем наделила их природа. Они позабыли силу, которая дала им жизнь и живут лишь ради удовлетворения собственных желаний. Тебе не кажется, что они бесполезны? Человек — это звучит гордо, если только закрыть глаза на то, что это слово означает. Так что тебе не стоит оставаться жалким человеком.
<…>
— Кто ты такой?
— Я — Бог.

Вы говорите о необходимости уметь прощать? Как по мне — человек прощает то, на что сам в глубине души способен. Довелось встречать людей, которые «не держат зла» за предательство, и сами не прочь пойти на это, оправдываясь «всепрощением». Так есть ли предел человеческому великодушию или… лицемерию?

— Любовники – это люди, которые любят друг друга, — ответил он.
— В каком смысле?
— В прямом.
— То есть физически.
— Что значит любить физически, Люциус? Вязать друг другу носки? Любоваться чужим телом глазами? Ласкать его руками?
— Входить друг в друга.
— На каком физическом уровне?
— Это я хотел спросить у тебя!
— Сначала определи для себя границу физического. Или ты думаешь, что есть какой-то предел, до которого люди еще не любовники, а после которого – любовники со всей определенностью?
— Не знаю, Северус, к чему ты клонишь, но мнение большинства таково, что этот предел есть. Либо было, либо нет.

Жизнь — это не бег на короткую дистанцию, братишка. Это — марафон, но не изнурительный марафон, в котором ты выдыхаешься до предела и теряешь над собой контроль. Это — приятный, неторопливый бег по событиям и отношениям, в котором много веселья и радости и немножко горя.

— … но она всегда давала мне шанс. 832 шанса. 832 — это её предел. Запиши.

Я сокрушен, раздавлен, я жду у твоих ног — добей меня.
Есть такой предел боли, когда теряешь всякую гордость.

Стоит человеку стать отличником, и вот уже нет предела тому, на что он готов пойти, лишь бы заслужить пятерку с плюсом. Эта спираль сама себя раскручивает все дальше и дальше, — воистину нет предела совершенству.

Вот почему плохо, когда ты остров; забываешь, что и за пределами твоих берегов что-то происходит.

— На этой высоте ты не умираешь – ты уже мертв.

Каково это — быть актёром? Возможно, больно. Проживать насквозь, невыразимо, невыносимо, многие жизни, расписывать изнанку собственного сердца чужими страстями, трагедиями, взлетать и падать, любить и умирать, и вновь вставать, унимать дрожь в руках, и снова начинать новую жизнь, снова плакать, сжимая в бессилии кулаки и смеяться над собой. Изредка приподнимая край маски, уже не для того, чтобы вспомнить своё собственное лицо, а лишь затем, чтобы сделать глоток свежего воздуха, не пропахшего гримом. Больно… Но в то же время — прекрасно. Обнажать чувства до предела, настоящие, живые чувства, куда более реальные бытовых кухонных переживаний, доводить их до апогея, задыхаясь от восторга бытия, захлёбываясь алчным огнём жадных, жаждущих глаз зрителя. И падая на колени, почти не существуя ни в одном из амплуа, почти крича от разрывающего тебя смерча жизни и смерти, судьбы и забвения, видеть, как с тобою вместе, замерев в унисон, в едином порыве умирает зал. Замолчавший, забывший сделать новый вдох зал, который любил вместе с тобой, вместе с тобой плакал и смеялся, который, не взирая на пасмурный вечер на улице, обшарпанные доски сцены, увидел то же, что и ты, что-то бесконечно большее, чем просто игру в жизнь. Саму жизнь. Настоящую. Прожитую честно, откровенно, полностью, до дна. Театр как любовь, как секс с самой желанной женщиной, однажды испытав на себе это таинство, этот акт бытия, ты уже не сможешь остаться прежним.

Ревность в разумных пределах всегда украшает мужчину.

Стремись наверх, когда в тебя никто не верит.
Наверх, пока на таймере еще есть время.
Наверх, не жди и никого не слушай.
Это твой предел? — Нет, ты можешь лучше!

Позвольте мне, во внимание к моему преклонному возрасту, высказать одно суждение, которого обычно не делают люди в ваши годы: если бы мы понимали, в чём истинное наше счастье, мы никогда не искали бы его за пределами, установленными законами Божескими и человеческими.

Нужно заглянуть за пределы того, что видишь.

Нет предела совершенству.

Все нужно упрощать до предела, но не более того.

Ты можешь быстрее. Предела нет. Знай, ты можешь. Будь уверен… Хватит попыток! Просто бей.

Солнце, Луна и звёзды давно бы исчезли… окажись они в пределах досягаемости загребущих человеческих рук.

Я знаю, что мир за пределами курятника кажется пугающим. Там трудно с работой, трудно с деньгами и совсем плохо с возможностями. Но, уверяю вас, жизнь за пределами курятника бьёт ключом, полна оптимизма и энергии, а возможностей там масса. Всё дело в том, откуда смотреть — из курятника или снаружи.

Сейчас учёные занимаются разработкой карты человеческого мозга. Возможно, это будет самая подробная карта из когда-либо созданных. Миллионы нейронов образуют триллионы соединений. На первый взгляд они кажутся совершенно случайными, но в них нет ничего случайного. Все они соединяются по особой схеме, выполняя свою функцию. Эти связи определяют нас: что мы любим, что ненавидим, что говорим, что делаем. Мы только начали изучать пределы возможностей мозга, как далеко они распространяются, как глубоко идут. Но мы знаем, что каждая связь имеет значение. Каждое соединение важно. Если одно из них разорвано, значит нанесено какое-то повреждение. Система связей заставляет нас действовать, выбирать и совершать поступки. Иногда вроде бы против нашей воли, но это совсем не случайность. Это карта нас самих. Мы все пытаемся понять самих себя. Собираем головоломку, тогда все соединения работают, когда все кусочки собраны.

Вы не будете расти, если не будете пытаться совершить что-то за пределами того, что вы уже знаете в совершенстве.

Мама всегда поддержит в нужный момент. У неё есть даже специальные подбадривающие фразы. Например, фраза «бывает и хуже». По факту мама говорит: «Это не предел! Ты можешь облажаться ещё круче!» И подбадривающие фразы используют только мамы. Папы не используют подбадривающие фразы. Папы используют подбадривающие подзатыльники или подбадривающие выражения лица.

Стремление к невозможному до предела обостряет чувства. Схватка не на жизнь, а на смерть. Но разве неизвестно, что жизнь всё равно в конце проигрывает?..

Достичь совершенства в своей работе, дойти до предела — большое счастье, но вместе с тем и опасность.

— Значит, мы движемся сквозь время. А из чего сделано время? Если ты можешь путешествовать во времени, значит, оно из чего-то состоит? Как джем состоит из клубники. Так из чего же?
— Ну, точно не из клубники. Нет-нет-нет-нет-нет! Это было бы неприемлемым.
— И мы можем попасть куда угодно?
— В разумных пределах. Надо же! Я говорю о разуме!..
— Назад во времени!
— И в пространстве, да.
— И вперед во времени!
— И в пространстве, да!

Для некоторых только небо — предел. А кое-кого даже небо не остановит.

Говорят, что все хорошее когда-нибудь заканчивается. Иногда это случается тихо, а иногда это случается не очень тихо. Но вдруг ты понимаешь, что дошел до предела. И идти дальше сил нет.

Когда я говорю, что нельзя выйти за пределы среды, это значит, что вы не можете выйти за пределы того, что вы пережили или испытали в жизни.

У боли есть предел. Однако у страха предела нет.

Предел есть у всего, кроме человека! Если он найдет свой путь.

Наш разум не имеет пределов, за исключением тех, которые мы сами ему ставим.

Чем дальше, тем хуже, — не выдержал отец. — Девчонка летает по дому с закрытыми глазами, что-то поет, крутит эти пластинки с любовными песнями, будь они прокляты, и разговаривает сама с собой. Человеческому терпению есть предел. Она, кстати, еще и хохочет без причины. Интересно, в психушке много восемнадцатилетних?

Безвкусица имеет пределы, только хороший вкус бесконечен.

Когда бы доверяли не словам,
А истине, что сердцем познается,
Да сердцу, что от истины зажжется,
То не было б предела чудесам.

— На свете много тайн, которые нам не понять.
— Как то, что человеческое эго раздуто до таких пределов, что верит, будто силы, создавшие Вселенную, будут о нас заботиться.

А доброта его даже превосходила щедрость, ведь если щедрость неизбежно имеет предел, то доброта безгранична.

Создаёшь нечто хорошее, выкладываешься до предела, а прошлое нагоняет и бьёт в спину.

Ни один крик не может быть услышан, если никто не слушает…

У силы одного человека есть предел. Но я защищу всех, кого смогу. Пусть это будет всего лишь горстка людей, самых дорогих мне. А они защитят тех, кто дороги им. Уж на это-то способен маленький человек?

… Ты мне так нравишься в твои девятнадцать. Мне нравится твоя взрослая душа. Душа, которая умеет болеть и выздоравливать. Слышать и понимать. Душа, которая умеет плакать со мной обо мне, с собой о себе. Трепетный мой ангел, заносящий ножку на клумбу всеобщей моды на стервозность. Теперь на тебя не надо даже смотреть с укоризной. Мой взгляд у тебя перед глазами и так. Ты пробуешь пределы на прочность, но не переступаешь их. Моя девочка.

Женитесь быстрее. А то, вон — товарищ на пределе возможного.

В тебе пляшет нерожденная вселенная. Я касаюсь ладонью твоей груди, я чувствую ее. В тебе танцует предельно обнаженный, яростный мир. Он дышит в такт моему сердцебиению, но… Мое сердце — это хаотичность пульса, нервная аритмия жизни, больные судороги стареющего неба. Мир в тебе безумен. Мир в тебе принадлежит мне. Мир в тебе дрожит и прогибается под моей рукой, и линия горизонта рвется. Я смотрю в твои глаза. Сейчас в тебе восходит солнце. И, возможно, я тысячу раз не прав, когда тащу тебя за руку на крышу, где тяжелые звезды задевают мурчащим брюхом торчащие тут и там антенны. Когда веду тебя дышать дорогами, по которым люди ходили пешком еще тысячи лет до нас. Когда довожу скорость дней до предела, превосходя предел, чтобы отчаянно визжали тормоза настоящего. Когда закрываю глаза рукой и веду на свет, разрывая скуку каждым шагом. Когда слизываю с твоих губ этот монотонный плач, застрявший в апатии тишины. Когда сметаю со стола эти опостылевшие кастрюльки и мисочки, эту утварь бытовухи, чтобы целовать в горло, чтобы превратить пошловатость секса в инструмент созидания, чтобы вскрыть нарыв усталости и сотворить из тела новую форму чувственности и страсти. Когда я краду тебя из душного офиса, чтобы сбежать из города и увидеть, как тысячи птиц поднимаются с земли. Возможно, я не прав, возможно, в этой размеренной каждодневности тебе тепло и уютно, а рядом со мной — бросает то в жар, то в холод. Возможно, это так. Но в тебе пляшет, безумствует и хохочет вселенная. Я чувствую ее. А это значит, что настало время стать для нее рождением. Как всегда, не уточняя цены. И завтра, когда ты проснешься, мир станет тесен.

В обычное время мы все, сознавая это или нет, понимаем, что существует любовь, для которой нет пределов, и тем не менее соглашаемся, и даже довольно спокойно, что наша-то любовь, в сущности, так себе, второго сорта.

Ночью моим мыслями, мечтам и надеждам не существует пределов. Нет пределов для радости. И для боли тоже.

Развлечения, придуманные людьми, как бы они при этом не изощрялись, — всего лишь жалкие потуги забыться, не выходя за пределы прочного круга — питаться, чтобы жить, и жить, чтобы питаться…

Если мы хотим скрыть от людей некий объект, достаточно сделать так, чтобы о нем никто никогда не думал. Для этого надо держать под надзором человеческое мышление, то есть контролировать дискурс. А власть над дискурсом принадлежит тому, кто задает границы. Когда границы установлены, за их пределами можно спрятать целый мир.

Для человека, имеющего мотив, пределов не существует.

Теперь я знаю все: чем хладнокровнее вы будете рассчитывать, тем дальше вы пойдете. Наносите удары беспощадно, и перед вами будут трепетать. Смотрите на мужчин и женщин, как на почтовых лошадей, гоните не жалея, пусть мрут на каждой станции, — и вы достигнете предела в осуществлении своих желаний.