Цитаты про конец

В конце жизни важны не прожитые годы, а то, как вы их прожили.

— Подожди! Мидорима, ты ходил смотреть чемпионат?
— Просто… Я живу неподалёку.
— Твой дом на другом конце города! Ты кому лапшу на уши вешаешь?!

Они кончали синхронно, в разных концах города, каждый на своей полке стеллажа человеческих многоэтажек…

Иногда ты думаешь, что делаешь что-то для кого-то. Но в конце концов понимаешь, что делаешь это для себя самого.

— Звёзды — это миллиарды маяков, стоящих на другом конце неба… Они хотят поговорить с другими маяками. Но не могут, потому что слишком далеко друг от друга и не слышат, что говорят другие. Они могут лишь… светить своими огнями вдаль. Вот и всё, что они делают. Светят другим маякам и мне.
— Почему тебе?
— Потому что когда-нибудь я подружусь с одним из них.

В конце концов, церкви часто скрывают самые мрачные тайны человечества.

Ты не прав, Лобсанг, — убежденно ответил Наставник. — Это не так. Смелость состоит не в том, чтобы умереть, а в том, чтобы жить вопреки всем неудачам и трудностям. Умереть легче всего, а жить — это не каждому под силу! И даже театральность ритуальных самоубийц, которые спасают свою честь, не оправдывает подобных действий. Все мы здесь для того, чтобы учиться, а учиться мы должны на протяжении всей жизни, от начала и до конца. Самоубийство никогда не оправданно!

Все будет хорошо в конце концов. Если сейчас не все хорошо, значит, это еще не конец.

Женщина, твердо уверенная в своей красоте, сумеет в конце концов убедить в ней всех остальных.

Если девушка невероятно хороша в юности, но рассеяна и ничего не доводит до конца — красота быстро уйдет. Если же она обладает весьма скромными внешними данными, но сильным характером — очарование с годами будет возрастать.

Это папа?
Возможно.
Но даже если не папа, то все равно человек.
Я вырвал эти страницы.
Я сложил их в обратном порядке: последнюю — сначала, первую — в конце.
Когда я их пролистал, получилось, что человек не падает, а взлетает.
Если бы у меня еще были снимки, он мог бы влететь в окно, внутрь здания, и дым бы всосался в брешь, из которой бы вылетел самолет.
Папа записал бы свои сообщения задом наперед, пока бы они не стерлись, а самолет бы долетел задом наперед до самого Бостона.
Лифт привез бы его на первый этаж, и перед выходом он нажал бы на последний.
Пятясь, он вошел бы в метро, и метро поехало бы задом назад, до нашей остановки.
Пятясь, папа прошел бы через турникет, убрал бы в карман магнитную карту и попятился бы домой, читая на ходу «Нью-Йорк Таймc» справа налево.
Он бы выплюнул кофе в кружку, загрязнил зубной щеткой зубы и нанес бритвой щетину на лицо.
Он бы лег в постель, и будильник прозвенел бы задом наперед, и сон бы ему приснился от конца к началу.
Потом бы он встал в конце вечера перед наихудшим днем
И припятился в мою комнату, насвистывая I am the Walrus задом наперед.
Он нырнул бы ко мне в кровать.
Мы бы смотрели на фальшивые звезды, мерцавшие под нашими взглядами.
Я бы сказал: «Ничего» задом наперед.
Он бы сказал: «Что, старина?» задом наперед.
Я бы сказал: «Пап?» задом наперед, и это прозвучало бы, как обычное «Пап».

Он никогда особенно не ссорился с этой женщиной, а с теми, которых любил, ссорился так часто, что под конец ржавчина ссор неизменно разъедала всё, что связывало их. Он слишком сильно любил, слишком многого требовал и в конце концов оставался ни с чем.

Ничто — это всегда стильно. Всегда в хорошем вкусе. Ничто идеально — в конце концов, совершенно ничто ему не противоречит.
<…>
Ничто не утомляет, Ничто не вызывает сексуального отвращения, Ничто не доставляет огорчений. Я только тогда хочу быть чем-то, когда со стороны смотрю на вечеринку, — хочу быть чем-то, чтобы попасть на нее.

— Вы просто чудовище! Решается судьба России, гибнут тысячи людей, а он сидит, книжку читает! Это в конце концов безнравственно!
— А смотреть с безопасного расстояния, как люди убивают друг друга, нравственно?

— А знаешь что, Даг, я с удовольствием заплачу, и знаешь почему? Потому что именно так поступают взрослые, они платят за напитки и не ввязываются в драки. Знаете, чем я занимался, когда вы вели себя, как дети, сейчас я вам расскажу.
— Ты красил ногти?
— Нет, я…
— Проходил тест на отношения в очередном номере «Cosmo»?
— Нет, я…
— Старался не плакать, когда мистер Биг вернулся к Кэрри в конце фильма «Секс в большом городе»?
— Так, а ну-ка без спойлеров, я еще не смотрел! Я сейчас вам расскажу, что я делал, я…
— Ждал капитана футбольной команды, потому что он дал тебе кольцо, а ты весь такой красивый в выпускном платье с вырезом на спине?

Рано или поздно все истории приходят к концу, и ничего к ним не добавить.

Рано или поздно все истории приходят к концу, и ничего к ним не добавить.

— А почему ты плачешь?
— Потому что всегда так бывает в конце! Я создана для встреч, а не для расставаний…

Вот это и есть конец любви… Чувствуешь себя с другим человеком такой одинокой, как будто и не с ним ты, а совсем, совсем одна.

— А как у тебя с Йейтс? Читал «Видение»?
Он говорит, что жизнь — это круг, что мы вертимся на этом колесе жизни и смерти. Этому кругу нет конца, пока кто-нибудь его не разорвёт. Вот ты пришёл и переломил обычный ход вещей. Бум! И мир стал…
— Шире.

Это была не та песня. Но он верил. Если сидеть долго и никуда не уходить, в конце концов они поставят ту самую.

Что-то начинается, чтобы прийти к концу: приключение не терпит длительности, его смысл в его погибели. Каждое мгновение наступает лишь затем, чтобы потянуть за собой те, что следуют за ним.

Не только счастливых концов не существует, концов вообще не существует.

Мы дойдём до самого конца! А потом ещё куда-нибудь…

Мир круглый, и то, что кажется нам концом, может оказаться началом.

Кто не думает о конце, ошибется в начале.

After life there is more. The end is just the beginning.

После смерти жизнь не заканчивается. Конец — это всего лишь начало.

Так всегда бывает в кино — в самый последний момент, когда женщина уже готова сесть в самолет, появляется в полном отчаянии мужчина и под иронично–сочувственными взглядами служащих авиакомпании хватает ее в охапку, целует и возвращает в свой мир. Появляется надпись «Конец», и зрители расходятся, пребывая в уверенности, что эта пара отныне и впредь будет неизменно счастлива.

«В кино никогда не показывают, что было дальше», в утешение самой себе произнесла она. А дальше — брак, кухня, дети, секс по обязанности, пусть даже и супружеской, но все более редкий, а вот и впервые найденная записка от любовницы, и желание закатить скандал, а потом — обещания, что это никогда больше не повторится, потом вторая записка (уже от другой женщины), и снова скандал и угроза развода, но на этот раз муж уже ничего не обещает с такой определенностью, а всего лишь говорит, что любит ее. Третья записка (от третьей женщины), а за ней обычно предпочитают промолчать, сделать вид, что ничего не происходит, ибо с мужа станется сказать теперь, что он ее больше не любит и она может уходить на все четыре стороны.

Ничего такого в кино не показывают. Фильм кончается раньше, чем начинается другой мир. Так что лучше не думать.

… если против него замышляется какая-нибудь каверза или предательство, я верю, что преданная любовь и правда в конце концов восторжествуют. Я верю, что настоящая любовь и преданность в конце концов торжествуют над любым злом и всеми напастями в мире.

За окном – большой двор. За двором – белая дорога. Рисуй на ней что хочешь, все сбудется.
Одним концом дорога упирается в калитку, а другим – в край света.

Что нужно делать когда мы падаем? Нужно пробовать подняться. Я пробовал подняться и падал сто раз. Но как вы думаете, если я упаду и сдамся, у меня получится подняться? Я буду пробовать снова, снова и снова… Я просто хочу чтобы вы поняли, что это не конец, но от этого зависит, как всё закончится. Вы хотите быть счастливыми? Тогда вы найдёте ту силу чтобы подняться!

Бегство — это не конец, это лишь отсрочка конца.

Как только в отношениях появляется предсказуемость, они теряют блеск. Даже в браке женщина должна оставаться до конца не понятой мужчиной. А когда мы смотрим друг на друга как на разобранный конструктор «Лего», — это все…

В конце своей жизни я хотела бы почувствовать, что сделала все, что могла, во всем, за что бралась.

Нет конца тайне, имя которой — человек, ровно как и тайне, имя которой — мир.

There is no end to the mystery of man and to the mystery of the world.

Торопиться некуда, говорит он. До конца света ещё миллиард лет, говорит он. Можно много, очень много успеть за миллиард лет, если не сдаваться и понимать, понимать и не сдаваться.

… У любовной истории со счастливым концом нет шансов войти в легенды…

Всё в жизни циклично. Очень важно, чтобы в момент спада не было ощущения, что это точка, конец. Я называю это выдохом. Сделайте выдох, чтобы снова вдохнуть.

С доблестью не шутят: не решишься, отступишь раз, придется отступить второй раз, и так – до последнего: в конце концов перед тобой окажется все то же препятствие, что и вначале, – не лучше ли было решиться сразу?

Есть гипотеза, что в миг, когда кто-то постигнет истинное предназначение Вселенной и причины ее существования, она немедленно исчезнет, а на ее месте возникнет нечто еще более странное и необъяснимое.
Есть и другая гипотеза, гласящая, что это уже произошло.

— А скоро ли конец света? — полюбопытствовал Артур.
— Примерно через 20 минут, — ответил Форд. — Пойдем выпьем.

С этим миром разницы никакой в конце концов. Здесь тоже люди живут совершенно не беспокоясь о других. И здесь ад, и там ад.

Судья, который не способен карать, становится в конце концов сообщником преступления.

У любви есть четыре фазы. Мир в основном обращает внимание на первую фазу, потому что об этом можно говорить — это страсть, либидо. Потом появляется сексуальная база — это уже более высокий уровень. Дальше идет дружба, а в самом конце идет фаза, которую редко кто может достичь: символом такой любви является любовь Бога к людям и людей к Богу — абсолютное посвящение себя другому человеку. Людей на протяжении всех этапов эволюции больше всего интересует именно первая фаза. В этом проблема — всем кажется, что пожар в отношениях может быть каждую ночь, но каждую ночь он бывает только у пожарных.

Так здорово найти особенного человека, которого хочется злить до конца жизни.

Знаете, этот мир не управляется законами, написанными на бумаге. Он управляется людьми. Одними в соответствии с законом, другими — нет. От каждого человека зависит, каким будет его мир, каким он его сделает. А еще вам нужна уйма везения, чтобы кто-нибудь другой не превратил вашу жизнь в ад. И все не так просто, как нас учили в начальной школе. Но все-же хорошо иметь твердые убеждения и придерживаться их. В браке, преступлении, войне. Везде и всегда. Я все запорол. Так же, как Паули и Сэм. Мы хотели жить лучше, но в конце концов попали гораздо хуже, чем остальные. Знаете, я думаю, что во всем надо знать меру. Да, меру, вот хорошее слово. Тот, кто хочет слишком много, рискует потерять абсолютно все. Правда, кто слишком мало хочет от жизни, может вообще ничего не получить…

Если ты поделишь запутанную частицу на две половины и начнёшь отдалять их друг от друга, то даже остановив их в двух противоположных концах Вселенной, со второй из частей будет происходить ровно то же, что будет происходить с первой.

В конце концов человек изобрел газовые камеры Освенцима; однако человек был также и тем, кто, не теряя достоинства, шел в газовые камеры с молитвой на устах.

Медленно и спокойно… Красота — словно ангел, несущий разрушение. Как нечто настолько красивое может нести столько зла? Но не существует на свете такого ангела, который был бы так разрушителен, как их алчность. В конце концов она их всех погубит. Им кажется, что они могут с ней справиться. Но алчность — та единственная змея, которую невозможно околдовать.

Бывают моменты, когда реальность становится неважной, незначительной, недостойной внимания. Бывают моменты, когда душевные переживания затмевают всё остальное. И пусть хоть наступит конец света – ты не заметишь. Проткни тебя ножом – ты не заметишь. Даже долгая варка в котлах ада покажется лишь мелким неудобством.

Как странно. Ведь это конец наших отношений, но в тоже время, начало чего-то нового.

Я считала, что во мне чего-то не хватает. То ли в постели я не интересна, то ли недостаточно умна, то ли физически непривлекательна. Но, в конце концов, уяснила, что он просто дрянь.

Шестилетний мальчик жил в Рочестере с родителями и сестренкой. Девочка родилась очень больной. Ей было три года, когда родители спросили мальчика, мог бы он отдать ей «кровь, без которой она не сможет дальше жить». Мальчик согласился, не раздумывая. Через несколько дней врачи университетской клиники провели прямую трансфузию. Мальчик лежал рядом с сестренкой, и из его вены переливали кровь в ее вену.

В какой-то момент, когда мальчику показалось, что трансфузия длится очень уж долго, он спросил врача: «Так умирают?». Врач, наблюдавший за процедурой, не знал, что ответить. После короткого разговора с мальчиком стало ясно, что тот не понял родителей. Думал, что должен отдать ей свою кровь и умереть, чтобы могла жить его сестра.

Я не в силах преодолеть страх, когда спрашиваю себя, смогли бы сделать нечто подобное. Бывает, настоящая любовь проявляется только тогда, когда не все до конца понимаешь…

В конце концов, именно женщина решает, нужен ей мужчина или нет.

Life sucks, anyway. Then I met you, and it got weird. And you were so amazing. I just wanted a little more time. So all in all, I’d say you’re the worst thing that’s ever happened to me.

Всё равно жизнь — дерьмо. А потом я встретил тебя, и всё поменялось. И ты такая потрясающая… А я хотел немного выиграть время, так что, в конце концов, ты — худшее, что было в моей жизни…

Он только выглядит идиотом. Но я постоянно рассчитываю на то, что ему в конце концов захочется пошевелить мозгами. Может, тогда он сделает верные выводы? Может, поймёт, что единственное, что у одиночек получается хорошо, – это рукоблудство?

В жизни счастливых концов на всех не хватает.

Я действительно устал от боли, которую слышу и чувствую, босс. Я устал от того, что постоянно куда-то иду, одинокий, всеми покинутый. У меня никогда не было друга, который составил бы мне компанию, сказал, куда мы идём и зачем. Я устал от людей, которые так ненавидят друг друга. Их мысли режут меня, как осколки стекла. Я устал от того, что часто хотел помочь и не смог. Я устал от тьмы, которая окружает меня. Но больше всего устал от боли. Её слишком много. Если бы я мог положить ей конец, мне захотелось бы жить дальше. Но я не могу.

Когда живешь вдвоем, обязательно наступит момент, когда вы оба выговоритесь до конца. Не потому, что вам не о чем больше говорить, просто кажется, что между вами все уже сказано. Вот тогда то вы и начинаете болтаться по улицам. А вот если бы ты действительно любил свою лялю, тебе хватило бы мозгов не бояться молчания.

То, что ждёт тебя в конце, не всегда то, чего ты хочешь.

— Как тебе удалось сбежать?
— Нашел трещину в стене, сказал им, что это конец Вселенной.
— Что это было?
— Конец Вселенной.

Что означает смерть для того, кому суждено дожить до конца света? Да и что такое «конец света», как не пустая фраза, потому что никто толком не знает, что представляет из себя этот свет?

When people hurt you over and over, think of them like a sand paper. They may scratch and hurt you a bit but in the end, you end up polished and they end up useless

Когда люди причиняют тебе боль снова и снова, то думай о них как о наждачной бумаге. Они могут задевать тебя и немного ранить, но в конце концов ты будешь отполирован до идеального состояния, а от них не будет никакого толку.

Люди… Они существуют, чтобы искать счастье. Юный британец Лелуш желал лишь маленького счастья. Ничего особенного. По крайней мере, началом его действий было лишь маленькое желание, как у простого человека. Эту мечту… Эту клятву… Кто может запретить всё это? У кого есть на это право? Однако же… Люди, хотят того или нет, неразрывно связаны с миром. Такова судьба. Тогда, если личные желания идут против воли мира, к ним относятся, как к бессмысленным и несущественным. Преступление и наказание.
Судьба и кара. То, что стоит перед Лелушем — прошлое, что он сам создал. Ненависть, существующая между людьми… Даже так, он должен быть благодарен. Да, в конце концов… Люди существуют, чтобы искать счастье. Единственное желание, которое когда-нибудь исполнится… родится из отчаяния.

Сколько бы ты ни обижался, людям все равно надо верить. Иначе уподобишься отшельнику в пещере, который и во сне начеку. Опасности все равно никогда не избежать: жить и то смертельно опасно… Даже фатально. В конце жизни.

Единственное, что имеет значение в конце нашего пребывания на земле, это то, как сильно мы любили, каким было качество нашей любви.

У каждого из нас, у меня, у вас, у кого-то другого, есть одна единственная, женщина, у каждого своя, может вы её никогда не увидите, потому что она живёт на другом конце земли, может встретите прямо сейчас, когда выйдете отсюда, может она живёт на соседней улице, за углом, и вот тогда, доктор… я вам этого не желаю

Жизнь – как пасьянс, постепенно всё сложится, вот только это «сложится» может означать – конец игры.

– Ян.
– Да.
– Если бы ты мог видеть свою жизнь от начала и до конца, ты бы стал что-то менять?
– Возможно, я бы чаще говорил любимым людям, что я чувствую.

— <…> Будь осторожен!
— А когда я был неосторожен за эти долгие годы? — горько спросил Арагорн.
— Да, пожалуй, не был. Тем обиднее оступиться в конце пути.

Добравшись до конца, начинаешь думать о начале.

Even Castles made of sand, fall into the sea, eventually.

В конце концов даже замки из песка падают в море.

В конце концов всем женщинам свойственны черты милиционера. Сначала они говорят: «Давайте не будем!», а потом: «Следуйте за мной!»

Конфликты решаются сами собой, когда вспоминаешь, почему вы подружились… В конце концов, не важно как, но главное, что вы всё равно стали друзьями…

Плохо читать хорошую книгу с конца, не правда ли?

Единственное, чего требует от нас жизнь – осознавать её, а не принимать безоговорочно. Всё, на что мы закрываем глаза, всё, от чего мы убегаем, всё, что мы отрицаем, принижаем или презираем, в конце концов, приводит нас к краху. То, что кажется отвратительным, болезненным, злым, может стать источником красоты, радости и силы, если взглянуть на это без предубеждения, каждая секунда может стать прекрасной для того, кто способен осознавать её как таковую.

(Жизнь не требует от нас никаких особенных усилий, если нам удается это понять, ничего, кроме беспрекословного принятия жизни. Все, на что мы закрываем глаза, от чего пытаемся убежать, что мы отрицаем, умаляем или презираем, в конце концов послужит нашему поражению. То, что кажется нам безобразным, неприятным, болезненным, отвратительным, может стать источником красоты, радости и силы, если мы встретим это с открытым умом. Каждое мгновение является золотым для того, у кого открыто видение, чтобы увидеть это.)

Life has no other discipline to impose, if we would but realize it, than to accept life unquestioningly. Everything we shut our eyes to, everything we run away from, everything we deny, denigrate or despise, serves to defeat us in the end. What seems nasty, painful, evil, can become a source of beauty, joy, and strength, if faced with an open mind. Every moment is a golden one for him who has the vision to recognize it as such.

Хочется рухнуть в траву непомятую,
в небо уставить глаза завидущие
и окунуться в цветочные запахи,
и без конца обожать всё живущее.

— Все, все, иду на работу и до конца дня о нем не думаю. Нет, это слишком, просто иду на работу…

Если удастся обойтись без конца света, то это будет приятным бонусом.

Представьте, как нужно любить, чтобы без конца представлять любимого рядом.

В конце все будет хорошо, мама, вот увидишь…

Мороз жжет. Ничто не обжигает так, как холод. Но лишь поначалу. А потом он проникает внутрь тела, наполняет тебя, пока у человека не остается сил сопротивляться. Легче просто сесть и уснуть. Говорят, что, замерзая, перед концом не чувствуешь никакой боли. Просто слабеешь и тихонько засыпаешь, все словно блекнет, а потом как будто проваливаешься в море теплого молока, в мир и покой.

В конце концов, прошлое тоже никуда не исчезает. На самом деле, кроме прошлого, больше ничего и нет: настоящее не стоит подолгу на месте, а о будущем каждый может только гадать. Со временем ты всегда отдаешь прошлому все без остатка. В конце концов оно всегда тебя настигает.

Насколько проще умирать тем, кто во что-нибудь верит! Тем, кто убежден, что смерть — это не конец всему. Тем, в чьих глаза мир четко разделяется на белое и черное, кто точно знает, что надо делать и почему, кто несет в руке факел идеи, веры, и в его свете все выглядит просто и понятно. Тем, кто ни в чем не сомневается, ни в чем не раскаивается. Такие умирают легко. Они умирают с улыбкой.

Любовь похожа на море, которое пошляки упрекают в однообразии, бросив на него беглый и небрежный взгляд, тогда как натуры избранные могут провести всю жизнь, любуясь морем, без конца открывая в нем чудесные перемены и не уставая им радоваться.

Настоящие исчезло. Фантазия — это часть реальности, и мы отключаем тормоза. Мы думаем ясно и в тоже время не думаем вообще, это хорошее чувство… Мы перестаем пытаться все контролировать, теплый поток химикатов внутри нас, мы колышимся. Это что, повреждение мозга? Мы забываем всю боль в нашей жизни, мы хотим отправиться еще куда-нибудь. Люди больше нам не угрожают, вся наша неуверенность испарилась, мы в облаках, мы широко открыты, мы люди космоса на орбите вокруг земли и мир выглядит прекрасным от туда. Мы инфолептики жаждущие несбыточного, мы рискуем благоразумием ради кратковременного просветления. Так много идей… Так мало памяти… Последняя мысль погибает от предчувствия следующей. Нас захватывает всепоглощающее чувство любви, мы плывем в унисон, мы вместе… Я хотел бы, чтобы это было настоящим. Мы хотим вселенского уровня общности, где бы нам было комфортно со всеми. Мы в ритме… Часть движения… Движения побега… Мы машем на прощание, в конце концов мы всего лишь хотим быть счастливы… да… да…

Одну и ту же глупость не следует совершать дважды; в конце концов выбор достаточно велик.

К одиночеству в конце концов привыкаешь, но примириться с ним трудно.

И, в конце концов, сказала себе, что никогда, ни в кого, ни за что.

По какой статистике?! Причём здесь статистика?! По статистике, 80% больных раком поджелудочной умирают в течение 5 лет, 95% аппендэктомии проходят без осложнений. Мы видели раковых больных, которые выжили, и пациентов с аппендицитом, которые умерли. Статистика не имеет отношения к конкретной жизни. Либо ты будешь хорошим отцом, либо не будешь. В конце концов твои родители развелись, а ты ухитрился стать относительно неплохим врачом.

Человек в конце жизни хочет знать, что в его жизни был смысл.

В конце концов, один человек другому ничего не должен, и требовать он не может, не имеет права.

Когда пляшешь с дьяволом, пляши до конца песенки.

(Когда пляшешь с дьяволом, надо слушать музыку).

Заметили вы, что встречаются люди, которые по заповедям своей религии должны прощать и действительно прощают обиды, но никогда их не забывают? Я же совсем не склонен был прощать, но в конце концов всегда забывал. И оскорбитель, полагавший, что я ненавижу его, не мог прийти в себя от изумления, когда я с широкой улыбкой здоровался с ним. Тогда он в зависимости от своего характера восхищался величием моей души или же презирал мою трусость, не зная, что причина куда проще: я позабыл даже его имя. Мое великодушие объяснялось той самой природной ущербностью, которая делала меня неблагодарным или безразличным к людям.

Она проболела от горя недели три, потом несколько месяцев жила как в погребе, задыхаясь без его голоса; наконец стала выздоравливать от этой запойной любви и в конце концов выжила, обошлось…

Борись до конца! Боль временна, но триумф вечен.

— Если король Кайлан желает, чтобы Серые Стражи позаботились о сигнальном огне, Серые Стражи это сделают.
— Я всё понял. Всё понял, но знайте — если король захочет, чтобы я вырядился и сплясал ремигольд, я пас. И не важно, положит это конец Порождениям Тьмы или нет.
— Хотела бы я на это посмотреть.
— Ну, может, для тебя я и сплясал бы, но только если платье будет красивое.

Послушай, пара распадается, потому что люди, ослепленные страстью, не до конца честны перед собой.

Но раны остаются ранами. Они заживают, рубцуются, и вроде бы ты о них уже забыл вовсе, а потом переменится погода, они и заноют.

С апрельским воздухом всегда так. Он насыщен невысказанным обещанием неведомо чего. Обычно уже в конце мая становится понятно, что это был обычный сезонный гормональный сбой в организме. Но до конца мая я, пожалуй, побуду доверчивым дураком. Глупо отказывать себе в таком удовольствии.

Немного надежды – на самом деле очень много. Гораздо трагичнее видеть свет в конце туннеля, но не иметь возможности до него дотянуться, чем просто сидеть в кромешной тьме. Кто потерял последнюю надежду, по сути уже свободен, потому что ему уже нечего терять.

Независимо от дорог, которые мы выбираем, наша суть приведет нас к одному концу.

Пожалуйста, верьте в себя, любите, ничего не бойтесь, будьте свободными, рискуйте. Понимаете, жизнь такая штука, что вроде бы ты вот молодой, молодой, молодой, а потом бац — и конец. Оглядываешься и думаешь о том, как много всего не сделал потому что боялся, стеснялся, струсил. Не надо ничего бояться. Рискуйте. Пусть даже вы ошибётесь. Это жизнь. И главное, конечно, любите друг друга. Всегда, каждую минуту.

Жизнь стоит того, чтобы жить, но не стоит того, чтобы без конца о ней рассуждать.

Если мне все еще плохо без тебя, значит это не конец.

(Раз мне без тебя плохо, то эта история ещё не закончена.)

— Дорогой мой, — сказала мне бабушка. — Ты ведь совсем не жалеешь о том, что до конца дней своих тебе придется остаться мышью?
— Нет, мне все равно, — ответил я. — Какая разница, как выглядишь, если тебя любят таким, какой ты есть.

… твоя душа принадлежит только тебе. Сделай из неё то, что ты хочешь. Все мы, каждый, создаём себя сами. И в конце жизненного пути мы преподносим наши души нашим Покровителям, словно ремесленник — творение своих рук.

Нужно быть храбрым человеком, чтобы быть трусом в Красной армии.

Знаешь, порой, когда случается что-то плохое, люди теряют почву под ногами, но в конце концов снова приходят в себя.

— Расслабься, чувак! В конце концов, это вечер пятницы!
— Сегодня вторник.
— А где-то сейчас пятница…

Лучше ужасный конец, чем ужас без конца.

Если думаешь долго и добросовестно, то в конце концов всегда поймёшь. Просто мало кто хорошо думает.

Сальваторе могут ругаться, как собаки, но, в конце концов, умрут друг за друга. По крайней мере, они знают, что такое семья.

Конец весны не означает, что началось лето.

Со сладострастным намерением наговорить жестоких и честных слов, чтобы увидеть, как он под их весом буквально складывается пополам, пряча лицо и живот, потому что только любившая может столь экономными движениями нанести максимум разрушений… Да, продолжаешь, и оказывается, что по какой-то глобальной несправедливости ты испытываешь все нюансы его боли, и твои тонко заточенные орудия пыток превратились в стыдные, но от того не менее страшные, игрушки мазохиста. И в самом конце, добивающим ударом, когда вы разошлись, из последних сил доброжелательно, пообещав друг другу счастья (без себя), вот тогда тебя – не пулей, не тяжелым тупым предметом, а наилегчайшим прикосновением к плечу – останавливает, пригвождает к месту, замораживает и обжигает понимание, что все изреченное стало ложь.

Месяц… это единица, которой я считаю время. Часы и минуты ненадежны, они то пролетают, то тянутся, дни слишком быстры, недели искусственны, а год — это очень долго для меня. А вот месяц в самый раз, я много чего успеваю и хорошо его чувствую, от первого до последнего дня, с его тающей и растущей луной, квартплатой, месячными, с изменением погоды от начала к концу. Месяцы и мгновения. Самые красивые имена у апреля, августа и февраля, а самое неудобное — ноябрь. Впрочем, всякий «брь» тяжело выговаривать.

Мы без конца ругаем товарища Сталина, и, разумеется, за дело. И всё же я хочу спросить — кто написал четыре миллиона доносов?

Я всегда завидовала людям, которые в лёгкой и доступной форме способны так донести свои мысли, убеждения и мораль, что они дойдут до ВСЕХ, а не только до горстки эстетов, предпочитающих «настоящую литературу». Настоящая — это где все страдают и в конце умирают? Написанная так, что понять и прочувствовать её могут от силы 10% читателей? Причем судя по их отзывам, большая часть из них ничего в ней не поняла, зато гордится и хвастается тем, что сумела ее осилить? (Это я ещё не упоминаю «настоящие» книги, после которых возникает ощущение, будто ты в грязи вымазался, мир дерьмо и все люди сволочи; их поклонники тоже меня презрирают и грозятся сжечь вместе с моими дешёвыми поделками).

— Мое племя — это люди из вашего общества, — вы их выбросили, а я подобрал. Это вы народили своих детей. Это вы сделали из них то, чем они стали… Вам давно пора оглянуться на самих себя. Вы живете лишь ради денег. Но ваш конец близок. Вы сами убиваете себя…

Нам конец — зови бога!

Вот ты представляешь, как это — очнуться в темноте, в тоске, в одиночестве, когда тебя некому обнять, и вдруг увидеть, что все на свете — такие же?

С тем, кто уносит частицу твоего сердца, не расстаешься до конца жизни. А возможно, и долее того…

Не надо убиваться. Расставание — не самое страшное, ибо после него остаётся память. Какое богатство может нажить тот, кто хорошо прожил жизнь? Некоторое количество дорогих воспоминаний. В конце всё равно каждый уходит в одиночку. Но чем больше у тебя драгоценных воспоминаний, тем удачней сложилась твоя судьба…

Очень грустно, все очень грустно — живем всю жизнь как идиоты и в конце концов умираем.

Вы совершаете ошибку, говоря, что нельзя двигаться во Времени. Если я, например, очень ярко вспоминаю какое-либо событие, то возвращаюсь ко времени его совершения и как бы мысленно отсутствую. Я на миг делаю прыжок в прошлое. Конечно, мы не имеем возможности остаться в прошлом на какую бы то ни было частицу Времени, подобно тому как дикарь или животное не могут повиснуть в воздухе на расстоянии хотя бы шести футов от земли. В этом отношении цивилизованный человек имеет преимущество перед дикарем. Он вопреки силе тяготения может подняться вверх на воздушном шаре. Почему же нельзя надеяться, что в конце концов он сумеет также остановить или ускорить свое движение по Времени или даже повернуть в противоположную сторону?

В Петербурге больше всего люблю застройку конца XIX – начала XX века. Строили за деньги, но для души. В том числе и доходные дома.

Даже рай в конце концов приедается.

В конце концов нас запихнули в крохотную камеру с двумя койками, уже заселённую примерно пятьюдесятью тысячами душ. Двадцать тысяч обитателей представляли блохи, ещё двадцать тысяч — клопы, а остальных я и по сей день не могу классифицировать.

Вначале жизнь мучает вопросами, а в конце — ответами.

Готова биться об заклад, что в твоей голове поселилась большая печальная мысль. И счастье, если только одна! Потому что пара, как известно, может дать потомство, и будешь ты его кормить и воспитывать до конца времен.

— … зато под конец эфира на кухне ни одного таракана: все от скуки дохли!
— Зато у тебя в голове их очень много. Там как раз тепло, темно и куча мусора!

Если я сдамся, то буду до конца своих дней сожалеть об этом. Я иду за Эйсом!

В конце концов человеку дана всего одна жизнь – от чего же не прожить ее как следует?

Когда говорят «конец света», значит хотят продать кукурузные хлопья, а вот если говорят «без паники», тут уж дело серьезнее.

— Люди не должны умирать.
— Да ладно, Красный. Ты веришь в это?
— Я верю, что это не мне решать. И не тебе.
— Кто-то попросил тебя надеть этот костюм, или ты сделал это по собственной инициативе? Знаешь, что я думаю о тебе, герой? Я думаю, что ты приверженец полумер. Я думаю, ты человек, который не может довести дело до конца. Я думаю, что ты трус. Один неудачный день — и ты станешь мной.

Ты права, конец истории в книге уже предопределен. Но в нашей жизни мы не читатели, мы писатели. Мы можем изменить концовку, верно?

В конце концов нет правильного или неправильного выбора — есть только твой выбор и его последствия. А все это и есть твой бесценный жизненный опыт. Возможность подъема на новый уровень приходит с принятием себя. Подавление бесполезно, еще и невероятно вредно. Поэтому нужно познакомиться с собой настоящим, принять себя, простить и пытаться стать лучше. Для себя самого, прежде всего. Мы пришли в этот мир исключительно для счастья. Только счастливый человек распространяет вокруг себя добро.

Но конец лжи ещё не означает начала правды.

Однажды я пришел в бар в дамском обличье и потом очень пожалел об этом, потому что сидевший рядом со мной за стойкой мужчина вдруг стал меня внимательно разглядывать. Через некоторое время я почувствовал на своей коленке что-то твердое. Причем это «что-то» упорно двигалось вверх по бедру. В конце концов мне стало просто интересно, рука это, или что, и я опустил глаза. Это был пистолет.

Предательство и насилие – это копья, заостренные с обоих концов: того, кто пускает их в дело, они ранят больней, чем его противника.

И, начав с ошибки, вы долгие годы можете идти в ложном направлении, что выяснится лишь в конце. Жизнь слишком коротка. Не стоит попусту тратить время.

Можно долго злиться на то, как все сложилось, можно ругаться и проклинать судьбу, но в конце пути нужно простить…

(Можно злиться, проклиная судьбу. Можно материться. Но когда понимаешь, что конец, нужно смириться).

— Они отпускают огни в небо. Ты можешь в это поверить? Японские огни как символ расставания с прошлым. Ну, срочное сообщение — мы не японцы. Ты знаешь, кто они? Дети. Как будто, зажигая свечи, можно все исправить, или даже произнеся молитву, или притворяясь, что Елена закончит не так, как все остальные — вампиром-убийцей. Глупость, бред. Несносные, маленькие дети. Я знаю, что ты скажешь: «Так они чувствуют себя лучше, Деймон». И что? Как долго это продлится? Минуту? День? Что это изменит? Потому что, в конце концов, когда мы теряем кого-то, каждая свеча, каждая молитва не изменит тот факт, что единственное, что у тебя осталось — это дыра в твоей жизни на том месте, где раньше был тот, кто тебе небезразличен. И камень. С вырезанной на нем датой рождения, которая, я уверен, еще и неправильная. Ну что же, спасибо, друг. Спасибо, что бросил меня здесь в качестве няньки. Потому что я должен был уйти еще давно. Девушка мне не досталась, помнишь? Я просто застрял здесь, ругаясь со своим братом и приcматривая за детьми. Ты мой должник.
— Я тоже скучаю по тебе, приятель.

Кто однажды не переборол в себе трусости, будет умирать от страха до конца своих дней.

— Что б ты сдох, дурак.
— Нельзя постоянно желать всем смерти. Да и в конце концов, ты постоянно говоришь «что б ты сдох», и это уже просто скучно.
— Просто скучно? А как насчет «я убью тебя, сволочь»?

То, что разбито, уже никогда не будет прежним, и лучше вспоминать о том, как это выглядело, когда было целым, чем склеить, а потом до конца жизни лицезреть трещины.

Можно лежать на мосту и смотреть, как течёт вода.
Или бегать, или бродить по болоту в красных сапожках, или же свернуться клубочком и слушать, как дождь стучит по крыше.
Быть счастливой очень легко.

Когда у тебя возникает желание что-то сделать, нужно немедленно принимать решение и не ждать, пока это настроение пройдёт.

Не стоит волноваться. В мире нет ничего страшнее нас самих.

Шляпник, в конце концов, я не смогла стать твоим союзником. Я присмотрю вместо тебя за этими детьми. Поэтому спи спокойно. И твоя душа вновь вернется на эту землю, когда будет завершен сотый оборот.

В борьбе между сердцем и головой в конце концов побеждает желудок.

Всем приходит конец, лишь время и способ могут отличаться.

Женщины всегда действуют чувствами. Логика — самая последняя вещь, к которой они будут прибегать, и дело не в том, что они глупые или, как ты можешь подумать, тупенькие. Нет. Женщины привыкли приносить себя в жертву, но когда появляется опора, то крышу у них сносит конкретно. Сейчас под опорой я имею в виду сильного душой мужчину. Кому важен твой рост, вес или мускулы, если в душе ты гнида? Мужчины думают, что женщины видят в них только кошелек и ничего больше, и в большинстве своем считают, что это из-за наличия промежности у них. Мы с тобой оба знаем, что женщины умеют дарить тебе заботу, нежность любящих рук, любовь и, в конце концов, они сами иногда бывают той опорой, в которой нуждается мужчина. Женщины — те, ради которых совершаются великие поступки. Женщины — те, кто дают нам смысл в жизни и помогают идти к ней. Хоть через бетонные стены или же пшеничное поле. Я говорю о тех женщинах, которые остаются ими, не поддаваясь бзыкам моды.

По-моему, почти все подростки хотят, чтобы наступил конец света: просто чтобы увидеть, как это будет.

Ошибка. Дверь в конце длинного коридора, которую я открыл, была не моя.

Я знаю: время
Рассудит всех. Конец венчает дело,
И он придёт.

— Что ты будешь делать, если я умру?
— Хмм… Сожгу мир дотла и из пепла построю замок, в котором буду жить одна до конца своих дней.
— Это так мило.

Если ты нарушаешь правила ради нее.
А она изменяет правила ради тебя.-
Значит это ваши правила.

Как бездарно время потратило нас.

Если мечты не сбываются.-
Значит, это мечты.

Я думаю, в каждом из нас живет герой. Он делает нас честными, придаёт нам сил и благородства, а под конец помогает нам умереть, храня гордость. Хотя порой нам приходится проявить стойкость, отказаться от того, чего мы больше желаем. Даже от наших мечтаний…

Я буду верить в любовь. Отныне и всегда я буду верить, что можно встретить человека, которого ты будешь любить до конца жизни и который будет любить тебя. И это не самообман.

Если человек верит иначе, чем мы, мы называем его чудаком, и на этом конец. Думаю, так происходит лишь потому, что в наше время сжечь его мы не можем.

Боль проходит понемногу,
Не навек она дана.
Есть конец мятежным стонам.
Злую муку и тревогу
Побеждает тишина.

Покажи мне хоть что-нибудь хорошее, чему не приходит конец, и у меня на радостях крыша съедет.

… В конце концов, я начал думать, что одиночество – это просто болезнь. Врожденная. Вроде детского церебрального паралича. Или порока сердца. Если родился больным, так больным и проживешь. И ни одно светило медицины тебе не поможет. Так что лучше с самого начала смириться. Иначе отчаяние высосет все силы. Я болен одиночеством. Болен неизлечимо. Я легко узнаю таких же людей. У нас одинаковые симптомы. Они не умеют долго хворать и всегда знают, чем можно заняться в плохую погоду.

Говорят, что у всех дорог есть конец, но иногда конец похож на начало, даже если ты прошел очень длинный путь.

Кто не готов отдать жизнь ради близких, будет их терять до конца жизни!

У времени нет ни начала, ни конца. Время — вроде змея Уробороса, схватившего зубами собственный хвост. В каждом мгновении скрывается вечность. А вечность складывается из мгновений, которые создают ее.

Знаешь, в тот день, когда я решилась на это, я положила на бортик ванной два лезвия. Знаешь, почему? Я понимала, что когда начну истекать кровью, мои силы иссякнут. И я не хотела выронить лезвие, не доделав всё до конца. Ты можешь себе представить, как надо ненавидеть эту жизнь, чтобы побеспокоиться о втором лезвии?

В конце своей жизни Фрейд опустил руки, сказав, что при всём интересе к своему методу психоанализа и интерпретациям он пришёл к выводу, что лечит только любовь.

Врождённый талант может не принести счастья. Счастливы те, кто верят в себя до самого конца и упорно трудятся.

Так обычно бывает — мальчик встречает девочку, дуреет, а потом они, как идиоты, живут вместе до конца своих дней.

А в конце мне включают невнятую попсовую песенку, чтобы я не сомневался в том, что прекрасно провел время при просмотре этого дерьмового фильма.

Вначале жизнь мучает вопросами, а в конце — ответами.

— Друзья мои, и в трагических концах есть своё величие. Они заставляют задуматься оставшихся в живых.
— Что же тут величественного? Стыдно убивать героев, чтобы растрогать холодных и расшевелить равнодушных.

Если я её поцелую, то это будет конец моей жизни…

Не важно, как мы живем и умираем, конец у всех один — тишина. Все наши надежды, мечтания, становятся эхом недосказанной истории. Но если повезет, наши истории будут жить. Наша песня будет играть в сердцах тех, кто нас любил и помнит.

Ассимиляция – поглощать.
Вездесущая ассимиляция – постоянно поглощать все вокруг.
Как вы можете думать своей головой, если вам постоянно навязывают уже готовые мысли? Двоемыслие. Кто знает? Это когда ты сознательно веришь в ложь, зная изъяны обеих точек зрения. Вот вам пример из повседневной жизни: ой, я должна быть красивой, чтобы быть счастливой. Мне нужна операция, чтобы стать красивой. Я должна быть стройной, знаменитой, модной. Современной молодежи говорят, что женщина – шлюха, просто вещь, которую можно трахать, избить, посрать на нее, застыдить. Это рыночный холокост. Двадцать четыре часа в сутки, до конца наших дней, власть имущие трудятся изо всех сил, чтобы отупить нас до смерти. И чтобы нам защититься, чтобы сопротивляться ассимилированию этой тупости в наши умственные процессы, мы должны учиться читать, тем самым стимулируя способность мыслить самостоятельно, развивать наше сознание, наши собственные убеждения. Нам всем нужны эти навыки, чтобы защитить и сохранить наш разум. Наш разум.

— Санса… Здравствуй, Санса. Теперь я буду жить здесь?.. Нет. Наше время вместе скоро подойдет к концу. Это ничего. Ты не можешь убить меня, я — часть тебя.
— Твои слова исчезнут. Твой дом исчезнет. Твое имя исчезнет. Вся память о тебе исчезнет.

Когда я думаю о том, что она ушла, ушла, вероятно, навсегда, передо мной разверзается пропасть и я падаю, падаю без конца в бездонное чёрное пространство. Это хуже, чем слёзы, глубже, чем сожаление и боль горя; это та пропасть, в которую был низвергнут Сатана. Оттуда нет надежды выбраться, там нет ни луча света, ни звука человеческого голоса, ни прикосновения человеческой руки.

Телевизор я не включил — я давно заметил, что если тебе плохо, то от этого подлеца становится еще хуже. Одно тупое лицо за другим, и конца этому нет. Бесконечная череда идиотов, в том числе и знаменитых.

Начало и конец любви имеют одинаковый признак: любящим неловко оставаться наедине.

Не отвечайте злом на зло, иначе злу не будет конца. В ответ на обиду поцелуй врага своего, и ему станет намного больнее.

Все мы надеемся на красивый конец этой некрасивой жизни…

В ней заключался весь мой мир, она была началом и концом каждой дороги, присутствовала в каждом моём дне, в каждом сновидении, в каждом вдохе, в каждой мысли, в каждой улыбке, в каждой капле дождя.

Печальный и в тоже время счастливейший удел человечества в том и состоит, чтобы без конца измерять расстояния от того места, где мы находимся, до того, где мы хотим быть.

Все вы одинаковы, этакие огромные волосатые мотыльки, изо всех сил рвётесь к какому нибудь дурацкому огоньку, бьётесь о прозрачное стекло и никак его не разглядите. А уж если ухитритесь пробраться сквозь стекло, так лезете прямо в огонь и сгораете, и конец. А ведь рядом тень и прохлада, есть и еда, и любовь, и можно завести новых маленьких мотыльков. Но разве вы это видите, разве вы этого хотите? Ничего подобного! Вас опять тянет к огню и вы бьётесь, бьётесь до бесчувствия, пока не сгорите!

– Не в том смысле, как ты думаешь. Я знал, что ты меня любишь, и я ждал. Я всегда верил, что терпеливый в конце концов непременно побеждает.

Вы знаете, что страшнее всего на свете? Скажу вам доверительно: то, что в конце концов все становится привычным.

В конце концов мы потеряемся в своих мечтах и станем похожи на волков, что воют на луну, не в силах к ней прикоснуться…

— Остался один час до конца отсчета, и я влеплю тебе пощечину.
— Я не боюсь.
— Тогда почему у тебя правая щека дергается? Может быть потому, что будущий я влепил пощечину будущему тебе так сильно, что это отдается обратно в настоящее, сотрясая пощечино-временной континуум?
— Пожалуйста, не бей меня!

Счастливого конца нам не видать. Клык будет грызть, а коготь — рвать.

There cannot be a happy end, for claw will slash and tooth will rend.

В детстве девочки узнают очень многое: если мальчик тебя ударил — ты ему нравишься. Никогда не сдавайся. И однажды ты встретишь прекрасного парня, и вы будете жить счастливо. Все увиденные фильмы, все услышанные истории говорят нам «Жди! Жди невозможного!» Неожиданное признание в любви, исключение из правил… Но иногда мы так сосредотачиваемся на поисках счастья, что не обращаем внимания на мелочи: как отличить тех, кто хочет быть с нами, от тех, кто не хочет? Тех, кто останется, от тех, кто уйдёт? Может, ваш счастливый конец будет без прекрасного рыцаря, может, это вы сами? Собирайте осколки и начинайте сначала! Готовьте себя к чему-то хорошему в будущем. Может, счастливый конец — это просто жить дальше? Может, это и есть счастливый конец, когда знаешь, что несмотря на все звонки и разбитые сердца, все ошибки и глупости, всю боль и стыд, ты никогда… никогда не сдашься!

Дети — начало всего или конец всего, если о них не заботиться.

И, в конце концов, сказала себе, что никогда, ни в кого, ни за что.

Счастье взаимной любви не сказка. Просто редкость. И, наверное, не одну сотню лет, а то и тысячелетий тасует Бог наши души, чтобы в конце концов выпала та самая комбинация, которая встречается с вероятностью…

Сомневаться в окружающем — вещь обычная; усомниться в себе — вот настоящая мука. Только такой скепсис доводит до головокружения.

Тоска — это чувство своей разносущности с миром.

Ребёнок, который в два с половиной года не улыбается, должен, по-моему, внушать опасения. Улыбка — знак здоровья, равновесия. Почему и умалишённый смеётся, но не улыбается.

Поцелуй — это конец старой и начало новой жизни…

История большинства имеет конец, а вот история меньшинства закончится только вместе со Вселенной…

Just once
Never again
Our story began.
I am so grateful for tenderness.
Give it to me till the whole world ends.

Лишь однажды
И никогда больше
Наша история началась.
Я благодарна тебе за нежность.
Подари мне ее до наступления конца света.

В реально катастрофических ситуациях меланхолики ведут себя намного рациональнее и спокойнее, чем люди, не склонные к депрессиям. Просто потому, что все это им знакомо, они живут так каждый день. Конец света – это прежде всего состояние сознания. Я, например, испытываю чувство беспокойства и непонятной тревоги пять лет.

… Ни в коем случае нельзя спешить с выводами — ответ на задачу всегда находится в конце, а не в начале.

— Что такое, — сказал вдруг Балаганов, переставая работать, — три часа уже пилю, а оно всё ещё не золотое?
Паниковский не ответил. Он уже всё понял и последние полчаса водил ножовкой только для виду.
— Ну-с, попилим ещё! — бодро сказал рыжеволосый Шура.
— Конечно, надо пилить! — заметил Паниковский, стараясь оттянуть страшный час расплаты. Он закрыл лицо ладонью и сквозь растопыренные пальцы смотрел на мерно двигавшуюся широкую спину Балаганова.
— Ничего не понимаю! — сказал Шура, допилив до конца и разнимая гирю на две яблочные половины. — Это не золото.
— Пилите, пилите, — пролепетал Паниковский.

Люди имеют привычку называть самые ничтожные события концом света и впадать из-за них в депрессию, даже не стараясь представить, что им ещё повезло.

У меня больше нет ни желаний, ни потребностей. Я почти ничего не чувствую. В том-то и дело, что я ничего не чувствую. Мы умираем не так, как вы. Это не физиологический процесс. Энергия истекает из меня, и и в конце концов её не останется вовсе. Как мигающий язычок пламени, который дрожит и гаснет.

Иногда, конец истории не очевиден. Но когда он проявляется, его невозможно игнорировать.

Когда мы до конца исследуем космос, окажется, что, будучи здесь, на земле, мы уже были в небе.

Секрет счастья прост — найди то, чем ты действительно любишь заниматься, и все свои силы отдай этому занятию. Как только ты полностью сосредоточишь силу и энергию разума на том, что ты любишь, достаток вольётся в твою жизнь и все желания исполнятся легко и просто.
Доверяй себе. Создай себе такую жизнь, какую ты будешь счастлив вести до конца дней своих.
Реализуй себя до конца, раздувая из крошечных внутренних искр пламя свершения.

В конце одиночества начинается смерть.

Us and them
And after all we’re only ordinary men.

Мы и они.
В конце концов, мы все простые люди.

Борись до конца! Боль временна, но триумф вечен.

Где же конец света, когда он так нужен?

В конце концов, в мире столько хрупких вещей. Люди ломаются так легко. Так же легко, как умирают мечты и разбиваются сердца.

Умереть всё равно придётся, эта чаша вас не минует. Зачем же уходить из зала, не досмотрев спектакль до конца? А вдруг пьеса, в которой, между прочим, каждый исполняет главную роль, ещё удивит вас неожиданным развитием сюжета?

Откуда взяться свету в конце тоннеля, если всё всем до лампочки?

…человек приблизится к концу учения и совершенно неожиданно встретится с последним своим врагом — старостью. Это самый жестокий из врагов, победить которого невозможно, но можно отогнать.
И вот наступает пора, когда человек избавился от страха, преодолел ясность, подчинил силу, но его одолевает неотступное желание отдохнуть. Если он поддастся этому желанию лечь и забыться, если усталость убаюкает его, то он проиграет последнюю схватку — четвертый враг его повергнет. Желание отдохнуть пересилит всю ясность, все могущество, все знание.
Но если человек сумеет преодолеть усталость и пройдет свой путь до конца — тогда он станет человеком знания хотя бы на то краткое мгновение, когда ему удастся отогнать последнего, непобедимого врага. Этого мгновения ясности, силы и знания — достаточно.

В конце дня мы, как правило, подводим итоги: думаем, сомневаемся — правильный ли выбор мы сделали, правильно ли поступили с теми, кто рядом, переживаем за свои неудачи.. Конечно же, мы надеемся, что завтрашний день будет лучше.

— Я умираю, Айви. Если ты… Если ты останешься со мной, ты будешь смотреть как я увядаю. Это будет только хуже.
— И ты думаешь, я этого не знаю? В смысле, за кого ты меня принимаешь? За какую-то поверхностную дрянь? Я хочу быть с тобой. Хочу. Хочу быть с тобой… Вместе со всем этим. В горе и в радости, и, я… Я хочу быть рядом… Понимаешь, до самого конца, если дело дойдет до этого. Я имею в виду… Я люблю тебя.

— Наверное, это наш конец.
— Конец? Нет, наш путь не кончается смертью. Смерть – лишь продолжение пути, начертанного всем.

Сидишь посреди этой немоты и думаешь: «Господи! да куда же настоящие-то люди попрятались?» Взглянешь кругом: все-то куклы! везде-то куклы! не есть конца этим куклам!

Бесплатный перепих обходится намного дороже, оседая в итоге таким количеством ободоюдогрязного цинизма и садизма, что до конца дней не отмыться.

В конце концов, многие люди не столько шутят, сколько выдают желаемое за действительное. У озабоченного – весь юмор вечно ниже пояса, пьяница шутит про выпивку, жмот – про деньги, ботаник – про Пруста и Бродского.

Половины этого города просто не существует. По моему мнению, пространство внутри Садового кольца вечерами превращается в некое подобие компьютерной игрушки, населенной людьми-пустышками. Когда-то они были нормальными людьми, у них были мечты, «души прекрасные порывы», проблемы и жизненные заботы. Но затем, в какой-то момент, они поняли, что легче превратиться в персонажей гламурных журналов, героев и героинь танцпола, фей подиума и ресторанных рыцарей ножа и тарелки. Превратить свою жизнь в атмосферу круглосуточной вечеринки и стать теми самыми рекламируемыми на всех углах «ночными жителями». Постоянные лучи софитов отучили их глаза воспринимать дневной свет, лампы солярия сделали невозможным нахождение на дневном солнце, тонны парфюмерии и косметики вкупе с наркотиками и диетами постепенно иссушали их тела, а актуальные журналы и развлекательное телевидение сделали то же самое с их мозгом. В конце концов они превратились в тени людей, в некое подобие невидимок, которые могут выходить из дома только в ночное время суток, когда искусственное освещение скрывает то, что под оболочкой из макияжа, платья «Prada», джинсов «Cavalli» или костюма «Brioni» — скрыта пустота. Именно поэтому вы никогда не встретите их днем на улицах Москвы. Боязнь, что кто либо увидит, что под темными очками «Chanel» нет никаких глаз, а их лица просто нарисованы, заставляет их оставаться днем дома. День — время людей, тогда как ночь — время мумий.

Ты, кого я всегда любила, но так и не обрела, ты, кого я мечтала увидеть в конце пути за горизонтом…

— Когда-то я был участковым. Меня постоянно вызывали на семейные разборки, сотни раз за годы службы. Но был один парень, один говнюк, которого никогда не забуду, — Горди, прямо вылитый Бо Свенсон. Помнишь такого? В «Бесславных ублюдках» играл, помнишь?
— Нет…
— В общем, здоровый гад, килограмм 100-110. Но его жена, ну или подруга, была очень хрупкой, как птичка, запястья точно веточки. И вот нас с напарником вызывали к ним каждые выходные, и каждый раз один из нас отводил её в сторону и говорил: «Всё, хватит, пиши заявление!» И дело было не в какой-то глубоко скрытой любви, в нашем случае девушка просто боялась и ни за что не хотела его подставлять. Приходилось сдавать её в больницу, а его сажать в воронок и везти в вытрезвитель, чтоб проспался, а утром возвращался домой. Но как-то раз мой напарник захворал, и я дежурил один. И вот приходит вызов всё по той же херне — сломанный нос в душе и всё такое. Я надеваю наручники, сажаю его в тачку, везу в участок, но только в ту ночь на въезде в город тот ушлёпок запел на заднем сиденье песню «Danny Boy». Вот она-то меня и вывела… И вместо налево я свернул направо, на просёлочную. Поставил его на колени, сунул револьвер ему в рот и сказал: «Вот и всё. Настал твой конец.». Он заплакал и давай ссаться и клясться, что оставит её в покое, и кричать так громко, как мог с пистолетом во рту. Я говорю ему, чтоб заткнулся, потому что надо было подумать, что делать дальше. Конечно же, он заткнулся. Замолк. Стал тише воды. Как собака, ждущая объедки. И вот стоим мы там, я делаю вид, что раздумываю, а прекрасный принц на коленях, в грязи, в обосранных штанах. И вот через пару минут я вынимаю пушку из его рта и говорю: «Если ты её хотя бы ещё раз тронешь, то я тебя так, и так, и так, и бла, бла, бла.».
— Просто предупредил?
— Конечно. Я же хотел… Хотел по-хорошему. Но через две недели он убил её. Проломил ей голову блендером. Когда мы приехали, там было столько крови, что воздух был железным на вкус. Мораль сей басни такова: я пошёл на полумеры там, где надо было давить до конца. Больше я такой ошибки не повторю. Хватит полумер, Уолтер.

Первый урок, который мы обязаны выучить, заключается в том, что сами по себе деньги не являются злом. Это просто инструмент, как, например, карандаш. Карандаш можно использовать для написания прекрасного любовного письма или жалобы, из-за которой последует увольнение. Когда конструировали карандаш, его сделали таким, что он стал удобен и для письма, и для попадания острым концом в глаз. Дело не в самом предмете, а в мотивации человека, держащего в руках карандаш или деньги.

Говорят, война — лучший друг смерти, но мне следует предложить вам иную точку зрения. Война для меня — как новый начальник, который требует невозможного. Стоит за спиной и без конца повторяет одно: «Сделайте, сделайте…» И вкалываешь. Исполняешь. Начальник, однако, вас не благодарит. Он требует ещё больше.

Уладь все свои дела. Так, как если бы был совершенно уверен, что сегодня вечером тебе действительно предстоит умереть. Ну, или просто уехать навсегда. Тебе уже давно следовало заняться генеральной уборкой своей жизни. Человек, на чьей шее висит множество незаконченных дел, похож на пройдоху, который ходит, напялив на себя кучу чужих лоохи. Может быть, ему тепло и уютно, но вся эта куча тряпок затрудняет движения, а концы путаются под ногами. Так и упасть можно.

Что такое, в конце концов, внешний блеск? Просто-напросто чувство такта, благодаря которому сеешь, когда тебя никто не видит, и жнёшь, когда ты у всех на виду.

Пока человек смертен, он до конца не расслабится.

Самым страшным примером в этом отношении является Россия, где евреи в своей фанатической дикости погубили 30 миллионов человек, безжалостно перерезав одних и подвергнув бесчеловечным мукам голода других, — и все это только для того, чтобы обеспечить диктатуру над великим народом за небольшой кучкой еврейских литераторов и биржевых бандитов. Однако конец свободе порабощенных евреями народов становится вместе с тем концом и для самих этих паразитов. После смерти жертвы раньше или позже издыхает и сам вампир.

— Ты что, читала «Властелина колец»?!
— Четыре раза. В конце концов, это книга про власть.
— Забавно, я всегда думал, что это книга про дружбу.

У 93% людей, есть мечта, которую можно исполнить до конца недели, а они делают из неё мечту всей жизни.

Как хорошо, подумала Мария, что после занятий любовью не остается следов. Лицо не зеленеет, волосы не обвисают. А ведь Бог вполне мог сделать, чтобы так и было. И тогда конец. Никакой надежды.

… очень надо было всю ночь убегать от самого себя, чтоб под конец быть настигнутым у себя дома?

Счастливая жена — счастливая семья. Несчастная жена — убийственная мука до конца твоих дней.

Не отрекайтесь! Она вернулась, она рядом. Она ждёт вас, ищет вас. Отныне время для вас обоих сочтено. Если вы друг от друга откажетесь, то это будет даже хуже, чем пройти мимо собственной жизни, это будет утратой души. Конец обоих ваших путешествий окажется невероятным крахом, а ведь цель была так близка! Когда вы повстречаетесь, постарайтесь не разминуться.

Не понять, пока не скажут? Но есть и такое, чего не понять, даже если тебе скажут, а даже если бы и сказали, наверное, я бы просто не смог бы этого принять. Несмотря ни на что, подумал бы, что дело не чисто — есть какая-то скрытая причина. Дело не в том, что слишком высокомерно ожидать, что тебя поймут, раз ты сказал; самодовольство сказавшего, самомнение выслушавшего — много что может помешать понять друг друга, даже поговорив. Потому я хочу не слов. То, что ты понимаешь кого-то без слов — лишь иллюзия, но… Я хочу не слов: есть то, чего я всегда хотел, и, наверняка, не быть понятым, не подружиться с кем-нибудь, не быть с кем-то рядом. Я хотел не быть понятым, я хотел понять… понять, узнать и успокоиться — обрести покой, потому что я боялся того, чего не понимаю, понять кого-то до конца ужасное высокомерное желание — ужасно грязное и отвратительное. И сейчас я сам себе противен, что когда-то так сильно этого желал. Но если обоим это захотеть, если существуют отношения, позволяющие взвалить друг на друга и простить эту отвратительную самонадеянность — я знаю, что это просто невозможно, я понимаю, что этого мне никогда не получить, и все равно я… я хочу настоящего!

Нет в наше время любви. Романтики есть, а любви нет. Некогда в наше время любить: автобусы переполнены, в магазинах очереди, ясли на другом конце города, нужно быть очень молодым и очень беззаботным человеком, чтобы оказаться способным на любовь. А любят сейчас только пожилые пары, которым удалось продержаться вместе четверть века, не потонуть в квартирном вопросе, не озвереть от всеразъедающих мелких неудоств, полюбовно поделить между собой власть и обязанности. Но такую любовь у нас не принято воспевать.

Если мужчина дал слово, значит он должен его держать.

Нет, ну надо же…

Снова она. Сидит у машины номер семь с мешком мокрого белья у ног. И читает.

Он устроился напротив, но она его не заметила. Это всегда его восхищало… То, как она и Филибер умеют сосредоточиться… Ему это напоминало пивную, где некий тип преспокойно наслаждается жизнью, пока вокруг рушится мир. Впрочем, ему многое напоминало пивную… Он явно переусердствовал в детстве с телевизором…

Он решил поиграть сам с собой, сказал себе: вообрази, что ты только что вошел в эту вонючую прачечную самообслуживания на авеню де ла Бурдонне 29 декабря в пять часов вечера и впервые в жизни заметил эту девушку, — что бы ты подумал?

Он уселся на пластиковом табурете, сунул руки в карманы куртки и прищурился.

Прежде всего ты решил бы, что это парень. Так он и подумал, когда увидел ее впервые. Нет, не психопатка, а именно парень, только слишком женоподобный… Ты бы сразу потерял интерес. Хотя… Сомнения все же остались бы… Из-за рук, из-за шеи, из-за манеры поглаживать нижнюю губу ногтем большого пальца… Да, ты бы сомневался… Неужели все-таки девушка? Девушка, напялившая на себя мешок. Чтобы спрятать свое тело? Ты постарался бы смотреть в другую сторону, но то и дело невольно возвращался бы взглядом обратно. Потому что в этом парне что-то такое… Особенное…

Войди ты в занюханную прачечную-автомат на авеню де ла Бурдонне 29 декабря в пять часов пополудни и заметь ты этот силуэт, колеблющийся в унылом свете неоновых ламп, сказал бы себе в точности следующее: черт побери… Ангел…

В этот момент она подняла голову, увидела его, мгновение не реагировала, как будто не узнавала, и в конце концов улыбнулась. Это была не улыбка — так, легкий отблеск, знак, понятный лишь посвященным…

— Твои крылья? — спросил он, кивая на мешок.
— Что, прости?
— Да так, проехали…

Одна из сушилок остановилась, и она вздохнула, бросив взгляд на часы.

В конце концов, самое лучшее во всяком отпуске — это не столько отдыхать самому, сколько наблюдать, как другие работают.

…когда они спросят нас, что мы делаем, мы ответим: мы вспоминаем. Да, мы память человечества, и поэтому мы в конце концов непременно победим.

Итак, объявляю вас бывшим мужем и бывшей женой, можете ненавидеть друг друга до конца ваших дней.

Стремление к невозможному до предела обостряет чувства. Схватка не на жизнь, а на смерть. Но разве неизвестно, что жизнь всё равно в конце проигрывает?..

… это бесполезное состояние и бесконечное ожидание изо дня в день без всякой надежды на перемену ломают человека, делают его нерешительным, и в конце концов он становится не способным ни на что другое, кроме безнадежного стояния на месте.

Когда приходит любовь, душа наполняется неземным блаженством. А знаешь почему? Знаешь, отчего это ощущение огромного счастья? Только оттого, что мы воображаем, будто пришел конец одиночеству.

А произошло это потому, что война для него, Козыря, была призванием, а учительство лишь долгой и крупной ошибкой. Так, впрочем, чаще всего и бывает в нашей жизни. Целых лет двадцать человек занимается каким-нибудь делом, например, читает римское право, а на двадцать первом — вдруг оказывается, что римское право ни при чем, что он даже не понимает его и не любит, а на самом деле он тонкий садовод и горит любовью к цветам. Происходит это, надо полагать, от несовершенства нашего социального строя, при котором люди сплошь и рядом попадают на свое место только к концу жизни. Козырь попал к сорока пяти годам. А до тех пор был плохим учителем, жестоким и скучным.

Мудрец под конец жизни понимает, что смерть страшна только со стороны, для близких людей, но для себя смерти нет, и сам человек в себе как родится бессмертным, так и уходит от нас…

— Спасибо, Боже, что дал насладиться этим местом перед тем, как здесь начнется Конец Света.

В вопросе о путешествиях есть два мнения. Одни думают, что цель путешествия — это точка: доехал куда хотел, увидел что-то стоящее. Херня всё это. Приверженцы другой теории склонны получать удовольствие от самого процесса путешествия. Мне она больше по душе. В конце концов, что такое жизнь, если не путешествие?

Самое лучшее — это запастись терпением и ждать. Не терять надежды и распутывать запутавшиеся нити одну за другой. Как бы безнадежна ни была ситуация, конец у нити всегда где-то есть. Ничего не остается, как ждать, подобно тому, как, попав в темноту, ждешь, пока глаза к ней привыкнут.

… Тюрьма — ну что это такое, в конце концов? Недостаток пространства, возмещенный избытком времени. Всего лишь.

Я опозорена, а он — нет. Вот и все. Обычная история мужчины и женщины, так было и так всегда будет. И конец ее — обыкновенный конец. Женщина страдает. А мужчина уходит свободным.

Я не знаю ответа. Но иногда жизнь как этот тёмный тоннель: ты не всегда видишь свет в конце, но если будешь двигаться, то обязательно на него выйдешь.

— Шелли не любит компании. Даже в детстве он всегда отсылал своих воображаемых друзей домой в конце дня.
— Это были не воображаемые друзья, а воображаемые коллеги!

Все, кому ты доверяешь, все, на кого, тебе кажется, можно положиться, в конце концов предают тебя. Когда у людей появляется своя жизнь, они начинают лгать, скрытничать, потом изменяются и исчезают. Кто-то за новым лицом или личностью, кто-то в грустном утреннем тумане, за скалой на берегу океана.

Даже сегодня, если ты умеешь предсказывать будущее или читать прошлое по знакам, недоступным для большинства…
В конце концов ты окажешься в тюрьме или в дурдоме.
Человечество всегда будет наказывать тех немногих, кто обладает особенным даром, которого нет у всех остальных, и поэтому они никогда не признают его настоящим.

— Тебе все мало? Убьешь одного — придет другой! Разрушишь один план — мы породим новые! Как ни трудись, конец всегда один! Все знают, что Ты безумен, и поэтому… Даже те, кого Ты хотел спасти, Тебя оставили! Но Ты не сдаешься, борешься! Почему?
— А больше некому!

Я вообще плохо разбираюсь в людях. Особенно в тех, которых люблю. В этом смысле я — какой-то дурацкий наивный варвар, твёрдо уверенный, что пока мы живы, целы и даже не разбросаны по разным концами Вселенной, а вполне себе есть друг у друга, всё у нас отлично. И искренне изумляюсь всякий раз, когда вдруг выясняется, что этого может оказаться недостаточно.

Не горечь страшна. Страшно в самую позднюю мудрость в конце своей жизни понять — тебя не было в ней.

Чтобы понять, кто мы есть на самом деле, нужно представить себя в критической ситуации. Конец света для этого — идеальный случай.

Русское упрямство — из-за него немцы проиграют войну.

Если конец света наступил, то не всё ли равно как?

Тот, кто однажды преодолел страх, свободен от него до конца своей жизни: ты обретаешь ясность мысли, и страху не остается места. С этого времени ты знаешь, чего ты хочешь, и знаешь, как этого добиться. Ты предвидишь, что нового даст тебе учение, все на свете ты воспринимаешь кристально ясно — ничто от тебя не сокрыто.
И тогда ты встречаешь своего второго врага — ясность. Ясность мысли, достигнутая с таким трудом, изгоняет страх; и она же ослепляет.
Ясность не позволяет человеку сомневаться в себе. Она убеждает его, что он может делать все что вздумается, поскольку все видит насквозь. Человек обретает отвагу, потому что ясно видит, и ни перед чем не останавливается, потому что видит ясно. Но все это — заблуждение и скрытое несовершенство.
Если человек доверится этому мнимому могуществу, значит, второй враг его победил и учение не пойдет ему на пользу. Он будет спешить, когда нужно выжидать, и медлить, когда следует торопиться. Он будет топтаться на одном месте до тех пор, пока вообще не утратит всякую способность учиться.

Ты должен сопротивляться ясности, используя ее лишь для того, чтобы видеть. Ты обязан терпеливо выжидать и тщательно все взвешивать, прежде чем сделать очередной шаг. А главное — понять, что твоя ясность близка к заблуждению, что никакая это не ясность, а шоры на глазах! Только осознав это, ты одолеешь своего второго врага и достигнешь такого состояния, когда уже никто и ничто не причинит тебе вреда. И это будет не заблуждение, не шоры на глазах, а подлинная сила.

Пока живешь, никаких приключений не бывает. Меняются декорации, люди приходят и уходят — вот и все. Никогда никакого начала. Дни прибавляются друг к другу без всякого смысла, бесконечно и однообразно. Время от времени подбиваешь частичный итог, говоришь себе: вот уже три года я путешествую, три года как я в Бувиле. И конца тоже нет — женщину, друга или город не бросают одним махом. И потом все похоже — будь то Шанхай, Москва или Алжир, через полтора десятка лет все они на одно лицо. Иногда — редко — вникаешь вдруг в свое положение: замечаешь, что тебя заарканила баба, что ты влип в грязную историю. Но это короткий миг. А потом все опять идет по-прежнему, и ты снова складываешь часы и дни. Понедельник, вторник, среда. Апрель, май, июнь. 1924, 1925, 1926.
Это называется жить.

Откуда-нибудь издалека я увижу человека, который покажется мне безупречным, но, как только он подойдет поближе, я начну открывать в нем один недостаток за другим, и в конце концов решу, что он вообще никуда не годится.

Способен ли один человек до конца понять другого?
Мы можем потратить массу времени и усилий, пытаясь узнать другого человека, а как близко удаётся нам в результате подобраться к его сущности? Мы убеждаем себя, что разбираемся в людях, но известно ли нам о них что-нибудь поистине важное?

Если все время человеку говорить, что он «свинья», то он действительно в конце концов захрюкает.

Россия в печали?! Не иначе как близится конец света!

Почему мы должны искать кавалера? Разве сказки вышли из моды? Считайте меня старомодной, но в конце сказки от рыцаря требуется оторвать задницу от дивана и сесть на коня.

(Разве сказки вышли из моды? В них принцессам приходится делать все самим. Считайте нас старомодными, но в конце сказки от рыцаря требуется, чтобы он оторвал задницу от дивана и сел на коня.)

Я давно понял, что влияние, это, по большей части, продукт терпения. Тот колдун, достигнув своей цели, выкинул меня на улицу умирать. Но я выбрал жизнь. На зло ему. Я попрошайничал, продавал те части тела, которые остались при мне. Я стал отличным вором и вскоре понял, что чужие письма гораздо ценнее чужих кошельков. Шаг за шагом, одно гадкое дельце за другим, и я пробился из трущоб мира в зал Малого совета. Влияние растет, как дерево. Я растил свое терпеливо, пока его корни не протянулись до Красного замка, до самого дальнего конца света, где мне удалось их обвить вокруг чего-то особенного.

Кого-нибудь в себя влюбить — пара пустяков: притворитесь, что вам наплевать, и все. Беспроигрышная стратегия. Мужчины и женщины в равной степени западают на тех, кто не обращает на них внимания. Кристину я люблю, потому что она даже не притворяется, ей действительно плевать на меня. Или, если быть точным до конца, плевать с высокой колокольни. Влюбившись, следует прежде всего убедить человека, которого хочешь больше всего на свете, что тебе от него ни горячо ни холодно. Любить — значит играть в безразличие, заглушать биение сердца, говорить обратное тому, что чувствуешь. В сущности — любовь — это жульничество.

Жизнь нужно проживать сейчас; её нельзя без конца откладывать.

Темнота развивает чувство некой свободы, соединенной с удивительной уязвимостью и ранимостью. И мы позволяем все это себе в такое неурочное время. Обманчивая темнота уводит нас за собой, коварно заверяя в том, что непременно сохранит все наши тайны. Мы забываем и о том, что окутывающая нас со всех сторон темнота – это вовсе не теплое домашнее одеяло, обещающее тепло и защиту. И мы, конечно, уже не помним в такие минуты о том, что очень скоро все пройдет и снова будет светло, а темноте наступит конец. Итак, в это темное время суток мы почему-то становимся особенно храбрыми и готовы говорить такие слова, которые никогда бы не позволили себе высказать в светлое время суток.

Правительство как грудной младенец: чудовищный аппетит на одном конце и полная безответственность на другом.

У меня сегодня много дела:
Надо память до конца убить,
Надо, чтоб душа окаменела,
Надо снова научиться жить.

Дойдя до конца, люди смеются над страхами, мучившими их в начале.

Я совершенно убежден, что можно покорить любую женщину, без конца фотографируя её.

Когда меня спрашивают, чего я хочу, мне как-то сразу вообще перестает хотеться чего-либо. «Все равно нет ничего, что меня обрадовало бы», мелькает в голове в таких случаях. В то же время я никогда не мог отказаться от подарка, даже если он мне совсем не нравился. Отрезать «не надо» я не мог; а если вещь даже и нравилась, я, в конце концов, испытывал только ужасную горечь, словно приобрел краденое; да еще необъяснимый страх преследовал меня. Короче говоря, решить эту альтернативу я был не в состоянии. На закате жизни эта черточка моего характера стала казаться мне существеннейшим фактором моего позорного бытия.

Я без ума, без памяти, без конца люблю тебя.

Мне хотелось, чтобы её муки не прекращались до конца дней, ежесекундно свидетельствуя о её неугасимой любви до последнего вздоха.
Поэтому я её бросил.

Когда человек в конец измучен, он неожиданно обнаруживает в глубине себя бездну весёлого цинизма.

Будущее представляется черным, мрачным и ужасным. Никакого света в конце туннеля, а если он там и есть, то это встречный поезд.

Не завидуй славе грешника, ибо не знаешь, какой будет конец его.

Мой конец должен быть долгим падением с места, глядящего свысока на мир.

Предвкушать конец света — самое древнее развлечение человечества.

— Что это ты делаешь, Рин?
— Учу уроки.
— Что?! Конец света близок?!
— Тебе что-то не нравится, очкарик?! Ну вот, волосы в глаза лезут… Чего тебе? Тоже будешь надо мной издеваться?
— Вчера я так и не сказал… спасибо. Я закалываю этим волосы, когда учусь ночью, могу одолжить.
— Конец света близок?!

Что есть физическое тело, оно не больше чем предмет, это тюрьма для бога, заключенного в душе каждого из нас. История запятнана кровью, жадность, голод, половое влечение, жажда власти, стремление к славе. Покуда существует тело, будут возникать желания, пока не исчезнет последнее желание, не исчезнет человеческий эгоизм, люди будут сражаться, чтобы исполнить желания своих тел, и этому не видно конца. У такого мира нет будущего.

Мы все одиноки, — будь то здесь или ещё где-то. Пытайся сколько угодно убежать от одиночества, переезжай, встречайся с людьми… это ничего не меняет. В конце дня каждый возвращается к себе. Те, у кого есть пара, не осознают, как им повезло. Они забыли о вечерах наедине с тарелкой, тоску наступающих уик-эндов, воскресные дни в ожидании, чтобы хоть кто-нибудь позвонил. Нас таких миллионы во всех городах мира. Единственное утешение — что ты не один такой.

Я есмь Альфа и Омега, Начало и Конец. Ещё один шаг сделан, чтобы открыть новую дверь…

Если бы в жизни было так же как в учебнике — в конце все ответы, ты открываешь и читаешь.

Не забывайте быть счастливыми в этом году. Где бы вы ни были. В любом конце света!

Они заработали очень мало, но этого должно хватить до конца их дней.

Собаки, как и люди, бывают глупыми и умными, но люди не бывают, как собаки, всегда и до конца преданными.

Берегитесь ярости, начало которой безумство, а конец — сожаление и раскаяние.

В жизни перед тобой всегда будет две дороги: одна верная, другая скользкая. Скользкая дорога всегда легкая, она будет притягивать тебя, но правильная дорога всегда трудна, на ней много трудностей и преград. Если ты выберешь скользкую дорогу, то может быть ты добьешься цели, будешь счастлив… но…. в конце ты проиграешь. Если выберешь верный путь, то вначале будет много трудностей, бед, проблем, неприятностей, но в конце ты обязательно выиграешь.

— Если оттуда нет дороги назад, что мы будем там делать?
— Будем идти все время вперед, – сказал Игорь. – Нет такого места в мире, где кончались бы все дороги. Конец любой дороги – это всегда начало нового пути.

Где же конец света, когда он так нужен?

Конец света маловероятен. Но всегда остаётся надежда.

Неминуемая катастрофа: Земля погибнет, это раз. Непоколебимая уверенность: я тоже умру, это два. Вопрос на повестке дня: кто первый? Земля или я? Лучше бы Земля, потому что тогда и я там тоже буду. Если уж подыхать, так с музыкой. Любя себя я очень рассчитываю на конец света. Не исключено, что все люди мне подобны; это объяснило бы тот факт, что они изо всех сил стараются ускорить Апокалипсис: чтобы не помереть в одиночку.

Все хорошие вещи, в конце концов, приходят к тем, кто ждет.

Он был мой Север, Юг, мой Запад, мой Восток,
Мой шестидневный труд, мой выходной восторг,
Слова и их мотив, местоимений сплав.
Любви, считал я, нет конца. Я был неправ.

Созвездья погаси и больше не смотри
Вверх. Упакуй луну и солнце разбери,
Слей в чашку океан, лес чисто подмети.
Отныне ничего в них больше не найти.

He was my North, my South, my East and West,
My working week and my Sunday rest,
My noon, my midnight, my talk, my song;
I thought that love would last for ever; I was wrong.

The stars are not wanted now: put out every one;
Pack up the moon and dismantle the sun;
Pour away the ocean and sweep up the wood,
For nothing now can ever come to any good.

Всё в этом мире субъективно, и конец света у каждого свой. Если он и придёт к тебе, то не покажется банальным.

Я научился жить в одиночестве, для чего мне понадобилось адское терпение. Я проехал полсвета в поисках воздуха, которым дышала ты. Говорят мысли двух влюбленных в конце концов встречаются, и я часто спрашивал себя, засыпая по ночам, вспоминаешь ли ты меня хоть изредка, как я вспоминаю о тебе.

В каждом из нас есть темная сторона. Некоторые из нас решили принять это, у некоторых не было выбора, остальные же предпочли борьбу. В конце концов, это также естественно, как и дышать. В какой-то момент каждый из нас сталкивается лицом к лицу с правдой — с самим собой.

Только в России год выборов президента может совпасть с годом предположительного конца света.

Завтра я пойду поплавать, доплыву до середины залива и не вернусь. Я знаю, что это абсолютно чудовищно, но я прошу отпустить меня. Чем станет моя жизнь из-за боли, из-за лекарств от боли и лекарств от побочных эффектов других лекарств? Вы скажете моим родителям, что проснулись утром и увидели, что меня нет, пошли искать на берегу и заметили что-то в море. Вы вытащили меня, но было уже поздно. Я никогда не чувствовал себя таким живым и хочу покончить со всем сейчас. Хочу наконец хоть что-то довести до конца. Я поплыву, и море заберёт меня. Выбор сделаю я. Я хочу быть в сознании до конца. Хочу что-то почувствовать, даже если это будет резь от воды в лёгких. Хочу почувствовать эту борьбу. Почувствовать что-то громадное и страшное… и смелое.

.. Ведь что подразумевается под чрезмерной обходительностью — все люди, мол, до того чувствительные создания, что без перчаток к ним и притрагиваться нельзя. А как же тогда с уважением к человеку? Непростое дело обозвать кого-то лгуном или трусом, но если всю жизнь щадить людские чувства и потворствовать людскому тщеславию, то в конце концов можно потерять всякое понятие о том, что в человеке действительно заслуживает уважения.

Я просто замкнулась. Закрыла двери, чтобы чувствовать себя в безопасности. Но проблема в том, что с каждым годом ты закрываешь всё больше дверей, пока в конце концов не задумываешься: а сможет ли кто-нибудь снова попасть внутрь…

— Но в конце концов мы поняли, что семья важнее.
— Семья — превыше всего!

— Почему плачешь? Жалеешь меня?
— Нет. Просто… мне грустно от того, что до самого конца мы с тобой не смогли понять друг друга.

— Я не понимаю, почему вы не боитесь конца света?
— Хочешь, я раскрою тебе наш секрет? Мы очень, очень тупые!

— Что ты наделал! Во что верить? Как мне теперь жить? Скажи мне! Пожалуйста!
— Подумай об этом сама. Встань и иди. Всё время вперёд. В конце концов у тебя есть отличные, здоровые ноги.

Главное для человека — драться до конца. Заставить себя подняться и драться снова.

… если слишком долго держать в руках раскалённую докрасна кочергу, в конце концов обожжёшься; если поглубже полоснуть по пальцу ножом, из пальца обычно идёт кровь; если разом осушить пузырёк с пометкой «Яд!», рано или поздно почти наверняка почувствуешь недомогание.

Цензура в конце концов приходит к тому, что запрещены все книги, кроме тех, которых никто не читает.

В медицине иногда случаются чудеса, они бывают каждый день, но они не всегда подчиняются нашим желаниям. В конце такого дня, когда на многие молитвы получено ответ, а на многие нет. Мы везде стараемся найти чудеса, мы тянемся через пропасть, и иногда несмотря ни на что, вопреки логике, мы соприкасаемся.

Конец уже содержится в начале.

Уважаемые выпускники!

Мажьтесь солнцезащитными кремами!

Если бы я мог дать Вам только один совет на будущее: он был бы как раз про солнцезащитные кремы.

Выгода их использования была доказана учеными. В то время, как остальные мои рекомендации не имеют более надежной основы, чем собственный путаный опыт.

Эти советы я Вам сейчас изложу…

Наслаждайтесь силой и красотой своей юности, пока жизнь Вам не нравится — она проходит.
Поверьте мне, через двадцать лет Вы посмотрите свои фотографии и вспомните с чувством, которым Вы сейчас не можете понять: сколько возможностей было открыто перед вами, и как же сказочно Вы на самом деле выглядели.

Вы не так много весите, как вам кажется.

Не беспокойтесь о будущем, или хорошо, беспокойтесь, но знайте, что эти беспокойства также эффективны, как попытка решить алгебраическое уравнение с помощью пережевывания жевательной резинки.

Реальными неприятностями в вашей жизни случаются события, которые никогда не трогали ваш беспокойный ум.
Такие например, что застают вас врасплох, в четыре часа вечера, в какой — нибудь обычный вторник.

Ежедневно делайте что — нибудь из того, что Вас пугает.

Пойте.
Относитесь бережно к сердцам других людей.
Не миритесь с теми, кто равнодушен к Вашему сердцу.

Не забывайте чистить зубы.

Не тратьте время на зависть — иногда Вы впереди, иногда позади. Гонка длинна, и в конце концов Вы ее ведете только с самим собой.

Помните комплименты, которые Вы получаете, но забывайте оскорбления. И если Вы преуспеете в этом, то скажите мне как.

Храните Ваши старые любовные письма, выбрасывайте старые банковские выписки.

Периодически потягивайтесь.

Не чувствуйте себя виноватым, если Вы не знаете, что хотите делать с вашей жизнью.
Самые интересные люди, из тех что я знаю, понятия не имели в двадцать два года, как они хотят прожить свою жизнь.
Причем некоторые из наиболее интересных мне знакомых сорока лет, не знают до сих пор.

Потребляйте кальций.

Бережно относитесь к своим коленям. Вам их будет не хватать, когда они выйдут из строя.

Может быть Вы вступите в брак, может быть нет.
Может быть у Вас будут дети, может быть нет.
Может быть Вы разведетесь в сорок, а может быть наоборот, Вы будите отплясывать танец маленьких утят на семьдесят пятой годовщине своей свадьбы.

Что бы Вы не делали, не хвалите себя слишком много.
Но и не ругайте тоже.
Ваш выбор, как и у всех, наполовину во власти случая.

Наслаждайтесь своим телом. Используйте его как Вы только можете.
И не бойтесь того, что другие люди думают об этом. Тело — это самый прекрасный инструмент, которым Вы будете обладать.

Танцуйте. Даже если Вам негде этого делать кроме Вашей гостиной.

И пожалуйста, не читайте журналы о красивой жизни.
Они только заставят чувствовать себя отвратительно.

Будьте благодушны со своими братьями и сестрами — они Ваша лучшая связь с прошлым, и те, кто скорее всего, будет с Вами в будущем.

Поймите, что друзья приходят и уходят, но за нескольких, драгоценных, нужно держаться.

Прилагайте все усилия что бы преодолеть все разрывы в биографии и в жизни.
Потому что чем старше Вы становитесь, тем больше будут нужны Вам люди, которых Вы знали, когда были молоды.

Поживите немного в Москве, но покиньте ее, до того, как она сделает Вас твердым.
Поживите на острове Бали, но покиньте его, до того, как он сделает Вас мягким.
И вообще — путешествуйте.

Примите несколько неизбежных истин: цены будут расти, политики будут изменять своим женам, Вы тоже будете стареть, и когда Вы состаритесь, Вы будите фантазировать, что когда Вы были молоды цены были разумными, политики были благородными и дети уважали своих стариков.

Кстати, уважайте своих стариков — Вы никогда не знаете, когда они уйдут навсегда.

Не рассчитывайте, что кто — нибудь будет обеспечивать вас.
Может у Вас есть свой инвестиционный фонд, может у Вас есть богатый супруг, или супруга, но вы никогда не знаете, когда каждый из них может покинуть Вас.

Не экспериментируйте слишком много со своими волосами.
Или к тому времени когда Вам стукнет сорок, они будут выглядеть на восемьдесят пять.

Все мы когда — нибудь умрем.
Но важно продержаться до конца во что — то веря.
В этом самая большая трудность, потому что, кажется, нет ни черта такого, во что действительно стоило бы верить.

Вот такие вот советы, уважаемые выпускники.

Но будьте осторожны и терпеливы с теми, кто Вам их дает.

Совет — это форма ностальгии.
Это способ выуживания прошлого из мусорной кучи, закрашивание свежими красками нелицеприятных моментов, и переработки их в нечто более дорогое, чем оно было.

Но то что солнцезащитные кремы действительно спасают вашу кожу от ожогов — это доказано учеными.

Так что смело мажьтесь.

Счастливый конец — это когда вовремя опускаешь занавес. Чтобы закончить в момент наивысшего счастья, потому что потом всё будет опять плохо.

Предвкушать конец света — самое древнее развлечение человечества.

Мне ничего не нужно было от тебя, кроме любви. Такой обычной, человеческой. Ни трогательных записок в букетах цветов, ни красивых слов с того конца провода, ни плюшевых «заинька» и «солнышко» десятки раз в день. Я всего лишь хотела быть рядом с тобой.

В детстве отец говорил мне: «Кому ведан страх, тот позволяет страху руководить собой». Он говорил, что страх подобен животному, ему можно позволить завладеть тобой или убить. Я не всегда понимал своего папу, но в тот день понял: он хочет, чтобы я стал мужчиной.
<…>
Есть более тяжкие испытания, чем прыжок с обрыва в девять лет. Когда Глория вошла в мою жизнь, я нашёл в себе мужество прыгнуть. Она научила меня радоваться жизни и не бояться смерти. И те двадцать евро за такси стали золотым ключиком к моему счастью. Не бывает идеальных родителей, но мы все стараемся, фантазируем, кто как может. Сейчас, когда я смотрю на Глорию, слышу её смех, я забываю обо всём на свете. Важно только настоящее, только «сейчас». Оно наполняет меня словно музыка. И это настоящее того стоило. Несмотря на то, что жизнь наделила нас недостатком, слабостью, болью, вот здесь, возле сердца. Врачи не могут объяснить возникновения. Оно есть. Прогрессирует. Впереди неизвестность. Такова жизнь. И однажды Глория просто не проснётся утром. Доктора не ошиблись. Глория ушла спустя пару недель после этих счастливых моментов.
Отец учил меня принимать страх, а дочь — принимать жизнь. Порой кажется, что неудачам нет конца. Рядом с Глорией каждая секунда моей жизни была наполнена праздником и теперь каждый миг с моей дочерью навсегда останется во мне. Глория со мной. Рядом. Всегда. И навечно. И завтра всё повторится.

Когда человек странствует, он, сам того не замечая, переживает второе рождение. Он то и дело попадает в новые для себя ситуации, дни его долги, вокруг чаще всего звучит неведомый ему язык. Он подобен младенцу, только что покинувшему материнскую утробу. И он уделяет гораздо больше внимания тому, что его окружает, ибо от этого зависит, выживет он или нет. Он становится доступней для людей, ибо они могут прийти к нему на помощь в трудную минуту. И мимолетную милость богов он воспринимает с ликованием и будет помнить её до конца дней своих.

И в то же время, поскольку всё для него в новинку, он замечает только красоту и счастлив уже потому, что живёт.

Знаешь, что такое быть лидером, лорд Сноу? Это значит, что твои решения подвергает сомнению любой болтливый засранец. Но если лидер начинает сомневаться в себе, это конец… для него, для болтливых засранцев, для всех.

Все истории заканчиваются, но в жизни конец — это всегда начало чего-то нового.

Ничто не избавит вас от боли потери любимого человека, вы будете жить с этим до конца своих дней, как бы далеко этот конец ни был. Единственное, на что можно надеяться — это то, что с годами раны начнут заживать. Какими бы сильными мы ни были, как бы не боролись — шрамы останутся навсегда.

Раны излечиваются: от них остаются шрамы, и это воодушевляет. Эти шрамы с нами до конца наших дней и оказывают нам большую помощь. Если в какой либо ситуации – независимо от того, по какой причине – наше желание возвратиться в прошлое усиливается, мы просто должны взглянуть на эти шрамы. Шрамы покажут нам следы от кандалов, напомнят об ужасах тюрьмы — и мы продолжим движение вперёд.

Любого автомобиля хватит до конца жизни, если ездить достаточно лихо.

Разрыв не всегда означает конец, а часто бывает ступенькой для восхождения.

Каждый в конце за всё заплатит.

Если не хочешь топтаться на месте, надо искать новые пути. Без конца анализируя прошлое, будущее не создашь.

И в конце концов понимаешь, что никто не способен по-настоящему думать ни о ком, даже в часы самых горьких испытаний. Ибо думать по-настоящему о ком-то — значит, думать о нём постоянно, минута за минутой, ничем от этих мыслй не отвлекаясь: ни хлопотами по хозяйству, ни пролетавшей мимо мухой, ни приёмом пиши, ни зудом.

Embrace your differences and the qualities about you that you think are weird. Eventually they’re going to be the only things separating you from everyone else.

Прими свои отличия и те качества, которые ты считаешь странными. В конце концов, только они будут отличать тебя от других.

— Это не экскурсия, здесь билет в один конец! Понимаешь?!
— Нельзя быть дружелюбным соседом, если соседей нет!

Жнец забирает душу из тела согласно списку, и жизнь обрывается. Изо дня в день. Тихо… бесстрастно. Я занимался этим очень долго, пока однажды не подумал… А что было бы, если бы у конца было продолжение?

Я дала Генри эту книгу, чтобы у него было что-то, что должно быть у всех — надежда. Вера в то, что счастливый конец хотя бы возможен — это большая сила.

Конец новогодней ночи… завтра наступит похмелье. Пустота….

У меня был девиз: главное — пусть о Дали говорят. На худой конец, пусть говорят хорошо.

Пишет, нет? Привет, мисс Поттс. Если найдешь эту запись, прими это спокойно. Конец — это часть пути. К слову сказать, дрейфовать в космосе, без единого шанса на спасение, оказалось веселее, чем я ожидал. Еда и вода закончились четыре дня назад. Кислорода.. часов на десять. И знаешь? Когда я засну, мне приснишься ты… Только ты.

Я без ума, без памяти, без конца люблю тебя.

— А всё-таки, где она, эта Япония?
— Прямо, не сворачивая. И так до самого конца света.

Искусственных слез нам хватает и вроде
Надо плакать, а мы улыбаемся,
Может быть эти роли нам не подходят
И зря мы так сильно стараемся..
Честно плачут лишь те, кто ломает и строит,
Я прошу — ведь сценарий писали вы, —
Пообещайте, что наши герои
В конце останутся счастливы!

Сколь бы ни были различия меж народами сильны, в конце концов, люди объединятся перед лицом более могущественного врага.

Человек должен хоть раз в жизни оказаться в кромешной глуши, чтобы физически испытать одиночество, пусть даже задыхаясь при этом от скуки. Почувствовать, как это — зависеть исключительно от себя самого, и в конце концов познать свою суть и обрести силу, ранее неведомую.

Если жалеешь человека, то жалей до конца, а не отмеряй свою жалость как на весах!

Вещи, которыми ты владеешь, в конце концов овладевают тобой.

… Чтение вернулось к своему первоначальному состоянию. К тому времени, когда оно было развлечением умных. Книги стали дороже, тиражи стали меньше — примерно как в девятнадцатом веке. Можно по этому поводу грустить, а можно честно спросить себя — неужели сто процентов людей должны любить балет? Слушать классическую музыку? Интересоваться живописью или скульптурой? В конце концов — ходить на футбол или ездить на рыбалку?
Как по мне, так лучше признать: чтение — это удовольствие не для всех.

— Если ты что-то решил, нужно идти до конца, — сказал он, — но при этом необходимо принять на себя ответственность за то, что делаешь. Что именно человек делает, значения не имеет, но он должен знать, зачем он это делает, и действовать без сомнений и сожалений.

— Тор бьется с целым отрядом на конце улицы.
— А нас даже не пригласил!

Рано или поздно всегда наступает момент, когда люди перестают бороться и мучить друг друга, смиряются наконец с тем, что надо любить другого таким, как он есть. Это — царствие небесное.

(Всегда наступает минута, когда люди перестают сражаться и разрывать друг друга на части и в конце концов соглашаются любить друг друга такими, каковы они есть. Это Царство Небесное.)

Я расскажу про тех, кто остаётся в середине. Не про неудачников – их повесть слишком горька и скучна. Не про победителей – их историю не рассказать словами. Люди середины – их всегда больше, чем победителей и проигравших. На любой планете, у любой расы…Когда-то проблемы решались очень просто. Если одно племя обрело разум, а другое так и осталось стаей – оно превращалось в пищу. В мишень для стрел, которые не сумело придумать. В костяные наконечники для копий. Это были простые времена – и они ещё долго оставались такими. Те, кто опоздал в гонке, кто отстал хотя бы на полшага, – превращались в рабов. Загонялись в резервации и анклавы. Вставали по заводскому гудку и с первым лучом солнца. Простые времена – простые решения. Но простое время кончилось. Кто-то сумел дотянуться до неба. Кто-то сумел откусить от Древа Жизни. Кто-то оставил разум про запас – как мы оставили свои инстинкты на чердаке сознания. Что это было – один краткий миг или целая эпоха? Я не знаю. Но когда молодые боги уходили, сжигая за собой мосты, за их спиной оставались люди середины. Те, кто не сумел. Те, кто не захотел. Те, кто выбрал привычный и не страшный путь разума… Неудачники не выдержат шока и погибнут. Победители обретут разум и станут править новым миром. Но для большинства, не изменится ничего! Совершенно ничего! Будут они мыслить или продолжат жить инстинктами – это ничуть не изменит их жизнь. Не всем нужен разум. Не все могут думать. И в этом вечная ловушка. Для средних людей, для тех, кто не хочет в землю, но не дорос до неба, есть только место между небом и землёй. Всегда и везде крайними остаются люди середины. У моей истории нет конца, как нет выхода для людей середины.

Рождаясь, человек несёт в себе мир. Весь мир, всю Вселенную. Он сам и является мирозданием. А все, что вокруг, – лишь кирпичики, из которых сложится явь. Материнское молоко, питающее тело, воздух, колеблющий барабанные перепонки, смутные картины, что рисуют на сетчатке глаз фотоны, проникающий в кровь живительный кислород – все обретает реальность, только становясь частью человека. Но человек не может брать, ничего не отдавая взамен. Фекалиями и слезами, углекислым газом и потом, плачем и соплями человек отмечает свои первые шаги в несуществующей Вселенной. Живое хнычущее мироздание ползёт сквозь иллюзорный мир, превращая его в мир реальный. И человек творит свою Вселенную. Творит из самого себя, потому что больше в мире нет ничего реального. Человек растёт – и начинает отдавать все больше и больше. Его Вселенная растёт из произнесённых слов и пожатых рук, царапин на коленках и искр из глаз, смеха и слез, построенного и разрушенного. Человек отдаёт своё семя и человек рождает детей, человек сочиняет музыку и приручает животных. Декорации вокруг становятся всё плотнее и всё красочнее, но так и не обретают реальность. Пока человек не создаст Вселенную до конца – отдавая ей последнее тепло тела и последнюю кровь сердца. Ведь мир должен быть сотворён, а человеку не из чего творить миры. Не из чего, кроме себя.

Вот так думаешь, думаешь, думаешь – и в конце концов выдумываешь порох.

Я думаю, что поэт, который писал, что самое дорогое в жизни не купишь за деньги, не прав. Вернее, прав не до конца. Самое дорогое в жизни вообще не имеет никакого отношения к деньгам, выше денег. Цена – это агония и пот, кровь и преданность… цена обеспечивается самым дорогим в жизни – самой жизнью – точной мерой абсолютной стоимости.

Я думала, что моя карьера идет в гору, а сегодня моя начальница назвала меня Ракель! <…> А к концу дня курьеры стали звать меня Рокки!

Если хочешь выжить, научись драться. Мы живем на войне, где каждый сам за себя. Некоторые сбиваются в стаи, чтобы было проще грызть горла одиночкам. Но любой может предать, кинуть, разорвать на части даже того, с кем он много раз бился за общий кусок счастья. И лишь безумцы вроде нас с тобой придумывают что-то большее и пытаются идти до конца. Я вот сейчас иду один. Но ты где-то рядом. Если бы тебя не было, то как бы я мог идти?
Меня бы тоже тогда не стало.

В жизни наше прошлое всегда догоняет нас. И нам приходится спросить себя, чего мы действительно хотим. В конце концов каждое решение имеет свои последствия. И всегда приходит час расплаты.

Как бы хорошо ты ни говорил, если ты говоришь слишком много, то в конце концов станешь говорить глупости.

Почему все так называемые хорошие люди непереносимо скучны, а люди по-настоящему хорошие и интересные умудряются в конце концов испортить жизнь и себе, и окружающим, и всем близким?

За эту должность многие отдали бы всё на свете, а вы до неё снизошли. И недоумеваете, почему она не целует вас в лобик и не выдаёт вам золотую звёздочку в конце дня. Опомнитесь, детка.

Человек может прожить хорошую жизнь, быть достойным, давать милостыню. Но, в конце концов, количество людей, пришедших на его похороны, зависит в основном от погоды.

Если ты врач, то тебе не просто завести друзей, потому что, ты всё время видишь, как тонка грань, между жизнью и смертью. Может быть потому что, мы каждый день смотрим в лицо смерти. Мы понимаем, что жизнь, каждая её минута даётся нам взаймы, а люди, которых мы позволяем себе любить рано или поздно дойдут до конца своего пути. Поэтому некоторые врачи вовсе не хотят заводить друзей. А мы, все остальные делаем свою работу, чтобы отодвинуть этот конец. Отодвинуть его, как можно дальше.

В конце концов, ты хочешь быть с кем-то, с кем можно лежать рядом, свернувшись калачиком. С кем-то, кто знает, когда нужно заказать китайскую еду.

Лучше быть уродом, чем красавцем, который превращается в урода. Рано или поздно все мы состаримся, и если вы связываете свое благополучие со своей внешностью, вы ошибаетесь заранее. Если бы у меня был выбор, я предпочел бы, чтобы моя голова была муляжом, который я мог бы снимать в конце каждого съемочного дня.

В огромном большинстве стран мира воспитание молодого поколения находится на уровне восемнадцатого-девятнадцатого столетия. Эта давняя система воспитания ставила и ставит своей целью прежде всего и по преимуществу подготовить для общества квалифицированного, но оболваненного участника производственного процесса. Эту систему не интересуют все остальные потенции человеческого мозга, и поэтому вне производственного процесса человек в массе остается психологически человеком пещерным, человеком невоспитанным. Неиспользование этих потенций имеет результатом неспособность индивидуума к восприятию нашего сложного мира во всех его противоречиях, неспособность связывать психологически несовместимые понятия и явления, неспособность получать удовольствие от рассмотрения связей и закономерностей, если они не касаются непосредственного удовлетворения самых примитивных социальных инстинктов. Иначе говоря, эта система воспитания практически не развивает в человеке чистого воображения, фантазии и — как немедленное следствие — чувства юмора. Человек невоспитанный воспринимает мир как некий по сути своей тривиальный, рутинный, традиционно простой процесс, из которого лишь ценой больших усилий удается выколотить удовольствия, тоже в конце концов достаточно рутинные и традиционные.