Цитаты про доктора

Чтобы не случилось в мире, но людей всегда будет интересовать, как лечить свои и чужие болячки. Причем о своих они будут спрашивать докторов, а чужие — порываться лечить сами.

При выкуривании 20 сигарет в день человек фактически дышит воздухом, по загрязнению в 580 – 1100 раз превышающем гигиенические нормативы. М. Дмитриев – доктор химических наук

Медицинская страховка — это чушь, ни чего она не покрывает. Вы заболели в пятницу, а выплаты с понедельника по четверг. Вы идёте к доктору А, а они платят доктору Б. Вы сломали пенис, а вправляют только вагины.

Это мой мир, но он может стать нашим.

Умеренный в еде — сам себе доктор.

Доктор Хаус со свойственной ему прямолинейностью высказался : Есть причина, по которой все лгут. Это работает. На этом основано общество. Способность лгать отличает человека от животного.

44% британцев считают, что у нас должна быть космическая программа. Но у Британии есть космическая программа — Доктор Кто.

Доктор может сказать, что, если ты чувствуешь напряжение, то лучше бросать. Значит, твой доктор ничего не понимает, потому что, если ты не будешь напрягать свои мышцы, ты и не получишь желаемого результата. Ты должен бегать до тех пор, пока у тебя все наружу не выворачивается. Ты должен бегать до тех пор, пока твое сердце чуть не останавливается. Ты должен продолжать бегать даже тогда, когда у тебя ноги отказывают. Ты должен бежать вперед и бежать вперед, и лишь тогда ты добьешься того, чего хочешь!

Чем больше докторов, тем больше болезней.

Это мой мир, но он может стать нашим.

— А вы, Доктор, откуда у молодого человека такие старые глаза?
— Я много читаю.

Всякая стадность — прибежище неодаренности, все равно верность ли это Соловьеву, или Канту, или Марксу. Истину ищут лишь одиночки и порывают со всеми, кто любит ее недостаточно.

Ты — моя лучшая ошибка.

— Как называется, когда доктор поговорит с больным и ему становится легче?
— Врачебный такт.
— Да. Так вот. Ты его лишен.

Я снова был под гипнозом. Я считал минуты, Доктор, до встрече с ней, хотя был полностью уверен, что она опять обманет. Я был готов разорвать любого, кто приблизится к ней, хотя бы на метр.

Но Доктор Чейз сказал, что мой кальций в норме! — Мы зовем его „Доктор Идиот“

— Я бы дал ему день. От силы два дня.
— Отлично. Ты будешь часами. Все остальные будут докторами.

Подумай о дружбе. Дружбе, что куда древнее твоей цивилизации и бесконечно сложнее.

— Ведь ты дитя!
— Ха, плохо следишь! Я теперь женщина — ловкая стерва, которой прямая…
— … Дорога в ад.

Доктор, вы слишком плохой врач, если предполагаете, что человек может сдерживать себя до бесконечности.

Мы раскрываемся только во тьме. Добродетель перестаёт быть таковой, если ищет преимущества. Добро является добром в последний час, в глубочайшей яме без надежды, без свидетелей, без награды. Добродетель проявляется в критический час, вот во что он верит, и это первейшая причина, почему я его люблю — моего мужа, моего безумца в будке, моего Доктора.

— Какой мой любимый вид спорта?
— Экстремальный карьеризм.
— А… да.

Должна признаться, доктор, что у меня небольшие проблемы со здоровьем: иногда мне кажется, что мне вырезали половину мозга.

Ты уж прости доктора Купера, он страдает от… переизбытка мозгов.

Проблема в том, что все наоборот: мое прошлое — его будущее. Мы путешествуем в противоположных направлениях. Каждый раз, когда мы встречаемся, я знаю его лучше, а он меня хуже. Я живу ради наших встреч, но я знаю, что с каждым новым свиданием он будет на шаг дальше. И придет день, когда я загляну в глаза этого человека, моего Доктора, и у него не будет ни малейшего понятия, кто я. И я думаю, это убьет меня.

— Как он вообще пригласил тебя? Он же доктор, и не должен встречаться с пациентами.
— Он детский педиатр, и когда начнет встречаться с пациентами — вот это действительно будет проблемой.

К нам пришел доктор и вколол порцию новогоднего веселья.

Я не могу жить без напряжённой умственной работы. Исчезает цель жизни… Какая польза от исключительных способностей, доктор, если нет возможности применять их?

… Разве когда любят, унижают?

Мне кажется, нам всем нужно выспаться… или помереть… и то, и то разрядит обстановку.

Она провела почти нормальный день. Разговаривала, слушала, смеялась, даже пыталась включиться в общественную жизнь. Кокетничала с доктором, дала обещание Мамаду. Пустяк-и все таки… Она давно не давала обещаний. Никогда. И никому. И вот несколько фраз из бездушной машины отбросили ее назад, приземлили, сломали и похоронили под грудой строительного мусора.

— Его выписывают.
— Как выписывают?!
— Лобанов, от тебя живым никто не уходил?! Не знаешь, как выписывают?

— И — боже вас сохрани — не читайте до обеда советских газет.
— Гм… Да ведь других нет.
— Вот никаких и не читайте.

Доктор тоже человек, у него свои слабости: он жить хочет.

Несмотря на то, что доктора лечили его, пускали кровь и давали пить лекарства, он всё-таки выздоровел.

— Не бойся, я тебя держу!
— А толку? Ты ведь тоже падаешь…

— В словах доктора есть логика.
— Не надо со мной соглашаться. Мне от этого не по себе.

— Доктор Кадди? Я — Эмбер Волакис из новой команды доктора Хауса…
— Заявления о сексуальных домогательствах принимает отдел кадров, увольнительная из-за стресса оплачивается как компенсация в случае производственной травмы, а с уголовными преступлениями идите сразу в полицейский участок Принстон-Плейнсборо.

— По-моему, он хочет с тобой переспать.
— Это доктор Люцифера, Мэйз.
— И, что? Докторам секс не нужен?

– Да, Артур. Конечно, я узнал, что это ты, по твоему британскому акценту…
– У меня нет акцента, доктор Кол. Акцент есть у вас.

— Что будем делать?
— Мы — бежать.
— Что это значит?
— Есть серебряные пули?
— Нет, у меня нет.
— Тогда мы побежим. Ваше Величество, как доктор я говорю, пробежки полезны для здоровья!

— Макс, ну давай не будем ее обижать, тем более сейчас, когда доктору Ворониной удалось докопаться до моего второго «Я»!
— Лучше бы она закопала первое…

— Как Вы смеете грубить женщине, пригласившей нас в свой шатер и угостившей нас ежом?
— И это говорит тот, кто сбрасывает женщин с поезда!

— Холмс, откуда Вы знали, что я Вас найду?
— Вы не нашли меня. Вы обрушили на меня здание.

— Мадам, это чудесный гуляш из ежа! Не помню, чтобы я когда-либо ел вкуснее.
— Боже мой, когда это Вы ели гуляш из ежа?!
— Я же сказал, Ватсон, я не помню.

— Похоже, вы…
— Возбужден?
— Безумны!
— Да я…
— На грани..
— Экстаза.
— Психоза… Надо бы успокоительное пить!

— А-а-а! Ужасный сон! Вы, Мэри, Глэдстоун и я были в ресторане, тот дьявольский пони тоже там был. С вилкой в копыте он бросился на меня!… Что вы применили?
— Свадебный подарок.
— Кто танцевал у меня на груди?!
— Это был я.
— А почему лодыжка чешется?
— Потому что из нее торчит кусок дерева.

— Вы похудели на 2 килограмма.
— А Вы их подобрали.

— И что мы делаем на полу?
— Мы ждем. А я курю трубку.

— Спок, вы сердитесь или отчаиваетесь?
— Эти эмоции мне не знакомы, доктор. Я просто проверял, крепка ли эта дверь.
— В пятнадцатый раз.

— Так… Хронический бронхит, онкология, болезни сердца и периферических сосудов.
— Чего?…
— Последствия курения, вот чего. Сигаретки не найдется?

Я не могу жить без напряжённой умственной работы. Исчезает цель жизни… Какая польза от исключительных способностей, доктор, если нет возможности применять их?

— Доктор, что со мной происходит?
— Ничего, все хорошо.
— Не все, ты умираешь.
— Доктор!
— Ну да, конечно, если мы ей соврем, она резко поправится!

— И что же это получается, Доктор? Ты никогда не вмешиваешься в дела других людей и планет пока дети не заплачут?
— Да.

Если кто-нибудь из вас горит желанием открыть свою варежку, добро пожаловать на мой новый ежегодный семинар по общению с пациентами. Первым на семинар отправляется доктор Мерфи, которого я недавно застал, приговаривающим: «Перестаньте, перестаньте, ради Бога, перестаньте истекать кровью».

— Доктор Кокс, вы получили мое напоминание персоналу о том, что в клинике все должны ходить в халатах?
— Да, Боб, получил. И, сначала просто выбросил в мусорное ведро, но потом решил, что это недостаточно красивый жест, поэтому я сделал твое чучело из соломы, надел на него свой больничный халат с твоим напоминанием в кармашке и пригласил соседских детей — мы жгли твое чучело и били его палками.

У каждого из нас, у меня, у вас, у кого-то другого, есть одна единственная, женщина, у каждого своя, может вы её никогда не увидите, потому что она живёт на другом конце земли, может встретите прямо сейчас, когда выйдете отсюда, может она живёт на соседней улице, за углом, и вот тогда, доктор… я вам этого не желаю

О, спасите его, доктор! Смазливая мордашка — это все, что у него есть!

— Расскажите, как вы познакомились.
— Это произошло в Колумбии.
— В Боготе. Пять лет назад.
— Шесть.
— Да, пять или шесть лет назад.

— Ты ведь давно его знаешь!
— Нет, я знал его когда-то давно… Это разные вещи.

— Обожаю свадьбы. Все счастливы, всё красиво, да ещё и торт дают.
— Невеста притворяется, что она девственница, жених — что нашёл одну-единственную, родители с обеих сторон — что нравятся друг другу. Настоящий праздник врунов.

— Ты и правда думаешь, что в облаках сидит дядька, который решит твои проблемы, если ты попросишь?
— То есть учёные не могут верить в Бога?
— Насколько я знаю, разговор с невидимыми людьми — признак шизофрении.

Здравствуйте, меня зовут доктор Хаус! И давно вы уже психопатка?

Быть юристом — всё равно что быть доктором. Нужно давить, пока не заболит, и тогда ты поймёшь, на что смотреть.

Говорить правду всегда опасно.

Овсянка, сэр!

Полиция взяла группу мошенников, продающих дипломы в метро. «Нам пришлось их отпустить», — заявил доктор экономических наук сержант Иванов.

— Доктор, меня завтра оперировать будут?!
— Конечно будут, вы же сами не справитесь.

— Так, ладно, а что мне за это будет?
— Я так и знала. Хорошо, высказывай свои грязные пожелания.
— Секс?..
— Нет.
— Ладно, я не мог не попытаться… Тогда… кино?
— Кино?
— Ну да. Я побуду за тебя доктором Черноус, а ты сходишь со мной в кино.
— Хорошо, я согласна.
— Но кино про секс.

— Вы доктор?
— Да. А ты — няня, а она — стерва. Как нам, девушкам, жить дальше, если мы будем друг другу ярлыки навешивать?

… и мы только в два часа ночи вспомнили, что доктора велят ложиться спать в одиннадцать.

В некоторых случаях неприлично продолжать жить. Продолжение жизни как овощ, трусливо положась на докторов, когда смысл жизни уже потерян, должно вызывать у человечества величайшее презрение.

— Ваш завтрак, милорд!
— Что вы кричите всегда, Бэрримор, что кричите, что здесь, глухие, что ли, сидят? Боже мой…

— Вы не особенно боитесь.
— Вы не особо пугаете.

— Почему вы со мной говорите?
— Миссис Хадсон череп унесла.
— Так я вам череп заменяю?
— Да ладно, у вас получается!

— Бежим! Возьми меня за руку.
— Вот теперь точно пойдут слухи…

— Я знаю, что ты настоящий.
— На 100%?
— Никто не может прикидываться таким занудой круглосуточно.

– … Мы должны идти, Холмс.
– Конечно, идите.
– А вы?
– А я полюбуюсь здесь видами. В одиночестве.
– В горах одному опасно.
– Не более, чем везде в нашем несовершенном мире.

По собственному опыту она знала, что ни боль, ни страх не утоляют голода, а вкусная еда помогает справиться и с болью, и со страхом. Она рассердилась бы, если бы доктор предложил ей принять транквилизатор. Вот чашка кофе и бутерброд — другое дело.

Самые лучшие доктора в мире — Доктор Диета, Доктор Покой и Доктор Веселье.

— Я обжег себя!
— Зачем ты обжег себя?
— Закаляюсь перед адом!

— Что за дела с апельсинами?
— Доктор говорит, что мне нужно принимать витамины.
— Так принимай витамины. Апельсины-то зачем жрать?

— А как же нам разделиться?
— Хороший вопрос, Сверхактивный Приёмыш. Вас тут десять. Может, шесть на шесть? Погодите-ка…
— А может, женщины против мужчин?
— Отличное предложение, Толстая Близняшка. Лучше, чем чёт против нечета, но одетые против голых — интересней. Итак, если гениталии висят, вы — конфедераты. Если гениталии эстетически прекрасны, вы — янки.
— Доктор Хаус… Хочу быть в мужской команде.
— У тебя гениталии висят, Беспощадная Стерва?
— Пока нет. Вы никогда не нанимали больше одной женщины. Если уволите по половому признаку, то уж точно не «висунов».
— Вроде логично, если думать не больше трёх секунд. Но я же сказал, если «висуны» проиграют — они уйдут.

Я сел студентом по марихуане, а вышел профессором по кокаину.

(Я сел бакалавром марихуаны, а вышел доктором кокаина.
Я сел кандидатом наук по траве, а вышел академиком по кокаину.)

— Завтра же вы запишетесь на прием к врачу и посмотрите, что он скажет.
<…>
— Тогда появятся большие расходы.
— Если вы должны платить, то лучше доктору, чем гробовщику.

— Значит так, вот план. Используем стандартную стратегию 50/40, перекрывая все свободные выходы на первом этаже. Доктор, вы идёте прямо на встречу, это перекроет выход №1. Роза, возьми выход №2. Я возьму выход №3, а Микки Смит, ты возьми выход №4. Всё поняли?
— А кто здесь, извини, начальник?
— Извиняюсь. Жду приказа, сэр.
— Так, вот план. … Как он сказал, хороший план. Что-то ещё?

Мой отец любил говорить, что в жизни нужны только три вещи: хороший доктор, прощающий священник и умный бухгалтер.

— Доктор, операция уже закончилась?
— Да. Ты в раю. Я — Господь, а он — святой Петр.
— Салям алейкум.
— У меня же только гланды вырезали…

Всё пахнет иначе, когда идет дождь.

Друг мне нужен больше, чем свобода.

— Этот доктор творит чудеса! Он буквально за минуту вылечил все мои болезни, — саркастически заметила Фаина Георгиевна после посещения врача.
— Каким образом?
— Он сказал, что все мои болезни — не болезни, а симптомы приближающейся старости.

— Доктор Хаус! Нужна ваша помощь.
— Нет, спасибо. Слишком много больных. Я могу подхватить что-нибудь.

Проблема в том, что все наоборот: мое прошлое — его будущее. Мы путешествуем в противоположных направлениях. Каждый раз, когда мы встречаемся, я знаю его лучше, а он меня хуже. Я живу ради наших встреч, но я знаю, что с каждым новым свиданием он будет на шаг дальше. И придет день, когда я загляну в глаза этого человека, моего Доктора, и у него не будет ни малейшего понятия, кто я. И я думаю, это убьет меня.

— Всякий раз, когда у Доктора появляется друг, мне так и хочется сообщить об этом его ближайшим родственникам…
— Что?
— Извини. В последний раз, когда я сказал что-то подобное, ты ударила меня ботинком. И ты для этого не поленилась наклониться и расшнуровать его.

— А как же ваш постоянный тезис, что все лгут?
— Я солгал.

— И многих ты подбадривал в ночь перед свадьбой?
— А что, разве ты в этом нуждаешься?
— Я чуть не умерла. Я была одна, в темноте. Я чуть не умерла. И я задумалась…
— Да, естественно. Я тоже, бывает, думаю. Иногда даже слишком часто.
— О том, чего я хочу. О том, кого я хочу. Понимаешь, о чем я?
— Да… Нет.
— О том, кого… я хочу.
— О, хорошо, да… Нет. Всё равно не понял.
— Доктор. Одно слово. Одно простое слово, которое даже ты способен понять.
— Ты завтра утром замуж выходишь!
— До утра еще далече! Что будем делать?
— Послушай. Мне 907 лет. Понимаешь, о чём я?
— У тебя это было давно?
— Нет-нет-нет! Мне 907 лет. Посмотри на меня. Я не старею. Я только меняюсь. Ты постареешь. Я — нет.
И у нас ничего не получится.
— О, ты такой милый, Доктор. Но на самом деле, я не предлагала ничего настолько… долгосрочного.

— Откуда ты знаешь, что надо делать?
— Я провела достаточно времени с Доктором, чтобы знать, куда бы ты не попал — жми кнопки.
— Чему еще ты научился у него?
— Не переставай нажимать на кнопки.

Не существует лекарства от отчаяния, нет докторов для души.

— Послушай меня! Теперь ты останешься один, а для тебя это очень плохо. Ты будешь в ярости и будешь грустить, но послушай меня, не позволяй этому изменить тебя. Что бы не случилось дальше, куда бы она тебя не отправила, я знаю, на что ты способен! Не становись воином. Пообещай мне! Будь Доктором!
— Какой смысл быть Доктором, если я не могу излечить тебя?!

— Клара, какая?
— А Доктор кто?
— О-о… Опасный вопрос.

— Я Доктор. Инопланетянин. Мне тысяча лет и у меня два сердца. И я не умею управлять самолётом! А ты?!
— Нет!
— Ух, ну ничего! Порулим вместе!

— Интересно, Ватсон, что Вы скажете об этой трости?
— Можно подумать, что у вас на затылке глаза…
— Дорогой друг, если бы вы читали мою монографию об органах осязания у сыщиков, Вы бы знали, что на кончиках ушей имеются такие тепловые точки, так что глаз на затылке у меня нет.
— Он видит Ваше отражение в кофейнике.

И вообще, доктор, я стараюсь не смотреть, кто приходит, кто уходит… И вам не советую.

— Я говорю «нет» этому эксперименту.
— Я понял это, когда вы повторили «нет» семь раз подряд.

— Как вас зовут?
— Я доктор.
— И я буду доктором, если сдам экзамены.

Животное может быть свирепым или хитрым, но один только человек умеет лгать.

— Скажите, доктор, вы боитесь смерти?
— Наверное, это зависит от того, как умирать.

— Я хочу сказать, что человека нельзя обезвредить иначе, как обвинив, – объяснил доктор Феррис. – Обвинив в том, в чем он может признать себя виновным. Если он когда-то прежде украл десять центов, вы можете применить к нему наказание, предусмотренное для взломщика сейфов, и он примет его. Он перенесет любые невзгоды и поверит, что не заслуживает лучшего. Если не хватает поводов обвинить человека, надо их придумать. Если внушить человеку,, что смотреть на весенние цветы – преступление и он нам поверит, а потом взглянет на них, мы сможем делать с ним что хотим. Он не будет защищаться. Ему и в голову не придет, что он вправе защищаться. Он не станет бороться. Но надо опасаться людей, которые живут на уровне собственных принципов. Надо держаться в стороне от человека с чистой совестью. Такой человек может уничтожить нас.

— Вам, наверное, не часто приходится слышать слово «нет»?
— Почему же? Часто. Только обычно это звучит так: «Нет, нет, пожалуйста, не надо!»

— Доктор Хаус тебе объяснил, что любая операция — это риск. И можно умереть.
— А не будет операции — умрет папуля.
— Не дави на нее.
— Прости. Папа полностью здоров. Но почку все равно нужно ему пересадить, потому что с тремя будет круче.

— Аспиринчику?
— Нет, спасибо, доктор Хаус.

— Доктор, я съел пиццу вместе с упаковкой Я умру??!
— Ну… все когда-нибудь умрут…
— ВСЕ умрут? Боже, что я наделал?..

— Скажите, доктор, все так просто говорят слово любовь, а как это любить?
— Верно. Если ты не любишь себя такого какой ты есть, то тебе будет трудно любить кого-то еще.

То, что доктор прописал…

Доктор Эрскин сказал, что сыворотка повлияет не только на мои мышцы, но и на все мои клетки. Создаст защитную систему регенерации и исцеления. А это значит… я не могу напиться.

Он никогда не повышал голоса. Это было ужаснее всего — ярость Властелина Времени. И мы поняли, почему Доктор, Доктор, который дрался с богами и демонами, убежал от нас и спрятался. Он щадил нас.
Он заковал моего отца в цепи, закаленные в печи гнома.
Он заставил мать вечно смотреть на взрывающуюся галактику. Заточил ее в ней навечно.
Он до сих пор навещает мою сестру раз в год. Каждый год. Возможно, когда-нибудь он простит ее, но пока она там. Видите ее? Она в заточении в зеркале. В каждом зеркале. Вы когда-нибудь глядя на свое отражение, краем глаза замечали какое-то движение за спиной? Это она.
А меня подвесили во времени. Доктор заставил меня работать — защищать поля Англии. Мы хотели жить вечно. Доктор сделал так, чтобы мы жили вечно.

— Если я ломаю ногу, я обращусь к моему старому другу доктору Познеру. Если у меня разбивается сердце, я обращусь к моему старому другу доктору Макаллану.
— Доктору Макаллану?
— Он имеет в виду виски.

Любить Доктора — все равно что любить звезды. Разве кто-то ждет, что закат солнца ответит взаимностью?

В детстве отец говорил мне: «Кому ведан страх, тот позволяет страху руководить собой». Он говорил, что страх подобен животному, ему можно позволить завладеть тобой или убить. Я не всегда понимал своего папу, но в тот день понял: он хочет, чтобы я стал мужчиной.
<…>
Есть более тяжкие испытания, чем прыжок с обрыва в девять лет. Когда Глория вошла в мою жизнь, я нашёл в себе мужество прыгнуть. Она научила меня радоваться жизни и не бояться смерти. И те двадцать евро за такси стали золотым ключиком к моему счастью. Не бывает идеальных родителей, но мы все стараемся, фантазируем, кто как может. Сейчас, когда я смотрю на Глорию, слышу её смех, я забываю обо всём на свете. Важно только настоящее, только «сейчас». Оно наполняет меня словно музыка. И это настоящее того стоило. Несмотря на то, что жизнь наделила нас недостатком, слабостью, болью, вот здесь, возле сердца. Врачи не могут объяснить возникновения. Оно есть. Прогрессирует. Впереди неизвестность. Такова жизнь. И однажды Глория просто не проснётся утром. Доктора не ошиблись. Глория ушла спустя пару недель после этих счастливых моментов.
Отец учил меня принимать страх, а дочь — принимать жизнь. Порой кажется, что неудачам нет конца. Рядом с Глорией каждая секунда моей жизни была наполнена праздником и теперь каждый миг с моей дочерью навсегда останется во мне. Глория со мной. Рядом. Всегда. И навечно. И завтра всё повторится.

— Пора! — шепнул мне доктор, дёргая за рукав, — если вы теперь не скажете, что мы знаем их намерения, то всё пропало. Посмотрите, он уж заряжает… Если вы ничего не скажете, то я сам…
— Ни за что на свете, доктор! — отвечал я, удерживая его за руку, — вы всё испортите; вы мне дали слово не мешать… Какое вам дело? Может быть, я хочу быть убит…
— О, другое дело!.. Только на меня на том свете не жалуйтесь…

— Мне нужны не вы, а ваш брат. Учёный! Доктор наук! Который три года готовился к этой миссии!
— Он умер! Просил извиниться за неудобства.

— Здравствуйте,
доктор, у меня
проблемы.
— Присаживайтесь,
голубчик,
рассказывайте.
— У меня погасший
взгляд и дергается
плечо.
Доктор (продолжая
писать):
— Валерьянки на ночь
и как рукой — как
рукой.
— Доктор, ночами мне
снится, что я строю
подземные
пирамиды в Тоскане,
меня страшно
беспокоит
сохранность фресок
и поведение
связующего
раствора в контакте
с грунтовыми
водами.
Доктор (поднимая
глаза):
— Что вы говорите?! А
чем армируете
фундамет? Очень
рекомендую
скрученные по
четыре каленые
прутья, веками,
знаете ли,
обкатанный прием.
— Доктор, что-то идет