Цитаты про графа

Невесте графа де Ля-Фер
Всего шестнадцать лет.
Таких изысканных манер
Во всем Провансе нет.
И дивный взор, и кроткий нрав,
И от любви как пьяный граф.Есть в графском парке черный пруд,
Там лилии цветут,
Там лилии цветут.
Цветут.

— А что он за человек? Граф Фантомхайв…
— Ну… Он, как правило, или хмурится, или гневается, и он очень гордый. А ещё он носит повязку на глазу, как пират, и она, похоже, имеет давнюю сложную историю.

Не могу понять женщин, пишущих в графе возраст 100 лет. Ведь как сказала героиня “Любовь и голуби” – “итак видно, что не шишнадцать…” Знаете, голуби, они особенные птицы… Почему они сидят на асфальте, на домах, на памятниках? А на деревьях не сидят!

Очень смешно читать интернет-странички, которые заводят «гламурные» девушки. Особенно, когда в графе «любимые писатели» видишь «Чайковский и Пикассо».

— Не надо стесняться!
— Черный певец с дочерью графа в Северном Йоркшире — нас никто не заметит!

Почему в графе «семейное положение» нельзя написать «безвыходное»

– А вы женаты, сэр?… Граф, вы женаты?..
– Да, я был женат. Но она умерла. Очень давно…
– Извините, я не знал…
– Мы были счастливы. Моя жизнь лишь страдание без неё.

– Смотрите, – сказал граф, схватив молодых людей за руки, – смотрите, ибо клянусь вам, на это стоит посмотреть: вот человек, который покорился судьбе, который шёл на плаху, который готов был умереть, как трус, правда, но без сопротивления и жалоб. Знаете, что придавало ему силы? Что утешало его? Знаете, почему он покорно ждал казни? Потому, что другой также терзался; потому, что другой также должен был умереть; потому, что другой должен был умереть раньше него! Поведите закалывать двух баранов, поведите двух быков на убой и дайте понять одному из них, что его товарищ не умрёт; баран заблеет от радости, бык замычит от счастья, а человек, созданный по образу и подобию божию, человек, которому бог заповедовал, как первейший, единственный, высший закон – любовь к ближнему, человек, которому бог дал язык, чтобы выражать свои мысли, – каков будет его первый крик, когда он узнает, что его товарищ спасён? Проклятие. Хвала человеку, венцу природы, царю творения!

Для Атоса это слишком много, а для графа де ла Фер — слишком мало.

Записывать ли отсутствие иллюзий в графу «имеет»?

Таков уже русский человек: страсть сильная зазнаться с тем, который бы хотя одним чином был его повыше, и шапочное знакомство с графом или князем для него лучше всяких тесных дружеских отношений.

Несносный жар его объемлет,
Не спится графу — бес не дремлет
И дразнит грешною мечтой
В нем чувства. Пылкий наш герой
Воображает очень живо
Хозяйки взор красноречивый.

Против графы «Вероисповедание» он написал: «Протестант — просто в том смысле, что я против».

Психологический анализ может принимать различные направления: одного поэта занимают всего более очертания характеров; другого — влияния общественных отношений и житейских столкновений на характеры; третьего — связь чувств с действиями; четвертого — анализ страстей; графа Толстого всего более — сам психический процесс, его формы, его законы, диалектика души, чтобы выразиться определительным термином.

Разве это судьба – слепо следовать первому же указанию, выданному самим рождением? Коли крестьянин, то и паши до смерти, не разгибаясь! Раз князь или граф – кланяйся и танцуй на балах. Это не судьба, а заведомый отказ от выбора.

— Да кто вы такой, чтобы судить, кто несет цивилизации благо, а кто гибель!? Государственный механизм он изучал, с вождями знакомился! А с графом Толстым, с Федором Михайловичем Достоевским вы познакомились? А русскую литературу вы читали? Что, времени не хватило? Дважды два это всегда четыре, а трижды три девять, да? Две параллельные прямые никогда не пересекаются? Это у вашего Эвклида они не пересекаются, а у нашего Лобачевского пересеклись!

– Встань, сэр Ричард Мэйбери! – проревел он. – Этим ножом я освобождаю тебя от Нижнего мира. Отныне ты волен идти куда хочешь, да ничто не воспрепятствует тебе в твоем пути, да будет дорога твоя… чего-то там… и так далее и тому подобное… бла-бла-бла… – закончил граф.

Парижские бездельники развлекались по-своему. Граф де Шароле подстрелил мирного жителя, стоявшего на пороге своего дома. Молодость любит повеселиться.

Шёлк и мешковина соединились. На нём остался запах французского мыла, на ней — воска и пота. Исабель шла на лай собак и дрожала. Кабра отправился по тропинке в свою мастерскую. Но неделю спустя Исабель не появилась в обычном месте среди инжиров. В церкви Кабре сказали, что жена графа на воскресную службу не приходила. В понедельник у лавки со специями Франсишку поймал за запястье тощую Римму, служанку Гейта. Та за аметист, украденный с наряда святого Бенито, сказала, что Исабель родила в ночь на среду. — Кричала, кричала и вдруг прекратила. Мы, внизу, подумали: разрешилась. Но утром в доме не было ни хозяйки, ни доктора, ни младенца. Гейт вернулся к обеду. Когда Доминика сказала ему, что постель хозяйке перестелила и положила в люльку сухой лаванды, тот исходил её плеткой. — Где Исабель? — прохрипел Кабра. — Я ничего не знаю. Гейт закрыл на ключ спальню хозяйки, мы туда не заходим. Сам всё время сидит в кабинете. Римма повесила на локоть корзину, засунула аметист за щёку и засеменила к особняку. Кабра сел на мостовую, положил лоб на колени и завопил как гиббон, у которого застрелили самку

Не могу понять женщин, пишущих в графе возраст 100лет. Ведь как сказала героиня фильма «Любовь и голуби» — «итак видно, что не шишнадцать…)))))

В ночи в голову закралась страшная мысль. О том, что кто-нибудь однажды сделает альтернативу Одноклассникам.РУ – Любовники.Ру. Страшное будет место. Особенно в графе Любовники ваших любовников. Особенно, если там будут все те же морды…

Она молится Аллаху, не бреет ноги, слушает турецкий фольклор, она сожгла мой постер с Бэкхемом, еще она считает, что ты ее достаешь. Подожди, это можно поставить в графу «Общее». Итак, в итоге: у Ягмур и меня нет ничего общего, кроме того, что мы люди, если ее, конечно, можно назвать человеком…

Граф Адлерберг и его сын, впоследствии министр двора, наряду с Петром Шуваловым, самая светлая голова из тех, с кем мне приходилось там [в Санкт—Петербурге] встречаться, человек, которому недоставало только трудолюбия, чтобы играть руководящую роль.

В графе «профессия» Томка честно писала: «раздолбай».

— Почему ты предал меня?!
— Я твоя пешка. Связь между нами приносит пользу. Но знаете, граф, быть вашей пешкой немного утомительно… Поэтому я тоже захотел поиграть. Это будет игра за жизнь.

Казалось, что библиотека растекается от него, как от своей сердцевины. Уныние Графа пропитывало воздух вокруг, разносивший недуг его во все стороны. Все, находящееся в длинной зале, впитало в себя эту грусть. Темные галереи маялись в медленной муке; книги, ряд за рядом уходящие в мглистые углы, представлялись, каждая, отдельной трагической нотой в монументальной фуге томов.

На обратном пути я подумала, что, если бы мне понадобилось заполнить в анкете графу «Ближайшие родственники», я бы запросто могла оставить ее пустой. А если я сейчас по ошибке открою дверь не в туалет и вывалюсь из поезда в темноту, мир едва ли изменится.

На часах девять, и все старперы планеты уже нацепили тапочки и посасывают Cherry, а ребята, которые обожают рок-н-ролл, снова готовы оседлать нашу рок-волну. Вы слушаете Радио Рок, а я Граф. И я предупреждаю: рок доведет Вас до экстаза! Рок весь день и рок всю ночь!

— Завтра утром. На двадцати шагах с барьерами.
— Отчего же завтра? Давайте прямо сейчас. Вы, граф, говорят, с утра до вечера по пятакам упражняетесь, и как раз на двадцати шагах. Давайте мы с вами по-другому поступим. Бросим жребий. Кому выпадет – пойдет на двор да и застрелится. Безо всяких барьеров. Проигрался человек, да и пулю в лоб — обычное дело. Ну что, граф? Или в пятак легче попасть, чем в собственный лоб? Или промазать боитесь?

Граф Тысячелетний,
Ищет свою душу,
Ищет свое сердце,
Ищет день за днем.
Хочет тебя повстречать,
Чтобы все проверить.Граф Тысячелетний,
Очень долго ищет,
Сердце драгоценное,
Для него бесценное.
Мы сегодня проверим,
Может, это ты…

«Львица я светская или право имею? Я 36-летняя женщина, а значит, я кандидатка. Во мне сто тысяч подписей и тысячи предвыборных речей».
Вам не кажется, что это не самая амбициозная задача для потенциального президента? Хотя, вернём графу «Против всех», а там и до возвращения 2007 года не так далеко. И вообще, зачем «Против всех», если в бюллетенях уже и так есть Жириновский? Впрочем, Жириновский это не против всех, это, скорее, не для всех. Как хорошее вино или сыр с плесенью и очень-очень специфическим запахом.

— Граф Монте-Криско…
— «Кристо», тупой ты кретин.
— Автор — Александр Думас… Тупой осел!
— Тупой осел? «Дюма».

Ранние слезы ожесточают.
Зигмунд Граф

Если посмотреть издалека, — продолжил девятый граф, — история мира — ничто. Революция есть лишь банальное усугубление страданий; способность потакать своим слабостям переходит из рук в руки. Но мир не меняет ни своей формы, ни своего направления. Времена года безжалостны, стихии неизменны. На фоне такого постоянства человеческая борьба имеет не больший масштаб, чем копошение насекомых в траве, а уличная резня — не более чем высосанный пауком остов мухи на пыльном подоконнике.

Не надо оваций! Графа Монте-Кристо из меня не получилось. Придется переквалифицироваться в управдомы.

От графа Монте-Кристо может чего-нибудь требовать только граф Монте-Кристо.

Другой раз граф спросил меня, что я думаю об астрологии, и я привёл в ответ общеизвестные слова: «Astra non mentiuntur sed astrologi bene mentiuntur de astris» (лат. Созвездия не лгут, но астрологи хорошо лгут о созвездиях

— Какой чудесный бал! — сказал он графу. — Просто не налюбуешься. Чего тут только нет!
— Мысли, — отвечал Альтамира. И на лице его промелькнуло презрение, которое было тем явственнее, что его по долгу вежливости старались скрыть.

— Профессор, я ужасно извиняюсь за причиненные вам неудобства.
— Ничего страшного. Ему ведь всего лишь тринадцать, да? Наверное, тяжело быть замешанным в подобном деле.
— Профессор, вы считаете, что он невиновен?
— Конечно. Я не могу поверить, что граф может быть способен на подобное.
— Спасибо. Профессор, я попрошу вас… Позаботиться о юном господине.

Твой слишком оживленный разговор с графом Вронским обратил сегодня на себя внимание.