Цитаты про маску

Зеркала слишком послушны. Послушны и лживы. Надетая маска становится лицом. Порок превращается в изысканность, снобизм — в элитарность, злоба — в откровенность. Путешествие в мир зеркал — не простая прогулка. Очень легко заблудиться.

Улыбайся, пусть даже сердце твоё раскалывается. Все мы, как рабы в поле, надеваем маску «всё в порядке, босс», а сами не знаем, как свести концы с концами.

Опять опадают кусты и деревья, Бронхитное небо слезится опять, И дачники, бросив сырые кочевья, Бегут, ошалевшие, вспять. Опять, перестроив и душу, и тело (Цветочки и летнее солнце — увы!), Творим городское, ненужное дело До новой весенней травы. Начало сезона. Ни света, ни красок, Как призраки, носятся тени людей.. Опять одинаковость сереньких масок От гения до лошадей. Саша Чёрный

Ведь часто бывает: повернувшись спиной, человек «выдыхает», снимает с лица маску дружелюбия и становится уже не тем, что минуту назад, когда смотрел тебе в глаза…

Если слишком долго носить маску, на ней отпечатаются морщины лица.

Лицемерие – часть человека, которую следует обуздать. Но передержав маску на себе ты уже теряешь себя… А далее фальш…

Человек, заметивший в твоих глазах грусть, даже, если на тебе надета смеющаяся маска, — твой лучший друг.

Злодейство носит много масок, и самая опасная – маска добродетели.

Томас жалел отца потому, что люди редко выглядят хорошо, когда они одни. В обществе они всегда носят маски. А что под ними? Какой-нибудь жуткий монстр, от которого все убежали бы с воплями? Бывает и так, но обычно там не скрывается ничего плохого. Обычно то, что мы прячем под маской, может вызвать у людей смех или отвращение, или и то, и другое вместе.

В детстве обижаемся, кричим, отворачиваемся, восторгаемся. Все что угодно, кроме игры. Естественность с ограниченным сроком пользования. Надевать маску — это не значит проявлять неискренность. Маски стали требованием времени…

Зарыдать бы, а я смеюсь. Веселостью я прикрываю невыносимую грусть. Один взмах рукой и маску надела, улыбка на ней, и нету вам дела, что в сердце осколки разбитой любви. А люди решили: баловница судьбы.

под счастливой маской- суета, за ласковой улыбкой- пустота, скрываешь тихо-тихо сердца боль, чтобы не насыпал кто на рану соль…

Ирония — маска для беззащитных.

Я люблю головоломки. Как всякий учёный, стоящий своего жалованья. Награда за наше ремесло – возможность заглянуть в глаза истории и сказать: «Маска, я тебя знаю. Ты меня не одурачишь».

Но маска не искажает моей сути. Интуиция работает быс­тро и четко, я все замечаю, маска — лишь фильтр, не пропуска­ющий ничего личного, не относящегося к делу. Буря — под контролем.

Что ж, наденем маски. Вооружимся каждый своей ложью. Покроемся для беседы, как для боя, щитами и латами.

Маска, которую люди носят в обществе, всегда интереснее, чем лицо, скрывающееся за ней.

— У тебя нет маски, и ты такая серая. Но ты лучше, чем ничего!
— Здесь все носят маски?
— Конечно! Как же без маски узнать, что ты счастлива, или грустишь, или злишься, или хочешь десерт.
— У меня есть лицо.

Людям до всего есть дело, а особенно до того, что их не касается…

Постоянная важность является лишь маскою посредственности.

Золотая маска скрывает все недостатки.

Лицо толпы не нуждается в маске.

Конечно, среди нас немало циников, расчетливых людей, всё это верно. Но когда мы встречаем что-то светлое, прекрасное и чистое, маска цинизма с нас спадает. И всё лучшее, что заложено в нас пробуждается.

Приготовьтесь, мой милый друг, к тому, что вам придется столкнуться с наихудшим кодлом двора, с той породой людей, которые бесстыже сочетают притворную преданность с честолюбием. Их легко выделить среди прочих — они на четвереньках ползают перед сильными мира сего. Но посрывайте с них маски, и перед вами предстанут совершенно иные люди.

Я на земле был брошен в яркий бал,
И в диком танце масок и обличий
Забыл любовь и дружбу потерял.

У достоинства есть занавес, у недостатка — маска.

Деревья обнажили плечи, скрывает маски желтый бал,
Кто говорит, что время лечит, тот никогда любви не знал…

Иногда я надеваю лыжную маску и старые вещи, и иду на улицу просить милостыню.

Ты так долго носишь маску, что забываешь, кто ты был под ней.

Условности и стереотипы так осложняют нашу жизнь, что, иногда лишь надев маску, можно быть самим собой.

Существуют женщины, которые, куда ни посмотришь в них, не имеют нутра, а суть чистые маски. Достоин сожаления человек, который связывается с таким почти призрачным, неизбежно не удовлетворяющим существом; но именно они могут сильнее всего возбудить желания мужчины: он ищет их души — и ищет без конца.

Рот твой разодран до ушей, десны обнажены, нос изуродован — ты станешь маской и будешь вечно смеяться.

Человек, притворяясь, забывает, что маска прирастает к коже, а после врастает и в мясо. Исключений нет, какой бы чужеродной и временной маска ни казалось бы поначалу. Один притворяется слабым и становится слабым. Другой притворяется циником и становится циником.
Ничто не бетонирует душу быстрее лжи. Вода принимает форму того сосуда, в котором находится. А если вода замерзает, то сосуд лопается — и вот она, готовая форма. Нужно быть очень осторожным со временным. Оно очень скоро становится постоянным.

Человек познается в малом. Не в словах, слова лживы, даже не в делах, ими тоже можно обмануть, а в тех маленьких крупицах правды, которые не бросаются в глаза, обычно оставаясь за кадром. В тех моментах жизни, когда забываются поставленные цели вроде «добиться этого» или «произвести такое впечатление», когда действия становятся машинальны и интуитивны, а слова теряют чёткий смысл, поднимаясь из глубин души. Когда человек перестаёт себя контролировать, на мгновение сбрасывая все маски, делая глоток воздуха своей данностью, заглядывая в самого себя на время короткой передышки между прошлым и будущим.

Злодейство носит много масок, и самая опасная – маска добродетели.

– И как ты сказала тебя зовут?
– Елена.
– Елена. Немного скучное имя, не считаешь? Тебе надо сменить его. На что-нибудь достойное, стильное, с таким оттенком романтизма. Например, Валентайн.
– А как тебя зовут?
– Валентайн.

Ты так долго носишь маску, что забываешь, кто ты был под ней.

Все мы по разным причинам носим маски. Некоторые маски мы надеваем, потому что это то, кем мы действительно хотим быть. Некоторые мы носим, потому что не можем принять скрываемого под ними или потому что кому-то нужно видеть нас такими. И некоторые маски мы носим для того, чтобы остаться в тени, но в ношении масок есть один недостаток: они в любой момент могут быть сорваны.

Кто мог бы сказать с уверенностью, что лица у людей всегда одни и те же? Может, они просто примеряют маску за маской со скоростью, недоступной глазу, создавая тем иллюзию неизменности черт лица, — так подергивается лента в старом немом кино, а?

— Теперь ты знаешь о моей темной стороне.
— Скорее темном подтоне. Если есть в человеке что-то отрицательное, то оно всегда с ним. Просто под светлой маской доброты, но всегда начеку.

Любовь не преображает. Она просто срывает маски. Я думал, что я принц. А оказалось… Вот она, моя душа.

Каково это — быть актёром? Возможно, больно. Проживать насквозь, невыразимо, невыносимо, многие жизни, расписывать изнанку собственного сердца чужими страстями, трагедиями, взлетать и падать, любить и умирать, и вновь вставать, унимать дрожь в руках, и снова начинать новую жизнь, снова плакать, сжимая в бессилии кулаки и смеяться над собой. Изредка приподнимая край маски, уже не для того, чтобы вспомнить своё собственное лицо, а лишь затем, чтобы сделать глоток свежего воздуха, не пропахшего гримом. Больно… Но в то же время — прекрасно. Обнажать чувства до предела, настоящие, живые чувства, куда более реальные бытовых кухонных переживаний, доводить их до апогея, задыхаясь от восторга бытия, захлёбываясь алчным огнём жадных, жаждущих глаз зрителя. И падая на колени, почти не существуя ни в одном из амплуа, почти крича от разрывающего тебя смерча жизни и смерти, судьбы и забвения, видеть, как с тобою вместе, замерев в унисон, в едином порыве умирает зал. Замолчавший, забывший сделать новый вдох зал, который любил вместе с тобой, вместе с тобой плакал и смеялся, который, не взирая на пасмурный вечер на улице, обшарпанные доски сцены, увидел то же, что и ты, что-то бесконечно большее, чем просто игру в жизнь. Саму жизнь. Настоящую. Прожитую честно, откровенно, полностью, до дна. Театр как любовь, как секс с самой желанной женщиной, однажды испытав на себе это таинство, этот акт бытия, ты уже не сможешь остаться прежним.

По жизни мы не раз будем менять маски и притворяться теми, кем не являемся. Но помните: смена облика не изменит вашу сущность.

надеты маски — в замке маскарад,
одежды лжи, шурша, плывут по залу.
прости меня и отпусти назад.
я откровенной быть уже устала.

Я в тайну масок все-таки проник, —
Уверен я, что мой анализ точен:
Что маски равнодушия у иных —
Защита от плевков и от пощечин.

Надеюсь я — под масками зверей
У многих человеческие лица.

Не сдирайте с людей маски. Вдруг это намордники.

Пора начинать притворяться.
Завесить тафтой зеркала
От искажений простраций.
И врать на вопрос «Как дела?»

Что мне на душе спокойно,
А тело дрожит от любви.
Что платят весьма достойно.
Что дни веселы мои.

Что кофе пью только черный
И темный люблю шоколад.
Что больше не беспокоит,
Что было пол года назад.

Пора начинать притворяться…
Мне маски теперь как броня.
Хранят, что еще осталось
От прежней живой меня.

И если он снова спросит,
Я лишь улыбнусь в ответ.
Кто любит – вовек не бросит.
И здесь исключений нет.

Ты страшился тысячи вещей… Но все это были лишь маски, лишь видимость. На самом деле страшило тебя только одно — решиться упасть, сделать шаг в неизвестное, маленький шаг через все существующие предосторожности.

Мы творцы. Демиурги реальности, окружающей нас. Именно мы создали её такой. Ты когда-нибудь задумывался, что мы не можем жить без повода? Нам нужен повод, чтобы подружиться, нам нужен повод, чтобы любить, нам нужен повод, чтобы просто заговорить с человеком, нам нужен повод, чтобы уснуть и проснуться. И мы мучительно его ищем, переминаясь с ноги на ногу на грязном асфальте, ковыряя пальцем душу в попытке придумать ловкие слова тогда, когда хочется просто подойти и сказать: привет, давай поговорим? Просто так. Потому что у тебя красивые глаза. Потому что уже осень, а вместе теплее. Потому что мы просто люди и смотрим в одно небо. Потому что каждая душа человеческая — индивидуальна, неповторима и прекрасна, и не хватит жизни, чтобы узнать каждую, но так хочется… И ты подходишь, говоришь, глядя в лицо: давай просто поговорим.. и получаешь встречный вопрос: по поводу? Мы делаем мир сложнее, чем он есть. Я смотрю на мальчиков, мнущихся на ветреных улицах: я сейчас подойду и скажу ей, что… и дальше мучение на лице. Нет повода. Сколько времени, как пройти в библиотеку, Вы обронили.. Девушка, Вы обронили разноцветный листопад в моё сердце, Вы закружили в танце ресниц мой взгляд, девушка, посмотрите на меня, улыбнитесь и пойдём гулять по парку, выпуская на зеркало луж солнечных зайчиков смеха. Но всё же иногда встретишь человека, который не ищет повода, чтобы жить, который чем-то похож на тебя, который видит этот мир простым, который не любит масок, потому что воздух под ними тяжёлый и пропахший гримом, который учился ходить не касаясь земли.

Люди не всегда жестоки и бездушны. Но зло всегда было для них привлекательно, потому что оно носит очень соблазнительную маску порочности и вседозволенности, которую многие понимают как свободу.

Если есть в преисподней рожа, отвратительное всех других, то это рожа подлости под маской благородства.

Удивительно, как легко друзья могут от тебя отвернуться, как легко страх или корысть срывают маску товарищества.

Ты — вулкан. Сейчас ты спишь, но что-то все равно просачивается. Вся эта рутина хорошей девочки, улыбка, которую ты натягиваешь на свое личико — это просто маска. И когда, наконец, ты не сможешь сдерживаться, начнется извержение… это будет фантастика.

Друзья могут помочь человеку. Истинный друг — тот, кто не мешает тебе быть абсолютно свободным, быть самим собой, — и, главное, чувствовать. Или не чувствовать. В любое время ты чувствуешь себя рядом с ним прекрасно. Это результат истинной любви — он позволяет человеку быть тем, кто он на самом деле… Большинство людей любят тебя таким, каким ты кажешься… Принимая их любовь, ты сохраняешь притворство, ты играешь. Ты начинаешь любить свое притворство… Это правда, мы ограничены рамками призрачных законов, и это печально, что люди привыкают к своему имиджу — они вырастают, закрепленные каждый своей маской. Они любят свои цепи. Они забывают о том, какие они в действительности. А если ты пытаешься что-то напомнить им, они начинают ненавидеть тебя за это, потому что понимают, что ты пытаешься украсть у них драгоценнейшую вещь.

Начни свой день с улыбки. Я с тобой,
И впереди у нас мгновенья счастья.
Пусть ночь уходит, светлой пеленой
Скрывая все вчерашние напасти.

Начни свой день с обычного: «Люблю!»,
С двух чашек кофе и с горячих тостов.
Пусть музыка разбудит тишину,
И станет на душе светло и просто.

Начни свой день с меня, я так хочу.
Давай отбросим маски и сомненья.
Когда ты рядом, всё мне по плечу,
В тебе своё я вижу продолженье.

У каждого человека есть маска, за которой он прячется.

У меня чем хуже, тем больше улыбаюсь. Защитка такая.

Людям до всего есть дело, а особенно до того, что их не касается…

— Что такое любовь, отец? Разве любовь не такая же маска, скрывающая низменные чувства?
— Низменные чувства присущи слабым людям. Любить способны только сильные натуры!

— Как ты можешь быть одной из самых важных вещей в моей жизни, ведь я почти ничего не знаю о тебе. Не знаю, где ты родился, кем были твои родители, были ли у тебя братья или сестры. Я даже не видела твоего лица…
— Не надо, Иви. За этой маской есть лицо, но это не я.
— Я понимаю.
— Спасибо.

Молчание — наряд умного и маска глупого.

… жизнь учит тому, что иногда сбываются даже самые неожиданные предположения.

Запомните самое главное: процесс самосовершенствования не должен прерываться никогда, ему нет начала и нет конца.

Мрак. Темнота. Нет, он не счастлив. Он сказал это самому себе. Он признал это. Он носил свое счастье, как маску, но девушка отняла ее и убежала через лужайку, и уже нельзя постучаться к ней в дверь и спросить, чтобы она вернула ему маску.

Все видят твою маску, но лишь единицы догадываются о твоей сущности.

Вопрос о том, что ожидает нас после смерти, так же бессмыслен, как вопрос, что ожидает Арлекина после костюмированного бала. Его ничего не ожидает, потому что Арлекин существует только как маска. Мне кажется, что правильнее говорить о том, что нас что-то ожидает в жизни. А смерть — это пробуждение от жизни. Но пробуждаемся от нее не мы, потому что мы сами — такая же точно иллюзия, как и все, что нас окружает. Умирая, мы просыпаемся от того, что считали собой. Кстати, в дневнике Льва Николаевича Толстого описан потрясающий сон на эту тему.

При разгерметизации салона наденьте кислородную маску, чтобы другие пассажиры не видели ужаса на вашем лице…

Намекнуть им на то, что творится у меня в душе, равнозначно просьбе о помощи, но я не готова принять помощь, так что моя участь – носить маску и старательно посылать вовне сигналы «все хорошо», но не «отлично», иначе это вызовет подозрения.

Путь — это нечто, что создаешь сам, выбирая куда идти. Но дорога, по которой ступаешь ты, становится все труднее и труднее, и такова твоя судьба. Ты — единственный, кто решает, каким будет твой путь. Так что сбрось уже эту маску «Маны». Иди вперед, живи, как того хочешь.

Под маской высокого самомнения и за­носчивости обычно скрываются неуверенность в себе, стыд и самоуничижение.