Цитаты про господина

Единственно, что врожденно людям — это любовь к самому себе. И цель жизни каждого человека — счастье! Из каких же элементов слагается счастье? Только из двух, господа, только из двух: спокойная душа и здоровое тело.

— Новобранец Карвен!
— Да, господин сержант?
— Родина вновь обратила на вас свой благосклонный взор!
— Снова котлы, господин сержант?
— Так точно, господин новобранец… и прегря–язные…

осле тяжелой рабочей недели Грядет выходных золотая пора! Их ход мы замедлить бы очень хотели. . . Но вновь на работу пора, ГОСПОДА

Знание истории очень важно, господа! Если не извлечь из неё урок, она неизбежно повторится.

Лошадь Пржевальского сильно ревновала, когда господин Пржевальский засматривался на других лошадей.

Смотришь на обочину леса и думаешь: сколько отключившегося самосознания побывало здесь! Я не боюсь показаться занудой — меня реально бесит отношение наших соотечественников к природе, к тем местам, где они отдыхают, жарят шашлыки и пьют водку. То, что они оставляют после себя, нельзя объяснить ничем иным, кроме как отключившимся самосознанием. Ну зачем продолжать поддерживать многовековой стереотип, что русские — свиньи? Господа, пора меняться!

Человек не станет господином природы, пока он не стал господином самого себя.

Господа, у меня новогодний тост! Предлагаю в Новом Году: землю — крестьянам, мир — народам, и всем — шампанского!

Слуги, не имеющие господина, не становятся от этого свободными людьми — лакейство у них в душе.

Война – это игра, начатая еще с детства. Люди жестоки с пеленок. Разве вы не замечали, господин генерал, как возбуждаются, как блестят глаза у подростков при виде городского пожара? При виде любого бедствия. Слабенькие люди утверждаются насилием, когда чувствуют себя богами, когда разрушают… Это парадокс, это чудовищно, но это так.

Кто нашел [добрую] жену, тот нашел благо и получил благодать от Господа. [Кто изгоняет добрую жену, тот изгоняет счастье, а содержащий прелюбодейку — безумен и нечестив.]

Идея Господа – это не связь личности, индивидуума и социума, а отношения угнетенных классов с божественными поработителями.

Человек не должен брать на себя отмщения, это дело господа бога.

Брак — сообщество, состоящее из господина, госпожи, и двух рабов, общей численностью в два человека.

Ошибаетесь, господин. Всякий мужчина сам решает, герой он или нет. Нужно сделать выбор и потом уже ему не изменять. Мужчина, который сначала решил быть героем, но потом раздумал, являет собой жалкое зрелище. А мужчина, который посередине жизни вдруг перешел из негероев в герои, рискует испортить себе карму.

Большинство знатных господ считают, что главное — это количество денег, а знания ничего не стоят в том смысле, что на любого можно найти управу, если знать, кому и сколько заплатить.

Ленинград обладает мучительным комплексом духовного центра, несколько уязвленного в своих административных правах. Сочетание неполноценности и превосходства делает его весьма язвительным господином.

Я пригласил вас, господа, с тем, чтобы сообщить вам пренеприятное известие. К нам едет ревизор.

С моей точки зрения, «Феррари» — это просто уменьшенная в масштабе копия господа бога, а «Феррари 355» — это перепелиное яичко, сдобренное превосходной сельдерейной солью и поданное к столу в пупке Джулии Робертс.

Такой уж был человек! Позволить обидеть себя он никак не мог согласиться, а тем более дозволить себя затереть, как ветошку, и, наконец, дозволить это совсем развращенному человеку. Не спорим, впрочем, не спорим. Может быть, если б кто захотел, если б уж кому, например, вот так непременно захотелось обратить в ветошку господина Голядкина, то и обратил бы, обратил бы без сопротивления и безнаказанно (господин Голядкин сам в иной раз это чувствовал), и вышла бы ветошка, а не Голядкин, — так, подлая, грязная бы вышла ветошка, но ветошка-то эта была бы не простая, ветошка эта была бы с амбицией, ветошка-то эта была бы с одушевлением и чувствами, хотя бы и с безответной амбицией и с безответными чувствами и — далеко в грязных складках этой ветошки скрытыми, но все-таки с чувствами…

Благородство — в голове, а не в руках. Господин должен уметь всё, что и его холопы, и даже лучше их.

Возложи на Господа заботы твои.

От чужих секретов пока ещё вроде бы никто не умирал, а от любопытства, говорят, были случаи.

– Господа! Я понимаю, что мы все давно привыкли! Но лошади с крыльями! Это же мистика! – ошеломленно сказал Даня.
– Угу в смысле ага! Мы все тут сплошь мистики! – согласился Ул, сплевывая через тележку. – А теперь обрадуй меня, старика! Убери навоз с прохода, а то ботинками растащат! Вон там лежит волшебная лопата, которую чародей Кузепыч купил у магического таджика в сказочном подземном переходе!

– Я говорю только то, что видел, господин Зальцелла, – произнес он. – Я много чего вижу, вот так-то…
– И все через донышко бутылки.

Всегда есть две морали: мораль господ и мораль рабов.

Люди полагают, что, размышляя над сложными делами, они могут разобраться с ними. Однако, когда они задумываются над чем-нибудь, у них появляются ложные мысли. Они не могут принять правильное решение, потому что в своих рассуждениях руководствуются стремлением к личной выгоде.
Отказаться от глупых мыслей и взрастить в себе подлинное безличностное мышление нелегко. Но если, рассматривая вопрос, ты не думаешь о нем, а сосредоточиваешь внимание на четырех заповедях самураев господина Набэсима, твое мнение окажется под стать твоим лучшим суждениям.

Так и наша серенькая жизнь, господа и не менее очаровательные дамы, — узенькая полоска между пропастью прошлого и мглой грядущего. Но разве не в этом главное удовольствие — не знать будущего, чтобы каждый миг был наслаждением?! Как еще развлекаться в ожидании труб Апокалипсиса? Одно лишь великое «быть может».

— С вами нельзя быть уверенной.
— А зачем вам быть уверенной? Вы же не вкладываете деньги в предприятие.

Себе можешь не объяснять. А мне — будь добор.

Странные мы существа: если мы чего то не понимаем, нас это бесит. Нам обязательно нужно навешать на все ярлыки, разложить все по полочкам, все объяснить. Даже то, что по природе своей необъяснимо. Даже Господа Бога.

Забудь о будущем, пожертвуй мечтами, а оставшись один с глубоким отчаянием, ускользни от прошлого, сразись с реальностью и никогда не забывай о достоинстве. Все именно так, Господин. Это душа, которой я хочу овладеть.

Что есть залог порядочности? Страх! В том и трудность. Вам уже нечего бояться, господа. Вы возлежите на самой вершине могущества, прикрывшись своим ложным идолом. Смеясь над правосудием, вы скрываете свою жизнь даже друг от друга. Но не от Бога.

— А у вас на Земле всё ещё моря есть?
— И моря есть, и реки… и порядочные люди есть, господин Уэф.
— Дикари, плакать хочется.

Ему становилось страшно; ему нужно было заморить в себе чувство действительности до такой степени, чтоб даже пустоты этой не было. Ещё несколько усилий — и он был у цели. Спотыкающиеся ноги из стороны в сторону носили онемевшее тело, грудь издавала не бормотанье, а хрип, самое существование как бы прекращалось. Наступало то странное оцепенение, которое, нося на себе все признаки отсутствия сознательной жизни, вместе с тем несомненно указывало на присутствие какой-то особенной жизни, развивавшейся независимо от каких бы то ни было условий.

Хорошо бы опохмелиться в такую минуту; хорошо бы настолько поднять температуру организма, чтобы хотя на короткое время ощутить присутствие жизни, но днём ни за какие деньги нельзя достать водки. Нужно дожидаться ночи, чтобы опять дорваться до тех блаженных минут, когда земля исчезает из-под ног и вместо четырёх постылых стен перед глазами открывается беспредельная светящаяся пустота.

Зло неистребимо. Никакой человек не способен уменьшить его количество в мире. Он может несколько улучшить свою собственную судьбу, но всегда за счет ухудшения судьбы других. И всегда будут короли, более или менее жестокие, бароны, более или менее дикие, и всегда будет невежественный народ, питающий восхищение к своим угнетателям и ненависть к своему освободителю. И все потому, что раб гораздо лучше понимает своего господина, пусть даже самого жестокого, чем своего освободителя, ибо каждый раб отлично представляет себя на месте господина, но мало кто представляет себя на месте бескорыстного освободителя. Таковы люди, дон Румата, и таков наш мир.

Стоит решить, что достиг в чем-то совершенства, и тут же выясняется, что это только начало большого, сложного и, ясное дело, бесконечного пути. Мне-то как раз нравится, а многих, я знаю, бесит. А вас?

Соседи над вами танцуют канканы.
Роняют на пол утюги и стаканы.
С рассвета до вечера в спальнях походы.
Приемник орет на весь дом про погоду.
И всю неделю у них суббота,
А в ванной течет потолок, а вам спать охота.
Своих же гостей, господа и дамы,
Они развлекают игрой на там-тамах.
Когда эти оргии, к счастью, кончаются,
Они по кроватям, как стадо слонов, разбредаются.
Ох, как бы любили мы все своих ближних,
Когда б они жили этажом ниже.

— Господин директор, студенты сдали выпускные экзамены. 80% зачислены в ВУЗы. Вы должны быть довольны.
— Если я вас правильно понял, вы с улыбкой мне сообщаете, что 20% провалились?

Господи, как же они далеки от народа… Взял и почти всю страну обосрал. Труженик наш. И эти дармоеды ещё и простых людей умудряются оскорблять, причём сидя на их шее. Господин депутат, если мужик получает меньше тридцати тысяч рублей, он не лентяй. Он, скорее всего, врач или учитель. Да и вообще — россиянин! А если просто мужик зарабатывает каким-то чудом тридцать тысяч рублей, то он герой! Экспонат! Всё равно что вымирающий мамонт. Да и судя по его болтовне, больше всех в стране работают наши депутаты, судя по зарплатам. Извинился он… Ну это надо быть полным идиотом, чтобы не извиниться, ведь на штыки после его бреда встали почти все «лентяи». Точнее россияне.

… И как этот сериал будет называться? «Бездарный домик»? Или, может, «Балабольный домик»? Эй, Петров, массовик-затейник, экспериментатор вы наш! Неужели в сериале расскажут о коррупции, откатах и о всякой политической хрени? О каком позитиве вы говорите? Там, скорее всего, наоборот. «Депутаты должны быть народными героями…» Ага, будет очень весело наблюдать за народными избранниками в этом сериальчике, которые плюют на народ. И вообще, господин Петров, позитивный имидж парламентаризма нужно создавать в жизни, а не в сериалах!

Когда рабы приходят к власти,
Они куда страшней господ.

Чем безнадёжней болван, тем сильнее в нём потребность считать себя центром мироздания.

Жизнь, господа присяжные-заседатели, это сложная штука, открывается просто, как ящик, нужно только уметь его открыть.

Все мы карандаши в руках Господа.

Ах, господа, я такая проказница!

Заседание продолжается! Лед тронулся, господа присяжные заседатели!

Поверьте на слово: познакомиться с этим господином – все равно что пережить землетрясение силой в 5–6 баллов.

Когда-то был Господь,
и рай, и сатана,
и доброе вино…
Но мчатся времена:
нет Господа, увы,
нет сатаны, нет рая.
И, что грустней всего,
нет доброго вина.

— Вот, Андрей Евгеньевич, кофе. Три ложки сахара, все как вы просили…
— Я не просил, я приказывал. Делай новый!
— А этот что, плохой?!
— Сунь палец в кофе.
— Зачем?
— Суй!.. высунь. Включи логику! Никогда господин не будет пить кофе, куда только что совал свой грязный палец его холоп. Делай новый!
— Вы ж сами мне сказали…
— Ну идиот ты ядерный! Это холодный кофе! Я хочу горячий кофе! Делай новый!

Я верю во всё, что могу себе представить, Петер. В волшебников, в Господа Бога, в дьявола, в привидения… в летающие тарелки… Раз человеческий мозг может всё это вообразить, значит, всё это где-то существует, иначе зачем бы мозгу такая способность?

Вам не приходилось, господин Глебски, замечать, насколько неизвестное интереснее познанного? Неизвестное будоражит мысль, заставляет кровь быстрее бежать по жилам, рождает удивительные фантазии, обещает, манит. Неизвестное подобно мерцающему огоньку в чёрной бездне ночи. Но, ставши познанным, оно становится плоским, серым и неразличимо сливается с серым фоном будней.

Психологически почти все они были рабами — рабами веры, рабами себе подобных, рабами страстишек, рабами корыстолюбия. И если волею судеб кто-нибудь из них рождался или становился господином, он не знал, что делать со своей свободой. Он снова торопился стать рабом — рабом богатства, противоестественных излишеств, рабом распутных друзей, рабом своих рабов.

Единственно, что врожденно людям — это любовь к самому себе. И цель жизни каждого человека — счастье! Из каких же элементов слагается счастье? Только из двух, господа, только из двух: спокойная душа и здоровое тело.

Я собираюсь, дамы и господа, всех вас кусками нарезать!

Очень важно хранить любовь Господа в своём сердце, потому что иногда бывают моменты, когда чувствуешь себя несчастным.

— Дамы и господа, сегодня на этой сцене столкнулись две кавказские команды буквально нос к носу!
— Так сказать, вечер черного юмора!

Я не господин, господа все в Париже!

— Я предложила воды одному из рабов на Стезе Страданий. Знаешь, что он сказал мне? «Позвольте мне умереть».
— В могиле нет господ, Ваша милость.

— Мы играем с огнём, господа. ЦРУ быстро заставляет замолчать тех, кто сует нос в их дела.
— Не хочу разочаровывать тебя, но ты изучаешь жуков, слизь и какашки. Вряд ли тебя кто-нибудь закажет.
— Эй, очень многие жаждут моей смерти!
— Даже говорить ничего не буду.

— Господа, неужели Вы нас будете бить?
— Да ещё как!

— Жизнь! — сказал Остап. — Жертва! Что вы знаете о жизни и о жертвах? Вы думаете, что, если вас выселили из особняка, вы знаете, что такое жизнь? И если у вас реквизировали поддельную китайскую вазу, то вы знаете, что такое жертва? Жизнь, господа присяжные заседатели, — это сложная штука, но, господа присяжные заседатели, эта сложная штука открывается просто, как ящик. Надо только уметь его открыть. Кто не умеет, тот пропадает.

— Господин Президент, с нами летят русские журналисты. Я обещала, что вы расскажите им о жизни в Белом доме.
— В Белом доме нет жизни.

Чтобы успокоить эту девушку, чтобы заставить ее слушать, я рассказываю ей историю о моей рыбке. Это рыбка номер шестьсот сорок один за всю мою жизнь. Родители купили мне первую рыбку, чтобы научить меня любить и заботиться о каком-то другом живом и дышащем создании Господа. Шестьсот сорок рыбок спустя я знаю лишь одно: все, что ты любишь, умрет. Когда ты в первый раз встречаешь кого-то особенного, ты можешь быть уверен, что однажды он умрет и окажется в земле.

Другой вариант:

… Эта золотая рыбка, и она у меня не первая. Она шестьсот сорок первая. Они очень недолго живут, золотые рыбки. Первую рыбку мне купили родители, что бы я научился любить и заботиться о живых тварях Божьих. И вот все, что я знаю шестьсот сорок рыбок спустя: все, что ты любишь, умрет. И когда ты встречаешь кого-то особенного, можешь не сомневаться: однажды его не станет. Он умрет и обратится в прах.

Господа Лунатик, Сохатый, Бродяга и Хвост приветствуют мистера Снейпа и требуют, что бы он не совал свой нос не в свои дела.

Господа, заткните таки эту говорящую жопу!

Опустившись на колени, я закрыл глаза. Хорошо, Проводник. Как прикажешь. Я слишком долго шел к тебе. Слишком долго учился верить в тебя. Я ненавижу свой город. В нем нет никого, кого можно любить. Если ты исчезнешь… я просто умру, наверное. В уюте бетонной квартиры. В окружении любимых вещей — они не люди, они не могут любить в ответ. Пойми меня, Проводник, даже если я сам себя не понимаю. Подскажи, что мне нужно. Найди дорогу Отсюда… Ты можешь, я знаю. Я верю. Больше, чем Господу Богу, больше, чем господину Президенту. Больше, чем друзьям, которые слишком далеко. Ты моя боль и радость, ты моя надежда и безверие. Я шел к тебе через презрение и насмешки, вежливых подонков и злых неудачников. Меня не пьянил спирт и не отрезвлял кофе. Я смеялся и плакал, был плохим и хорошим. Я читал книги о потустороннем мире и разноцветные сборнички фантастики.
Я шел к тебе, Проводник. Приди же и ты ко мне.

По-моему, одно из любимых занятий Господа Бога – заставлять действовать тех, кто говорит «никогда».

О, да вы воплощённое коварство, господин честный человек!

Посмотрите на меня сверху вниз — и увидите дурака. Посмотрите на меня снизу вверх — и увидите господина. Посмотрите мне прямо в лицо — и увидите себя!

Простите, господа, мне придётся убить вас левой рукой.

Дамы и господа, и весь экипаж, если выглянуть с правой стороны судна, можно заметить, что правое крыло в огне.

Забудь о будущем, пожертвуй мечтами, а оставшись один с глубоким отчаянием, ускользни от прошлого, сразись с реальностью и никогда не забывай о достоинстве. Все именно так, Господин. Это душа, которой я хочу овладеть.

Я знаю одну планету, там живет такой господин с багровым лицом. Он за всю свою жизнь ни разу не понюхал цветка. Ни разу не поглядел на звезду. Он никогда никого не любил. И никогда ничего не делал. Он занят только одним: он складывает цифры. И с утра до ночи твердит одно: «Я человек серьезный! Я человек серьезный!» — совсем как ты. И прямо раздувается от гордости. А на самом деле он не человек. Он гриб.

Одна из шуток Господа — поместить немой мозг в красноречивое тело.

— Дамы и господа, хочу представить Вам… Интернет!
— Ооо… оО
— Только прошу — никаких фото — а то вы его сломаете.
Дамы и господа. Если с этим ящичком что-то случится, мир, каким мы его знаем, погрузится в хаос. Самолеты начнут падать с неба как камни, общество разорвется в клочки, как бумажная салфетка… Примитивный человеческий инстинкт выжить любой ценой приведет к ужасному насилию… А поэтому прошу — никаких вспышек.

— Господин Кселлос, вы что, прошли мимо, когда на деревню напали? Поверить не могу!
— Ну, раз Вальгаава там не было, то меня это тоже не касается, не так ли?
— Да-а, тебе бы в правительстве работать.

Господа! Этот абсурд меня доконал!

– Я просто не понимаю, почему мы должны мучиться? Какой в этом смысл?
– Все влюбленные во все времена мучились. Такая у господа бога хорошая традиция!

Так вот что я вам скажу, господа генералы. Замуж мне недосуг. Идите все в жопу.

О, да вы воплощённое коварство, господин честный человек!

Человеческий аппетит возрос до такой степени, что может расщеплять атомы с помощью своего вожделения. Их эго достигло размеров кафедрального собора. Смазывая даже убогие мечты зелеными, как доллары, и желтыми, как золото, фантазиями, можно добиться того, что каждое человеческое существо превратится в честолюбивого императора и будет обожествлять самого себя.
Пока мы суетимся, совершая одну сделку за другой, кто позаботится о нашей планете? И это в то время, когда воздухом уже нельзя дышать, а воду нельзя пить, даже пчелиный мед приобретает металлический привкус радиоактивности.
Все заняты тем, что торгуют контрактами на будущее, а ведь будущего уже нет! У нас целый миллиард Эдди Борзунов, несущихся трусцой в будущее, и каждый из них готов надругаться над бывшей планетой Господа, а потом отказаться нести ответственность. Когда они дотронутся до клавиши компьютера, чтобы подсчитать свои часы работы, оплачиваемые в долларах, придет прозрение, но будет поздно. Им придется заплатить по счетам, Эдди, отказаться от своих обязательств не выйдет!

Возможно, Бог слишком часто предавался азартным играм с будущим человечества. Он бросил всех нас на произвол судьбы.

Глупо строить планы на всю жизнь, не будучи господином даже завтрашнего дня.

— Если вы хоть словом обмолвитесь обо всём этом, господа, прольётся ваша или моя кровь.
— Аминь! — ответил ему Гобсек, пряча пистолеты. — Чтобы пролить свою кровь, надо её иметь, милый мой, а у тебя в жилах вместо крови грязь.

Защитим невинную девочку! Вы со мной, господа извращенцы?

При желании можно выклянчить все: деньги, славу, власть. Но только не Родину, господа. Особенно такую, как моя. Россия не вмещается в шляпу!

Господа, мы тупеем на этой войне.

— От светлейшего князя Потемкина. Имею предписание задержать господина Калиостро и препроводить его в канцелярию для дачи объяснений.
– Это невозможно – он в грядущем.
– Достанем из грядущего, не впервой.

Я поискал в Библии, на столике в мотеле, описание какого-нибудь огромного разрушения.
«Солнце взошло над землею, и Лот пришел в Сигор. И пролил Господь на Содом и Гоморру дождем серу и огонь от Господа с неба. И ниспроверг города сии, и всю окрестность сию, и всех жителей городов сих, и произрастания земли».
Такие дела.
В обоих городах, как известно, было много скверных людей. Без них мир стал лучше И конечно, жене Лота не велено было оглядываться туда, где были все эти люди и их жилища. Но она оглянулась, за что я её и люблю, потому что это было так по-человечески.

Мне вдруг всё здесь надоело. Хочу вернуться домой и выйти замуж. По-настоящему, по-старомодному. И детей хочу иметь, и совсем успокоиться, и славить Господа, и радоваться жизни.

— Господа, я не виртуоз по части красивых слов.
— Зато он виртуоз по части некрасивых!

Итак, компания у нас маленькая, но у нас огромный потенциал для энергичного… расширения. Так, кто из вас господа хочет присоединиться к нашей команде? Сейчас… свободно только одно место, так что мы проведём… конкурс. Не тяните.

Господа! Этот абсурд меня доконал!

Похоже, голосу Господа не достигнуть ушей демона.

Господа, перечитывайте Толстого и Достоевского — там про нас все написано.

Позвольте мне быть откровенным, я вам не понравлюсь. Господа будут мне завидовать, а дамы испытают отвращение. Я Вам сразу не понравлюсь, и со временем неприязнь только усилится. Дамы, внимание. Я всегда готов. И это не хвастовство и не частное мнение. Это твердокаменный медицинский факт. Понимаете, я сплю со всеми подряд, а Вы будете смотреть за этим и вздыхать. Не вздыхайте. Уж лучше вам наблюдать за мной и делать выводы на расстоянии, чем если бы я полез к вам под юбку. Господа, не расстраивайтесь. Я всегда готов и к этому тоже. Так что, предупреждение касается и Вас. Придержите свои жалкие эрекции пока я не договорю. Но позже, когда вы будете заниматься сексом, а вы обязательно будете заниматься сексом, я возлагаю на вас надежды. И мне будет известно, если вы их не оправдаете. Я хочу, чтобы мой человекоподобный образ засел у вас в паху. Прочувствуйте, каково было мне, каково мне сейчас и задумайтесь, ощущал ли он тот же трепет, может он познал что-то более сильное, или мы все бьёмся головой об стену, в этот сияющий, триумфальный миг?.. Всё, вот и весь мой пролог. Никаких стихов, никаких заверений в благопристойности. Надеюсь, вы этого и не ждали. Я… я тот, кто я есть, и я не желаю вам понравиться.

Вот он лежит, наконец-то, человек, уверовавший на смертном одре – праведный развратник. Разве я мог жить в полсилы? Дайте мне вина — я выпью все до капли и запущу пустую бутылку миру в лицо… Покажите мне господа Иисуса в муках — я влезу на крест и вытащу гвозди из его ладоней, чтобы вонзить их в свои… Я покидаю этот мир, еле волоча ноги. Пролитое вино еще не просохло на раскрытой Библии, я смотрю на булавочную головку и вижу пляшущих ангелов… Теперь я нравлюсь Вам?..

Люцифер Утренняя Звезда был самым прекрасным ангелом небес. Великолепное создание Господа. И пришел день, когда Люцифер отказался склониться перед человечеством. Перед людьми. Потому что он знал, как они ничтожны. И поэтому он спустился вниз в яму вместе с теми, кто был на его стороне: Белиал и Азазель, Асмодеус и Левиафан. И Лилит. Моя мать.

Из бывших рабов получаются самые жестокие хозяева.

(Нет более жестокого господина, чем бывший раб.)

Балуйте детей, господа! Никто не знает, что их ожидает в будущем.

– Рассказывай, Лютик, – нетерпеливо бросил ведьмак. – Не торчать же тут до вечера.
Бард ухватил пальцами гриф лютни, резко ударил по струнам.
– Как предпочитаете, стихотворной речью или нормальной?
– Нормальной.
– Извольте. – Лютик тем не менее не отложил лютни. – Послушайте же, благородные господа, что случилось неделю тому непоодаль города вольного, Голопольем наречённого. Так вот, ранним утром, едва поднимающееся солнышко зарумянило висящие над полями и лугами покровы туманов…
– Ведь решили – нормальной! – напомнил Геральт.
– А разве нет? Ну ладно, ладно. Понимаю. Кратко, без метафор.

— Так госпоже не отвечают!
— Но ваша милость забывает, что господин отныне я!
— А кто же я?..
— Моя жена. И слушаться меня должна.

Я понял, в чем ваша беда. Вы слишком серьезны. Все глупости на земле делаются именно с этим выражением лица… Улыбайтесь, господа… Улыбайтесь…

Раз порядок вещей определяется смертью, может быть, для Господа Бога вообще лучше, чтобы в него не верили и всеми силами боролись против смерти, не обращая взоры к небесам, где царит молчание.

У нас все просто: какие трудности себе создадим, те героически преодолевать и будем.

То была очень обычная узость мышления – те, кто ею страдают, убеждены, что их цвет кожи, их верования и политические взгляды – самые лучшие, самые правильные, а все прочие люди во всем мире обделены судьбой. Из-за этой же узости иудей в древние времена благодарил Господа Бога, что тот не создал его женщиной, из-за нее же нынешний миссионер отправляется на край света, стремясь своей религией вытеснить старых богов; и из-за нее же Руфь жаждала перекроить этого выходца из иного мира по образу и подобию людей своего круга.

Я не думаю, что у Господа есть время заниматься отправкой людей в ад, он слишком занят, управляя всем… Этим!

— Я её помню, милейшая старушка! Один господин пытался раскритиковать наше представление, так она его выкинула в окно.

— У каждого из нас свое место в жизни. Мое — здесь. Твое место…
— Тоже здесь.
— Нет! Твое место у столиков 2, 5, 7 и 12! И не забывай улыбаться!

Все влюбленные во все времена мучились… Такая уж у Господа Бога традиция.

— Он ел людей, но от этого он начинал светиться изнутри. Рыдая, он признался мне, что чувствовал прикосновение Господа. Ничего ты не знаешь.
— Я знаю, что поедать людей неправильно.
— Он не просто ел их тела. Он ел их души.