Цитаты про Леонарда

— Как я куплю Леонарду подарок до вечеринки? Я не вожу машину, а всё до чего я могу дойти пешком — это тайский ресторан и заправка. Что я куплю? Упаковку тайской еды и несколько билетов в моментальной лотерее?

Забудь о правилах. Забудь о тех подробностях на сегодня. Я хочу тебя. Я хотел тебя с тех пор так как ты попала в мой офис, и я знаю, ты хочешь меня.

Ты не сможешь меня видеть или слышать меня. Но ты будешь в состоянии чувствовать меня.

Я не занимаюсь любовью, я трахаюсь… жестко!

Не суди себя, основываясь на том, что, возможно, о тебе подумают другие.

Отношения, в которые Кристиан хочет меня втянуть, больше похожи на предложение работы: определённые часы, должностные обязанности и довольно суровый порядок разрешения споров. Не так я представляла себе свой первый роман…

Отвлечение — самая выгодная тактика, это давно известно.

Я согласна на эти условия, Энджел, потому что тебе лучше знать, какое наказание я заслуживаю. Но только… только сделай так, чтобы оно было мне по силам!

Мужчины не такие уж сложные создания. Они просты и предсказуемы. Обычно говорят то, что думают, а женщины тратят часы, чтобы проникнуть в тайный смысл их слов.

— Тебе обязательно причинять кому-нибудь боль?
— Да.
— Почему?
— Тут все взаимосвязано, Анастейша. Я это делаю, и все. Вижу, ты нервничаешь. Давай обсудим виды боли.
Он показывает мне перечень. Мое подсознание с криками убегает и прячется за диваном.

Цинизм – это героический идеализм, вывернутый наизнанку.

Трудно расти в идеальной семье, если ты не идеален.

Предаваться безделью – большое искусство. Все мы мастера ничего не делать, но лишь немногим дано бездельничать со вкусом.

— Леонард, я заварил чай.
— Я не хочу чай…
— Я заварил его не тебе. Это мой чай!
— А чего ж ты тогда про него речь завел?
— Я подумал, что это хороший повод завязать разговор…
— Хреновый, я скажу, повод.
— Однако, мы говорим! Шах и мат!

По-моему, я в шоке. Моё подсознание в ужасе сбежало, или валяется в нокауте, или перевернулось кверху килем и затонуло. Я оцепенела. Я могу видеть и воспринимать, но не в силах высказать, что чувствую. Да и что можно сказать в ситуации, когда обнаруживаешь, что потенциальный любовник – абсолютно чокнутый садист или мазохист? Страшно… да.

… и на меня обрушивается град ударов, заставляя стонать и корчиться от сладкой муки. И снова тишина… лишь мое прерывистое дыхание и неутоленная страсть. Что со мной? Что он со мной делает? Я не могу совладать с возбуждением. Я там, где правят порок и похоть.

Между удовольствием и болью очень тонкая грань. Две стороны одной монеты, они не существуют друг без друга.

— У меня сегодня свидание и я был бы благодарен если бы ты, ну… мелькал здесь пореже…
— Леонард, я физик-теоретик с опубликованными работами, у меня две докторские и IQ, которое не поддается измерению обычными тестами, такие люди вообще мелькают редко.

— Что же мне делать?
— А ты не рассматривал возможность сообщить ей о своих чувствах?
— Леонард, я физик, а не хиппи!

— Хорошо. Если Леонард узнает, что я солгала, я просто умру от стыда.
— Физиологически это невозможно.
— Шелдон, ну пожалуйста! Я ведь прошу тебя как друга.
— Ты утверждаешь, что дружба включает в себя неотъемлемое обязательство хранения секретов?
— Ну да, вообще-то.
— Интересно. Еще один вопрос и, возможно, я все пойму. А когда мы с тобой стали друзьями?

— При условии, что миром правит разумный гигантский бобёр, какой продукт питания исключается из употребления?
— А… Может быть, бутерброды из бобров?
— Леонард, соберись, у нас серьезная игра.
— Ну, сейчас придумаю. Бобры едят кору деревьев, а люди употребляют в пищу только один вид коры — корицу, так что мой ответ — корица.
— Неверно. Очевидный ответ — датская ватрушка с сыром.
— Почему?
— В мире, управляемом гигантским бобром, человечество строит много плотин, чтобы угодить своему правителю. Низко лежащий Копенгаген затоплен. Жертвы измеряются тысячами. Убитым горем датчанам уже не до выпечки! (обращаясь к Шелдону) Разве это не очевидно?!

Если Леонард отвлекся от темы, то я снова возвращусь к интересным фактам, которые требуют осмысления. Кто-нибудь был из Вас воочию свидетелем насильственных действий, граничащих с криминалом?

Не понимаю, как отношения могут включать в себя географические понятия? Ну тут всё просто — Леонард застрял в городишке Умоляю тебя, не уходи от меня, ну а Пенни переехала на остров Чао.

Разница между порнографией и эротикой — в освещении.

— Никак не могу связаться с Эми. Я отправил е-мейл, зашел в видеочат, написал в твиттер, отметился на ее странице на Фейсбуке, отправлял ей сообщения. Безрезультатно!
— А по телефону не пробовал позвонить?
— Телефон! А знаешь Леонард, ты в каком-то смысле мудрее всех нас!

— В словах доктора есть логика.
— Не надо со мной соглашаться. Мне от этого не по себе.

— Скажите, что всё получится.
— Я не обладаю для этого ни информацией, ни уверенностью, доктор.
— Умеете же вы утешить…

Я никогда не хотел больше, пока я не встретил тебя.

Думай обо мне. Я хочу тебе присниться.

Ты не сможешь меня видеть или слышать меня. Но ты будешь в состоянии чувствовать меня.

Трудно расти в идеальной семье, если ты не идеален.

Думаю, тебе необходимо научиться соответствовать моим ожиданиям. Я не самый терпеливый человек. Если ты говоришь, что свяжешься со мной после работы, то, будь добра, выполняй обещание. Иначе я буду беспокоиться, а беспокойство – непривычное для меня чувство, и я его плохо переношу. Позвони мне.

— Я хочу, чтобы тебе было больно, детка… Я хочу, чтобы завтра каждое твоё движение напоминало тебе, что ты была со мной. Ты моя…

Ты испытала шесть оргазмов, и все они принадлежат мне.

Тогда я уже любил тебя, Анастейша. Ты единственная женщина, ради которой я готов пролететь три тысячи миль.

Я не занимаюсь любовью, я трахаюсь… жестко!

— Спок, вы сердитесь или отчаиваетесь?
— Эти эмоции мне не знакомы, доктор. Я просто проверял, крепка ли эта дверь.
— В пятнадцатый раз.

— Трудно поверить, что можно умереть от одиночества.
— Не трудно, если знаешь, что это такое.

— Вы знаете, что будет, если перекормить триббла?
— Толстый триббл.
— Нет. Целая стая маленьких голодных трибблов.

— Джентльмены, вернувшись за мной, вы, вероятно, потеряли и без того небольшие шансы на спасение. Логичнее было бы оставить меня там.
— Мистер Спок, позвольте мне сказать, что меня тошнит от вашей логики.
— Очень нелогично.

У меня открылись глаза, я увидела его порочность, поняла, что он не способен любить — ни принимать любовь, ни отдавать её. Осуществились мои худшие страхи. Как ни странно, я ощущаю освобождение.

По-моему, я в шоке. Моё подсознание в ужасе сбежало, или валяется в нокауте, или перевернулось кверху килем и затонуло. Я оцепенела. Я могу видеть и воспринимать, но не в силах высказать, что чувствую. Да и что можно сказать в ситуации, когда обнаруживаешь, что потенциальный любовник – абсолютно чокнутый садист или мазохист? Страшно… да.

— Ещё кофе?
— Нет, Леонард позвал меня на лекцию по физике, еще уснуть не смогу.

— Ты не понимаешь, Леонард! Я столько всего пропущу… Единую теорию поля, холодный ядерный синтез, песинога…
— Песинога?
— Это гибрид собаки и осьминога. Лучший подводный друг человека.
— И что, над его созданием кто-то работает?
— Я собирался этим заняться и подарить его себе на трехсотый день рождения.
— Минуточку, но ты же не любишь собак…
— Песиног может принести сразу восемь мячиков, как такое можно не любить?!

… физическая боль отвлекает от разбитого вдребезги сердца.

— Леонард! Леонард! Что это такое?
— Расслабься, это всего лишь грязный носок.
— Как тебе не стыдно произносить слова «грязный носок» и «расслабься» в одном предложении?!
— Шелдон! В этом мире полно бездомных, грязных носков.
— В моем мире нет.