Цитаты про Дженни
— Где ты, чёрт возьми, была?
— Сначала на пляже. Потом спала в машине. Я пытаюсь понять что я делаю в Лос-Анджелесе.
— И что же ты делаешь в Лос-Анджелесе?
— Я не знаю! Не знаю что я вообще делаю на этом свете. Дженни, я больше не понимаю кто я есть.
— Знаешь, что? Никто не понимает кто он есть. Видишь ли, такова жизнь. Ты идёшь по жизни и пытаешься понять кто ты. И, возможно, никогда этого не поймёшь.
— Похоже, ты знаешь кто ты есть.
— Абсолютно нет. Я лишь… Я лишь изображаю из себя нормального, зрелого человека.
Счастье — это ведь тоже чудо, чем больше о нем говоришь, тем меньше тебе верят. Дженни Вингфилд «Возвращение Сэмюэля Лейка»
Дженни, у тебя кошмарное платье, сними его немедленно!
— Дженни, а ведь мы законные супруги! Мы поженились!
— Да, и теперь я имею полное право быть стервой.
Она богато одарённая натура, способная сильно чувствовать. В ней есть что-то поэтическое, какая-то душевная тонкость, недоступная понимаю толпы. Он и сам не совсем понимал, что это такое, но угадывал в девушке богатый внутренний мир, а это увлекло бы кого угодно на месте Брэндера, хотя ум Дженни был ещё неразвит и ей не хватало жизненного опыта. «Необыкновенная девушка», — думал он, мысленно вновь видя её перед собой.
Мы с Дженни снова были вместе: как горошек и морковка.
— Мы недавно ставили ёлку, и Дженни сказала мне: «Это не похоже на Рождество, если нет детей». Она хочет попробовать. Но я прихожу на работу, каждый день смотрю новости… Кажется, будто мир разваливается на части. Как я могу дать жизнь ребенку в этом ужасе?
— Мир всегда разваливается на части, брат, с начала времен. Но иметь детей, создавать семью — именно то, что не позволяет ему развалиться на части.
— Где ты, чёрт возьми, была?
— Сначала на пляже. Потом спала в машине. Я пытаюсь понять что я делаю в Лос-Анджелесе.
— И что же ты делаешь в Лос-Анджелесе?
— Я не знаю! Не знаю что я вообще делаю на этом свете. Дженни, я больше не понимаю кто я есть.
— Знаешь, что? Никто не понимает кто он есть. Видишь ли, такова жизнь. Ты идёшь по жизни и пытаешься понять кто ты. И, возможно, никогда этого не поймёшь.
— Похоже, ты знаешь кто ты есть.
— Абсолютно нет. Я лишь… Я лишь изображаю из себя нормального, зрелого человека.
— Сначала на пляже. Потом спала в машине. Я пытаюсь понять что я делаю в Лос-Анджелесе.
— И что же ты делаешь в Лос-Анджелесе?
— Я не знаю! Не знаю что я вообще делаю на этом свете. Дженни, я больше не понимаю кто я есть.
— Знаешь, что? Никто не понимает кто он есть. Видишь ли, такова жизнь. Ты идёшь по жизни и пытаешься понять кто ты. И, возможно, никогда этого не поймёшь.
— Похоже, ты знаешь кто ты есть.
— Абсолютно нет. Я лишь… Я лишь изображаю из себя нормального, зрелого человека.
Счастье — это ведь тоже чудо, чем больше о нем говоришь, тем меньше тебе верят. Дженни Вингфилд «Возвращение Сэмюэля Лейка»
Дженни, у тебя кошмарное платье, сними его немедленно!
— Дженни, а ведь мы законные супруги! Мы поженились!
— Да, и теперь я имею полное право быть стервой.
— Да, и теперь я имею полное право быть стервой.
Она богато одарённая натура, способная сильно чувствовать. В ней есть что-то поэтическое, какая-то душевная тонкость, недоступная понимаю толпы. Он и сам не совсем понимал, что это такое, но угадывал в девушке богатый внутренний мир, а это увлекло бы кого угодно на месте Брэндера, хотя ум Дженни был ещё неразвит и ей не хватало жизненного опыта. «Необыкновенная девушка», — думал он, мысленно вновь видя её перед собой.
Мы с Дженни снова были вместе: как горошек и морковка.
— Мы недавно ставили ёлку, и Дженни сказала мне: «Это не похоже на Рождество, если нет детей». Она хочет попробовать. Но я прихожу на работу, каждый день смотрю новости… Кажется, будто мир разваливается на части. Как я могу дать жизнь ребенку в этом ужасе?
— Мир всегда разваливается на части, брат, с начала времен. Но иметь детей, создавать семью — именно то, что не позволяет ему развалиться на части.
— Мир всегда разваливается на части, брат, с начала времен. Но иметь детей, создавать семью — именно то, что не позволяет ему развалиться на части.
