Цитаты про ночное

Но однажды в мою жизнь вошел ангел…который открыл мне глаза… Как хорошо с распахнутыми глазами… Сейчас я могу смотреть, как встает солнце… Как постепенно гаснут огоньки ночного города… Я всё это вижу… Благодаря ей… Потому что она любила меня таким, какой я есть…Несмотря на то, что… я всегда был ничтожеством…

Но однажды в мою жизнь вошёл ангел, который открыл мне глаза…Как хорошо с распахнутыми глазами… Сейчас я могу смотреть, как встаёт солнце, как постепенно гаснут огоньки ночного города… Я всё это вижу. Благодаря ей. Потому что она любила меня таким, какой я есть. Несмотря на то, что я всегда был ничтожеством…

Однажды бабушка с внуком перепутали таблетки… Внук заснул на фейс-контроле в ночном клубе, а бабушка связала восьмиметровый носок.

Если обычные цветы сажают в обычные горшки, то во что сажают ночные цветы?

Пришла домой, грустная, уставшая, завернулась в плед, открыла бутылочку коньяка… потом меня в этом пледе в трех ночных клубах видели!!!

Я хочу незабываемого лета: с хорошими друзьями, веселыми пикниками, теплым морем, жаркими танцами, ночными прогулками и поцелуями до утра.

Учись у родника, который лихорадит ночные сады, и никто не знает, когда он смеётся и когда плачет, когда начинается и когда кончится.

Столько путешествуя, она открыла для себя одну удивительную вещь: ни одни огни ночного города не сравнятся с красотой огней, освещающих родную землю. И даже звёзды на небе сияют ярче там, где твой дом.

Проводя день в ссорах, вы лишаете себя ночного сна.

Ночные сны — это отклики дневных помыслов: увидит во сне вожделенное, тем и утешится.

Я люблю собак. Всегда можно понять, о чем собака думает. У нее есть четыре настроения: счастливое, грустное, сердитое и сосредоточенное. И еще собаки преданные и никогда не лгут, потому что они не умеют говорить.

Наверное, тяжело увидеть любимого героя из легенды и убедиться, что он существует.

А он был как сказка..ну или как принц это задерганный.неожиданно появился,неожиданно пропал.А в перерыве ночные поцелуи на ночных,пустых улицах, звонки и все эти “родные” да “единственные”а потом..потом тишина..мертвая такая ..и слезы бились в темноте о ванну,громко так…а еще надежды помню..так же бились..там же.

Назвался ночным горшком — на розы не рассчитывай.

Кофе? — это варенье из джазовых пластинок
<…>
Кофе? — это свет, который можно размешивать ложечкой
<…>
Кофе? — это врата восприятия ночного пейзажа
<…>
Кофе? — это немой вымысел радуги

Сдержанность — это такая верёвочка. Сейчас она готова лопнуть.

— Тебе нравится, бабушка?
— Ещё одна золотая роза. Как оригинально. Я ем с тарелок с клеймом розы, я сплю на вышитых розами простынях. Золотая роза даже на моём ночном горшке, будто он от этого лучше пахнет. Розы навевают скуку, милая. «Вырастая, крепнем!» — самый унылый девиз среди всех домов. «Зима близко!» — вот такое вряд ли забудешь. «Мы не сеем» — сильно звучит! Таких домов опасаются! Лютоволки, кракены — свирепые чудища, а золотая роза вырастая, крепнет? Сердца застыли в ужасе.

Большой огонь по ночам всегда производит впечатление раздражающее и веселящее; на этом основаны фейрверки; но там огни располагаются по изящным, правильным очертаниям и, при полной своей безопасности, производят впечатление игривое и легкое, как после бокала шампанского. Другое дело настоящий пожар: тут ужас и все же как бы некоторое чувство личной опасности, при известном веселящем впечатлении ночного огня, производят в зрителе (разумеется, не в самом погоревшем обывателе) некоторое сотрясение мозга и как бы вызов к его собственным разрушительным инстинктам, которые, увы! таятся во всякой душе, даже в душе самого смиренного и семейного титулярного советника… Это мрачное ощущение почти всегда упоительно.

Если с тобой случается плохое, это необязательно должно что-то значить.

Ты говорила мне «люблю»,
Но это по ночам, сквозь зубы.
А утром горькое «терплю»
Едва удерживали губы. Я верил по ночам губам,
Рукам лукавым и горячим,
Но я не верил по ночам
Твоим ночным словам незрячим. Я знал тебя, ты не лгала,
Ты полюбить меня хотела,
Ты только ночью лгать могла,
Когда душою правит тело. Но утром, в трезвый час, когда
Душа опять сильна, как прежде,
Ты хоть бы раз сказала «да»
Мне, ожидавшему в надежде. Чтоб с теми, в темноте, в хмелю,
Не спутал с прежними словами,
Ты вдруг сказала мне «люблю»
Почти спокойными губами. Такой я раньше не видал
Тебя, до этих слов разлуки:
Люблю, люблю… ночной вокзал,
Холодные от горя руки.

В ночных клубах надираются, чтобы кадриться, и результат на лице: клеишься ко всем бабам подряд, потому что застенчивость тонет в алкоголе. Проблема в том, что впоследствии в нем тонет и эрекция.

Не люблю, когда меня вынуждают шипеть. Дамы так себя не ведут.

— Я хотел бы послушал как новобранец из Ночного Дозора стал Королем Севера.
— Как только вы расскажете как Ланнистер стал Десницей Дейенерис Таргариен.
— Долгая и кровавая история. Честно говоря, я почти всегда был пьян.
— Мои вассалы считают мой визит глупостью.
— Разумеется. Будь я вашим Десницей, я был бы против. Железное правило: Старкам не везет, когда они едут на юг.
— Верно. Но я не Старк.

Реальность — это плод вашего воображения. Кому не приходилось просыпаться в ужасе от ночного кошмара и думать: «Слава Богу, это всего лишь сон»? Все потому, что нейрохимические импульсы, возникающие во время снов, фантазий или галлюцинаций, не отличимы от тех, что возникают у нас в головах, когда мы проживаем что-то наяву. И если зачастую то, что мы осознаем, не верно, то как понять, что реально, а что нет?

Бывают такие мгновения, когда все становится чудовищным, бездонно-глубоким, когда кажется так страшно жить и еще страшнее умиреть. И вдруг, пока мчишься так по ночному городу, сквозь слезы глядя на огни и ловя в них дивное ослепительное воспоминание счастья, — женское лицо…

Ничто так не отпугивает ночные кошмары, как горячий шоколад и крепкие объятия.

— Один повар из Ночного Дозора. Он за что-то разозлился на короля, не помню уже. Когда король приехал в Сумеречную Башню, повар убил его сына и запёк его в большой пирог вместе с луком, морковкой, грибами и беконом. В тот вечер он подал этот пирог королю. Королю так понравился вкус его собственного сына, что он попросил второй кусок. Боги превратили повара в огромную белую крысу, питающуюся лишь своим потомством. С тех пор он бродит по Сумеречной Башне, пожирая собственных детёнышей. Но что бы он ни делал, он вечно остаётся голодным.
— Если бы боги превращали каждого убийцу в огромную белую крысу…
— Боги прокляли Повара-Крысу не за убийство и не за то, что он подал на стол королевского сына в пироге. Он убил гостя под своей крышей. Такого боги не прощают.

Он не плакал. Не мог. Слезы пришли через несколько дней, после похорон, когда он вернулся с кладбища и увидел в ванной её халат, зубную щетку, а на ночном столике у кровати закладку в недочитанной книжке.

Временами она ощущала какую-то смутную тоску… Если бы хоть кто-то мог её понять! И если уж загадывать желание, то пусть оно будет об этом… О том, чтобы кто-то вместе с ней смотрел в ночное небо.

Слушать музыку можно, только закрывая глаза и лицо (превратившись в ухо и нос), т. е. устроив ночное безмолвие и мрак — условия — предмирные. В эти условия ночного небытия начинает втекать и принимать свои формы — становиться космосом — дотоле бесформенный и небывший хаос.

— Скажите честно. Что вы, девочки, теперь думаете о Дне Святого Валентина?
— Он угроза миру во всём мире! День, когда осуществляются ночные кошмары!
— День, когда идиоты делают идиотские вещи! День, подрывающий основы нашего общества!

— Сны, мой дорогой, вещь мистическая. Они летают по ночному небу, как маленькие облачка, ищут спящих людей.

Да, единственное доказательство это мои слова, но ведь слова были единственным доказательством того, что существуете вы. И я все равно верил.

Я считаю, что мы все с вами рождаемся украинцами. И раз мы родились, значит мы как-то это заслужили. Или мы, или родители, или предки наши… Неважно. И этот человек, я уверен, был рожден украинцем. Маленьким, пухлым, розовощеким украинцем, 3,5 килограмма. Вопрос в другом — как из этих трех килограмм человек превращается в стокилограммового хохла. Как это происходит? А я вам объясню. Мы сами виноваты. Вот такие, как вы, Яна, как я, как мы все. Мы сами виноваты.
Все начинается в роддоме. Родился этот мальчик, нужно занести. Занести обязательно, надо дать врачу! Не дали — залезай обратно! А потом мы этого ребеночка приносим домой, и там этот ребеночек — еще украинец — как только начнет мотать на ус, так станет хохлом. Что он видит? Первое: папа. Папа сидит, естественно, смотрит телевизор и говорит: «Да во всем виноваты эти козлы, эти скоты, эти политики чертовы!» Между этим пересчитывает двести гривен, которые вчера заработал на пикете, когда стоял за этих же козлов и вонючих депутатов! Это нормально. Не стоит папа — стоит кто-то другой. Значит, кто-то другой должен взять эти вороватые бабки? Почему не я? Ребенок наматывает на ус, и наш украинец — по чуть-чуть — начинает превращаться в своего папу. В этого хохла. По чуть-чуть. Не все потеряно.
Есть дядя из ОВИРа, тетя из БТИ, и все устраивают мальчика — куда? — в школу. Дорогую. Не… ДороГую школу. И заканчивает очень хорошо ребеночек школу. И едут все отдохнуть на Днепр, аттестат получили, одни пятерки. Конечно! Почему нет? Шашлычок, коньячок, очень вкусно… А мусор? Мусор хохлы уберут. И в этом приподнятом настроении поступаем мы в институт, все те же помогают решать. И после института — куда мы едем? — на Днепр! А что ж там все загажено? А что ж там везде этот мусор? Тут же табличка прибита: «Не мусорить!» Кто ж тут намусорил? Что ж эти хохлы не убирают после себя?!
И в хорошем настроении, на новой Хонде, подаренной к выпуску из института, мчит наш уже полухохол-полуукраинец по ночному Киеву, там, где нет дорог, и абсолютно насрать — извините меня — на людей, которые в это время спят. Пришли с ночной… Или мать, уставшая на двух работах, чтобы накормить своего ребенка… Только-только укачала пацана… А он мчит в будущее!
Будущее не за горами. В 20-25 лет он станет депутатом. И превратится наш украинец в стопроцентного, чистокровного хохла. И все у него будет хорошо. Правда, детки будут учиться в Швейцарии… Не здесь — ну, чтобы подальше от хохлов. Отдыхать он будет не на Днепре — там же уже он насрал — а на Мальдивах — ну, чтоб подальше от хохлов. Квартирку себе купит, тоже где-то в Лондоне — чтоб подальше от хохлов. Подальше от этого всего… Не мое… Вот такая у нас загадочная хохляцкая душа.

Если тебе навязали войну — ты должен забыть о милосердии. Тебе милосердия не окажет никто. И проявляя его, ты погубишь своих людей так же верно, если бы бросил их безоружными врагу. Это будет ошибка. За которую те, кто идёт с тобой, поплатятся жизнью.
Если тебе навязали войну — пусть она станет такой, которую твой противник не в состоянии представить тебе даже в ночных кошмарах. Чуточку меньше — и враг победит.

Половины этого города просто не существует. По моему мнению, пространство внутри Садового кольца вечерами превращается в некое подобие компьютерной игрушки, населенной людьми-пустышками. Когда-то они были нормальными людьми, у них были мечты, «души прекрасные порывы», проблемы и жизненные заботы. Но затем, в какой-то момент, они поняли, что легче превратиться в персонажей гламурных журналов, героев и героинь танцпола, фей подиума и ресторанных рыцарей ножа и тарелки. Превратить свою жизнь в атмосферу круглосуточной вечеринки и стать теми самыми рекламируемыми на всех углах «ночными жителями». Постоянные лучи софитов отучили их глаза воспринимать дневной свет, лампы солярия сделали невозможным нахождение на дневном солнце, тонны парфюмерии и косметики вкупе с наркотиками и диетами постепенно иссушали их тела, а актуальные журналы и развлекательное телевидение сделали то же самое с их мозгом. В конце концов они превратились в тени людей, в некое подобие невидимок, которые могут выходить из дома только в ночное время суток, когда искусственное освещение скрывает то, что под оболочкой из макияжа, платья «Prada», джинсов «Cavalli» или костюма «Brioni» — скрыта пустота. Именно поэтому вы никогда не встретите их днем на улицах Москвы. Боязнь, что кто либо увидит, что под темными очками «Chanel» нет никаких глаз, а их лица просто нарисованы, заставляет их оставаться днем дома. День — время людей, тогда как ночь — время мумий.

Любой, кто хочет мало-мальски понять общество, непременно должен часок посидеть с блокнотом и ручкой на краю танцпола в ночном клубе. Тут есть все: и классовые взаимоотношения, и способы соблазнения, и кризисы культурного (или сексуального) самоопределения, и групповая терапия.

Нежное очарование осени радует и восхищает. Его не скрыть ни под плотной вуалью предрассветных туманов, ни под серебряными нитями, распутываемыми из дождевого клубка.
Осень как робкая надежда, исполненная легкой грусти. Именно в этот период мы чаще предаемся меланхолии, скрадывающую нашу неуверенность и ранимость.
Ветер галантно кружит в танце свою партнершу-осень в шелковом платье. Стыдливо взирают на них оголенные деревья, расставшиеся со своими пестролистными одеяниями.

Осенний воздух еще укутан теплым облаком, словно шарфом. Эта энергия жизни сосредоточена в сердце ее бессменного владельца – предзакатного светящегося диска. Солнце сядет, и вместе с ним уйдет тепло, согревающее все вокруг.
Дневные звуки, шумные и звонкие, уснут, уступая место своим ночным сестрам, вкрадчивым и тихим. Выглянет луна, а следом за ней подруги-звезды. Верные хранители темного небосвода и земных секретов, не скрыть от вас ни требовательного взгляда, жалящего губы, ни жгучего поцелуя.

Невозможно тебя забыть. Как жаль, что все проходит. И самые важные слова, брошенные когда-то на ветер, уже не вернуть. Они улетают с последним ключом теплокровных созданий, похожих чем-то на нас стремлением найти свой дом, надежный и безопасный. Найти и проверить себя, в этом долгом путешествии от дома к дому.

Реки и озера скованы льдом, но под неподвижным серым слоем бежит вода – живая, чистая, отважная. Она не сдается ни перед зимними морозами, ни перед другими испытаниями, через которые ей предстоит пройти. И так год за годом, сезон за сезоном.
Можно бросать вызов, нарушая установленные законы, но противиться законам природы бессмысленно. Мудрая вода замирает, дожидаясь прихода своей весны.
И мы замрем, обнявшись на прощанье. Никто из нас не виноват. Просто наступила осень. Просто осень в наших чувствах.

— Так откуда у тебя это платье?
— Осталось от одной из моих ночных гостей.
— Так как же она ушла?
— С улыбкой.

Утром ночные планы никуда не годятся. Когда думаешь ночью, это одно, а утром всё выглядит иначе. И ты знаешь, что план никуда не годится.

Лунный свет дрожал на ее волосах, скользил по цветам, ночь была сказочно синей и волшебно глубокой. Она была как пришелица из другого мира, словно перестала быть человеком, породнилась с деревьями и цветами. Она ощущала близость звезд, и синее ночное небо целовало ей лоб. Трепет от присутствия Божественного пронизал ее, и на мгновение она прикрыла глаза. Все деревья казались ей старыми знакомыми, все звезды – родными, природа была ею, а она – природой.

— Как красиво! Какая звездная ночь!
— Я тебя с трудом вижу, думаешь, смогу звездочки на небе сосчитать?
— Тогда… что насчет луны?
— Она там.
— Получается… единственная звезда, которую ты можешь видеть — это луна.
— Луна не звезда.
— Светит в темноте и не звезда?
— Луна отражает свет других звезд. Настоящая звезда светит без чьей-либо помощи… в одиночку… Если бы луна была звездой, она светила бы, как солнце.
— Неважно, что луна не звезда, а просто отражает чужой свет… Вот солнце слишком расточительно светит. А луна — полезная штука, освещает дорогу в темноте.
— Ко Ми Нам, день называется ясным, потому что светит это «бесполезное» солнце.
— Дошло наконец.
— День будет сменять ночь… но солнце… навсегда останется настоящей звездой.
— Значит, я что-то вроде луны… купаюсь в лучах света такой звезды, как ты.
— Но у луны есть свои преимущества. Не важно, сколько звезд сияет на ночном небе… Я могу видеть только луну.