Цитаты про место

Разные люди бродят в разные стороны. Одни куда-то идут, другие никуда особо не торопятся. У одних есть цель, у других цели нет. Одни умоляют время задержаться подольше — другие подталкивают его в спину, лишь бы бежало быстрей. Но когда уходят последние электрички, в этих местах наступает очень странное время. Совсем не то, что мы называем ночью… Наше терпение иссякает. Мы больше не можем пассивно разглядывать то, что показывает телевизор. Мы хотим проверить все сами.

Он спросил меня, как я себя чувствую. Я ответила, что ничего не чувствую. У меня камень в том месте, где должно быть сердце.

Голливуд — это то место, где вам платят тысячу долларов за поцелуй и пятьдесят центов за вашу душу. Я знаю это, потому что отклоняла первое неоднократно и протягивала руку для пятидесяти центов.

Трудно усидеть на месте, если жадно ждешь, когда что-нибудь произойдет.

В этом месте все делают тремя способами: как надо, как не надо и как делаю я.

— Ты знаешь, почему мне пришлось сказать нет, — прошептал он. – Ты знаешь, что я тоже хочу тебя.
— Хочешь? – с сомнением прошептала я.
— Конечно, хочу! Ты глупая, красивая, гиперчувствительная девчонка. – Он рассмеялся, и затем тихо добавил:– Кто же тебя не хочет? — Как будто позади меня выстроилась очередь из соперников, дерущихся за место, только и ждущих, когда я совершу ошибку и предоставлю им шанс … — Ты слишком желанна.

Все расставит на свои места только одна вещь — это время, и с этим нужно смириться и идти дальше.

Высшее общество — это место, где твой собеседник говорит только то, что ему выгодно.

Путешествия и перемена мест придают разуму новых сил.

Я чувствовал в себе бесконечные силы: нужно было только найти им место приложения. Бедность моя не могла служить преградой моим силам: в Африке море и солнце ничего не стоят. Препятствием были скорее предрассудки или глупость.

Небеса — это не место и не время. Небеса — это достижение совершенства.

Многие говорят, что футболисты не заслуживают тех зарплат, которые получают. Уверен, что ни один из этих критиков, окажись он на месте футболиста, не отказался бы от денег.

Семья — это неудобно. Это череда требований на пустом месте с подпиской о невыезде.

— Отель «Корона»?
— Нет, это бензоколонка.
— Я хочу забронировать комнату.
— Это бензоколонка. Вам нужен бензин?
— Есть одиночный номер с ванной?
— Вам ванну бензина?
— А комнаты нет? И двойного номера тоже?
— У меня есть масло, вам нужно?
— Поняла… мест нет…

Не отпускай меня. Пожалуйста. Ты даже не представяешь, как давно со мной это состояние тоскливой безучастности ко всему. Я устал. Я боюсь себе признаться, что только и делаю, что убегаю, ото всех сразу. Так же, как ты. Каждый из нас когда-то надеется прибежать к самому себе. А вдруг эта точка у нас с тобой одна? Скажи, возможно ли это? Хотя бы соври, мне будет легче. Я буду знать, что где-то есть место, в котором меня кто-то ждёт.

То, что случилось со мною, не болезнь. Скорее — травма. Как известно, кость легче ломается в месте прежнего перелома. Вот и у меня, по стечению случайностей, хрустнул старый перелом души.

В окрестностях Эль-Таджа есть чудесное растение. Если вырезать у него сердце, то пустоту заполнит целительный сок, скопившийся на месте сердца. И каждое утро можно пить этот сок, скопившийся на месте сердца. Растение живет с этой раной год, а потом погибает.

Они назвали это импульсивным влечением к перемене мест, что означает — «мы без понятия, почему ты не помнишь, как два дня шаталась по лесу в голом виде».

Я очень рекомендую это каждому молодому человеку — уехать из того места, где ты провел начало своей жизни. Дело в том, что ты тем самым создаешь себя как бы заново, и никого нет рядом, кто мог бы напомнить тебе, кто ты есть. Никто тебя не знает, и ты можешь принять решение, кем быть, каким быть в этой новой среде. Ты всегда можешь вернуться. Я вернулся и живу здесь сейчас, но уже другим человеком.

— Где Элизабет?
— В безопасном месте, как я и обещал. Она собирается выйти замуж за Норрингтона, как обещала. Ты умрешь за нее, как обещал. Мы, мужчины, держим свое слово… А Элизабет, как женщине, это ни к чему.

Если руки золотые, то не важно из какого места они растут.

За каждым окном — своя комната, и в ней живут люди. И для них комната — это дом. Для всех, кроме меня. Моя комната для меня не дом, потому что в ней живет слишком много чужих. Людей, которые меня не любят. Которым все равно, вернулся я к ним, или нет. Но ведь Дом большой. Неужели в нем не найдется места для человека, который не любит драк? Для двоих…

Когда вы много лет живете с одним человеком, он становится похож на карту, которая валяется в бардачке машины, такую же потрепанную и затертую, изученную настолько, что можно нарисовать ее по памяти, и именно поэтому вы все время берете ее с собой в поездки. И все же в самый неожиданный момент у вас словно открываются глаза. Вы замечаете незнакомый поворот и живописный уголок, которого раньше не было, и вам приходится останавливаться и убеждаться, что это место совсем не новое, просто вы его раньше не замечали.

— На его месте должен был быть я…
— Напьёшься – будешь!

Существует только один светильник науки, и зажечь его в каком-либо месте — значит зажечь везде.

Пожилой мужчина с 25-летним сыном вошли в вагон поезда и заняли свои места. Молодой человек сел у окна.
…
Как только поезд тронулся, он высунул руку в окно, чтобы почувствовать поток воздуха и вдруг восхищённо закричал:
— Папа, видишь, все деревья идут назад!
Пожилой мужчина улыбнулся в ответ.
Рядом с молодым человеком сидела супружеская пара. Они были немного сконфужены тем, что 25 летний мужчина ведёт себя, как маленький ребёнок.
Внезапно молодой человек снова закричал в восторге:
-» Папа, видишь, озеро и животные… Облака едут вместе с поездом!»

Не страшны дурные вести —
начинаем бег на месте.
В выигрыше даже начинающий.
Красота — среди бегущих
Первых нет и отстающих!
Бег на месте общепримиряющий!

Не будьте естественны, — говорил он актерам. — На сцене не место этому. Здесь всё — притворство. Но извольте казаться естественными.

— Здравствуйте, хочу снять номер на вечер и, пожалуйста, с хорошим видом из окна.
— Ты что, шутишь? Это же психбольница.
— Извини, я забежал вперед. Я единственный и неповторимый Люцифер Морнингстар.
— …
— Дьявол!.. Темный властелин?.. Вельзивул, Господи Боже!
— …
— В смирительную рубашку меня, срочно!
— У нас почти нет мест, дружище, так что, если ты не представляешь опасности для себе или… [Люцифер хватает парня за рубашку и прижимает к стеклу.]
— Так сойдет?
— Замечательно.

Он встал, уступая мне место. В пустом трамвае.

В женской, высокой, чистой красоте есть непременно ум. Глупая красота — не красота. Вглядись в тупую красавицу, всмотрись глубоко в каждую черту ее лица, в улыбку ее. Взгляд — красота ее мало-помалу превратится в поразительное безобразие. Воображение может на минуту увлечься, но ум и чувство не удовлетворятся такой красотой: ее место в гареме. Красота, исполненная ума, — необычайная сила, она движет миром, она исполняет историю, строит судьбы; она, явно или тайно, присутствует в каждом событии. Красота и грация — это своего рода воплощение ума. От этого дура никогда не может быть красавицей, а дурная собой, но умная женщина часто блестит красотой. Красота, про которую я говорю, не материя: она не палит только зноем страстных желаний: она прежде всего будит в человеке человека, шевелит мысль, поднимает дух, оплодотворяет творческую силу гения, если сама стоит на высоте своего достоинства, не тратит лучи свои на мелочь, не грязнит чистоту…

Я не жалею ни о чем, в моей жизни нет места для стыда.

Давайте рассуждать так. Очень сложно представить, что Адольф Гитлер и мать Тереза попадут в одно и то же место. Приятнее верить, что существует некая справедливость. Мое определение Бога – это попытка повернуться лицом к физике, математике и химии, которые мы уже немного понимаем. Это мой Бог. Что-то должно было что-то создать. Я лежу ночью в постели без сна и тревожусь. Думаю о том, как бы уйти куда-нибудь навсегда, улететь с облаками, арфами, ангелами, крыльями. У Святого Питера есть секрет, и Святой Питер однажды спросил Бога. А у него не было права спрашивать Бога, но Господь ему позволил. Бог сказал: «Хорошо, что у тебя за вопрос?». Если ты такой милосердный… если ты всезнающ, и ты создал всех своих детей, которых, как ты знаешь, несет прямо в Ад – зачем ты, Боже, вообще их создал? И ответ был: «Потому что Ад не вечен». Никто не попадает в Ад навечно. Это как комната ожидания – место, где нет Бога. А Питер снова спросил: «Если ты знаешь о страданиях людей на земле, почему такие ужасные вещи происходят с хорошими людьми?» А Бог ответил: «Потому что я настолько люблю их, что посылаю им боль, и переход из жизни в смерть получается более глубоким, что позволяет им прочувствовать мой дар лучше, чем другим».

— Как мне доказать, что я — живой человек?
— Умри на месте — железное доказательство!

До чего же мне хотелось стать наконец свободной! По-настоящему свободной — нам этого никогда не удавалось сделать. Жить там, где хочется, на одном месте, и, чувствуя порывы ветра, не обращать внимания на его зов.

Для тех, кто мечтает о великом и не сомневается в своем мужестве, найдется место на вершине.

Мне нравится относиться ко всему легко. Некоторые люди меня спрашивают: как можно относиться ко всему легко, когда в мире столько страданий? Да, согласен, мир — ужасное место… Единственное, что я точно знаю: грустным быть очень просто, но ещё проще быть счастливым.

Трудно поверить, что человек говорит вам правду, когда вы знаете, что на его месте вы бы солгали.

В этом мире, каким он стал теперь, тебе самое место. Может у меня нет качеств, чтобы продержаться долго, но ничего. По крайней мере, я могу сказать, что когда мир покатился к чертям собачьим, я не покатился вместе с ним.

Время — это, так сказать, худшее место из всех, где только можно заблудиться.

Есть гипотеза, что в миг, когда кто-то постигнет истинное предназначение Вселенной и причины ее существования, она немедленно исчезнет, а на ее месте возникнет нечто еще более странное и необъяснимое.
Есть и другая гипотеза, гласящая, что это уже произошло.

Иногда лучшее место, откуда нужно стартовать — это начало.

Это ваше рабочее место, вот здесь, если вам что-то понадобится — попросите секретаря, она принесет вам это месяца через два-три…

Орудие убийства — оно же место преступления! Какое дело — шедевр!

В самых искренних признаниях женщины всегда остается место умолчанию.

— Уговорила, оставлю для тебя место друга. Но на любовь не рассчитывай.

Человек, мечтающий покинуть место, где он живёт, явно несчастлив.

А закон к смертникам беспощаден: малейшее нарушение — и смертная казнь. На месте. Иначе нельзя, такое уж время, когда милосердие оборачивается жестокостью и только в жестокости заключено истинное милосердие. Закон беспощаден, но мудр.

Твой разум — место преступления.

Люди, утратившие смысл жизни, часто чувствуют себя отбросами, загрязняющими окружающую среду. Им кажется, будто они занимают слишком много места. И потому хотят оставаться маленькими.

Человек, мечтающий покинуть место, где он живёт, явно несчастлив.

Лучше без точно сформулированной цели двигаться вперёд, чем без цели стоять на месте, и уж наверняка гораздо лучше, чем без цели пятиться назад.

— Имел место поцелуй. Спонтанный, но воспринятый вашим покорным слугой.
— Надо же! Это было так же скучно, как ты рассказываешь?

Наша недвижимость подвижна. То, что мы полагали незыблемым, зыбко. То, что мы воображали твердым, текуче. Башни не стоят на месте, а небоскребы скребут главным образом землю.

— Если тебя так волнует твое место в истории — давай назовем твоим именем улицу… или бульвар?..
— Об этом мы поговорим, когда я умру!

Каждая женщина умирает раз в жизни в мужчине. Не каждая говорит об этом вслух. Не каждая называет место своей могилы.

Жизнь теряет краски, когда некого любить и некому отдавать. Какие бы высокие стены ни возводил человек вокруг себя, все равно где-то он оставляет место для входной двери. Чтобы встречать, провожать, а порою и самому отправляться на поиски.

«В моей жизни было много несчастий, и некоторые из них действительно имели место». Так шутил Марк Твен. Но мне не до шуток. Я не жалею о том, что прошла, перенесла. Много поражений осталось позади – и это хорошо. Думаю, немало их будет и впереди. Но, знаешь, каждый раз, когда страх одолевает, я закрываю глаза и уношусь к тебе. И не важно, что уже ты не со мной. Мое сердце – место наших иллюзорных встреч. Там нет замкнутых пространств, расчета на завтра, безапелляционных решений, прощальных прикосновений, прокисшего прошлого. Там мы наконец получаем свободу, на которую каждый имеет право…
Я вообще-то люблю тебя невозможной любовью.

Иногда я хотела сорваться с места, где стоит он, вплотную ко мне. Казалось бы, зачем убегать от любви, когда она рядом со мной? А это был страх потерять тепло так же неожиданно, как его получила. Заново лишиться самого важного – боялась не пережить… Ужас приближающегося счастья невыразим.

До его появления, слыша стук в дверь, я испытывала искушение закрыть ее на дополнительные замки и не открывать никогда. Мало ли кто там. А я боюсь перемен: особенно страшно, когда они к лучшему. К нему ведь быстро привыкаешь, непроизвольно. А потом, как правило, приходится отвыкать – рано или поздно, мучительно. «Лучше я вообще не буду ждать и к чему то привыкать…» – решила я как раз тогда, когда услышала скрип открывающейся двери. Без предварительного стука. У него были ключи от моего сердца.

Когда человек чувствует себя на месте, он становится лучше.

Я собачонка, я зеваю, по щекам катятся слезы, я чувствую, как они текут. Я дерево, ветер шелестит в моих ветвях, легонько их колеблет. Я муха, я ползу по стеклу, соскальзываю, снова ползу вверх. Иногда я ощущаю, как ласку, движение времени, иногда — чаще всего — я чувствую, как время стоит на месте. Дрожащие минуты осыпаются, погребая меня, бесконечно долго агонизируют, они увяли, но еще живы, их выметают, на смену им приходят другие, более свежие, но такие же бесплодные; эта тоска зовется счастьем… О своем одиночестве я никогда не думаю — во-первых, я не знаю, как это называется, во-вторых, я его не замечаю, я всегда на людях. Но это ткань моей жизни, основа моих мыслей, уток моих радостей.

— Надеюсь, ты не станешь помышлять о том, как бы ускользнуть от своих обязанностей и сбежать из города?
— Такая мысль мне и в голову не приходила.
— Неужели? На твоем месте я подал бы на свое лицо в суд. За клевету.

Я не понимаю полосы для автобусов. Почему бедные люди должны добираться до места назначения быстрее, чем я?

— Одноразовую посуду брать будем?
— Зачем, мы ж на то же место едем.

Ночь…—… это половина жизни, её изнанка, место, где мы имеем право на существование. Ночь — это мир без детей. И без стариков… ночь размывает границы реальности. Ты теряешь ощущение времени, твои внутренние часы разлаживаются, ты внезапно отвечаешь на вопрос, заданный кем-то накануне, цепляешься за остатки вчерашнего, спасаясь от лавины сегодняшнего, грезишь в настоящем и просыпаешься в бесконечном дежа вю.

— Вы опоздали на тридцать минут.
— Да.
— Позволили бы вы себе такое опоздание, скажем, на свадьбу или похороны?
— Нет.
— Почему же нет, поясните, будьте любезны?
— Ну, если бы это были мои похороны, я бы просто обязан был находиться на месте. Если же это была моя свадьба, то можно считать ее моими похоронами.

— Так как вышло, что ты не на вечеринке?
— Только людям, совсем не умеющим веселиться, нужно место, специально отведённое для веселья.

Весь этот город переполнен крысами, которые живут на тридцатом этаже и пишут полную бурду. Писатели! Настоящий писатель должен быть в самом низу, в окопах, всех разбитых местах. Где твои окопы, Ал?

(В этом городе полно идиотов, которые сидят по своим пентхаусам и строчки стоящей из себя выдавить не могут, а вот писатель, настоящий, должен быть внизу, в окопе, должен видеть всю грязь. Где твои окопы?)

Есть некая чистота как в воспоминаниях, так и в предвкушении посещения того или иного места — именно в воспоминаниях и ожиданиях это место обретает свою подлинную ценность.

— Лучшего места для засады не найти!
— Я против! Надо разобраться.
— Вот и я про то же. Поймаем — разберемся.

Томми знает, что, если через несколько минут Роскошный Джордж не придет в себя, то его — Томми — похоронят вместе с ним. Зачем цыганам кому-то обьяснять, почему и отчего в их таборе умер посторонний человек? Проще похоронить обоих и уехать на другое место. Номеров социального страхования у них ведь нет, так? И сейчас Томми, по кличке «Сиська», молится. А если не молится, то ему, ***ь, следовало бы этим заняться.

— Другой офицер на моем месте просто послал бы вас подальше.
— Другая медсестра на моем месте не стояла бы возле вас, затыкая пальцем фонтан крови.

… у нас природный инстинкт — прятаться. Как животный вид, мы захватываем землю и защищаем ее. Мы можем мигрировать, следуя за климатом или дичью, но нам известно, что для проживания нужна земля, и наш инстинкт — занять свое место под солнцем.

Слабые места союзников знать еще полезнее, чем слабые места врагов.

Ш. Х.: — Заехать в безлюдное место, успешно совершить преступление, а потом звонить в полицию и ехать к детективу? Где смысл?
И.: — Решил всех обхитрить, чтобы не заподозрили.
Ш. Х.: — Вы видели его? Болезненно полный, дурной запах изо рта, правая рука любителя интернет-порно, явные признаки запущенной болезни сосудов и сердца, ничтожное мнение о себе, IQ близкий к дебильности… и вы думаете, что он способен на подобное?
П.: — Что вы сказали? Больное сердце?!

Любовь мучит человека. Бык мычит от страсти. Петух не находит себе места. Предводитель дворянства теряет аппетит.

Очень важно переехать из места, которое нас затягивает.

Мой путь в этом мире окончен. Здесь я вам не помощник. Возлюбленные сыновья! Взгляните туда. Запомните это место… дом.

Истинное назначение вашего путешествия — это не место на карте, а новый взгляд на жизнь.

Избранные пришли в избранное место. Избранные потерпели поражение и пали. В этом нет ничего неожиданного или интересного, потому что это жизнь.

Что будет, если тебе удастся? Победишь меня, но безумие останется! Победишь меня, но на мое место придет кто-нибудь другой, второй или младший, или истинный, или новый, или кто-нибудь еще!

В любом деле решение — лишь начало. Когда человек на что-нибудь решается, сделав выбор, он словно ныряет в стремительный поток, который унесет его туда, где он и не думал оказаться.

(Принимая решения, человек бросается в стремительно несущейся поток, который может иногда унести его в такое место, о котором он даже не помышлял, когда принимал решение.)

А затем… затем будет ожидание — тревожное, нетерпеливое, сладкое ожидание того, кто должен непременно появиться, воскреснув из мрака безнадежности, в который чуть было не погрузилась ее душа. Когда, в какую минуту он появится, она не знала, но знала, что отныне будет ждать его в том самом месте, где они когда-то впервые встретились и со скандалом разминулись, не угадав друг в друге своей судьбы.

В конце концов, прошлое тоже никуда не исчезает. На самом деле, кроме прошлого, больше ничего и нет: настоящее не стоит подолгу на месте, а о будущем каждый может только гадать. Со временем ты всегда отдаешь прошлому все без остатка. В конце концов оно всегда тебя настигает.

— Я бы на её месте подал в суд на тебя!
— Ты лучше судись с МакДональдс по поводу своей толстой задницы.

Людей не любят за то, что они прогибаются. Женщина будет для мужчины просто пустым местом, если про неё нельзя сказать, кто она, что она и что она любит на завтрак. Парадокс заключается в том, что стервозных женщин мужчины просто обожают.

Это место наполнено так называемыми мужчинами, но лишь Кларк [Гейбл] приносил мне стул между съемками.

Зимой это место достаточно близко к обогревателю, но не настолько близко, чтобы заставить потеть; летом же, оно как раз на пути воздушных потоков из открытых окон, вон там и вон там; оно под таким углом от телевизора, что и не прямо, поэтому звук хорош, но и не так далеко, чтобы создать искажение картинки… Я могу и продолжать, но суть ясна.

Любое место, где мы можем быть вместе, — рай для меня.

Красота женщины должна быть видна в ее глазах, это дверь в ее сердце, то место, где живет любовь.

Все мы стали иначе воспринимать мир. Оказываясь в разных местах мы заново давали всему оценку.

… Но, по-моему, ничего не может быть лучше, чем все сказать, не взвешивать, не следить за словами. Ну вот, глаза у тебя на мокром месте. Прости, Все равно я сделаю тебя счастливой. Я сделаю все, чтоб прошел твой страх. Чтоб ты ничего никогда не боялась. Я буду беречь тебя днем и ночью. И однажды даже тени печали не будет в твоих глазах, даже тени. И я услышу твое ровное дыханье. И только тогда, слышишь, только тогда я и сам вздохну спокойно!

Призраки существуют. И я это знаю. Что-то привязывает души умерших к месту, как это происходит со всеми нами. Для некоторых это клочок земли, на котором однажды пролилась их кровь, свершилось убийство. Но есть и другие: их удерживают чувства, желания, потеря, месть… или любовь. Эти призраки не исчезнут никогда.

По сути, мой вид одиночества пережить тяжелее всего. Одиночество вовсе не означает, что ты заперт один в своей комнате. Ты можешь быть в людном месте и ощущать себя по-прежнему самым одиноким человеком, потому что никому по-настоящему не принадлежишь.

Когда-то давно я решил, что люди — это всего лишь объекты, которые можно передвигать с места на место, располагать их так, как тебе нужно, извлекать из них прибыль и выгоду, а заодно и моральное удовлетворение для себя, любимого. Я также понял, что уговоры действуют куда лучше, чем угрозы, и что любовь и понимание приводят к цели быстрее, чем грубое насилие. С учетом всего вышесказанного, чтобы управлять человеком, надо просто лишить его этой любви и внимания или дать ему понять, что он может лишиться их в любой момент. Разумеется, всегда находятся люди, которые непременно тебя подставят, и все твои планы накроются медным тазом. Как правило, это друзья и любовницы.

… Побежал к дому, как к месту спасения, ничего не желая, кроме того, чтобы у меня не разрывалось сердце…

Когда я начал любить себя, я понял, что тоска и страдания — это только предупредительные сигналы о том, что я живу против своей собственной истинности. Сегодня я знаю, что это называется «Подлинность».

Когда я начал любить себя, я понял, как сильно можно обидеть кого-то, если навязывать ему исполнение его же собственных желаний, когда время еще не подошло, и человек еще не готов, и этот человек — я сам. Сегодня я называю это «Признание».

Когда я начал любить себя, я перестал стремиться к другой жизни, и вдруг увидел, что всё, что окружает меня, приглашает меня расти. Сегодня я называю это «Зрелость».

Когда я начал любить себя, я понял, что при любых обстоятельствах я нахожусь в правильном месте в правильное время, и все происходит исключительно в нужный момент, поэтому я могу быть спокоен. Теперь я называю это «Уверенность в себе».

Когда я начал любить себя, я перестал красть свое собственное время и проектировать грандиозные проекты на будущее. Сегодня я делаю только то, что приносит мне радость и счастье, то, что я люблю делать и что приводит мое сердце в радостное настроение. Я делаю это своим собственным способом и в своем собственном ритме. Сегодня я называю это «Простота».

Когда я начал любить себя, я освободился от всего, что приносит вред моему здоровью — пищи, людей, вещей, ситуаций. Всего, что тянуло меня вниз и уводило прочь от себя. Сначала я назвал это позицией здорового эгоизма. Сегодня я называю это «Любовь к самому себе».

Когда я начал любить себя, я прекратил пытаться всегда быть правым, и с тех пор я ошибаюсь меньше. Теперь я узнал, что это «Скромность».

Когда я начал любить себя, я прекратил жить прошлым и беспокоиться о будущем. Сегодня я живу только настоящим моментом, в котором все происходит. Теперь я живу каждый день, день за днем, и называю это «Осуществление».

Когда я начал любить себя, я осознал, что ум мой может расстраивать меня, и что от этого можно заболеть. Но когда я объединил его с моим сердцем, мой разум стал моим ценным союзником. Сегодня я зову эту взаимосвязь «Мудрость сердца».

Нам больше не нужно бояться споров, конфронтаций или разного рода проблем с собой или с другими. Даже звезды сталкиваются, и из их столкновений рождаются новые миры. Сегодня я знаю: «Это — Жизнь».

— Проблема в том, что никто не знает, по какому принципу Бог разделил людей. Все почему-то считают, что на симметричные части, но что, если некоторых из них он разделил не вдоль, а поперек. А значит, кто-то стал верхней половиной….
— … А я задницей, да? Спасибо!
— Я хочу сказать то, что каждый ищет того, с кем ему хорошо и уютно. И тогда не важно, какой у тебя цвет волос, рост. Важно то, какое место ты занимаешь в жизни этого человека.

Ты не обязана быть красивой. Ты не обязана ни для кого быть красивой. Ни твоему парню/супругу/партнеру, ни твоим коллегам и уж точно ни случайным мужчинам на улицам. Ты не обязана быть красивой для твоей матери или твоих детей или цивилизации в целом. Красота — это не цена, которую ты должна платить за свое место в мире под названием «женщина».

Не имеет совершенно никакого значения, где человек живет. Любой мегаполис или даже самое живописное на Земле место в конечном итоге не более, чем просто фон. Даже со всеми его жителями это всего лишь неодушевленные декорации. Их можно менять и первое время радоваться обновленному антуражу, но позже понимаешь: ничего не изменилось.

— Это все?
— Сатана! И трусы заставишь снять?!
— Садись на место! На первый раз прощается, сам таким был.

Рай — это место, где библиотека открыта двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю.

Всё, чего я хочу — это лишь места в твоем сердце.

Идёт волк мимо фермы. На территории фермы стоит дом, а на крыше дома козёл. Увидев волка, козёл стал его оскорблять. Волк спокойно посмотрел вверх на козла и произнёс:
— Не ты меня оскорбляешь, а твоё положение.
Притча о том, как некоторые низкие существа, попав на высокое место, могут позволить себе оскорблять тех, кто может их разорвать на куски.

Колледж — место активации множества психических проблем.

Мода — это бегающий по комнате контуженный псих. Догнать его невозможно, но если спокойно стоять на месте, то рано или поздно он сам на тебя налетит.

— Слушайте, кто знает какое—нибудь уютное место, чтобы назначить свидание?
— В кафе «У Тони». Там, если съешь пять бифштексов, ужин — бесплатно!
— А если свидание не с медведицей, а с девушкой?

Когда старая жизнь рушится, а новая ещё не наладилась, нет места лучше родного дома. Сколько бы лет тебе ни исполнилось.

Кстати, о детстве, в детстве таких, как вы, я убивал на месте. Из рогатки.

В жизни каждого человека есть своя мучительная сверхзадача. Болезненная, страшная, сидящая как заноза. Барьер, который нужно перескочить с наскока или с усилием переползти, бесконечно срываясь. Самое странное, что остальным твой барьер совсем не кажется непреодолимым. Так, заборчик по колено. Он-то, другой, перешагнет его, не задумываясь, но сам после этого споткнется на ровном месте и сравняет нос с лицом. Потому что там будет его барьер.

Это самое популярное место в городе. Почему? Умерев, все люди отправляются сюда… Почему нельзя смеяться над могилами? Потому что все однажды оказываются их жильцами.

Если вы когда-нибудь проезжали через Тихоокеанский Северо-Запад, то, наверняка, видели наклейку на чьем-нибудь бампере с названием «Гравити Фолз». Этого места нет на картах, и большинство людей о нем никогда не слышало. Кто-то думает, что это миф. Но если же вам любопытно, не ждите. Езжайте. Разыщите его. Оно где-то там, глубоко в лесу… Ждет вас.

Успех любви во многом попадает под универсальный рецепт успеха — в нужном месте в нужное время.

Никто не знает, почему вне зависимости от мощности взрыва на месте человека всегда остаются дымящиеся сапоги. Похоже, это одна из постоянных и необъяснимых вещей.

Самое холодное место во Вселенной? Наши сердца.

У Эйнштейна была теория по поводу рулетки. Он считал, что единственный способ выиграть в рулетку — это стащить деньги со стола, когда крупье отвернется.

Со сладострастным намерением наговорить жестоких и честных слов, чтобы увидеть, как он под их весом буквально складывается пополам, пряча лицо и живот, потому что только любившая может столь экономными движениями нанести максимум разрушений… Да, продолжаешь, и оказывается, что по какой-то глобальной несправедливости ты испытываешь все нюансы его боли, и твои тонко заточенные орудия пыток превратились в стыдные, но от того не менее страшные, игрушки мазохиста. И в самом конце, добивающим ударом, когда вы разошлись, из последних сил доброжелательно, пообещав друг другу счастья (без себя), вот тогда тебя – не пулей, не тяжелым тупым предметом, а наилегчайшим прикосновением к плечу – останавливает, пригвождает к месту, замораживает и обжигает понимание, что все изреченное стало ложь.

Не стоит думать о тех, кто лишь занимает место в памяти, не давая ничего взамен.

Спутники приходят в нашу жизнь разными путями, и причины нашей с ними связи могут быть любыми. Но чтобы человек стал твоим спутником, ему мало занять место в твоей жизни. Ты должен принять его таким, какой он есть.
Иногда, спутники сами находят нас и, как бы мы не старались их оттолкнуть, занимают своё место в нашей жизни. А мы понимаем, на сколько они нужны нам.

Школа — не единственное место, где получают знания; стоит подумать об этом.

Довольно часто мне очень хотелось, чтобы кто-то хотя бы заговорил со мной! Лишь бы не чувствовать себя пустым местом, шагающим автоматом! Лишь бы на тебя взглянули чьи-то глаза – глаза, а не камни! Лишь бы не метаться по городу, как отверженная, словно ты попала на чужую планету!

— Маяковский, каким местом вы думаете, что вы поэт революции?
— Местом, диаметрально противоположным тому, где зародился этот вопрос.

Как женщинам не хватает ума! Они бьют тебя по самому больному месту, воображая, что долбят бесчувственный камень.

Порой бывает, что покинутое место остается с тобой навсегда.

Если не двинется король, окружение тоже останется на месте.

(Если не сдвинется король, то не сдвинутся и подданные.)

— Каг пишеца видешь или видишь?
— «Ишь». Но я бы на твоём месте сначала разобрался со словом «каг».
— А что не таг?

Ее губы.
Они лениво скользят по поверхности моих собственных губ, и не помышляя нырнуть поглубже, никаким сертификатом по дайвингу здесь и не пахнет, о запахах вообще речи не ведется. Ее губы – не соленые и не сладкие, в них нет ни остроты, ни горечи, с тем же успехом можно было бы целоваться с пластиковым стаканчиком. Определенно, это самый странный поцелуй в моей жизни, сам факт его существования бессмысленней, в нем нет и намека на светлое будущее, на прогулки под дождем, на смятые простыни и кофе по утрам, на покупку горного байка, диггерство и посещение религиозных святынь Ближнего и Среднего Востока. В нем нет и намека на откровения о бывших любовниках, детских болезнях и юношеских фобиях, «я так хочу тебя, лифт – самое подходящее место, только не забудь о резинках» – совсем не тот случай. Совсем не тот поцелуй.
Совсем не тот. И все же, все же…
Мне страшно подумать о том, что он когда-нибудь кончится.

И всё-таки, как хорошо дома! Так тепло, уютно. Нет лучше места на земле.

В двух общественных местах хлопают только идиоты. В кинотеатре и в самолете, когда тот приземляется.

Занять видное место в деловом мире обычно удаётся лишь человеку одной идеи, твёрдо убеждённому, что само провидение уготовило ему блестящую карьеру на том или ином избранном им поприще. Новый сорт мыла, или нож для открывания консервных банок, или безопасная бритва, или переключатель скоростей — что-то одно безраздельно захватывает воображение человека, жжёт, как раскалённый уголь, и до краёв заполняет его существование. Чтобы так гореть нужны бедность и молодость. Предмет, которому человек решил посвятить свою жизнь, должен открывать ему путь к несчётным возможностям и несчётным радостям. И целью должно быть счастье, иначе огонь не будет гореть достаточно ярко, движущая сила не будет достаточно мощной — и успех не будет полным.

Она богато одарённая натура, способная сильно чувствовать. В ней есть что-то поэтическое, какая-то душевная тонкость, недоступная понимаю толпы. Он и сам не совсем понимал, что это такое, но угадывал в девушке богатый внутренний мир, а это увлекло бы кого угодно на месте Брэндера, хотя ум Дженни был ещё неразвит и ей не хватало жизненного опыта. «Необыкновенная девушка», — думал он, мысленно вновь видя её перед собой.

Слушай, я знаю, что это место выглядит как свалка, но на самом деле это чувствительная экосистема.

Каждый день кто-то прилепляет к её окну
Мир, похожий на старый выцветший полароид
С места взрыва – и тот, кто клялся ей, что прикроет,
Оставляет и оставляет её одну.

Уважения заслуживают те люди, которые независимо от ситуации, времени и места, остаются такими же, какие они есть на самом деле.

Одна из самых больших загадок жизни состоит в том, что она мчится себе дальше, несмотря на то, что твой личный мир, твоя собственная маленькая персональная вселенная искривляется, перекручивается или даже разлетается мелкими осколками. Сегодня у тебя есть родители — завтра ты сирота. Сегодня у тебя есть своё место в бытии, свой путь — завтра ты плутаешь в дебрях. А солнце всё так же встаёт по утрам, и облака плывут в небе, и люди ходят в магазины за продуктами, и шумит вода в туалетах, и поднимаются и опускаются жалюзи. Тогда ты осознаёшь, что по большей части жизнь, вернее, безжалостный механизм бытия — существует помимо тебя. Ты для него не имеешь никакого значения — что ты есть, что тебя нет. Колесо будет катиться дальше и после того, как ты сорвался с края. Ты умер — а всё останется таким же, как было до твоей смерти.

Чтоб вы знали, я псих. Но я не такой псих, как вы думаете. Я могу захотеть потрахаться в совершенно безумном месте, но я никого не хочу убивать, насиловать или увечить.

Банк — это такое место, где вам дадут зонтик в ясную погоду и попросят вернуть его, когда начнётся дождь.

В банке:
— Всем оставаться на местах!.. Не надо ложиться, я просто оформлю чек и уйду! Спасибо!!!

Банк — это место, где вам дадут денег взаймы, если вы докажете, что они вам не нужны.

— Они отпускают огни в небо. Ты можешь в это поверить? Японские огни как символ расставания с прошлым. Ну, срочное сообщение — мы не японцы. Ты знаешь, кто они? Дети. Как будто, зажигая свечи, можно все исправить, или даже произнеся молитву, или притворяясь, что Елена закончит не так, как все остальные — вампиром-убийцей. Глупость, бред. Несносные, маленькие дети. Я знаю, что ты скажешь: «Так они чувствуют себя лучше, Деймон». И что? Как долго это продлится? Минуту? День? Что это изменит? Потому что, в конце концов, когда мы теряем кого-то, каждая свеча, каждая молитва не изменит тот факт, что единственное, что у тебя осталось — это дыра в твоей жизни на том месте, где раньше был тот, кто тебе небезразличен. И камень. С вырезанной на нем датой рождения, которая, я уверен, еще и неправильная. Ну что же, спасибо, друг. Спасибо, что бросил меня здесь в качестве няньки. Потому что я должен был уйти еще давно. Девушка мне не досталась, помнишь? Я просто застрял здесь, ругаясь со своим братом и приcматривая за детьми. Ты мой должник.
— Я тоже скучаю по тебе, приятель.

Я конспектировала в карандаше таким образом самые яркие наши моменты, среди которых был также запечатлен и вечер в Старике Джо: я проиллюстрировала музыкантов, стараясь отобразить посредством разноцветных диагональных линий динамику их движения и вибрацию звука, инструменты, посетителей бара, ставших на один этот вечер одним целым. В нижнем углу справа – еле заметно мое лицо как очевидца этого удивительного эпизода. Исполнено оно на фоне остальной части рисунка было скорее совсем схематично, как крокис. Мне понравилось такое сочетание изображения. Словно все, что происходило вокруг – вечное, прекрасное. Крокис же используют для передачи движущегося субъекта, что не позирует и не сидит на месте. Он неуловим, динамичен. Так изображают диких кошек перед прыжком, полет волос на ветру, маленького ребенка… Сейчас он здесь, а через минуту уже совсем в другом месте, другой позе, с другими эмоциями, новым опытом. Именно так я сейчас ощущала себя, именно такой хотелось бы себя видеть. Движущейся, развивающейся, живой.

Нет того понедельника, который не уступил бы своего места вторнику.

Вот ещё кое-что, чего я не понимаю: кассеты для повышения мотивации, книги для повышения мотивации. Что это такое? Почему вдруг всем понадобилась дополнительная мотивация? Ведь всё же просто. Вы либо хотите, либо нет, в чём загвоздка? К тому же, если вам хватило мотивации, чтобы пойти в магазин и купить эту книгу, может, вы уже достаточно мотивированы, и вам больше не нужна книга. Положите её на место, скажите клерку «Иди ***, я мотивирован!» и идите домой.

В таких местах лучше бывать одному, правда? А когда толпа, как будто что-то оскверняется, то есть дело не в нас и не в ком-то лично… но в этих деревьях такая печальная прелесть, что их как будто можно оскорбить криком или даже просто разговором.

— Папа, почему мужчины лысые?
— Когда мужчины лысые, у них голова сияет и остается больше места для лица.

Шахматы — идеально сбалансированная игра, удачи в ней нет места. Теоретически, тут есть одна беспроигрышная тактика, однако она выполнима лишь в том случае, когда вы можете просчитать все возможные ходы на доске.

Если вы недовольны тем местом, которое занимаете, смените его. Вы же не дерево!

Несчастен тот человек, у которого есть любимый ресторан и нет любимого автора. Он нашел любимое место, где можно накормить тело, но не нашел любимого места, где можно накормить свой ум.

Так тесно прижались друг к другу, что для чувств не осталось места.

(Они прижались друг к другу так тесно, что между ними не уместились никакие чувства.)

Главное — не место, где находишься, а состояние духа, в котором пребываешь.

Жизнь — дерьмо! Независимо от смены места обитания!

Эго — подлинное место тревоги.

Мечтайте, ибо по красоте грез своих вы займете свое место в будущем!

Вы знаете, почему в первые часы катастрофы башен-близнецов никто не пытался прийти на помощь? Задымленность, отсутствие вертолетов, шок, плохая видимость, невозможность действий в воздухе — все это отмазки для прессы. Просто весь мир был очень занят в эти часы. Он смотрел прямую трансляцию с места атаки по CNN.

Стремиться вперед — значит потерять покой, оставаться на месте — значит потерять себя.

— За нашей болтовней я так и не успел попрощаться с этим городом.
— Уехать — это и есть попрощаться. Зачем еще какие-то дополнительные церемонии? Я раньше все время старался почувствовать что-то особенное, покидая то или иное место. Когда был совсем молодой и глупый, даже стихи всякий раз писал по такому поводу… А потом вдруг понял, что любой отъезд — поступок вполне самодостаточный.

Не стесняйтесь уступить старшему место в трамвае.
Стесняйтесь — не уступить.

— Уговорила, оставлю для тебя место друга. Но на любовь не рассчитывай.

Ну и что? Человеку не должно быть скучно с самим собой. Если он боится тишины, что-то с ним не в порядке. Значит, он пытается нечто в себе растоптать, – сказал Матвей убежденно.
Ирка быстро взглянула на него. Она всегда пугалась и одновременно радовалась, когда кто-то высказывал мысли, приходившие ей самой. Она и сама замечала, что многих людей буквально колбасит от тишины. Они физически не находят себе места, если случайно в ней оказываются. Начинают метаться. Пытаются включить телевизор, радио – все, что угодно. Должно быть, в эти минуты бедняги с ужасом обнаруживают, что они живые, реально существующие, а не только жующие, спящие или потребляющие, и попытаются поскорее заглушить в себе ужас самостоятельного бытия. Убейте меня кто-нибудь, бормочите, орите, рассказывайте мне ваши якобы последние и якобы важные новости – только чтобы я поскорее забыл, что я – это я, и поскорее вновь растворился бы в жвачном бытии!

Путешествия и перемена мест придают разуму новых сил.

Поверьте, что Бог недаром повелел каждому быть на том месте, на котором он теперь стоит. Нужно только хорошо осмотреться вокруг себя.

Когда попадаешь в незнакомое место, совсем не обязательно устраивать экскурсии: сходи на рынок да на вокзал — и всё поймешь…

… если ты выбрал нечто, привлекающее других, это означает определенную вульгарность вкуса, и вовсе не важно, что ты набрел на это место первым. Первым очутиться даже хуже, ибо у тех, кто приходит следом, аппетит больше твоего, отчасти уже удовлетворенного.

— Что происходит, когда мы умираем?
— Что происходит?.. Мы возвращаемся на место, откуда пришли.

О мужчине и женщине, встретившихся в уединённом месте, никто не подумает, что они читают «Отче наш».

Solus cum sola, in loco remoto, non cogitabuntur orare «Pater noster».

Какова бы ни была цель — будь то нанесение удара в определенное место или проведение броска определенным способом, всегда должен существовать единый всеобъемлющий принцип, управляющий всей сферой. И этот принцип — оптимальное, наиболее эффективное использование духовной и физической энергии, направленное на достижение конкретной цели.

Не люблю конференции во всяких экзотических местах. Такое ощущение, что чем приятнее место, тем меньше делается работы.

Ад, должно быть, клевое место, раз малые, что придумали религию, так хотели, чтобы туда, кроме них, никто не попал.

Время уборки, друг мой, и я предпочитаю начать с того места, на котором ты стоишь.

О всевышний, если бы я знала цель этой любви, она отрезала мне пути к отступлению, забрала мое сердце, мою волю и исчезла. О всевышний, это все, что у меня есть. Почему он стал таким безжалостным, почему его сердце превратилось в камень? О всевышний, этот дым, этот плачь, эти воззвания к тебе, сможет ли все это услышать мой любимый? Услышит ли он? Если бы я знала! О всевышний, что это за волнения, что это за пелена перед моими глазами? Все это потому, что ты для меня все. Все есть ты для меня. Когда я молчу, когда говорю, у меня перед глазами твоя любовь, твой образ. Мое время и мой хлеб — это ты. О всевышний, где место телу, созданному из глины, где пристанище души и сердца? О всевышний, земная ночь с черным ликом, не может она сравниться с твоим днем, не может прийти за моей весной осень с каменным сердцем. О губы, что скрывают чувства и правду, пришло время замолчать.

Кто на первом месте в сердце женщины? При всем моем опыте я никогда не встречал мужчины, который был бы номером первым. Встречал номер второй, иногда номер третий, четвертый, пятый — часто. Но номер первый — никогда! Он существует, конечно, но я его не встречал!

Это не овощная база, товарищ призывник. Это то место, где вы интересно и чрезвычайно увлекательно проведете ближайшие два года.

Я хочу, чтобы твои мозги работали, а не занимали место в твоей голове.

Хочешь понять что действительно твоё — отпусти всё, и твоё останется с тобой. Когда ты отбрасываешь ожидание того, что человек, ситуация, место или предмет удовлетворит тебя, тебе проще присутствовать в настоящем моменте, потому что ты больше не ждёшь следующий момент.

— Кое-кто говорит о границах разума. Они изучают чудесный мир алкоголя и наркотиков, но… Это не та граница. Очередной самообман. Мы придумали ложную границу с компьютерами, которые позволяют людям думать, что они сбежали. Граница с платой за доступ.
— А космос? Последняя граница?
— «Стар Трек» — это не космос, а телевидение. Тоже мне, граница. И потом, сколько народу побывало в космосе? Нет, настоящая граница здесь, автострада 60. Вот зачем ее построили. Это место для тех, кому хочется жить по-другому.
— А это правда, мистер Коди?
— Если нет, то должно быть.

Печальный и в тоже время счастливейший удел человечества в том и состоит, чтобы без конца измерять расстояния от того места, где мы находимся, до того, где мы хотим быть.

— Может быть, наша жизнь началась в океане…
— Четыре тысячи миллионов лет назад. В каком-нибудь глубоком, тёплом месте, около подводного вулкана.
— И почти всё это время все живые существа были водными, жили в море. А потом, несколько миллионов лет назад, а может, и немного раньше, — живые существа выбрались и на сушу.
— Но можно сказать, что, после того как мы покинули море, прожив в нём много миллионов лет, мы как бы взяли океан с собой. Когда женщина собирается родить ребёнка, у неё внутри имеется вода, в которой ребёнок растёт. Это вода почти точно такая же, как вода в море. И примерно такая же солёная. Женщина устраивает в своём теле маленький океан. И это не всё. Наша кровь и наш пот тоже солёные, примерно такие же солёные, как морская вода. Мы носим океаны внутри, в своей крови и в поту. И когда мы плачем, наши слёзы — это тоже океан.

Не нахожу себе места. Словно всё, чем я владел, покинуло меня, а вернись оно — я едва ли был бы рад.

В день, когда люди начнут заботиться о чувствах других,
Когда воцарится любовь и не останется места для лжи,
Когда люди научатся щедрости и переступят через свою гордость,
В этот день они обретут бессмертие…

Дни складывались в недели, недели – в месяцы. В один обычный день я достал свою печатную машинку, сел за стол и написал нашу историю, историю о времени, историю о месте, историю о людях, но, прежде всего, историю о любви, о любви, которая будет жить вечно.

Уединиться, сказал он, для человека очень важно. Каждому время от времени хочется побыть одному. И когда человек находит такое место, те, кто об этом знает, должны хотя бы из простой вежливости держать эти сведения при себе.

Кстати, о детстве, в детстве таких, как вы, я убивал на месте. Из рогатки.

Мудрые люди говорят: «Не ошибается тот, кто ничего не делает». Возможно. Но на своём личном опыте я убедился кое в чем другом. Кто ничего не делает, тоже ошибается! Невозможно стоять на месте, нужно двигаться. Хотя бы в собственных мыслях, если ноги не желают слушаться.

Если один уходит, то для того, чтобы дать место другому.

Может быть, время и есть та сила, которая отводит каждому моменту реальности свое место, но сны не подчиняются его правилам.

Рок — это движение, это история, это правда и свобода, это сила, способная сдвинуть горы и объединить общие усилия. В роке нет места лицемерию, показухе, пародии, лжи. Рок — это не просто музыка. Рок-музыка — это жизнь.

— Но у меня всегда был список того, что я хотела бы иметь в доме.
— Я знаю. Дом на дереве, чтобы близнецы могли там играть. Смотри, вон идеальное дерево для этого. И газон, есть отличное место с другой стороны дома. Ну и, конечно, белый забор, о котором ты так мечтала.
— Постой! Я никогда ничего не говорила о белом заборе!
— Говорила, на нашем первом свидании. Ты сказала, что мечтаешь о белом заборе.
— Быть не может, чтобы я сказала такое на первом свидании.
— Сказала, я запомнил. Потому что, как только ты это сказала, мне представился образ, как мы сидим на крыльце, смотрим, как наши дети играют, пьем лимонад и смотрим вдаль поверх нашего белого забора.

— Лайтмана нашли?
— Он поехал на место обрушения. Надо мне тоже ехать туда, пока его ещё не все ненавидят.
— Тогда поторопитесь.

Есть место, где уродство обретает грацию, где отвратительное может стать прекрасным, где и наглость не порицается, а воспевается, и это место — театр.

Можно вернуть на место все, что угодно, кроме пыли. Пыль красноречива.

Обладай волны сознанием, они решили бы, что не стоят на месте, что у них есть цель, что они движутся вперед, работают на благо Моря, и наверняка развели бы философию, столь же недалекую, как их усердие.

Я знаю, что у тебя лучшие намерения, но я не могу избавиться от чувства, что я в наряду твоих приоритетов прочно занимаю второе, третье место. Это не легко. Хуже всего, что я начинаю к этому привыкать.

Меня привлекают места, похожие на меня: большие, пустые, почти всеми забытые.

Я не гетеросексуалка, не гей и не бисексуал. Я не желаю навешивать на себя какой бы то ни было ярлык. Не хочу втискивать свою жизнь в определенное слово. В рассказ. Мечтаю отыскать нечто другое, нечто непостижимое, мечтаю очутиться в таком месте, которого не найдешь на карте. Жажду настоящих приключений.

Не знаю, в чем тут дело, но только нет другого такого места для дружеских откровений, как общая кровать. Говорят, муж с женой открывают здесь друг другу самые глубины своей души, а пожилые супруги нередко до утра лежат и беседуют о былых временах.

Школа – не то место, куда нужно ходить через силу. И если не хочешь, то лучше не ходить. Про школу я сам прекрасно всё знаю. Ужасное место. Всякие придурки носы задирают. Бездарные учителя из себя гениев корчат. Строго говоря, процентов восемьдесят из этих учителей – либо идиоты безмозглые, либо садисты. А некоторые – и то и другое сразу. Доходят до ручки от стресса, а потом самыми сволочными способами на учениках отыгрываются. Вечно какие-то правила, мелкие и совершенно бессмысленные. Вся учёба – по принципу «не высовывайся», и хорошие отметки достаются только кретинам без капли воображения… И раньше так было. И теперь точно так же. Это дерьмо не изменится никогда.

Когда от страха места себе не находишь, остается только одно — обратить все в шутку.

Мир, где нет ни покоя, ни безопасности, одно из тех мест, где постоянно надо держать наготове все чувства и где, несмотря на это, неизвестная опасность может проскользнуть через все заслоны и схватить тебя за горло…

Люди иногда не видят очевидного. Или предпочитают до невозможности усложнять все. Простое им кажется подозрительным. Поэтому они все запутывают, а потом заставляют себя поверить в то, что вот теперь-то все на своих местах. И кидаются преодолевать созданные своими руками трудности. Только тогда они могут считать, что все поняли правильно.

— Не переставай искать свои родные места.
— А где мои родные места — здесь, в Швейцарии, где я родился, или в Милане, где я ходил в школу?
— Твои родные места там, где сердце бьется чаще.

Я психов немало повидала, но это место — заповедник.

Любовь человека сформировавшегося, нашедшего своё место в жизни, разительно отличается от робких, сумбурных юношеских увлечений. Такой человек не мучается сомнениями, он знает, чего он хочет, и идёт прямо к поставленной цели.

Все-таки дом – не место, а люди.

Хоп хей что стряслось? Мамонтам места не нашлось..

Людям почему-то нравится сваливать мусор в такие места, где еще сохранилась природа…

Живя подолгу на одном месте, человек прирастает к нему бесчисленным множеством корней. И потому-то нет воина отчаянней, чем тот, кто отстаивает свой дом!

Ты думаешь, что когда просыпаешься утром, то вчерашний день не считается. Но только он и считается. Что у тебя есть, кроме него? Твоя жизнь состоит из дней, создана из них. Ни из чего больше. Ты воображаешь, что можно убежать, сменить имя и уж не знаю что ещё. Начать всё заново. А потом однажды утром просыпаешься, смотришь в потолок и гадаешь, кто это лежит в постели, ты или не ты.

Шериф покачал головой. Сказал:
— А всё наркотики.
— Они самые.
— Они продают это дерьмо школьникам.
— Хуже другое.
— Что же?
— Что школьники его покупают.

Когда-то книгу читали лишь немногие — тут, там, в разных местах. Поэтому и книги могли быть разными. Мир был просторен. Но, когда в мире стало тесно от глаз, локтей, ртов, когда население удвоилось, утроилось, учетверилось, содержание фильмов, радиопередач, журналов, книг снизилось до известного стандарта. Этакая универсальная жвачка.

— Велика ли она, эта любовь? Откажетесь ли вы ради нее от своего бога? Что сделал для вас Иисус? Что он выстрадал ради вас? За что вы любите его больше меня? За пробитые гвоздями руки? Так посмотрите же на мои! И на это поглядите, и на это, и на это… — Он разорвал рубашку, показывая страшные рубцы на теле. — Padre, ваш бог — обманщик! Не верьте его ранам, не верьте, что он страдал, это все ложь. Ваше сердце должно по праву принадлежать мне! <…> Я перенес все и закалил свою душу терпением, потому что стремился вернуться к жизни и вступить в борьбу с вашим богом. Эта цель была моим щитом, им я защищал свое сердце, когда мне грозили безумие и смерть. И вот теперь, вернувшись, я снова вижу на моем месте лжемученика, того, кто был пригвожден к кресту всего-навсего на шесть часов, а потом воскрес из мертвых. Padre, меня распинали год за годом пять лет, и я тоже воскрес! Что же вы теперь со мной сделаете? Что вы со мной сделаете?..

Привет, соседи?! Я хотел бы позаимствовать ваши зубные щетки, чтобы почесать мои труднодоступные места…

— Я думала, дом — это то место, куда приглашают друзей.
— Нет. Дом там, где человеку хорошо.

Не терять ни секунды, сразу и решительно занимать место на поле боя, имя которому — жизнь, не довольствоваться тем, что есть, никогда не смириться с поражением, ведь мир существует чтобы быть завоеванным.

Послушайте, я знаю, что мир однажды может показаться вам очень, очень уродливым местом, но все, что вы должны делать — это бороться. И знаете что? Все не так уж плохо. Ничего, я имею в виду НИЧЕГО не стоит того, чтобы уходить из жизни. Это бывает очень, очень сложно, но вы не должны позволить себе так поступить.

— Мне многие говорили, что психология — это моё.
— Они имели в виду, что твоё место в психушке.

Куда бы ты ни уехала одна, ты везде будешь одна. Одиночество – верный и навязчивый спутник, ему не нужны визы и авиабилеты, оно не требовательно к пище и месту проживания. Порою одиночество может отстать на несколько часов, и тогда, оказавшись на новом месте, ты думаешь, что избавилась от него. Но оно всё равно догонит. А иногда оно опережает тебя – и тогда, едва приехав в незнакомый город, ты хочешь поскорее убежать куда-нибудь ещё, туда, где у одиночества нет никаких шансов.

Чтобы понять другого, нужно встать на его место. Это правило Сопереживания.

Деточка! А вам не кажется, что ваше место возле параши?

Любовь, как правило, — только один из эпизодов в жизни человека, в романах же ей отводится первое место, и это не соответствует жизненной правде. Мало найдется мужчин, для которых любовь — самое важное на свете, и это по большей части неинтересные мужчины; их презирают даже женщины, для которых любовь превыше всего. Преклонение льстит женщинам, волнует их, и все же они не могут отделаться от чувства, что мужчины, все на свете забывающие из-за любви — убогие создания. Даже в краткие периоды, когда мужчина страстно любит, он занят еще и другими делами, отвлекающими его от любимой. Внимание одного сосредоточено на работе, которая дает ему средства к жизни; другой увлекается спортом или искусством. Большинство мужчин развивает свою деятельность в различных областях; они способны всецело сосредоточиваться на том, что их в данную минуту занимает, и досадуют, если одно перебивает другое.

Мир — хорошее место, и за него стоит драться, и мне очень не хочется его покидать.

Прошлое мертво, как разбитая граммофонная пластинка. Погоня за прошлым — неблагодарное занятие, и если вы хотите убедиться в этом, поезжайте на места ваших былых боев.

Это ещё одна польская традиция. За столом должно быть одно лишнее место и одна лишняя тарелка с приборами — для случайного путника. В этот вечер никто не должен оставаться один.

Вера — дом, в котором есть место для множества комнат.

Людям всегда плохо там, где они есть. Они всегда ищут другое место, другого человека, чего-то другого. Как говорила моя мама: там и трава зеленее. Все ищут другую сторону. Я уже там, но все равно ищу.

— Не хочу я быть святым! Я хочу быть безжалостным бессердечным козлом, который трахает всех, кого захочет, без малейших угрызений совести!
— Извини, но это место уже занято.

– Где Вы черпаете вдохновение?
– Вдохновение не вода, его нельзя черпать. Если освободить место в голове, оно придёт. Секрет в том, чтобы садиться – и работать, и работать, и работать больше. Тогда будет вдохновение. Оно приходит, когда ты готов к нему.

В старости меня пугает то, что я реально не видел ни одного деда, который бы выглядел лучше, чем бабка. Замечали, что если едет пожилая пара, то дед сидит, а бабка стоит? Когда в вагон заходят дедушки, бабушки уступают им место. Я даже видел одну бабушку, которая притворялась спящей, чтобы не уступать деду место.

Вот тебе урок: держись подальше от мест, где ты был счастлив.

— С вами говорит адмирал Джеймс Ховард командующий авианосца Линкольн ВМФ США второго по величине военного корабля Америки. Нас сопровождают два крейсера, шесть истребителей, четыре подводные лодки и многочисленные корабли поддержки., Я вам не советую, я приказываю принять на 15 градусов влево, иначе мы будем вынуждены принять необходимые меры для обеспечения безопасности нашего корабля. Немедленно убирайтесь с нашего курса!
— С вами говорит Хуан Мануэль Салас Алкантара. Нас два человека. Нас сопровождают пес, ужин, две бутылки пива и канарейка, которая сейчас спит. Нас поддерживают радиостанция и канал 106. Мы не собираемся никуда сворачивать, учитывая, что мы находимся на суше и являемся маяком. Мы не имеем ни малейшего понятия, какое место по величине мы занимаем среди испанских маяков. Вы можете принять все свои факинговые меры, какие вы считаете необходимыми и сделать все что угодно для обеспечения безопасности вашего факингового линкольна, который разобьется вдребезги о наши скалы.

Разрушь моё сердце, чтобы освободилось место для безграничной любви.

Самое слабое место у человека — его чувства. Владеешь чувствами — владеешь самим человеком.

Каждое поколение хочет быть последним. Каждое поколение ненавидит новое направление в музыке, которую не понимает. Нас бесит и злит, когда наша культура сдает позиции, уступая место чему-то другому. Нас бесит и злит, когда наша любимая музыка играет в лифтах. Когда баллада нашей революции превращается в музыкальную заставку для телерекламы. Когда мы вдруг понимаем, что наш стиль одежды и наши прически уже стали ретро.

Не стоит думать о тех, кто лишь занимает место в памяти, не давая ничего взамен.

Ребята, я хочу, чтобы вы знали, почему наркота — это плохо. Потому что для всего есть своё время и своё место. И место это — колледж.

Мы путешествуем — некоторые из нас вечно — в поисках других мест, других жизней, других душ.

— Что мне делать со своей жизнью? У меня нет девушки, нет работы, у меня нет собственного места в этом мире.
— У тебя есть ты сам. И это лучше, чем кто-либо другой на планете, как мне кажется.

Допустим, мы видели во сне или выдумали все это: деревья, траву, солнце, звезды и даже Аслана. Но тогда выдумка лучше и важнее реальности. Допустим, это мрачное место и есть единственный мир. Тогда он никуда не годится. Может, мы и дети, играющие в глупую игру, но четверо детей создали игрушечный мир, который лучше вашей реальной ямы. Я не предам игрушечного мира. Я останусь с Асланом, даже если Аслана нет. Я буду жить как нарниец, даже если нет Нарнии.

Школа — не единственное место, где получают знания; стоит подумать об этом.

— Каперская грамота. Эта бумага равносильна помилованию. Джек обретёт свободу. Станет капером на службе Англии.
— Чтобы Джек оценил королевскую службу как свободу? Вот уж сказки.
— Свобода… Джек Воробей вымирающий вид. Мир всё тесней, белых пятен на карте всё меньше. Джек должен найти место в мире или …погибнуть. Ваши судьбы схожи, мистер Тёрнер.

Но разве можно не любить тех мест, которые заставляли нас страдать?

А произошло это потому, что война для него, Козыря, была призванием, а учительство лишь долгой и крупной ошибкой. Так, впрочем, чаще всего и бывает в нашей жизни. Целых лет двадцать человек занимается каким-нибудь делом, например, читает римское право, а на двадцать первом — вдруг оказывается, что римское право ни при чем, что он даже не понимает его и не любит, а на самом деле он тонкий садовод и горит любовью к цветам. Происходит это, надо полагать, от несовершенства нашего социального строя, при котором люди сплошь и рядом попадают на свое место только к концу жизни. Козырь попал к сорока пяти годам. А до тех пор был плохим учителем, жестоким и скучным.

В моих фильмах нет места морализаторству. Я рассказчик, а не моралист.

Гараж – это правильное место для фильмов. Каждый раз, когда обнаруживается какой-нибудь давно утерянный шедевр, его находят у кого-то в гараже

— Спасибо, Боже, что дал насладиться этим местом перед тем, как здесь начнется Конец Света.

В уме нечутком не место шуткам.

Сегодня пришло оповещение от нервной системы: «Вы исчерпали свободное место на диске вашего терпения».

Ты похож на бетономешалку: крутить её легко, а с места не сдвинешь, и внутри — бетон.

Когда человек чувствует себя на месте, он становится лучше.

Баскетбольная площадка — это то место, где я могу забыть о всех своих проблемах.

Рай – это место, где не нужно торопиться и невозможно опоздать.

В Библии многое звучит вполне современно — взять хотя бы историю о Моисее, который сорок дней искал место для парковки.

Я из тех дальних мест, где верблюды окрест караванами чинно бредут.
И лицо там с утра обжигают ветра, зной пустыни они несут.
Солнце Запада там, побежит на Восток и прохладу прогонит прочь.
Погости, заезжай, а потом улетай, на ковре ты в арабскую ночь!
Арабская но-о-очь! Горяча словно де-е-ень!
Тут жарко всегда и даже когда, опускается те-е-ень!
Арабская но-о-очь! Под арабской луно-о-ой!
Луна высоко, но так нелегко добраться домо-о-ой!

— После развода ты пришла забрать мое самоуважение? Милая, у меня для тебя ужасные новости — я все отдал твоей маме, когда она умоляла меня жениться на тебе.
— Да у меня все равно не нашлось бы места в ящике с боевыми трофеями. Там лежат твои яйца.

«Всегда»-это слово для вечности. В вечности я любила и продолжаю любить тебя. В вечности мое чувство нашло себе место. Но не в этой жизни…

Нелегко стать великим писаталем, если вы влюблены в окружающий мир, и в жизнь, и в разных людей. И любите столько различных мест в этом мире. Вы здоровы, и вам хорошо, и вы любите повеселиться, в самом деле, какого черта!

Тот, кто однажды преодолел страх, свободен от него до конца своей жизни: ты обретаешь ясность мысли, и страху не остается места. С этого времени ты знаешь, чего ты хочешь, и знаешь, как этого добиться. Ты предвидишь, что нового даст тебе учение, все на свете ты воспринимаешь кристально ясно — ничто от тебя не сокрыто.
И тогда ты встречаешь своего второго врага — ясность. Ясность мысли, достигнутая с таким трудом, изгоняет страх; и она же ослепляет.
Ясность не позволяет человеку сомневаться в себе. Она убеждает его, что он может делать все что вздумается, поскольку все видит насквозь. Человек обретает отвагу, потому что ясно видит, и ни перед чем не останавливается, потому что видит ясно. Но все это — заблуждение и скрытое несовершенство.
Если человек доверится этому мнимому могуществу, значит, второй враг его победил и учение не пойдет ему на пользу. Он будет спешить, когда нужно выжидать, и медлить, когда следует торопиться. Он будет топтаться на одном месте до тех пор, пока вообще не утратит всякую способность учиться.

Ты должен сопротивляться ясности, используя ее лишь для того, чтобы видеть. Ты обязан терпеливо выжидать и тщательно все взвешивать, прежде чем сделать очередной шаг. А главное — понять, что твоя ясность близка к заблуждению, что никакая это не ясность, а шоры на глазах! Только осознав это, ты одолеешь своего второго врага и достигнешь такого состояния, когда уже никто и ничто не причинит тебе вреда. И это будет не заблуждение, не шоры на глазах, а подлинная сила.

Мне хочется уйти, убраться туда, где я в самом деле окажусь на своём месте, на месте, где я прийдусь как раз кстати… Но такого места нет нигде, я лишний.

Люди не должны забывать, что на земле им отведено очень небольшое место, что они живут в окружении природы, которая легко может взять обратно всё, что дала человеку. Ей ничего не стоит смести нас с лица земли своим дыханием или затопить нас водами океана – просто чтобы ещё раз напомнить человеку, что он не так всемогущ, как думает. Если мы не будем постоянно ощущать её рядом с собой в ночи, мы позабудем, какой она может быть грозной и могущественной. И тогда в один прекрасный день она придёт и поглотит нас.

Нет ничего опаснее обжитых мест. Там можно встретить все, что угодно, начиная с банального карманника и заканчивая тварью, облюбовавшей подвал булочной. При большом скоплении народа удобно промышлять и охотиться.

Рисование — метафора контроля. Я выбираю всё — холст, цвета… Будучи ребенком, я плохо понимал мир и свое в нем место, но рисование научило меня, что своих целей можно достигать обыкновенной силой воли. То же и в жизни: можно просто не давать никому встать у тебя на пути.

Нежное очарование осени радует и восхищает. Его не скрыть ни под плотной вуалью предрассветных туманов, ни под серебряными нитями, распутываемыми из дождевого клубка.
Осень как робкая надежда, исполненная легкой грусти. Именно в этот период мы чаще предаемся меланхолии, скрадывающую нашу неуверенность и ранимость.
Ветер галантно кружит в танце свою партнершу-осень в шелковом платье. Стыдливо взирают на них оголенные деревья, расставшиеся со своими пестролистными одеяниями.

Осенний воздух еще укутан теплым облаком, словно шарфом. Эта энергия жизни сосредоточена в сердце ее бессменного владельца – предзакатного светящегося диска. Солнце сядет, и вместе с ним уйдет тепло, согревающее все вокруг.
Дневные звуки, шумные и звонкие, уснут, уступая место своим ночным сестрам, вкрадчивым и тихим. Выглянет луна, а следом за ней подруги-звезды. Верные хранители темного небосвода и земных секретов, не скрыть от вас ни требовательного взгляда, жалящего губы, ни жгучего поцелуя.

Невозможно тебя забыть. Как жаль, что все проходит. И самые важные слова, брошенные когда-то на ветер, уже не вернуть. Они улетают с последним ключом теплокровных созданий, похожих чем-то на нас стремлением найти свой дом, надежный и безопасный. Найти и проверить себя, в этом долгом путешествии от дома к дому.

Реки и озера скованы льдом, но под неподвижным серым слоем бежит вода – живая, чистая, отважная. Она не сдается ни перед зимними морозами, ни перед другими испытаниями, через которые ей предстоит пройти. И так год за годом, сезон за сезоном.
Можно бросать вызов, нарушая установленные законы, но противиться законам природы бессмысленно. Мудрая вода замирает, дожидаясь прихода своей весны.
И мы замрем, обнявшись на прощанье. Никто из нас не виноват. Просто наступила осень. Просто осень в наших чувствах.

Воспоминания прошлого. Фрагменты утраченного счастья. Иногда мы возвращаемся к ним, словно к кинопленкам семейного архива, оставленных на чердаке в старой коробке. Эти забытые цветные воспоминания лежат себе там годами, пока болезненная чувствительность в области сердца не притупится.
Когда происходит излечение, меняется все. Все встает на свои прежние места: размеренный уклад жизни, развенчанные иллюзии, непотревоженные секреты…

Где Похоть царствует
Там места нет любви,
Душа мертва, и только плоть ликует
Течет вино и томный фавн пирует
На тризне юности в пыли.

В глубокой печали нет места сентиментальности. Она окончательна, как и сами горы, как констатация факта. Она просто есть. Осознав это, ты утрачиваешь способность жаловаться.

Чума — это когда Чарли Чаплин на конкурсе Чарли Чаплинов в Монте-Карло занял третье место, вот это — чума, а здесь совсем другое…

Человека не на своем месте всегда видно. Как собаку на заборе.

— Мы встречаемся?
— Тебя это так шокирует? Мы живем вместе, спим в одной кровати, я делаю тебя мокрым и грязным в разных местах, делаю с тобой всякие вещи, засовываю в тебя и то, и это, и ко всему прочему…
— Не смей говорить такие вещи вслух!
— … ты до сих пор думаешь, что мы не встречаемся?

Вы несчастны. Ненависть не оставляет места для радости. Мне искренне жаль вас.

Благородство не всегда к месту. Иногда оно только вредит.

Каким местом мы думаем — вопрос интимный.

Итак, компания у нас маленькая, но у нас огромный потенциал для энергичного… расширения. Так, кто из вас господа хочет присоединиться к нашей команде? Сейчас… свободно только одно место, так что мы проведём… конкурс. Не тяните.

Рана – это место, через которое в вас входит свет.

Мой конец должен быть долгим падением с места, глядящего свысока на мир.

Дом — не то место, где ты родился. Свой дом надо искать и строить самому.

[Уходит Эффи, на её место садится Эмили]

К чему бы это? Это моя еда, или я так популярен сегодня?

Любопытный факт: если взять все европейские страны и распределить их по тем трем ветвям христианства, которые в них доминируют, то окажется, что наиболее высокий уровень жизни, наиболее развитые демократические институты встречаются в государствах, где церковь имеет наименьшее влияние, то есть в протестантских; за ними следуют страны католические, и на последнем месте — православные. Полагаете, это случайно?

Ты ведь никогда не расстанешься со своей музыкой… Не важно, что бы ни случилось, потому что всякий раз, когда у тебя случаются неприятности, это единственное место, куда ты можешь убежать и просто перетерпеть.

Мы перехитрили время. Пока занимаемся любовью — живем. Пока живем — занимаемся любовью. Пока любим — живем. Если любим — живем. Кто не любит, тот не живет. Так банально и так чисто. В самом грязном месте на земле, среди крови и пыли, мы нашли простую и чистую истину. Мы загнали друг друга в рамки, когда между любовью и жизнью стало возможным поставить знак равенства. Это вершина. То, о чем мечтает каждый, когда тебе двадцать пять лет, у тебя было пятьдесят любовников или любовниц, а любовь толком не приходила. Настоящей, чтобы до смерти, не было вообще. А вот теперь есть. На, бери!

Если на душе плохо, надо писать письма… Писать письма тому, кто их никогда не сможет прочесть. Выносишь всю свою боль и страдания на бумагу, и сразу становится легче. Так ты выпускаешь своих демонов на прогулку. Кто знает, может, им понравится гулять, и они больше никогда не вернутся…

— Арбузы такие вкусные. Все в них хорошо, кроме противных семечек.
— Вы просто не понимаете в чем вся суть, так? Ведь именно благодаря раздражающим семечкам арбуз так вкусен. Преодоление препятствий, известных как семечки, в поедании фрукта — настоящая мини-драма, идущая рука об руку с этой едой. Вкус арбуза вытаскивает на поверхность актуальные проблемы. В сущности, арбуз и не фрукт как таковой, но в поедании оного все равно рождается драма. А поскольку обычно в школах и местах работы имеются летние каникулы, в нем еще и кроется символ свободы.

Всем, кто занимается охотой, надо посоветовать поставить себя на место тех животных, на которых они охотятся. Пусть они представят себе, каково это — умирать, чувствуя чудовищный страх, когда тебя настигает свора собак и людей с ружьями. У тебя никаких прав, никакой защиты, никакого выхода. Собаки набрасываются на тебя, и подоспевшие люди в тебя стреляют. Почувствуй эту адскую боль от вонзающихся в тебя клыков и пуль. А люди веселятся и радуются: твоя смерть — это для них развлечение.

— Он же не сказал спасибо! — возмутилась Гестия. — Он только сказал, что Гарри не занимает места зря!
— Да, но из его уст это всё равно что «Я тебя люблю», — произнес Гарри, разрывавшийся между раздражением и желанием расхохотаться — уж больно хороша была тетя Петуния, обнимавшая Дадли так, точно он минуту назад вынес Гарри из горящего дома.

Надписи на двери:
«АНЯЯТЕБЯЛЮБЛЮ!»
«ВЛАДДОСТАЛНАФИГОТВАЛИ».
«Выясняйте свои отношения в другом месте! Поймаю кто пишет — оторву руки!»
«Ну что, поймал?»

Как приятно возвращаться в места, где тебя всегда ждет твоя старая зубная щетка….

Университет — это потрясающее место. Ты вроде бы безработный алкоголик, но родители так гордятся тобой!

Вспоминая, человек смотрит вправо, выдумывая — влево.

Никогда не возвращайся на место, где ты испытал счастье или встретил любовь. Ибо в таком случае тебя постигнет горькое разочарование.

Есть нечто странное в том, что незнакомые люди вынуждены проводить многие дни вместе. Хотя их объединяет лишь желание переместиться из одного места в другое. Скука плюс анонимность и плюс ритмично-мягкое покачивание.

— Если оттуда нет дороги назад, что мы будем там делать?
— Будем идти все время вперед, – сказал Игорь. – Нет такого места в мире, где кончались бы все дороги. Конец любой дороги – это всегда начало нового пути.

Я думаю, что брюки важнее для мужчины, чем жена. Есть много мест, куда можно спокойно отправиться без жены. А куда можно пойти без брюк?

Важно знать, не в каком городе или в какой части света находится другой, а какое место он занимает в твоем сердце.

С какой стати посещать одно и то же место, когда в мире еще столько неизведанных уголков?!

Суд – это такое место, где у закона можно купить столько справедливости, на сколько тебе хватит денег!

Когда умирает человек, такое чувство, что у тебя выпал зуб. Ты можешь жевать, есть, у тебя во рту осталось ещё много зубов, но языком ты постоянно трогаешь пустое место, где всё еще немного побаливают нервы.

Ты растворяешься, подобно мечте.
Сколько бы я не бежал, я остаюсь на месте…

Не будет даже пустоты, поскольку я никакого места в Вашей жизни не занимаю. Что касается «душевной пустоты», то чём больше душа пуста, тем лучше она наполняется. Лишь физическая пустота идёт в счёт. Пустота вот этого стула. В Вашей жизни не будет стула, пустующего мною…

Тебе не нужны дома, деньги, власть или положение, чтобы практиковать Искусство Мира. Небо — там, где ты сейчас стоишь, и это как раз то место, где можно тренироваться.

Раздеться догола в общественном месте – ещё куда ни шло, а вот обнародовать тот факт, что хорошие стихи иногда задевают некие тайные струнки в моей смешной душе, – это, как мне кажется, слишком!

— Какое место Вы себе отводите среди писателей ныне живущих и писателей недавнего прошлого?
— Я часто думаю, что должен существовать специальный типографский знак, обозначающий улыбку, — нечто вроде выгнутой линии, лежащей навзничь скобки, именно этот значок я поставил бы вместо ответа на ваш вопрос.

Не имеет значения, насколько благосклонен к тебе ветер. Есть места, которых ты не можешь достичь.

Ангелам не место в грязи. Взмахни крыльями и улетай.

Университетский друг мой на вопрос о том, как он осознал себя геем, ответил, что явственно помнит миг своего рождения — он тогда оглянулся назад и сказал себе: «Ну-ну! Больше я в такие места ни ногой…»

Отойдите как можно дальше от места, с которого меня можно понять неправильно.

(олень танцует припеваючи):
— Туц-туц-туц! Я на месте не сижу, не сижу. Ха-ха-ха! Сейчас пойду и попляшу. Тип-топ, тип-топ.

— Она сбежала от меня два года назад.
— По правде говоря, барон, на её месте я бы сделал то же самое.
— Поэтому я и женюсь не на вас, а на Марте…

Вера — дом, в котором есть место для множества комнат.

В чемодане оказалось пустое место, и я кладу в него сено; так и в жизненном нашем чемодане: чем бы его ни набили, лишь бы пустоты не было.

Он мне книжку подарил. Я ему тоже. Про Кремль я ему подарил книжку. Франция не должна забывать, где находится Кремль. Вот. Есть такое место в мире.

Все хотят Аргентину. Место, где всё можно начать с чистого листа. Но правда в том, что Аргентина… это просто Аргентина. Не важно куда мы едем, мы берем с собой себя самих со всеми недостатками. Так дом — это место, куда мы направляемся, или откуда бежим… только чтобы спрятаться в местах, где нас примут. Место, которое можно назвать домом — это то, где мы наконец можем быть теми, кто мы есть.

Вокзал — место ничего не значащих безнаказанных поцелуев.

В нашей жизни всегда найдется место для чуда, нужно только быть готовым к нему и не бояться впустить его…

… от настоящего горя невозможно исцелиться полностью. Шрам, затягивающий глубокую рану, остается шрамом. Со временем на место боли приходит онемение. Но здоровую кожу под шрамом уже никогда не восстановить.

Уважение выдумали для того, чтобы скрывать пустое место, где должна быть любовь.

— Лидия, ты никуда не пойдешь без меня. Особенно в место, где один из санитаров чуть не убил тебя.
— Тебя он тоже чуть не убил.
— И мы оба до сих пор живы. Видишь? Командная работа.

Ревность — это болезненное состояние, а любовь — здоровое. Незрелый разум зачастую их путает, либо считает, что, чем больше любовь, тем больше и ревность, когда в действительности они почти несовместимы, одна почти не оставляет места для другой.

— Мы уже спасли всех людей…
— Вы забыли про живой багаж!
— Всего лишь один несчастный енот! На твоём месте я бы оставил эту затею!
— Неужели?! Да, но если бы ты был на моём месте, то я был бы на твоём и взлетел на вершину! Ты не остановишь меня, кто бы ты ни был!

Река, где нет воды, уже не река…
А ветер, который замер на месте, не может быть ветром…
Тот брак, где нет любви, уже не брак…

Если не хочешь топтаться на месте, надо искать новые пути. Без конца анализируя прошлое, будущее не создашь.

— Наконец-то ты проснулся.
— Где мы?
— В самом безопасном месте в лагере, дружище.
— Это бордель?
— Ага.

— Помнишь, как мы представляли себе рай?
— Помню, как ты его представляла.
— А ты как его представлял?
— С тобой. В любом месте, в любое время… лишь бы с тобой.

— Ковальски! Вычислить наиболее удаленную позицию от нашей дислокации!
— Климат?
— Неопределенный.
— Высота?
— Не важна.
— Популяция лемуров?
— Ноль целых ноль десятых процента.
— Я обнаружил два места по заданным параметрам отдыха — Дания…
— Я шагу не могу ступить в Дании.
— Почему, Шкипер?
— Это личное, Рядовой. Между мной и датчанами…

Даже если ты находишься в одном месте, ты все равно можешь познать мир.

За деньги можно купить многое: дом, но не очаг; секс, но не любовь; положение, но не уважение; икону, но не веру; священника, но не Бога; место на кладбище, но не на небе.

Клаудия, дорогая моя сестра. Я в Акре уже неделю, в безопасности и бодром расположении духа, но готовый к худшему. Те, кто дали мне пищу и кров, рассказали, что по дороге в Масиаф во всю хозяйничают разбойники и наёмники с чужих земель.
Я пока не знаю, что всё это значит. Когда 10 месяцев назад я покинул Рим, я сделал это с одной целью — найти то, что не успел найти отец. В письме, написанном за год до моего рождения, он говорил о библиотеке под замком Масиафа — о вместилище огромной мудрости.
Что же будет ждать меня там? Кто меня там встретит? Толпа тамплиеров, чего я опасаюсь больше всего? Или же шелест ветра — и ничего более? Уже 300 лет Масиаф не был ассассинам их домом — сумеем ли мы вернуть его себе вновь? Будут ли нам рады?
Хм… Меня так измотала эта битва, Клаудия. Не потому, что я устал сражаться. Похоже, наша борьба движется лишь в одном направлении — к хаосу. Сегодня у меня больше вопросов, чем ответов, и потому я и зашел так далеко — чтобы обрести ясность и знания, оставленные Альтаиром. Я хочу знать цель нашей борьбы и понять своё место в ней..
Клаудия, если со мной что случитстя — если меня одолеют враги, или амбиции собьют меня с пути — не ищи ни правосудия, ни мести, но продолжай поиски истины ради всеобщего блага.
Историй, подобных моей, тысячи, и мир не рухнет, если одна из них оборвётся.

Время и место каждого Подвига определяется Судьбой. Но если не придёт Герой, не будет и Подвига.

В жизни всегда есть место подвигу. И те, которые не находят их для себя, – те просто лентяи или трусы или не понимают жизни, потому что, кабы люди понимали жизнь, каждый захотел бы оставить после себя свою тень в ней.

При рождении пуповина обвилась вокруг шеи. Меня еле спасли. Наверное, это и была моя судьба – умереть, толком и не родившись. Врачи обманули ее. И теперь мне кажется, что я занимаю чужое место. Меня не должно быть в этом мире. Но я есть. Быть может, из-за этого пострадал кто-то другой. Ему пришлось уйти… Конечно, сумасшедшая мысль. Но она не оставляет меня со школы. Очень тяжело жить, зная, что занимаешь чужое место, Котаро. Мне кажется, что потому-то у меня так хорошо получается быть невидимой. Меня не замечает сам мир, в планах которого не было девушки по имени Вик. Случилась ошибка. Я осталась, но план не изменился. Я – ошибка в системе. Лишняя деталь. Для меня не было предусмотрено подруг, любимого, зверька какого-нибудь. Ведь чтобы в твоей жизни кто-то появился, линии судеб должны пересечься. А моя линия ни с чем пересечься не может. Просто потому, что ее нет. Она оборвалась еще там, в родильной палате. Линия судьбы оборвалась, а я осталась. Без всякой судьбы.

Власть — это рубашка из огня. Если умеешь носить её верой и правдой, она будет оберегать тебя и уничтожит твоих врагов. Однако, стоит поддаться гордыне и своё место забыть, тогда она самого тебя сожжёт. Тут же.

Душа – это Луна. И она имеет недоступную сторону, которую никогда не увидишь с того места, где находишься.

Люблю Нижний город. Это честное место. Иногда, правда, обдерут как липку — но ведь от всей души!

Да ведь когда любишь, нельзя ни стоять на месте, как пустыня, ни мчаться по всему свету, как ветер, ни смотреть на все издали, как ты. Любовь — это сила, которая преображает и улучшает Душу Мира. когда я проник в нее впервые, она мне показалась совершенной. но потом я увидел, что она — отражение всех нас, что и в ней кипят свои страсти, идут свои войны. Это мы питаем ее, и земля, на которой мы живем, станет лучше или хуже в зависимости от того, лучше или хуже станем мы. Вот тут то и вмешивается сила любви, ибо, когда любишь, стремишься стать лучше.

— Ты же знаешь, что омела важна для друидов, а знаешь ли, почему люди целуются под ней?
— Нет.
— Это норвежский миф. Бальтер — сын Одина — был очень любим богами. Да так сильно, что они решили защитить его от всех возможных опасностей. Его мать — Фригг — заставила поклясться огонь, воду, металл, камни и каждое живое существо, что они никогда не навредят Бальтеру. Затем все собрались, чтобы проверить его. Камни, стрелы, пламя были обращены на него. Ничто его не брало, но был один Бог, который не был так очарован Бальтером. Бог хитрости и обмана — Локи. Локи узнал, что Фригг забыла попросить клятву у омелы. У такого крошечного, казалось бы безобидного растения, которое просто не взяли в расчет. Локи сделал дротик из омелы и убил Бальтера. Фригг была убита горем, она повелела, чтобы омела больше никогда не становилась оружием, а стояла местом для поцелуев для тех, кто прошел под ней. Поэтому во время праздников мы вешаем омелу на дверь. Так она всегда остается у нас на виду.

… возвращения никогда не бывают случайны. Возвращаются, чтобы изменить что-то, чтобы что-то исправить. Иногда сам Господь ловит нас за шкирку и возвращает в то место, где мы случайно ускользнули из-под его ока, чтобы исполнить свой приговор — или дать нам второй шанс.

— У каждого из нас свое место в жизни. Мое — здесь. Твое место…
— Тоже здесь.
— Нет! Твое место у столиков 2, 5, 7 и 12! И не забывай улыбаться!

Я расскажу про тех, кто остаётся в середине. Не про неудачников – их повесть слишком горька и скучна. Не про победителей – их историю не рассказать словами. Люди середины – их всегда больше, чем победителей и проигравших. На любой планете, у любой расы…Когда-то проблемы решались очень просто. Если одно племя обрело разум, а другое так и осталось стаей – оно превращалось в пищу. В мишень для стрел, которые не сумело придумать. В костяные наконечники для копий. Это были простые времена – и они ещё долго оставались такими. Те, кто опоздал в гонке, кто отстал хотя бы на полшага, – превращались в рабов. Загонялись в резервации и анклавы. Вставали по заводскому гудку и с первым лучом солнца. Простые времена – простые решения. Но простое время кончилось. Кто-то сумел дотянуться до неба. Кто-то сумел откусить от Древа Жизни. Кто-то оставил разум про запас – как мы оставили свои инстинкты на чердаке сознания. Что это было – один краткий миг или целая эпоха? Я не знаю. Но когда молодые боги уходили, сжигая за собой мосты, за их спиной оставались люди середины. Те, кто не сумел. Те, кто не захотел. Те, кто выбрал привычный и не страшный путь разума… Неудачники не выдержат шока и погибнут. Победители обретут разум и станут править новым миром. Но для большинства, не изменится ничего! Совершенно ничего! Будут они мыслить или продолжат жить инстинктами – это ничуть не изменит их жизнь. Не всем нужен разум. Не все могут думать. И в этом вечная ловушка. Для средних людей, для тех, кто не хочет в землю, но не дорос до неба, есть только место между небом и землёй. Всегда и везде крайними остаются люди середины. У моей истории нет конца, как нет выхода для людей середины.

— Вообще назначение человека, — добавил он, подумав, — превращать любое место, куда ступит его нога, в цветущий сад.

Если можно проснуться в другом времени, и в другом месте, нельзя ли проснуться другим человеком?

Музыка стоит на втором месте после молчания, когда речь идет о том, чтобы выразить невыразимое.

Издавая закон, ставь себя на место того, кто должен ему подчиняться.

Прохожу мимо памятника, он на месте, а где наше свидание?

Человек, мечтающий покинуть место, где он живёт, явно несчастлив.

… Книжный магазин, кино, выставки, витрины, художественных галерей — все это заставляло вспомнить о собственной посредственности…
Посещение любого из этих мест, рождённых работой чувств других людей, неизбежно напомнило бы ей о бессмысленности её собственной жизни…

Насколько больше места занимают живые по сравнению с мёртвыми… Жестикуляция, движение, дыхание создают иллюзию объёма. Смерть выявляет наши подлинные размеры, и они удивительно скромны.

Чем дольше ты где-то, тем больше вокруг всякого такого, что стоило бы выбросить, но когда ты переберешься на новое место, ты возьмешь с собой все что угодно, кроме этого самого мусора, а значит, он больше принадлежит месту, чем людям, потому что не переезжает никогда, и в любом новом месте человек найдет клочки кого-то другого, а его клочки останутся тому, кто придет на его прежнее место обитания, и так происходит всегда и везде.

— Вы очень любите женщин, полковник.
— О, больше всего на свете. Только потом, далеко на втором месте — Феррари…

Ты (да‑да, ты тоже) не прочь иметь в сердце несколько женщин. Или еще лучше: чтобы как можно больше (интересных) женщин носили тебя в своем сердце. И каждая, разумеется, совершееееееенно не такая, как другие. Каждая – что‑то «совершенно особенное». Каждая имеет для тебя особое значение и занимает в тебе свое особое место. Немудрено, Лео. Потому что это ТЫ отводишь каждой из них ее «особое место». Думая об одной, ты забываешь о других. Открывая один шкаф для чувств, ты не боишься, что из другого кто‑нибудь выскочит: они все надежно заперты.
Я другая. Я не умею чувствовать параллельно. Я чувствую линейно. И люблю тоже линейно. Одного за другим. Но всегда лишь одного.

По статистике, рот американки — самое грязное место на Земле!

(По данным статистики, самое грязное место на планете — это рот американской женщины. А ты хочешь засунуть туда свой писюн?)