Цитаты про куда

Не важно, откуда вы пришли. Важно то, куда вы направляетесь

Безумное чаепитие. Куда там Кэрроллу! Самые безумные чаепития творятся не в кроличьей норе, за столом с безумным шляпником, ореховой соней и мартовским зайцем. Маленькая кухня маленькой квартиры, утренний чай, долитый кипяточком, малиновое варенье из трёхлитровой банки — вот она, сцена, на которой непризнанные актеры играют настоящие безумные чаепития. Здесь, и только здесь, говорят слова, которые иначе не скажут никогда. Здесь жестом фокусника извлекают из темноты маленькие гнусные тайны, достают из буфета фамильные скелеты, находят в сахарнице пригоршню-другую цианистого калия. И никогда не найдется повода встать и уйти — потому что тебе вовремя подольют чая, предложат варенья, и пододвинут поближе открытую сахарницу…

Я зачитался. Я читал давно,
с тех пор как дождь пошёл хлестать в окно.
Весь с головою в чтение уйдя,
не слышал я дождя. Я вглядывался в строки, как в морщины
задумчивости, и часы подряд
стояло время или шло назад.
Как вдруг я вижу, краскою карминной
в них набрано: закат, закат, закат… Как нитки ожерелья, строки рвутся
и буквы катятся куда хотят.
Я знаю, солнце, покидая сад,
должно ещё раз было оглянуться
из-за охваченных зарёй оград.

Мы нырнули в этот мир, не разобравшись с тем, что осталось за спиной. Не умея жить в одном мире — породили другой. И не знаем, куда идти. К чему стремиться.

Бог пребывает с Адамом и Евой, пока их любовь подобна Божьей. Куда бы Бог ни шел, Он всюду принюхивается, не пахнет ли любовью!

Когда тоскуешь по дому,  просто взгляни на небо. Потому что, куда бы ты ни поехала, луна везде — одна и та же.

— Я не знала, куда бежать, и вспомнила о тебе, ведь ты единственная, кто живет поблизости.
— И кого ты даже не пригласила на свадьбу.
— Я предчувствовала, чем это закончится.

— Может прогуляемся?
— Куда, на ночь глядя?
— Я покажу тебя звёздам.

Мы, у кого в натуре много воды, не выбираем, куда нам плыть. Все, что мы можем, так это плыть туда, куда нас выносит жизнь.

У меня не брат, а сплошное палево… Приходим мы с гулянки в 8 утра. Мама: “Ой! Ребят вы что это, куда то ходили уже?” Брат не раздумывая: “Да не ма! Мы только пришли”…

Мечтой тоже надо управлять, а то ее, как корабль без руля, занесет бог весть куда.

Иной раз прекрасные глаза ранят куда больнее, чем свинцовая пуля.

Куда ни кинь везде мировой рекорд.

То, что делаю я – ерунда, куда сложнее делать то, что делают Хави с Иньестой.

Куда конь с копытом, туда и рак с клешней.

Дружба дружбой, но куда девать либидо.

Однажды , она зайдёт под мою учётки и напишет всё, что о тебе думает.. хотя она может это написать и от себя , но от меня будет для тебя куда хуже читать всю правду о себе .. правда милый??

Внедорожник – это автомобиль, который застрянет там, куда другой не доедет.

Сесть в машину и ехать по стране, по миру, ехать с самой медленной скоростью, которую дозволяют правила движения, хотя правила, особенно в том что касается ограничения скорости, Эдвард Блум не соблюдает: двадцать километров в городе — это для него слишком большая скорость; на шоссе вообще царит безумие. Как можно увидеть мир, мчась на таких скоростях? Куда людям нужно так гнать, что они не могут понять того, что у них рядом, за окном машины?

В мире шиноби тех, кто не подчиняется правилам, называют мусором, но те, кто не заботится о своих товарищах, куда хуже мусора… я не хочу быть этим мусором.

Мы обязательно встретимся, слышишь меня? Прости… Там, куда я ухожу, Весна… Я знаю, ты сможешь меня найти. Не оставайся одна…

Там, куда мы отправляемся, дороги нам не понадобятся.

Небывалая осень построила купол высокий, Был приказ облакам этот купол собой не темнить. И дивилися люди: проходят сентябрьские сроки, А куда провалились студеные, влажные дни?.. Изумрудною стала вода замутненных каналов, И крапива запахла, как розы, но только сильней, Было душно от зорь, нестерпимых, бесовских и алых, Их запомнили все мы до конца наших дней. Было солнце таким, как вошедший в столицу мятежник, И весенняя осень так жадно ласкалась к нему, Что казалось — сейчас забелеет прозрачный подснежник… Вот когда подошёл ты, спокойный, к крыльцу моему. Анна Ахматова

Пока мы молоды, мы должны вооружиться зубной щеткой и отправиться туда, куда глаза глядят. Смеяться, совершать безумные поступки, рыдать, идти против системы, читать столько, сколько, кажется, не вместится в голову, любить, что есть сил, чувствовать. Просто жить.

— Куда ты собралась, ласточка моя?
— Не мешай, дед!
— Курица ощипанная!

ЧТо такое депрессия?Это когда ты по ночам плачешь, не зная почему.Забиваешь на людей которые к тебе очень хорошо относятся.Ходишь вроде веселая, а если приглядится, то можно увидеть в твоих глазах грусть.Ищешь занятие, которое будет тебя отвлекать от твоих мыслях.Не знаешь куда себя деть.Куришь одну за другой сигарету.Сидишь и не можешь понять что с тобой происходит.

Выражение, которое вы носите на лице, куда важнее одежд, которые вы надеваете на себя.

Перевернуть мир невозможно, но если ты знаешь, что в силах перевернуть чью-то жизнь… существовать на планете Земля куда легче и приятнее!

Любящий человек может причинить самую сильную боль… Он знает, куда бить. И любовь умирает.

Я себе представил, как маленькие ребятишки играют вечером в огромном поле, во ржи. Тысячи малышей, и кругом — ни души, ни одного взрослого, кроме меня. А я стою на самом краю скалы, над пропастью, понимаешь? И мое дело — ловить ребятишек, чтобы они не сорвались в пропасть. Понимаешь, они играют и не видят, куда бегут, а тут я подбегаю и ловлю их, чтобы они не сорвались. Вот и вся моя работа. Стеречь ребят над пропастью во ржи. Знаю, это глупости, но это единственное, чего мне хочется по-настоящему. Наверно, я дурак.

Я привык не радоваться Рождеству. Каждый раз, когда я вижу пестрые огни, сердце ноет. Как будто меня спрашивают: Тебе есть куда идти? или Ты счастлив?

Однажды младшая дочь поинтересовалась — куда девается елка, которая приходит на Новый год из леса? Пока загруженный переживаниями о судьбах елок отец придумывал достойную, не травмирующую детскую психику легенду, ребенок сам подсказал ответ. Ты что, мол, не видел? Они же собираются внизу у подъезда, а потом отправляются в лес! Картина хвойных дендромутантов, кучкующихся по подъездно-территориальному признаку, а затем организованными колоннами покидающих город, была из разряда тех, что потом долго и безуспешно пытаешься забыть.

— Кто вы? — Мы друзья. — Друзья друг друга в табло прикладом не бьют, не кидают в лодку и не везут черти куда. — Только самых близких.

— У тебя не все дома.
— У меня нет дома. Я птица вольная. Куда хочу — туда лечу.

… Запомни: там, дома, у тебя есть ощущение, что всегда можно уехать… и есть направление, куда ехать. А тут этого ощущения не будет. Отсюда ехать некуда!… Только здесь предел…

— Я думала, дом — это то место, куда приглашают друзей.
— Нет. Дом там, где человеку хорошо.

Если дом там, где сердце, то куда пойти, если у тебя нет сердца? В случае Мигеля — в пятизвездочный отель.

Дом. То место, куда стоило идти, дом, в котором стоит жить. Дом, обитателей которого надо сделать счастливыми, дом, за который-стоит рвать глотку негодяю, пришедшему с острыми стрелами или пламенным факелом, дом…Дом, где Закон соблюден, Польза несомненна, а Любовь жива.

xxx: Смотрел ночью на кухне эротику по РенТВ. Зашла жена — я быстро переключил, куда попало… xxx: Теперь она считает, что я по ночам закрываюсь на кухне и смотрю Дом-2.

— Куда ты собрался?
— На работу.
— В три часа утра?
— Ну что ж, тем лучше: в такое время будет меньше пробок на дорогах.

Сейчас бы оделась и пошла куда глаза глядят, далеко от всех…

Если ты не гнушаешься злословить о близких тебе людях, будь готов к тому, что они могут оказаться куда более талантливыми выдумщиками.

Мы вправе лететь, куда хотим, и быть такими, какими мы созданы. We’re free to go where we wish and to be what we are.

Не зря я пью вино на склоне дня,
Заслужена его глухая власть;
Вино меня уводит в глубь меня,
Туда, куда мне трезвым не попасть.

Звёзды — это самое лучшее, что есть в жизни. На той стороне, куда мы уходим, когда умираем, звёзд не бывает.

Дорога имеет смысл, если это дорога домой.
Все на свете имеет смысл, если это помогает тебе оказаться там, где ты должен оказаться.
Дорога домой сложна. Двигаться по прямой — всегда проще. Но как быть, если прямая дорога увозит тебя туда, куда ты вовсе не намерен попасть? В этом случае очень важно остановиться, развернуться и поехать в другую сторону… туда, где ждут.
Можно и не разворачиваться. Не удивляйтесь, если в этом случае вы окажетесь в заднице, из которой не выберетесь уже никогда.

Не иди туда, куда ведет дорога. Иди туда, где дороги нет, и оставь свой след.

Будущее — это не то, куда мы идем, а то, что мы создаем. Дороги следует не искать, а строить. Сам процесс строительства меняет как самого творца, так и его судьбу.

Помните, что счастье — это сама дорога, а не то, куда она приведёт.

Не важно откуда вы берете – важно куда (о творчестве).

Портретист, который не желает более выражать в портрете характер, историю личности, что это за портретист, что это за художник, куда он годен?

Природа – отнюдь не выпестовавшая нас мать. Она есть наша творение. Жизнь подражает Искусству куда более, нежели Искусство следует за Жизнью.

Кролик: Кто куда, а я к удаву!

— Неужели мир населен только тиграми и крокодилами?
— Да, но только двуногие тигры и крокодилы куда опаснее всех других.

Сказки бывают только в сказках. Правда куда непригляднее. Правда вообще всегда неприглядна, поэтому все и лгут.

— Птицы предпочитают сидеть на деревьях с голыми ветвями. Тогда они видят все вокруг и могут лететь, куда захотят.

Убогое представление о культуре у тех, кто полагает, будто она сводится к затверженным формулам. Последний школяр на отделении точных наук знает о законах природы куда больше, чем знали Декарт и Паскаль. Но способен ли школяр мыслить, как они?

Долго искал я, в чем суть покоя. Суть его в новорожденных младенцах, в собранной жатве, семейном очаге. Суть его в вечности, куда возвращается завершенное. Покоем веет от наполненных закромов, уснувших овец, сложенного белья, от добросовестно сделанного дела.

Ты ее любишь, и благодаря твоей любви обретает смысл все, что с тобой происходит. Ты не слышишь ее тихого дыхания, но благодаря ему мир сделался чудом.
И вот что еще загадочно в человеке: он в отчаянии, если его разлюбят, но когда … разлюбит сам, не замечает, что стал беднее. Он думает: «Мне казалось, что она куда красивее… или милее…» — и уходит, довольный собой, доверившись ветру случайности. Мир для него уже не чудо. Не радует рассвет, он не возвращает ему объятий любимой. Ночь больше не святая святых любви и не плащ пастуха, какой была когда-то благодаря милому сонному дыханию. Все потускнело. Одеревенело. Но человек не догадывается о несчастье, не оплакивает утраченную полноту, он радуется свободе – свободе небытия.

Я желаю Биллу Гейтсу всего самого наилучшего, правда. Я просто считаю, что он и Microsoft – это слишком узколобо. Его взгляды были бы куда шире, если бы в молодости он побаловался кислотой или пожил с отшельниками в Индии.

Мы, в сущности, пешки на шахматном поле, а пешки ведь не знают, куда пошлёт их рука игрока…

Не бойтесь будущего. Вглядывайтесь в него, не обманывайтесь на его счёт, но не бойтесь. Вчера я поднялся на капитанский мостик и увидел огромные, как горы, волны и нос корабля, который уверенно их резал. И я спросил себя, почему корабль побеждает волны, хотя их так много, а он один? И понял – причина в том, что у корабля есть цель, а у волн – нет. Если у нас есть цель, мы всегда придём туда, куда хотим.

Я ведь писала тебе. Я куда более неполноценный человек, чем ты можешь предположить. Я больна куда сильнее, чем ты думаешь. И корни этой болезни очень глубоки. Поэтому если ты сможешь пойти дальше, иди один. Не жди меня. За меня не беспокойся. Делай то, что тебе захочется. Иначе я собью тебя с верного пути. Только этого я ни за что не хочу — не хочу портить тебе жизнь. Я уже говорила: ты время от времени навещай меня и никогда не забывай. Больше я ничего не желаю.

Я на мели. Я, обессиленный, выброшен на берег и одержим. Я должен уехать, потому что ты всё ещё здесь в моем воздухе, дразнящий моё обоняние, вторгаясь в мои воздушные волны. Ты везде на простынях и в ванной. Мой диван пропах ТОБОЙ! Ты оставила своё нижнее бельё, пальто, пластинки, книги и запах здесь, В МОЁМ месте отдыха. Там, куда я приползал умирать, как кот под дом после того, как его ударили. Лёжа и ожидая.

Лучше несчастливая жизнь замужем за богатым, чем, как говорится, рай в шалаше. Не бывает в шалаше рая. А там, куда ты отправляешься, у тебя больше шансов стать если не счастливой, так богатой. А не выгорит дело — сядешь в автобус да прикатишь домой.

Я думаю, что брюки важнее для мужчины, чем жена. Есть много мест, куда можно спокойно отправиться без жены. А куда можно пойти без брюк?

О, да… Я последую за Вами куда угодно, до самого конца. Даже если умрёт ваше тело, я не покину Вас. Я последую за Вами в глубины ада. И я не лгу… в отличие от людей.

— Дай мне уйти…
— Куда ты хочешь уйти, ты на себя в зеркало смотрел? Думаешь, тебе удастся затеряться в толпе?

Доброта и ум — свойства старости. В двадцать лет женщине куда интересней быть бессердечной и легкомысленной.

Можно быть счастливым, расчищая уличную слякоть. Главное — чтоб об этом никто не догадался. Потому что стоит им раскрыть твою тайну, пиши пропало! Тебя втопчут в ту самую слякоть, позабыв, что по чистому тротуару ходить куда приятней. Обвинят во всех смертных грехах. Начнут пенять на твою гордыню. Толпа снисходительна, лишь пока считает, что она тебя осчастливила.

Детство – такое время, когда все воспринимаешь по-другому… вся повседневность и обыденность в новинку… все интересно… но с возрастом все надоедает…и уже не знаешь куда деться от этой обыденности… что остается делать? ..собраться с силами и жить дальше… да, это жизнь, она такова… но в ней есть свои прелести.. просто нужно уметь их замечать… и радоваться им… как в детстве…

Сохраняй молчание, когда все говорят, говори тогда, когда слова твои про любовь, даже сквозь слезы. Научись прощать тех, кто рядом, – так найдешь дорогу к прощению себя. Не суетись, но не забывай, куда плывет твой корабль. Может, он сбился с курса?

В браке мужчину тоже пытаются лишить мужественности. Женщин часто привлекает мужская необузданность, но как только мужчина попадается в их сети, они тут же ставят перед собой задачу «одомашнить» его. По иронии судьбы, если мужчина уступает женщине, то она начинает удивляться, куда же исчезла страсть. Это становится причиной многих разводов.

Куда несчастнее тот, кому никто не нравится, чем тот, кто не нравится никому.

Бывает, что есть, куда воткнуть, но нет контакта.

Куда бы человек ни пошёл, где бы ни спрятался, люди обязательно найдут его, навяжут ему свои повадки, а по возможности и общество.

Вам хорошо, вы одиноки. Все это, конечно, так — одинокий человек не может быть покинут. Но иногда по вечерам эти искусственные построения разлетались в прах, а жизнь превращалась в какую-то всхлипывающую, мечущуюся мелодию, в водоворот дикого томления, желания, тоски и надежды все-таки вырваться из бессмысленного самоодурманивания, из бессмысленных в своей монотонности звуков этой вечной шарманки. Неважно куда, но лишь бы вырваться. О, эта жалкая потребность человека в крупице тепла. И разве этим теплом не могут быть пара рук и склоненное над тобой лицо? Или и это было бы самообманом, покорностью судьбе, бегством? Да и разве вообще существует что-то, кроме одиночества?

Лучше опоздать, где ждут, чем явиться вовремя, куда не приглашали.

Очень легко прощать другим их ошибки; куда труднее простить им, что они были свидетелями наших ошибок.

Мы не можем изменить то, откуда мы пришли. Но мы можем выбрать, куда идти дальше.

Мелкие радости куда важнее крупных. Рано утром по весне прогуляться пешком не в пример лучше, чем катить восемьдесят миль в самом роскошном автомобиле; а знаете почему? Потому что все вокруг благоухает, все растет и цветет. Когда идешь пешком, есть время оглядеться вокруг, заметить самую малую красоту.

Ничего оригинального нет. Крадите все, что вдохновляет вас или дает пищу воображению. Хватайте старые фильмы, новые фильмы, музыку, книги, картины, фотографии, стихи, сны, случайные разговоры, архитектуру, мосты, дорожные знаки, деревья, облака, воду, свет и тени. Для грабежа выбирайте только то, что трогает напрямик вашу душу. Если вы будете делать именно так, ваши работы (и кражи) будут аутентичными. Аутентичность не ценна; оргинальности не существует. Не нужно даже беспокоится сокрытием кражи – празднуйте ее, если она вам удалась. В любом случае, помните что сказал Жан-Люк Годар: «Не важно, откуда вы берете, важно — куда».

— Куда вы, мистер Гэндальф?
— Составить компанию единственному, кто здесь сохранил остатки разума.
— Это кому же?
— Самому себе.

— А что такого особенного в этой Белле? Эдвард такой взвинченный.
— Нужно сначала прочесть первую книгу, иначе сюжет теряется.
— Ах, скучаю по Энн Райс. Она писала куда правдивее.
— А почему ты не сверкаешь?
— Потому что я живу в реальном мире, где вампиры сгорают на солнце.

Настанет день, и тебе придется решать, куда идти. И сразу надо идти туда, куда ты решил. Немедленно. Ты не имеешь права терять ни минуты. Тебе этого нельзя.

Руки часто говорят куда больше, чем лицо.

Любовь подобна молнии: кто может знать заранее, куда она ударит?

Хотя я, конечно же, не хотела бы встречи с художником, которым восхищаюсь. Сдаётся мне, личность и творчество — вещи куда как далёкие друг от друга.

Молчание она любила куда больше, чем все слова в мире. В нём она находила покой и ясность. Но не по ночам, когда беспорядочные мысли не давали ей заснуть, будто тысяча голосов в её сознании вдруг принимались говорить наперебой, замолкали, перебивали друг друга, так что ей едва удавалось сомкнуть глаза.

Будь решительной, — говорил он. — Ты должна знать, куда хочешь попасть, прежде чем достигнуть цели.

Я верю, что у животных есть чувства и другие признаки разума, но никто пока не смог этого доказать. Да что там, мы и того, что другие люди разумны, доказать не можем, куда уж тут говорить о животных.

— Здесь следы кончаются. Неясно, куда они пошли дальше. В конце концов, это ничего не даёт.
— Вы правы, Андерсен. Ничего. Кроме размера обуви, роста, походки и скорости ходьбы!

Она испытывала подобное в школе на уроках математики. Это был единственный предмет, который ей действительно нравился. Решая задачи, она ощущала необыкновенное волнение, дерзкое чувство восторга от того, что приняла брошенный вызов и без труда победила, и страстное желание и решимость идти дальше, справиться с очередным, куда более трудным испытанием. Хотя математика давалась ей очень легко, она испытывала растущее чувство уважения к этой точной, предельно рациональной науке. Она часто думала: «Как хорошо, что люди дошли до этого, и как хорошо, что я в этом сильна». Два чувства росли и крепли в ней: искреннее восхищение этой царицей наук и радость от осознания собственных способностей.

Какие страшные слова: предательство, подстава, месть и подлость, что норовит ужалить побольнее… Но, лишь столкнувшись с этим, поняла: «В реале это всё -куда страшнее!»

Депрессия – это когда включаешь Интернет и не знаешь, куда пойти.

Подумай о дружбе. Дружбе, что куда древнее твоей цивилизации и бесконечно сложнее.

Ах, мой друг, как мне внушить вам, что грубость не идентична остроумию? Я бы не счёл свою жизнь прожитой зря, если бы смог убедить вас, что рапира иронии – куда более эффективное оружие, нежели дубина дерзости.

Куда дерево клонится, туда оно сваленным будет.

В деле оценивай не себя, а результат действия.

Как описываются машины в рекламных проспектах? «Волнующие», «эффектные», «изящные», «грациозные», «обтекаемой формы». Прямо не знаешь, куда их вести — в гараж или в номер мотеля.

Машина едет туда, куда ты смотришь.

Детей интересует вопрос: откуда всё берётся, взрослых — куда всё девается.

Долги и обязательства вертят этим миром куда активней, чем деньги.

Мешком золота можно убить куда больше людей, чем копьём и мечом.

Мельчайшую неверность в отношении нас мы судим куда суровее, чем самую коварную измену в отношении других.

Виртуальная реальность вовсе не так же «полна искушений», как реальная. В виртуальной их куда как больше.

Интуиция – сокровище женской души. Она сродни гадательной принадлежности, сродни магическому кристаллу, в который можно заглянуть сверхъестественным внутренним зрением. Она сродни старой мудрой женщине, которая всегда с вами, которая точно скажет вам, в чём дело, точно скажет вам, куда идти: налево или направо.

Он [Дьявол] сказал: «Я — Искушение». Однако, это так по-человечески. Куда не залетают даже ангелы. Даже сейчас, на краю бездны. Это особенное чувство, да? Ты чувствуешь его в затылке. Безумный голос, который нашептывает: «Иди. Иди, иди, иди, вперед!». Может, он [Дьявол] рассчитывает на это? Впервые в жизни я скажу «нет».

Цезония ( равнодушно ). У Калигулы что-то с желудком. Его рвало кровью.
Патриции толпятся вокруг нее.
Второй патриций. О всемогущие боги, даю обет: если он поправится, я пожертвую в государственную казну двести тысяч сестерциев!
Третий патриций. ( чрезмерно пылко ). Юпитер! Возьми взамен его жизни мою!
Калигула уже несколько минут как вошел и слушает.
Калигула ( приближаясь ко второму патрицию ). Я принимаю твой дар, Люций. Благодарю тебя. Мой казначей явится к тебе завтра. ( Подходит к третьему патрицию и обнимает его. ) Ты не можешь себе представить, как я растроган. ( Помолчав, с нежностью ) Так ты меня любишь?
Третий патриций ( проникновенно ). Ах, Цезарь, нет ничего на свете, что пожалел бы я для тебя.
Калигула ( по-прежнему его обнимая ). Ах, Кассий, это уж слишком! Я не заслуживаю такой любви… ( Кассий делает протестующий жест. ) Нет, нет, говорю тебе, я не достоин… ( Подзывает двух стражников. ) Уведите его. ( Кассию, ласково. ) Иди, друг. И помни, что отныне сердце Калигулы принадлежит тебе.
Третий патриций ( слегка встревожен ). Но куда меня ведут?
Калигула. На казнь. Ведь ты отдал свою жизнь за мою. Я почувствовал себя лучше. Пропал даже этот противный привкус крови во рту. Ты меня исцелил. Счастлив ли ты, Кассий? Рад ли отдать свою жизнь за жизнь другого, если этот другой Калигула? А я, между тем, снова здоров и готов ко всем праздникам жизни.
Стражники силой уводят третьего патриция. Тот сопротивляется и кричит.
Третий патриций. Я не хочу! Это была шутка!
Калигула ( мечтательно, между криками ). Скоро дороги к морю будут покрыты мимозами. Женщины наденут легкие платья. Небо станет глубоким и свежим, Кассий. Так улыбается жизнь!
Кассий уже почти у дверей. Цезония его легонько подталкивает.
Калигула ( оборачиваясь, неожиданно серьезно ). Жизнь, мой друг! Если бы ты достаточно ее любил, то не играл бы ею так беспечно.

А знаете что самое страшное? Что везде, куда бы я ни приходила, везде, наступают вечера. Если бы вы знали, как я боюсь вечеров. Засиживаюсь до поздна на работе, делаю вид, что у мне кучу всего нужно сделать, а на самом деле мне просто некуда идти. Я всегда думала, что я буду учиться, делать карьеру. А в итоге карьера сделала меня!

Любопытство — надежнейшее лекарство от зависти: проникнув за покров внешнего, всегда обнаруживаешь, что завидовать нечему.

Мистика существует всегда! Многие люди боятся заглядывать за занавес… и тут они, наверное, правы. Страх – плохой попутчик. Это во всем так, чтобы пуститься в кругосветное плавание, нужно набраться мужества; куда проще покататься на лодке вдоль берега. Но какие разные будут впечатления!

С такими лицами, как у них, не побеждают. Да, в общем, толком и не сражаются. Когда у человека загодя прыгают губы, а глаза бесцельно шарят по сторонам, от него трудно ждать даже отчаянной ярости загнанной крысы, куда уж там настоящего мужества, которое одно только и приносит победу.

Ты спрашиваешь: неужели мне её не жаль? Сегодня уже нет. После того как её наказали, ей стало гораздо легче, хоть она сейчас и огорчена. По-настоящему несчастна она была вчера, когда злополучная лошадка лежала в печке. Весь дом разыскивал её, а малютка непрерывно дрожала от страха, что пропажу вот-вот обнаружат. Страх хуже наказания. В наказании есть нечто определённое. Велико ли оно, или мало, всё лучше, чем неопределённость, чем нескончаемый ужас ожидания. Едва только она узнала, как её накажут, ей стало легко. Пусть тебя не смущают слёзы — сейчас они только вырвались наружу, раньше они скоплялись внутри. А таить их внутри куда больнее.

Если ты не знаешь, куда направляешься, лучше не делать это в одиночестве.

Я запутался. Не знаю, куда всё идёт. Соглашаюсь на неизвестность. И самое странное, мне от этого совсем не страшно.

А я подумал, что пора бы уже стать тем, кем всё время пытаюсь казаться, — лёгким на подъём бродягой без определённых планов, готовым в любой момент сорваться с места, а уж потом разбираться, куда, зачем и какого чёрта. Привлекательный образ, чего уж там.

Опережаем немок на полтора километра. Это даже не трамвайная остановка, а расстояние от речного вокзала до бог знает куда. (биатлон)

Этот тонкий изощренный ум не догадывался, что видимая откровенность может оказаться куда лживее любой уклончивости.

— Как это лучше объяснить… Иногда на меня обрушивается такая тоска, такая беспомощность — будто разваливается вся конструкция мира: правила, устои, ориентиры — раз! — и перестают существовать. Рвутся узы земного притяжения, и мою одинокую фигуру уносит во мрак космического пространства. А я даже не знаю, куда лечу.
— Как потерявшийся спутник?
— Да, пожалуй.

— Куда наносить косметику?
— А куда ты хочешь чтобы тебя поцеловали?

Курение было больше, чем привычкой. Это было место, куда уходишь. Место, где я могу просто закрыться от всего мира, и найти маленький отрезок времени и мира для себя, совсем маленький….

Прощаясь, мы пожали друг другу руки и, странно, жест этот оказался куда более нежным и интимным, чем возможные объятия.

Я считаю: чем идти за решением к гадалке, куда лучше напрячь собственную голову. Голова — так себе, но с её помощью выйдет, по крайней мере, быстрее.

Хорошие девочки — попадают в рай, плохие — всюду, куда захотят.

Смыть грязь куда проще, чем кровь.

Дело не в том, куда ты идешь, а в том, как ты это делаешь.

Смех без причины — лучший смех на свете — все это радостное кипение жизни юной, свежей, этот порыв вперед — куда бы то ни было, лишь бы вперед.

… ведь женщине куда приятнее иметь в наперстниках симпатизирующего ей мужчину, чем рыдать на плече у подруги.

Куда бы тебя жизнью не заносило, ты — это ты. Со своими проблемами, со своими способностями, единственный и неповторимый.

Ищу мужа! Принца не предлагать! Куда уж мне с моим радикулитом… ПОД ЦАРСКУЮ ОСОБУ ПРОГИБАТЬСЯ!

Как бесстыдно льстива и как угодлива любовь! Как легко ей завладеть сердцем юной девушки, жаждущей восторженных похвал! У френологов в ходу варварское словечко «апробативомания», точнее других выражающее извечную потребность человека в ободрении, ибо нет такого молодого существа, которое не нуждалось бы в приязни и поддержке. Безразлично, юноша то или девушка, до первого любовного свидания они живут, не ведая, кто они, боясь других, не доверяя себе. Особенно мнительны девушки: стоит на них взглянуть — и они заливаются краской. Что скрывается за этим румянцем смущения? Первое волнение чувств? Далеко не всегда — порою чувства в них ещё спят. Куда чаще краска стыда вызвана страхом, что их неправильно поймут, подымут на смех или обольют презрением. В ту пору, когда беззащитная душа радостно приветствует весь мир, даже намек на иронию, пренебрежение или нескромное любопытство омрачает её, словно туча; но вот приходит любовь с её поэтическими преувеличениями, с её страстными гиперболами — и вчерашний ребенок переступает порог жизни.

Ветер дует туда, куда прикажет тот, кто верит в себя.

Серость мира – знак, что пора душу пропылесосить, оглохшую и посеревшую от бездуховности душу…

Куда не ступала нога человека, там ещё жить можно. Цивилизация там, где никого нет.

Человечество вообще изменяется куда меньше, чем думают. Оно как море: на поверхности бурлит, волнуется, но стоит погрузиться в пучину людских душ — и налицо неизменность важнейших человеческих чувств.

Я помню, как мне в детстве
Хотелось быть взрослей…
Сейчас — куда бы деться
От взрослости своей.

День угасал, неторопливый, серый,
Дорога шла неведомо куда, —
И вдруг, под елкой, столбик из фанеры —
Простая деревянная звезда. А дальше лес и молчаливой речки
Охваченный кустами поворот.
Я наклонился к маленькой дощечке:
«Боец Петров», и чуть пониже — год. Сухой венок из побуревших елок,
Сплетенный чьей-то дружеской рукой,
Осыпал на песок ковер иголок,
Так медленно скользящих под ногой.

Как рано мне приходится не спать,
оттого, что я печалюсь.
Также я думаю о тех,
кто на свете в чудаках,
кто за это в обиде у людей,
позасунуты в уголках — озябшие без ласки,
плетут неумелую жизнь, будто бредут
длинной дорогой без тепла.
Загляделись в чужие цветники,
где насажены
розовенькие и лиловенькие цветы
для своих, для домашних.
А все же их хоть дорога ведет —
идут, куда глаза глядят,
я — же и этого не смогла.
Я смертной чертой окружена.
И не знаю, кто меня обвел.
Я только слабею и зябну здесь.
Как рано мне приходится не спать,
оттого, что я печалюсь.

Не зря я пью вино на склоне дня,
заслужена его глухая власть;
вино меня уводит в глубь меня,
туда, куда мне трезвым не попасть.

Не выходи из комнаты; считай, что тебя продуло.
Что интересней на свете стены и стула?
Зачем выходить оттуда, куда вернешься вечером
таким же, каким ты был, тем более — изувеченным?

Мир уступает дорогу тому, кто знает, куда идет.

Доброта и ум — свойства старости. В 20 лет женщине куда интереснее быть бессердечной и легкомысленной.

— Ну же, Шелдон, я так хочу…
— Чего?
— Чтобы ты взял меня.
— Куда же я тебя возьму? Ты не одета.

Куда катится этот мир, в котором человек может безнаказанно забрать боевого страуса ближнего своего?

Так или иначе, кардиологические заболевания излечимы в большинстве случаев. Куда более вероятно, что мать Говарда убъют устойчивые к антибиотикам супермикробы, кишащие в каждом углу этой больницы!..
Знаешь, от тебя один бред!

Не соглашусь!

Слухи это информация, продистиллированная настолько, что она способна просачиваться сквозь что угодно и куда угодно. Слухам не нужны двери и окна, иногда им не нужны даже люди. Они свободно порхают по воздуху, не касаясь человеческих губ и прямиком перелетая из уха в ухо.

Все зависит от восприятия. Можно ведь сказать: “Чуть не проиграл”. И звучит это куда хуже, чем “едва не победил”. К тому же, могут еще и выпить налить.

— Куда наносить косметику?
— А куда ты хочешь чтобы тебя поцеловали?

— Вот, Андрей Евгеньевич, кофе. Три ложки сахара, все как вы просили…
— Я не просил, я приказывал. Делай новый!
— А этот что, плохой?!
— Сунь палец в кофе.
— Зачем?
— Суй!.. высунь. Включи логику! Никогда господин не будет пить кофе, куда только что совал свой грязный палец его холоп. Делай новый!
— Вы ж сами мне сказали…
— Ну идиот ты ядерный! Это холодный кофе! Я хочу горячий кофе! Делай новый!

Знаешь, в чем тайный ужас здешней жизни? Когда ты покупаешь себе кофточку, или машину, или что-то еще, у тебя в уме присутствует навеянный рекламой образ того места, куда ты пойдешь в этой кофточке или поедешь на этой машине. Но такого места нет нигде, кроме как в рекламном клипе, и эту черную дыру в реальности оплакивают все серьезные философы Запада. Сквозь радость шоппинга просвечивает невыносимое понимание того, что весь наш мир – огромный лыжный магазин, стоящий посреди Сахары: покупать нужно не только лыжи, но и имитатор снега.

Хорошо, когда есть куда пойти, когда всё плохо.

Направляй свои мысли куда следует, иначе они направят тебя, куда не следует.

Существуют люди-шоссе и люди-тропинки. Люди-шоссе наводят на меня скуку. Мне скучны щебёнка и километровые столбы. У людей-шоссе чётко определенная цель. Барыш, амбиции. А вдоль тропинки вместо километровых столбов орешник. Бредёшь по ней и щёлкаешь орехи. Ты на ней для того, чтобы просто-напросто быть на ней. И шагаешь для того, чтобы идти по ней, а не куда-то, куда тебе необходимо. А от километрового столба ждать совершенно нечего…

— Куда, мисс?
— К звёздам!

Иди, куда шёл, пока тебя слишком далеко не послали!

— Постой, куда ты?
— Я опаздываю.
— Куда?
— В реальную жизнь.

<…> придавая непомерно огромное значение добрым поступкам, мы в конце концов возносим косвенную, но неумеренную хвалу самому злу. Ибо в таком случае легко предположить, что добрые поступки имеют цену лишь потому, что они явление редкое, а злоба и равнодушие куда более распространенные двигатели людских поступков. <…> Зло, существующее в мире, почти всегда результат невежества, и любая добрая воля может причинить столько же ущерба, что и злая, если только эта добрая воля недостаточно просвещена. Люди — они скорее хорошие, чем плохие, и, в сущности, не в этом дело. Но они в той или иной степени пребывают в неведении, и это-то зовется добродетелью или пороком, причем самым страшным пороком является неведение, считающее, что ему все ведомо, и разрешающее себе посему убивать. Душа убийцы слепа, и не существует ни подлинной доброты, ни самой прекрасной любви без абсолютной ясности видения.

Знаешь, что самое страшное в жизни? Опустить руки. Это легче всего. Разве трудно, сидя на дне колодца, посмотреть вверх и сказать, что спасения нет? Проще простого! Куда сложнее карабкаться вверх, срываться и пробовать снова, сантиметр за сантиметром.

Смотри туда, куда страшно.

Существуют женщины, которые, куда ни посмотришь в них, не имеют нутра, а суть чистые маски. Достоин сожаления человек, который связывается с таким почти призрачным, неизбежно не удовлетворяющим существом; но именно они могут сильнее всего возбудить желания мужчины: он ищет их души — и ищет без конца.

Но что такое красота? Просто определенный тип лица, который по случайному совпадению нравится большинству, вот и все. Куда как интереснее искать красоту там, где ее никто не видит, — в необычном, непохожем, даже неприглядном. Насколько привлекательнее может быть несовершенство, чем скучная правильность черт! Лицо, от которого трудно оторвать глаз, — это же гармоничное сочетание недостатков!

Жить сейчас куда лучше, чем беспокоиться о будущем…

Знаешь, что с тобой не так?
Ты трусиха.
И больше ничего.
Ты боишься поднять голову и сказать: «Жизнь есть жизнь».
Люди влюбляются, люди хотят принадлежать друг другу, потому что это единственный шанс стать счастливыми.
Ты называешь себя свободной, дикой.
И ты так боишься, что кто-то посадит тебя в клетку.
Детка, ты уже в клетке. Ты сама ее создала…
Она всегда будет с тобой, потому что, куда бы ты ни отправилась, от самой себя тебе не убежать.

… Тоска и безнадежность убивают так же верно, как и пуля. Только медленнее и куда болезненнее.

— Куда мы едем, сэр?
— Создавать новый лучший мир!
— Если это по пути, то высадите меня около дома.

— Дай мне уйти…
— Куда ты хочешь уйти, ты на себя в зеркало смотрел? Думаешь, тебе удастся затеряться в толпе?

Такая простенькая ловушка: всегда знаешь, куда пойти, чтобы тебя вспомнили, приласкали и предоставили обязательный минимум общности. Всякий одиночка попадается на эту возможность – быстро, недорого, наверняка. На такой гуманитарной помощи можно протянуть полжизни. К счастью, я слишком хорошо помню, как это было по-настоящему. Я лучше потрачу еще немного сил, чтобы начать всё сначала – с кем-нибудь другим.

– Почему вы все время говорите: «Не зарывай»? – спросила наконец Алиса с досадой. – Что я зарываю? И куда?
– Ум ты свой зарыла! А куда – не знаю!

И откуда в нас столько цинизма? Где те самые мятные конфетки и ватно-морковные сны? Мы снова задыхаемся в усталости от собственной псевдозначимости и невозможности высидеть в одиночестве – не умеем наслаждаться этим, ведь за всей этой бутафорией кроется нечто куда более важное, чем все на свете самолёты и махинации – нечто не приторное и занудное, там кроется человеческое. Только почему-то мы снова играем в маски-шоу. Надеюсь, хотя бы в венецианские маски-шоу.

Она подумала, что в русском языке слово «правда» — только одно, а слов, противоположных по значению, куда больше: «обман», «ложь», «неправда», «вранье».
Может, потому, что правда — проста, а ложь многолика?

Тот счастлив, кто, стоя на развилке, лишь отдыхает заранее, зная, куда идти.

Любовные шашни куда лучше иметь в прошлом, чем в настоящем, — на расстоянии можно судить, сравнить, обдумать.

— Иди куда хочешь. И это, будешь там идти — купи мне Джамп.
— А если я в Москву намылюсь?

Куда бы ни шло стадо баранов, обязательно найдется желающий его возглавить.

Куда бы вы ни шли, вы всегда вместе с тем, кого вы больше всего любите, в начальной точке бесконечной перспективы.

Мы воспринимаем время как дорогу — шагая по ней, всегда можно повернуть назад и окинуть взглядом проделанный путь, а посмотрев вперед — увидеть, куда мы придём; но истина в том, что время — это замкнутое пространство, сиюминутность, настолько приближенная к нам, что мы упорно отказываемся её замечать.

Любой шаг может изменить жизнь. Вопрос лишь в том, куда этот шаг сделать.

Будь у людей хвосты, изображать невозмутимость было бы куда труднее.

Угнетать ближнего куда легче, если ничего не знаешь о нем. Совесть тогда не мучает…

— Что ты делаешь?
— Бегу в тупик, по прибытии куда, мне в голову придет гениальный план который, по сути, будет в том, чтобы не быть в тупике.

— Сэр, уверяю: она настоящее чудовище! Она куда опаснее дикого зверя, голодного дикого зверя с острыми клыками и когтями, адского зверя, объятого жаждой мести!
— Отец!
— Солнышко!

Хорошие девочки — попадают в рай, плохие — всюду, куда захотят.

— Не понимаю, куда катится этот мир, если президент Соединенных Штатов не может заказать пиццу?

Если в груди у тебя сердце, а не камень, остерегись повторять эти злые и пошлые слова, пока тебе еще не дано узнать, ЧТО есть излишек и ГДЕ он есть. Тебе ли решать, кто из людей должен жить и кто – умереть? Быть может, ты сам в глазах небесного судии куда менее достоин жизни, нежели миллионы таких, как ребенок этого бедняка. О боже! Какая-то букашка, пристроившись на былинке, выносит приговор своим голодным собратьям за то, что их так много расплодилось и копошится в пыли!

Я там и тут — куда пошлют.
А посылают часто.

— Куда едет собака-крымский царь? Собака!
— Какая это собака?! Не позволю про царя такие песни петь! Распустились тут без меня! Что за р-репертуар у вас? Надо что-нибудь массовое петь, современное: трали-вали, тили-тили, это нам не… тили-тили, это вам не трали-вали…

Заметь, куда целится твой противник, часто это его собственное слабое место.

В реальном мире достаточно поводов для благоговейного изумления. Природа куда более изобретательна в отношении чудес, чем мы с вами.

Как далеко мы зайдём с одним лишь желанием? И куда мы придём?

— А ты знаешь, куда я еду?
— Да, я знаю, куда ты едешь!
— И куда я еду?
— К чертовой матери!
— Правильно.

— Я ищу Прозрения. Давай я опишу симптомы, осложнения, проблемы, а ты говори все, что считаешь нужным, пока в моей голове не загорится идея. У тебя особый способ мышления. Небрежный, бессистемный, не совсем линейный. Он дополняет мой.
Он заводит меня в такие закоулки, куда бы я и не подумал заглянуть.
— Хм, озарения нет. Продолжай говорить.

Я действительно устал от боли, которую слышу и чувствую, босс. Я устал от того, что постоянно куда-то иду, одинокий, всеми покинутый. У меня никогда не было друга, который составил бы мне компанию, сказал, куда мы идём и зачем. Я устал от людей, которые так ненавидят друг друга. Их мысли режут меня, как осколки стекла. Я устал от того, что часто хотел помочь и не смог. Я устал от тьмы, которая окружает меня. Но больше всего устал от боли. Её слишком много. Если бы я мог положить ей конец, мне захотелось бы жить дальше. Но я не могу.

Я себе представил, как маленькие ребятишки играют вечером в огромном поле, во ржи. Тысячи малышей, и кругом — ни души, ни одного взрослого, кроме меня. А я стою на самом краю скалы, над пропастью, понимаешь? И мое дело — ловить ребятишек, чтобы они не сорвались в пропасть. Понимаешь, они играют и не видят, куда бегут, а тут я подбегаю и ловлю их, чтобы они не сорвались. Вот и вся моя работа. Стеречь ребят над пропастью во ржи. Знаю, это глупости, но это единственное, чего мне хочется по-настоящему. Наверно, я дурак.

Anyway, I keep picturing all these little kids playing some game in this big field of rye and all. Thousands of little kids, and nobody’s around — nobody big, I mean — except me. And I’m standing on the edge of some crazy cliff. What I have to do, I have to catch everybody if they start to go over the cliff — I mean if they’re running and they don’t look where they’re going I have to come out from somewhere and catch them. That’s all I’d do all day. I’d just be the catcher in the rye and all. I know it’s crazy, but that’s the only thing I’d really like to be. I know it’s crazy.

— Иди куда шел, извращенец!
— То есть я, конечно, извращенец, но обратился к тебе не по этому.

Сама того не зная, Тиана сейчас вплотную приблизилась к той мудрости, которую некоторые женщины осознают только в преклонные годы, а некоторые не понимают никогда. А мудрость эта такова — чудесен и великолепен кавалер, который, уведя вас гулять тёмными аллеями и наткнувшись там на злых разбойников, в свирепом бою разгонит их всех. Но куда как чудеснее и великолепнее тот кавалер, который поведёт вас гулять на светлые аллеи, не встретит там никаких разбойников, зато накормит мороженым и займёт куртуазной беседой.

Очень хорошо. Я думал погибнуть с честью, но победить – это куда лучше.

Вагончик тронется — перрон останется,
Вагончик тронется — перрон останется,
Вагончик тронется — перрон останется,
Законы физики — куда ж он денется?

Взгляните на нас: бежим, суетимся, опаздываем — не жизнь, а непрерывная гонка, стремление добиться близких отношений. Одни обретают их мгновенно, буквально с первого взгляда, и это судьба, волшебство — можно лишь позавидовать. Такие люди живут в сказке — там, где туда-сюда носится экспресс. Но обычно бывает не так, у нас, у всех остальных — все менее романтично, куда сложней, запутанней: сплошные опоздания, упущенные возможности и неспособность высказать то, что нужно, и тогда, когда нужно. Время от времени в нашей непредсказуемой жизни происходит нечто, что побуждает нас лететь вперед, и, если честно, мне начинает казаться, что, может быть, наша жизнь не такая уж бессмысленная…

Все заложенное в ней от природы, даже ее беспощадная жизненная хватка, куда привлекательнее, чем любая личина, которую она сумеет на себя нацепить.

Сейчас, как и раньше, меня могут обвинить в том, что я такой бессердечный, позволяю людям разрушать себя на моих глазах, чтобы я мог снимать или записывать их. Но я не считаю себя бессердечным — я просто реалист. Я еще в детстве понял, что, злясь и указывая кому-либо, что он должен делать, ничего не добьешься — и это просто невыносимо. Я понял, что куда проще влиять на других, если просто заткнуться, — по крайней мере, может, в этом случае они сами начнут сомневаться. Когда люди будут готовы, они изменятся. Но не раньше, и иногда они умирают прежде, чем дозреют до этой мысли. Нельзя никого изменить, если он сам не хочет, и если кто-то хочет измениться, его не остановить.

— Куда ты звонил?
— Далеко
— Богу?
— Нет. В Лондон.
— Бог живёт в Лондоне?
— Нет, там живёт моя мама.
— Твоя мама — Бог?
— Лорелай…
— Бог — Женщина!

У каждого из нас есть такой чемоданчик с говном, так ведь? И мы берем его с собой, куда бы ни отправились.

Любовь моя за тридевять земель,
благодарю, прощаю Бога ради
за то, что жить в эпоху перемен
мне повезло в твои глаза не глядя.
На страх и риск, мучительно, с трудом
и так легко, как мне даете ныне,
не меряя себя твоим стыдом,
твоей надеждой и твоей гордыней.
Наверно, так устроила судьба
надменная, заботливая, чтобы
я стал за неимением тебя —
тобой и чем-то большим, чем мы оба.
И точно там, где мне всего больней
тебя, всего смертельней, не хватало —
я рос. Так рвутся из живых корней
над спилом стебельки побегов малых.
И не торгуясь с Богом и судьбой,
согласно или вопреки природе,
так я и заполнял самим собой
зияющую пустоту напротив.
И вот уже не стало пустоты,
а что осталось, мною зарастает.
И я не нахожу, куда здесь — ты.
Но мне тебя так странно не хватает.

— У нас был секс…
— А, так значит ты наконец заценил товар, а он… Не оправдал ожиданий? У нее что, бобрик аж до колен лохматится, да?
— Нет.
— Влагалище, что ли, наизнанку вывернутое? Это, брат, не беда! Такое оперируют в два счета.
— Я облажался.
— Так значит ты пришел просить подмоги у куда более искушенного любовника? Два слова: мятные леденцы.
— И при чем тут они?
— Заглатываешь паршивца, устремляешься в южном направлении и ублажаешь ее орально. Из-за ментола ей будет казаться, что у нее там горит все! Они у меня всегда под рукой на случай необходимости. Бери. Это тебе.

Как-то во время индивидуальной беседы она втолковывала одной ученице, что внешность не имеет значение — куда важнее твоя личность. «Какую только чушь не приходится вдалбливать в детские головы», — думала Тесса листая журнал.

«За то, что…» любить просто и скучно. Любить же «несмотря на…» куда сложнее и увлекательнее.

— Куда вы меня несёте?
— Навстречу твоему счастью!

«Куда нужно наносить духи?» — как-то спросила меня молодая женщина. «Всюду, куда бы вам хотелось, чтобы вас поцеловал мужчина», — сказала я.

— Куда ты меня привез?
— Колхоз «Светлый путь».
— Как «Светлый»? Не видно же ничего!

Призраки водятся везде. Мы носим их с собой, куда бы ни отправились.

Куда легче унижать, оскорблять и обращаться с человеком как с куском говна, чем признать, что ты его любишь.

«Я буду прекрасной хозяйкой, научусь вкусно готовить, буду выглядеть как конфета, и тогда кто-то обязательно разглядит и мой «человеческий» талант!» — так рассуждает, необязательно вслух, большинство российских женщин. Дорогие мои! Никто вас не полюбит за роскошные ресницы, борщ с котлетой и покладистый характер. Любят за другое! Как говорится «Хорошие девочки попадают в рай, а плохие куда хотят».

Там, куда мы стремимся, всегда отражается то, откуда мы вышли.

Каково это — быть актёром? Возможно, больно. Проживать насквозь, невыразимо, невыносимо, многие жизни, расписывать изнанку собственного сердца чужими страстями, трагедиями, взлетать и падать, любить и умирать, и вновь вставать, унимать дрожь в руках, и снова начинать новую жизнь, снова плакать, сжимая в бессилии кулаки и смеяться над собой. Изредка приподнимая край маски, уже не для того, чтобы вспомнить своё собственное лицо, а лишь затем, чтобы сделать глоток свежего воздуха, не пропахшего гримом. Больно… Но в то же время — прекрасно. Обнажать чувства до предела, настоящие, живые чувства, куда более реальные бытовых кухонных переживаний, доводить их до апогея, задыхаясь от восторга бытия, захлёбываясь алчным огнём жадных, жаждущих глаз зрителя. И падая на колени, почти не существуя ни в одном из амплуа, почти крича от разрывающего тебя смерча жизни и смерти, судьбы и забвения, видеть, как с тобою вместе, замерев в унисон, в едином порыве умирает зал. Замолчавший, забывший сделать новый вдох зал, который любил вместе с тобой, вместе с тобой плакал и смеялся, который, не взирая на пасмурный вечер на улице, обшарпанные доски сцены, увидел то же, что и ты, что-то бесконечно большее, чем просто игру в жизнь. Саму жизнь. Настоящую. Прожитую честно, откровенно, полностью, до дна. Театр как любовь, как секс с самой желанной женщиной, однажды испытав на себе это таинство, этот акт бытия, ты уже не сможешь остаться прежним.

Удовольствия – это все равно что фотографии. То, что мы воспринимаем в присутствии любимого существа, – это всего лишь негатив. Проявляем же мы его потом, у себя дома, когда обретаем внутреннюю темную комнату, куда для посторонних «вход воспрещен».

Ты знаешь, вся фишка с машиной времени в том, что ты можешь путешествовать по времени и пространству и возвращаться домой к чаю. Так что скажешь? Куда угодно. Все время и пространство за этими дверями.

You know, the thing about a time machine, though. you can run away all you like and still be home in time for tea. So what do you say? Anywhere. All of time and space, right outside those doors.

— Скажите, пожалуйста, куда мне отсюда идти?
— А куда ты хочешь попасть? — ответил Кот.
— Мне все равно… — сказала Алиса.
— Тогда все равно, куда и идти, — заметил Кот.
— … только бы попасть куда-нибудь, — пояснила Алиса.
— Куда-нибудь ты обязательно попадешь, — сказал Кот. — Нужно только достаточно долго идти.

Твоя преданность — всего-навсего трусость. Ты бы ни одной секунды здесь не остался, если бы тебе было куда пойти.

Why is the rum always gone?

Куда это вечно исчезает ром?

Без Хеймитча, по-моему, куда безопаснее, — возражаю я. — Он так проспиртовался, что от огня, боюсь, вспыхнет как спичка.

Дозами проза о неземной любви,
Где её найти, куда мне идти.

Сегодня вечером, ровно в половину десятого, потрудитесь, раздевшись донага, натереть этой мазью лицо и всё тело. Дальше делайте, что хотите, но не отходите от телефона. В десять я вам позвоню и всё, что нужно, скажу. Вам ни о чём не придётся заботиться, вас доставят куда нужно, и вам не причинят никакого беспокойства.

Для тех, у кого есть совесть, пытать куда сложнее, чем убивать.

Призраки водятся везде. Мы носим их с собой, куда бы ни отправились.

Дружба объединяет людей куда сильнее, чем любовь.

Когда-то давно я решил, что люди — это всего лишь объекты, которые можно передвигать с места на место, располагать их так, как тебе нужно, извлекать из них прибыль и выгоду, а заодно и моральное удовлетворение для себя, любимого. Я также понял, что уговоры действуют куда лучше, чем угрозы, и что любовь и понимание приводят к цели быстрее, чем грубое насилие. С учетом всего вышесказанного, чтобы управлять человеком, надо просто лишить его этой любви и внимания или дать ему понять, что он может лишиться их в любой момент. Разумеется, всегда находятся люди, которые непременно тебя подставят, и все твои планы накроются медным тазом. Как правило, это друзья и любовницы.

Реальный поцелуй куда более возбуждает, поскольку на экране это какой-то клинический процесс. Мало того, что необходимо красиво целоваться, так еще нужно быть в определенной точке и не выпадать из кадра.

Куда, несчастный, скроюсь я, бежав
От ярости безмерной и от мук
Безмерного отчаянья? Везде
В Аду я буду. Ад — я сам.

Заметили вы, что встречаются люди, которые по заповедям своей религии должны прощать и действительно прощают обиды, но никогда их не забывают? Я же совсем не склонен был прощать, но в конце концов всегда забывал. И оскорбитель, полагавший, что я ненавижу его, не мог прийти в себя от изумления, когда я с широкой улыбкой здоровался с ним. Тогда он в зависимости от своего характера восхищался величием моей души или же презирал мою трусость, не зная, что причина куда проще: я позабыл даже его имя. Мое великодушие объяснялось той самой природной ущербностью, которая делала меня неблагодарным или безразличным к людям.

Главным украшением его «кавалерки» – маленькой комнаты с туалетом (ванной не было), куда я однажды заглянул без спросу, – была великолепно исполненная довоенная реклама польских презервативов, на мой нынешний взгляд, гениально простая: один только фирменный знак «Ultra Gum», с надписью под ним: «Predzej ci serce peknie!» – «Скорее сердце у тебя лопнет!»

Порядочность обнаруживается в речах, но куда вернее — в делах.

Любовь — это слабость. Любовь — это рак, который разрастается внутри человека и принуждает его делать глупости. Любовь — это смерть. Любовь, о которой ты мечтаешь — это то, что для человека важней всего, важней даже самой жизни. Мне такая любовь не ведома. Мне ведома страсть. Уважение равных. Нечто куда более ценное.

— Это вино было бы куда вкуснее, если бы мы были голыми…
— По-моему, мы обязаны это проверить!..

Три года я жил самостоятельно от родителей. В общем-то заслуга в этом только их. Сам я на квартиру копил бы ещё лет десять. Они мне квартиру подарили, и прямо-таки выставили из дома. Я вначале даже слегка обижался при всех бесспорных преимуществах отдельного жилья. Потом посмотрел на друзей, живущих с родителями, и понял, как были правы мои предки. Всё-таки жизнь с мамой и папой, если ты из школьного возраста вышел, человека портит. Ты можешь при этом зарабатывать неплохие деньги, можешь содержать родителей, но если ты остался жить в родительском доме — ты прекращаешь взрослеть. Принимаешь манеру поведения и жизни родителей. Консервируешься, становишься молодой копией отца. А это только в крестьянской семье хорошо — и то лишь в отношении старшего сына. Недаром во всех сказках больших успехов добивается младший сын, отправляющийся куда глаза глядят счастья искать. Тысячи таких младших сыновей в пути исчезают, но кто-то всё-таки ловит свою синюю птицу. На крестьянскую пашню, к трудолюбивому и обстоятельному старшему сыну, синие птицы не залетают…

Только настоящие друзья знают, куда ударить побольнее.

Я люблю историю и считаю, что фантастика — это и есть способ популяризации истории: ты берешь то, что считаешь важным и помещаешь эту ситуацию в будущее, на другие планеты, куда угодно. И все — людей уже не оторвать.

Когда глаза устремлены в небо, в них отражается небо. Когда смотрят на болото – отражается болото. Наша воля и выбор в том, куда глаза обратить. Приведи трех друзей в музей – один увидит картину, другой – хорошенькую девушку, а третий – что у охранника носки разного цвета.

— Ничего, если я перейду на «ты»?
— Да иди ты куда хочешь!
— Спасибо большое.

Интересно, кто решил, что птицы свободны? Хотя они могут лететь куда захотят, если им негде будет приземлиться, то они могут пожалеть, что у них есть крылья. Истинная свобода, возможно, в том, чтобы было куда вернуться.

Я до сих пор не знаю, о чём пели эти две итальянки, да и знать не хочу. Кое о чём лучше молчать. Мне хочется думать, что они пели о чём-то столь прекрасном, что это не выразить словами, и от этого у тебя болит сердце. Говорю вам, эти голоса парили там, куда никто не смеет забираться в своих мечтах. Словно какая-то красивая птица залетела в нашу клетушку и заставила эти стены исчезнуть. И на какое-то мгновение каждый обитатель Шоушенка почувствовал себя свободным человеком.

Будущее — это не то, куда мы идем, а то, что мы создаем. Дороги следует не искать, а строить. Сам процесс строительства меняет как самого творца, так и его судьбу.

— Я всегда хотел проехаться на одном из них.
— Добро пожаловать. Куда бы вы хотели поехать?
— Куда угодно.
— Не очень понятно «куда угодно». Мне нужно конкретное место.
— Италия.
— Мы не можем доехать до Италии.
— Тогда домой к тети Отавии.
— И где же дом тети Отавии?
— Италия.

Я зашел сказать: «До свидания».
Соврал, что внизу ждет такси.
Целовал нежно в лоб, на прощание,
Но так и не смог уйти…

Ты стояла почти что раздетая,
У раскрашенной в звезды стены.
А слезы летели кометами,
Доставая до самой луны.

А на правом плече была родинка.
Оголенные провода…
Я спешил, торопился вроде бы,
Не придумав еще, куда…

Вот зашел сказать: «До свидания».
И сквозь зубы шипел: «Прости!»
Обнял тебя на прощание,
Но так и не смог уйти…

— Куда ты собралась, ласточка моя?
— Не мешай, дед!
— Курица ощипанная!

Восточный ветер. Фонарь и дождь. И прямо в сердце нож. Улица — дрожь натянутого провода, дрожь огромного овода. Со всех сторон, куда ни пойдешь, прямо в сердце — нож.

… Заниматься сексом, рожать детей и преуспевать в жизни можно и без любви. И хлопот куда меньше. Так зачем она нужна? Мудрецы долго думали над этой проблемой и сообщили человечеству, что тут много нюансов, но в общем это Великая Тайна. Большое спасибо мудрецам, они всегда умеют сказать что-нибудь если не полезное, то хотя бы утешительное.

«За то, что…» любить просто и скучно. Любить же «несмотря на…» куда сложнее и увлекательнее.

— Я не знала, куда бежать, и вспомнила о тебе, ведь ты единственная, кто живет поблизости.
— И кого ты даже не пригласила на свадьбу.
— Я предчувствовала, чем это закончится.

И твоя голова всегда в ответе за то, куда сядет твой зад.

Красивое белье для девушки — как ядерное оружие для страны: никогда не знаешь, куда переговоры приведут, но с ним чувствуешь себя комфортней.

Есть два типа людей.
Одни катят мир, а другие бегут рядом и кричат: «Боже, куда катится этот мир?!».

Одиночество ранит куда сильнее, чем физическая боль.

Хотя тебя от проносящихся мимо ландшафтов, городов, машин и людей отделяет всего лишь тонкая стенка вагона и еще более тонкое стекло окна, этой стенки в сочетании со скоростью вполне достаточно, чтобы изолировать тебя от внешнего мира. Кроме того, там, откуда ты выехал, ты уже не в силах ничего изменить, а там, куда ты должен прибыть, ты еще ничего не можешь изменить. По прибытии в пункт назначения тебя ждут решения и действия, но здесь, в этой изолированности, в этой перемещающейся в пространстве капсуле, ты обречен на пассивность и временную свободу. Если к тому же никто не знает, что ты едешь в поезде, никто не ждет тебя и ты движешься навстречу совершенно чужому городу, эта изолированность обретает экзистенциальное качество. Никакая автомобильная поездка с этим не сравнится: там ты либо управляешь автомобилем и проявляешь соответствующую активность, либо сидишь рядом с водителем и проявляешь меньшую актив активность, но все равно имеешь влияние на происходящее.

— Смотри куда едешь, осёл!
— Я медведь!

C горем всегда так: куда бы ни бежал человек, оно всегда движется вслед за ним и оставляет бесконечный след боли.

— А ты куда собрался?
— Нафиг.

… лик Земли изменяется от страны к стране, но Небо неизменно, куда бы ты ни приехал. Если соскучишься по мне, взгляни на Луну: знай, я тоже буду смотреть на нее.

Похоть опаснее любой болезни и куда заразнее.

Насколько мне известно, взрослым случается иногда задумываться о своей бездарной жизни. В таких случаях они начинают стонать, бестолково метаться, как мухи, которые тупо бьются и бьются в стекло, чахнуть, страдать, переживать и удивляться, как занесло их туда, куда они вовсе не стремились. У самых умных эти причитания превратились в ритуал: о, презренное, никчёмное буржазное прозябание! Сидят в гостиной за столом и вздыхают с самодовольным видом: «Эх, где мечты нашей молодости! Развеялись как дым, такая сволочная штука — жизнь». Ненавижу их фальшивую умудренность! На самом деле они ничем не отличаются от остальных — такие же ребятишки, которе не понимают, что с ними случилось, им хочется плакать, но они пыжатся и корчат из себя больших и крутых.

С женщинами всегда так. Если тебя нет рядом, неизвестно, куда её поведёт.

— Париж! Скажем так — куда бы ты потом не поехал, Париж — это праздник, который всегда с тобой.
— Красиво сказано!
— Это Хэмингуэй, он всегда искусно обращался со словами, впрочем, как и с женщинами.
— Так что Генри Морган посоветует посмотреть в Париже?
— По моему, лучшее, что можно сделать в Париже — заблудиться в нем. Проснуться, пойти, куда глаза глядят, и заблудиться…. Бродить по улицам, пока не устанешь так, что упадешь в ближайшем кафе и закажешь что-нибудь изумительное со стаканчиком вина… Потом вернуться домой, а назавтра — все по новой. Правда, это сработает как надо только если быть в компании кого-то очень тебе дорогого.

— Обними меня, мне только это сейчас нужно. Этот жест древний, как само человечество, и значит он куда больше, чем просто соприкосновение двух тел. Я обнимаю тебя — значит, от тебя не исходит угрозы, я не боюсь подпустить тебя совсем близко — значит, мне хорошо, спокойно, и рядом со мной тот, кто меня понимает. Говорят, каждое искреннее и сердечное объятие продлевает нам жизнь на один день.

— Эта моя рука осталась не только без ногтей, но и без пальцев, — сказал он, показывая мне свою изувеченную руку. — Жалкий обрубок… омерзительное зрелище… ты согласна, Джен?
— Смотреть на нее грустно. Как и на ваши глаза, и на след ожога на вашем лбу. Но куда грознее опасность полюбить вас за них еще сильнее и совсем избаловать.

— Нам досталась тяжкая ноша.
— Я так не могу.
— Можешь. Куда не кинь – всюду облом, я знаю. Но ты возьмешь себя в руки и двинешься вперед, как положено. И после этого жить станет в разы проще.

Говорят, что надо мыслить шире, тянуться к звёздам. И после этого запирают нас на 12 лет, указывают, где сидеть, куда писать и как думать. А потом нам исполняется 18 — и несмотря на то, что у нас в голове ещё не было ни одной собственной мысли, нас заставляют принимать самые важные решения в жизни. И если у тебя нет денег и с оценками не очень, то большинство решений принимается за тебя.

… И он расплакался, куда там – разрыдался, повергнув меня в тихий ужас, пусть я и жалел его всем сердцем. Страшно, знаете ли, наблюдать, как человек, всегда державший себя в руках, полностью теряет контроль над собой. Я постоял у двери, потом подошел к нему и обнял за плечи. Он схватился за меня обеими руками, как утопающий за брошенный спасательный круг, и, по-прежнему рыдая, уткнулся мне в живот. Потом, совладав с нервами, Мурс извинился. Он не решался встретиться со мной взглядом, стыдясь, что позволил себе распуститься до такой степени. Не любят люди, когда их видят в таком состоянии. Могут даже возненавидеть того, кто стал невольным свидетелем открытого проявления чувств.

Замечательно, что Америку открыли, но было бы куда более замечательно, если бы Колумб проплыл мимо.

Ветер дует туда, куда прикажет тот, кто верит в себя.

Ты ее любишь, и благодаря твоей любви обретает смысл все, что с тобой происходит. Ты не слышишь ее тихого дыхания, но благодаря ему мир сделался чудом. <…>
И вот что еще загадочно в человеке: он в отчаянии, если его разлюбят, но когда … разлюбит сам, не замечает, что стал беднее. Он думает: «Мне казалось, что она куда красивее… или милее…» — и уходит, довольный собой, доверившись ветру случайности. Мир для него уже не чудо. Не радует рассвет, он не возвращает ему объятий любимой. Ночь больше не святая святых любви и не плащ пастуха, какой была когда-то благодаря милому сонному дыханию. Все потускнело. Одеревенело. Но человек не догадывается о несчастье, не оплакивает утраченную полноту, он радуется свободе – свободе небытия.

— Мистер Гиббс, а вы не в курсе, куда это уплывает мой корабль?
— Корабль? Мы на корабле… Джек! Корабля нет!
— Да неужели?!

— Куда пойдём, капитан?
— Куда укажет звезда, мистер Гиббс.
— Есть, капитан!
— Я спешу на рандеву с судьбой по ту сторону горизонта!

Я читал, что слухи опасны для здоровья в гораздо большей степени, чем даже курение. Автор доказывал это с цифрами в руках. Там еще было написано, что сила воздействия панического слуха прямо пропорциональна невежеству масс, и это верно, хотя должен признаться, что даже самые образованные из нас удивительно легко поддаются общему настроению и готовы мчаться куда глаза глядят вместе с обезумевшей толпой.

Куда бы вас не занесло, будьте в назначенном месте.

В тебе самом есть тишина, есть святилище, куда ты в любое время можешь удалиться, чтобы побыть самим собой.

Как далеко мы зайдём с одним лишь желанием? И куда мы придём?

Я считаю, что мы все с вами рождаемся украинцами. И раз мы родились, значит мы как-то это заслужили. Или мы, или родители, или предки наши… Неважно. И этот человек, я уверен, был рожден украинцем. Маленьким, пухлым, розовощеким украинцем, 3,5 килограмма. Вопрос в другом — как из этих трех килограмм человек превращается в стокилограммового хохла. Как это происходит? А я вам объясню. Мы сами виноваты. Вот такие, как вы, Яна, как я, как мы все. Мы сами виноваты.
Все начинается в роддоме. Родился этот мальчик, нужно занести. Занести обязательно, надо дать врачу! Не дали — залезай обратно! А потом мы этого ребеночка приносим домой, и там этот ребеночек — еще украинец — как только начнет мотать на ус, так станет хохлом. Что он видит? Первое: папа. Папа сидит, естественно, смотрит телевизор и говорит: «Да во всем виноваты эти козлы, эти скоты, эти политики чертовы!» Между этим пересчитывает двести гривен, которые вчера заработал на пикете, когда стоял за этих же козлов и вонючих депутатов! Это нормально. Не стоит папа — стоит кто-то другой. Значит, кто-то другой должен взять эти вороватые бабки? Почему не я? Ребенок наматывает на ус, и наш украинец — по чуть-чуть — начинает превращаться в своего папу. В этого хохла. По чуть-чуть. Не все потеряно.
Есть дядя из ОВИРа, тетя из БТИ, и все устраивают мальчика — куда? — в школу. Дорогую. Не… ДороГую школу. И заканчивает очень хорошо ребеночек школу. И едут все отдохнуть на Днепр, аттестат получили, одни пятерки. Конечно! Почему нет? Шашлычок, коньячок, очень вкусно… А мусор? Мусор хохлы уберут. И в этом приподнятом настроении поступаем мы в институт, все те же помогают решать. И после института — куда мы едем? — на Днепр! А что ж там все загажено? А что ж там везде этот мусор? Тут же табличка прибита: «Не мусорить!» Кто ж тут намусорил? Что ж эти хохлы не убирают после себя?!
И в хорошем настроении, на новой Хонде, подаренной к выпуску из института, мчит наш уже полухохол-полуукраинец по ночному Киеву, там, где нет дорог, и абсолютно насрать — извините меня — на людей, которые в это время спят. Пришли с ночной… Или мать, уставшая на двух работах, чтобы накормить своего ребенка… Только-только укачала пацана… А он мчит в будущее!
Будущее не за горами. В 20-25 лет он станет депутатом. И превратится наш украинец в стопроцентного, чистокровного хохла. И все у него будет хорошо. Правда, детки будут учиться в Швейцарии… Не здесь — ну, чтобы подальше от хохлов. Отдыхать он будет не на Днепре — там же уже он насрал — а на Мальдивах — ну, чтоб подальше от хохлов. Квартирку себе купит, тоже где-то в Лондоне — чтоб подальше от хохлов. Подальше от этого всего… Не мое… Вот такая у нас загадочная хохляцкая душа.

— Раньше мир был куда больше.
— Нет. Мир остался прежним. Стало меньше содержимого.

— Яр, ну давай уже накатим, ну?
— Ты ещё куда? Тебе бы только нажраться!
— Вижу не готов. Понял!

Дома больше всего похожи на книги: столько их вокруг, а лишь в некоторые из них заглянешь, и ещё меньше тех, куда зайдёшь в гости или остановишься в них надолго.

Вы можете плевать, куда хотите, но захотите ли вы, чтобы на вас плевал, кто хочет?

Любой шаг может изменить жизнь. Вопрос лишь в том, куда этот шаг сделать.

Проявить мудрость в чужих делах куда легче, нежели в своих собственных.

Куда несчастнее тот, кому никто не нравится, чем тот, кто не нравится никому.

Ты прав. Одним воздушным очертаньем
Я так мила.
Весь бархат мой с его живым миганьем —
Лишь два крыла.

Не спрашивай: откуда появилась?
Куда спешу?
Здесь на цветок я легкий опустилась
И вот — дышу.

Надолго ли, без цели, без усилья,
Дышать хочу?
Вот-вот сейчас, сверкнув, раскину крылья
И улечу.

Лучше не доверяй людям, Ю. Они куда страшнее вампиров и даже демонов.

В натуральном виде счастье всегда выглядит убого рядом с цветистыми прикрасами несчастья. И, разумеется, стабильность куда менее колоритна, чем нестабильность. А удовлетворённость совершенно лишена романтики сражений со злым роком, нет здесь красочной борьбы с соблазном, нет ореола гибельных сомнений и страстей. Счастье лишено грандиозных эффектов.

— Помню, в детстве у меня тоже была такая девчонка. Она всегда меня доставала. Куда бы я ни пошел, она вечно вытворяла всякие гадости. И тогда я пошел спросить совета у отца.
— И что он сказал, дедушка?
— Никогда не ешь малину! Он всегда мне это говорил.

Право — это узкое одеяло на двухспальной кровати, когда ночь холодная, а в кровати — трое. Куда его не натягивай — всё равно кому-то не хватит.

Почему говорят «принцесса на горошине»? На са­мом деле, «прЫнцев на горошине» куда как больше! Ходят такие вот тютики и мечтают о Василисе Пре­мудрой и Прекрасной, которая все за них разрулит да еще и красавицей будет!

Только дороги могут отодвинуть старость. Когда всё время ездишь и ложишься спать, зная, что ночью тебя разбудит будильник, чтобы успеть на самолёт, который идёт чёрт знает куда и вообще чёрт знает зачем ты на нём летишь, тогда время замирает.

Пусть я не знал, что делать, но уже знал, куда идти. И это немало.

Я хотел писать обо всём. Обо всём, что происходит вокруг. О том, как выглядят цветы, когда ты приносишь их, об этом полотенце, о запахе, о том, какое оно на ощупь. О всех наших чувствах, твоих и моих. Об истории, какими мы были. Обо всём в мире. Обо всём вместе, потому что всё в жизни смешано. И я не смог. Не смог. На что бы ни замахивался, в итоге выходит куда меньше.

Не бойся снова полюбить. Открой свое сердце и иди туда, куда оно зовет тебя… И помни — целься в Луну…
P.S. Я всегда буду любить тебя!

— Видишь вон того друга? Я с ним спала. А вон того? С ним я тоже спала. Не думала, что увижу их снова.
— Может быть, их клеймить для того, чтобы знать, куда мигрирует стадо?

У него всегда при себе паспорт, чтобы в любой момент отправиться куда угодно. Именно поэтому он никуда и не едет.

— В эту игру играют не так. Нельзя просто выпалить верный ответ. Ты должна придумать историю, куда он отправляется и зачем.
— Зачем мне сочинять, если я знаю правду?
— Потому что правда всегда либо ужасна, либо скучна.

– Я вижу много отваги… ещё неплохой ум, есть талант, о да… и неукротимое желание показать себя. Куда же определить Вас?
– Только не Слизерин… Только не Слизерин…
– Не Слизерин? А Вы уверены? Вы могли бы стать великим. Всё здесь, в Вашей голове. А Слизерин поможет тебе на пути к величию, в этом нет сомнения. Нет?
– Только не Слизерин. Прошу, пожалуйста, определяйте куда угодно, только не Слизерин.
– Что ж, если Вы в этом уверены… пусть будет… Гриффиндор!

А потом взял мою руку и поцеловал ладошку… Никто никогда не целовал мне ладони, оказывается, это так приятно… Да, на то они и нужны, настоящие друзья, чтобы поцеловать тебя туда, куда никто кроме них никогда и не додумался бы…

Неважно, откуда вы пришли. Важно, куда вы идете.

И зачем ему нужно было впадать в спячку на Земле? Могу поспорить, на Нептуне спать куда приятнее…

— Куда едете, Лаура?
— Я? Я еду искать идеального любовника.
— Какой интересный маршрут!
— Вы там были?
— Нет.
— Я тоже. Зато как интересно добираться!
— А как вы узнаете, что приехали?

Случайное слияние ваших жизней породило очень мощный союз. Куда мощнее, чем вы себе представляете. Вам удалось взаимно компенсировать то, чего каждому не хватало.

— А куда нужно смотреть?
— Ты увидишь. Только закрой глаза и дай волю своему воображению.

Куда, куда лучше терпеливо сносить обиды, которых никто, кроме тебя, не чувствует, чем совершить необдуманный поступок, тяжкие последствия которого падут на всех, кто с тобой связан…

… Прислушайся к своему сердцу, следуй своему природному чутью, и оно выведет тебя куда надо.

— Найди мою трость и мотоцикл. Выясни, куда я ходил вечером.
Катнер [достает планшет и ручку]
— Где ваша трость и мотоцикл? И куда вы ходили вечером?
— И ты мне поверишь? Я же лгу!

Депрессия — это состояние,
когда очень хочется отвести душу,
но куда бы ты ее ни отводил, ей все не нравится.

Не дано нам ранее узнать, куда приведёт нас путь: к удовольствию или к страданию. Но раз мы сделали выбор — пути назад нет.

Сон — репетиция смерти. Бессоница — репетиция того, что происходит вслед за смертью. Во сне ты всё видишь, слышишь, чувствуешь запахи, отлично соображаешь, но не владеешь своим телом. Во время бессоницы ты не владеешь куда более важным орудием, тебе отказывает самооправдание. И каждый поступок, совершённый вчера или 20 лет назад, вспоминается во всём своём безобразии, и не понятно, что с этим делать, как быть с собою, со своею жизнью…

Я верю в рай. И верю в ад. Я их никогда не видел, но верю, что они есть. Они должны быть. Потому что без рая и без ада, мы навсегда застрянем в чистилище. Рай. Ад. Чистилище. Никто не знает, куда мы уходим, или что нас ждет, когда мы попадем туда. Но одно можно сказать точно, со всей уверенностью: что даже будучи живыми мы можем испытать это. Испытать рай на Земле. И, возможно, большего нам знать не нужно.

Любовь — это не решение. Это чувство. Если бы мы могли решать, кого любить, все было бы гораздо проще. Но куда менее волшебно.

Если честно, мне никогда не нравился лозунг «Победа или смерть».«Победа или какая-нибудь другая победа» – звучит куда привлекательнее!

Эгоизм — это естественное свойство человека. Вы требуете бескорыстия от других, но это ведь чудовищная претензия. Вы хотите, чтобы они пожертвовали своими желаниями ради ваших. С какой стати? Когда вы примеритесь с мыслью, что каждый живет только для себя, вы будете куда снисходительнее к своим ближним. Они перестанут обманывать ваши надежды, и вы начнете относится к ним куда милосерднее.

А оно всегда звучит куда круче, чем было на самом деле.

Несчастным быть куда легче, чем быть счастливым, а я не люблю, слышишь, не люблю людей, которые ищут легких путей. Не выношу нытиков! Будь счастливым, чёрт побери! Делай что-нибудь, чтобы быть счастливым.

Где ни плюнь, куды ни ткни, —
От министров до родни —
Все сплошные вольнодумцы,
Все вредители одни!..
Ну и жисть — аж в горле ком!
Нет сочувствия ни в ком!
Вот сыщу лесок поглуше
И устроюсь лесником!

Иногда обычные формальности помогают выразить отношение к происходящему куда лучше, чем длинные рассуждения.

Школа – не то место, куда нужно ходить через силу. И если не хочешь, то лучше не ходить. Про школу я сам прекрасно всё знаю. Ужасное место. Всякие придурки носы задирают. Бездарные учителя из себя гениев корчат. Строго говоря, процентов восемьдесят из этих учителей – либо идиоты безмозглые, либо садисты. А некоторые – и то и другое сразу. Доходят до ручки от стресса, а потом самыми сволочными способами на учениках отыгрываются. Вечно какие-то правила, мелкие и совершенно бессмысленные. Вся учёба – по принципу «не высовывайся», и хорошие отметки достаются только кретинам без капли воображения… И раньше так было. И теперь точно так же. Это дерьмо не изменится никогда.

— Я ошиблась в нем. Он знал, куда смотреть.
— О чем вы?
— Ключ от моего сейфа…
— И что это?
— Сказать ему? Мои параметры…

Женщина: Господи, ОН уходит, уходит, уходит от меня! (Плачет)
Мозг: Позитивнее, позитивнее…
Женщина: Куда позитивнее-то? Вещи собирает, сволочь…
Мозг: Не реви, улыбайся… Загадочно улыбайся… И не
размахивай руками, как мельница!
Женщина: Сволочь, чемодан укладывает… Порядочный мужик, уходя
забирает только носки и трусы, а эта сволочь
еще и маечки укладывает… (Плачет)
Мозг: Улыбайся!
Женщина: Может броситься к нему на шею?
Мозг: Дура!

Женщина: Может на колени перед ним рухнуть?
Мозг: Дура!
Женщина: А может его того?
Мозг: Что «того»?
Женщина: Ну…. Сковородкой по голове тихонечко?
Мозг: ?
Женщина: Потом кормить его, бедненького, бульончиком… Так
месяца два можно протянуть… Может, привыкнет, не уйдет…