Цитаты про крысу

— Может, и моим здоровьем поинтересуешься? (…)
— Зачем? И так вижу, что не сдох.

Плавленный сырок, которым я питаюсь вторую неделю, отказываются жрать даже крысы

Крыса, как видно, получилась из тебя лучше, чем человек.

Благородство — в голове, а не в руках. Господин должен уметь всё, что и его холопы, и даже лучше их.

Если в государстве вольготно крысам, наверняка там правит крысиный король.

Если наши поступки кому-то помогают, то это всего лишь означает, что нам они тоже выгодны. И благодарить за это нет смысла.

Риторика — это искусство дурить людям головы.

— Это не треп, а риторика, — снисходительно поправил саврянин. — Искусство красноречия, подвластное немногим.
— И чем они отличаются?
— Треп — признак глупости, а риторика — мудрости.
— Мудрецом человека делают не мудреные, а мудрые слова, — запальчиво возразила девушка.
— Зато мудреные помогают хотя бы казаться оным.

С такими лицами, как у них, не побеждают. Да, в общем, толком и не сражаются. Когда у человека загодя прыгают губы, а глаза бесцельно шарят по сторонам, от него трудно ждать даже отчаянной ярости загнанной крысы, куда уж там настоящего мужества, которое одно только и приносит победу.

Крыса всегда приведёт к своей норе.

Чтобы пересчитать возможные пути к спасению, мне хватило пальцев одной руки. Еще и лишние остались. Штук пять.

— У вас часто бывает такое ощущение, будто крысы на душе скребут?
— Вы хотели сказать, кошки?
— Да нет. «Кошки» — это когда ты потолстела на пять килограммов или за окном идет проливной дождь. А крысы — это гораздо хуже.

Мне кажется, где-то на моей планете живет старая крыса. Я слышу, как она скребется по ночам. Ты мог бы судить эту старую крысу. Время от времени приговаривай ее к смертной казни. От тебя будет зависеть ее жизнь. Но потом каждый раз надо будет ее помиловать. Надо беречь старую крысу: она ведь у нас одна.

Романенко, ты идиот! Ты мне крысу Лобановым напугал!

— Да нет, кури, — равнодушно позволил Альк. — Я мизантроп. Чем скорее все вы сдохнете, тем лучше.

Крыса, загнанная в угол, тоже не сдаётся.

— Один повар из Ночного Дозора. Он за что-то разозлился на короля, не помню уже. Когда король приехал в Сумеречную Башню, повар убил его сына и запёк его в большой пирог вместе с луком, морковкой, грибами и беконом. В тот вечер он подал этот пирог королю. Королю так понравился вкус его собственного сына, что он попросил второй кусок. Боги превратили повара в огромную белую крысу, питающуюся лишь своим потомством. С тех пор он бродит по Сумеречной Башне, пожирая собственных детёнышей. Но что бы он ни делал, он вечно остаётся голодным.
— Если бы боги превращали каждого убийцу в огромную белую крысу…
— Боги прокляли Повара-Крысу не за убийство и не за то, что он подал на стол королевского сына в пироге. Он убил гостя под своей крышей. Такого боги не прощают.

Весь этот город переполнен крысами, которые живут на тридцатом этаже и пишут полную бурду. Писатели! Настоящий писатель должен быть в самом низу, в окопах, всех разбитых местах. Где твои окопы, Ал?

(В этом городе полно идиотов, которые сидят по своим пентхаусам и строчки стоящей из себя выдавить не могут, а вот писатель, настоящий, должен быть внизу, в окопе, должен видеть всю грязь. Где твои окопы?)

Крыса, как видно, получилась из тебя лучше, чем человек.

Мы мечтали что-то изменить в этом мире… но все осталось таким же. По-прежнему продают оружие Южной Африке, а чёрных убивают на улице. Люди по-прежнему живут в бедности, и по ним бегают крысы. Лишь толпы богатых бездельников расхаживают по Лондону в модных тряпках. Я больше не верю в миф о «Битлз».

Утро. Хэллоуин. Гниют тыквы. Горит листва. Чёрные кошки спариваются в аллеях как крысы. Казалось мы… Не испытывали никакого страха. Как будто мы уже умерли… И нам было нечего терять. Или, может, из-за того, что мы жили так страстно… И так любили жизнь… Мы вообразили себя бессмертными, исполненными сил… И черпали энергию из нашей безумной страсти к науке. А может, мы просто сошли с ума?

Halloween morning. Rotting pumpkins. Burning leaves. Black cats mating like rats in the alley. It was as… It were as if we felt no fear. As if we were already dead… and had nothing to lose by dying. Or perhaps it was because we lived life so well… and loved life so much… that we imagined ourselves immortal… overwhelming the powers that be with the force of our passion for science. Or maybe we were just fucked in the head.

— Ты крепишь электроды к крысе и нажимаешь кнопку, — оргазм. Потом она сама будет жать её, пока не умрёт от голода.
— Кто б не стал.

— Какие все же удобства в каютах третьего класса, мистер Доусон? Говорят, что здесь они не так уж и плохи.
— Вполне терпимы, мэм. Мышей и крыс почти нет.

— Будешь бекон?
— Нет, я не ем свинину.
— Ты что, еврей?
— Нет, я не еврей, просто я не ем свинину.
— Так почему же ты её не ешь?
— Свиньи — гнусные животные. Я не ем гнусных животных.
— Но бекон же вкусный, и свежие отбивные вкусные.
— Пусть хоть помойная крыса, будет, ***ь, на вкус приятнее тыквенного пирога, я этого не узнаю, потому что я не ем всякую хрень. Свиньи постоянно роются в грязи и спят в говне, это гнусные животные, и я не собираюсь есть животных, которые едят собственное говно.

Месть — это двухголовая крыса. Когда ты убиваешь врага, ты сам себя убиваешь.

— У нас есть грецкие орехи, бананы, чеснок…
— Крысы и лягушки.
— Отлично. Они пойдут в рагу.
— А ну стой!!! Среди всего этого прозвучало несколько странных вещей!!!
— Ах, ты права… Я очень беззаботен. Ты не любишь чеснок?
— Нет, нет, нет!!! Я о другом!!!

Если крыс много, они могут отгрызть лапу тигру.

Девушки боятся высоты, когда им это выгодно. И визжат при виде крысы лишь при наличии вблизи симпатичного поклонника, которому нужно дать шанс проявить мужество.

Моя внутренняя свинья хочет щастья и пожрать и чтобы ничего за это не было.
Моя внутренняя обезьяна хочет чтобы в стае, и чтобы как все, ну и быть все же доминирующей особью, по мере биологической возможности.
Моя внутренняя крыса хочет всех искусать и обхитрить, и преодолеть все лабиринты, и зажечь все лампочки, чтобы ученым в небесной лаборатории стало ясно: она-самая живучая и крутая, вот.
Но обстоятельства сложились так счастливо, что внутренний мой человек по природе своей злодей каких мало.
Каждый день я отправляю его на охоту. Он режет свинью, стреляет обезьяну и топчет крысу страшным сапогом-говнодавом.
Все эти шустрые зверьки, конечно, оживают по методу птицефеникса. Зато и внутренний злодей всегда при деле, у него в этой некошерной войне свой интерес и свои амбиции. Он думает, он-Чингачгук. Он думает это круто.

А я в этом заповеднике плюшками балуюсь.