Цитаты про дискуссию

Не будет преувеличением сказать, что большинство знакомых мне атеистов скрывают свои взгляды за фасадом благочестия. Сами они ни во что сверхъестественное не верят, но продолжают испытывать смутную симпатию к иррациональным взглядам. Они верят в веру. Поразительно, как часто люди не видят различия между утверждениями «X — истинно» и «хотелось бы, чтобы все верили, что X — истинно». А может, на самом деле они и не совершают этой логической ошибки, а просто считают, что по сравнению с человеческими чувствами правда не так уж важна. Я не хочу умалять роль человеческих эмоций и чувств. Но давайте в каждой дискуссии с самого начала уточнять, о чем пойдет речь: о чувствах или об истине. И то и другое важно, но это разные вещи.

Действительно, порой мы испытываем искушение думать, что они закончили свои серьезно предназначенные философские исследования еще до своего двенадцатилетия и что в этом возрасте они до конца своей жизни решали свой взгляд на природу мира и на все, что имеет отношение к ним. к нему. Мы чувствуем себя так искушаемыми, потому что после всех философских дискуссий и опасных отклонений. они всегда возвращаются к тому, что обычно делается правдоподобным для нас в этом нежном возрасте, и, кажется, принимают это даже в качестве критерия истины. Все неортодоксальные философские доктрины, которыми они время от времени должны заниматься в течение своей жизни, кажутся им существующими просто для того, чтобы их опровергнуть, и это делает эти другие более твердыми

Те, кто часто принимает участие в горячих спорах, бесполезных дискуссиях, пререканиях и словесных перебранках, наносят серьезный вред.

Если оппонент переходит на личности, значит он плохо владеет предметом дискуссии.

Он не говорил об этом со мной и с другими парижскими музыкантами. Он будто разделил свою жизнь на две. В одной Василий – оперный певец. Со мной он разговаривал только о музыке или наших общих знакомых. И я считал, что будет не совсем уместно расспрашивать его о взглядах. Но у Василия были друзья, которые видели его и другим. Он вел с ними жаркие дискуссии, ведь они уговаривали его не ехать

Поверь, нет середины.
А нам надо –
За свой выбор биться отчаянно.
В крайних случаях – гнать по встречной,
Воплощать всё, что намечено,
Остальное – частности,
Но мы в опасности.
Плен или революция?
Любовь или проституция?
Вот дискуссия –
Она дуется инструкциями, напутствиями…

У меня четырехлетняя дочка, и она… замечательная. Конечно, я не объективен, но она просто красавица и умница. Она также очень хорошо относится к нам, родителям, и всегда нас слушается. Когда ей только-только исполнилось три, после долгих дискуссий мы с Сарой решили, что она достаточно взрослая для того, чтобы сказать ей, что она приемная. Что мама с папой очень хотели ребенка, что они услышали о приюте в Молдове.
Мы узнали про это место, район Иливини в восточной Молдове, которое на 60% состоит из трущоб. Мы рассказали ей о том, как мы приехали в этот бедный разрушенный район, нашли приют, работники которого, несмотря на все усилия, работали практически даром, а дети спали по три человека на кушетке, и им не хватало лекарств, а иногда даже и еды. как мы увидели и влюбились в нее, после чего решили взять ее к себе в относительно роскошный лондонский дом. Но зато теперь, как только она нашкодит, мы просто говорим ей: «Сделаешь так еще раз… трущобы». И она удивительно хорошо себя ведет.
Одна женщина из Австралии сказала мне: «Вот то, когда вы рассказывали, как пригрозили своей дочери отправить ее обратно в трущобы в случае плохого поведения — это же неправда, так?»
Я сказал: «Ну да, ребенку же нужны какие-то рамки…»
На что она сказала: «Ну тогда я вынуждена сказать, что я считаю это ужасным».
Я такой: «Считаешь это ужасным? Она вообще не приемная».

— Наша дискуссия подкинула мне одну идею.
— Наша дискуссия?
— Давай не будем ссориться о том, как называть нашу ссору.

Все, чего я хотел, — это согласия с моими желаниями после конструктивной дискуссии.

Одна вещь, которую я люблю в фильмах, это то, что там есть своего рода эмоциональная, психологическая дискуссия.

С ними не следует заводить дискуссий, подумал он. Всегда остаешься в проигрыше. Что им логика? Они выворачивают ее наизнанку. Словами тут не поможешь, тут нужны дела.

Те, кто думает о постели лишь в свете сна или занятий сексом, просто не понимают, что постель – лучшее место для философских дискуссий, споров и, если нужно, для откровений.

При философской дискуссии больше выигрывает побежденный — в том отношении, что он умножает знания.

Сколько можно говорить о том, каким должен быть человек?! Пора уже стать им!(Следует раз и навсегда положить конец дискуссиям о том, каким должен быть хороший человек, и просто… стать им.)

— Привет! Когда кончится дождь, мы должны заняться подводным плаванием! Мне тут рассказали об одной морской черепахе: если пустить ей в нос пузыри — она за тобой погонится!
— Прости, я не могу. Я весь день буду вести дискуссию в группе.
— Ничего страшного, я найду кого-нибудь другого. Я бы и один пошел, но… не знаю, что будет, если черепаха меня поймает.

— Вы не имеете права! Это — самосуд! Я требую, чтобы меня судили по нашим советским законам.
— А покупал ты её по советским законам? Или по советским законам ты её воровал? Прекратим эту бесполезную дискуссию. Сестра, включи телевизор погромче.

Затянувшаяся дискуссия означает, что обе стороны не правы. (Если люди долго спорят, то это доказывает, что то, о чем они спорят, неясно для них самих.)

Вы знаете что-нибудь о словах Бандеры: «Убью каждого поляка в возрасте от 16 до 60 лет»? Если вы о них не слышали, то никакие вы не украинисты. А если слышали и согласны с ними, то наша дискуссия закончена.

В России история кончается плохо. В том смысле, что неохотно. Наша история продолжает давить на нас, а иногда — нас. Кажется, что в России вообще нет времени: актуально все. Исторические персонажи — наши современники и соучастники политических дискуссий.

В дискуссии всегда побеждает тот, кто большее количество раз назовёт соперника идиотом.

Для начала палестинский террорист утверждал, что в метафизическом плане ценность заложника равна нулю (ибо он неверный), но не является отрицательной: отрицательную ценность имел бы еврей; следовательно, его уничтожение не желательно, а попросту несущественно. Напротив, в плане экономическом заложник имеет значительную ценность, поскольку является гражданином богатого государства, к тому же всегда оказывающего поддержку своим подданным. Сформулировав эти предпосылки, палестинский террорист приступал к серии экспериментов. Сперва он вырывал у заложника зуб (голыми руками), после чего констатировал, что его рыночная стоимость не изменилась. Затем он проделывал ту же операцию с ногтем, на сей раз вооружившись клещами. Далее в беседу вступал второй террорист, и между палестинцами разворачивалась краткая дискуссия в более или менее дарвинистском ключе. Под конец они отрывали заложнику тестикулы, не забыв тщательно обработать рану во избежание его преждевременной смерти. Оба приходили к выводу, что вследствие данной операции изменилась лишь биологическая ценность заложника; его метафизическая ценность по-прежнему равнялась нулю, а рыночная оставалась очень высокой. Короче, чем дальше, тем более паскалевским был диалог и тем менее выносимым — визуальный ряд; к слову сказать, я с удивлением понял, насколько малозатратные трюки используются в фильмах «запёкшейся крови».

Россия должна посмотреть в зеркало, прежде чем вызывать нас в Совет Безопасности на разговор о химическом оружии. Когда России не нравятся факты, она пытается отвлечь внимание от дискуссии. Когда расследование обнаружило, что за химическими атаками стоит ИГИЛ, Россию это устраивало. Когда же появились сведения, что химоружие использовал режим Асада, Россия попыталась под любым предлогом пробить брешь в расследовании и создать дымовую завесу, чтобы оспорить его выводы. Так независимое расследование не проводится. Недопустимо ставить под сомнение выводы, которые вас не устраивают. Не случайно химическая атака с применением хлора на этой неделе произошла, как сообщается, в том самом месте, где режим Асада пытается достичь военного перевеса. Россия замешана в зверствах режима. Скажет ли сегодня РФ хоть что-нибудь о страданиях, вызванных варварской тактикой Асада? Призовут ли они Асада к ответу? Конечно нет. Они никогда этого не делают.

Всякий объект, включаемый — с одобрением или с порицанием — в кругозор печати, тем самым становится литературным объектом и, значит, объектом литературной дискуссии.

В статье «Тирания и мудрость» (1950) А. Кожев акцентирует внутренние отношения, установленные между философией и педагогикой. Именно в пространстве «педагогики» пересекаются намерения и усилия философов, с одной стороны, и государственных деятелей, с другой. Именно здесь возникает их конфликт. Согласно Кожеву, «философкая педагогика» требуется мыслителю в качестве способа удержать достаточную меру открытости своего мышления тому, что находится за пределами индивидуальной мысли как таковой. Иначе говоря, философу необходима дискуссия, если он желает избежать закоснения в «безопасном» признании со стороны произвольно отобранных «благожелателей» . Философская дискуссия, не будучи производством непосредственно применимых «рецептов», обращает внимание ее участников на те «внефилософские» условия, которыми опосредуется их своеобразная «применимость» в конкретный момент времени.

Рок-н-ролл времен Элвиса Пресли — это уход одной ветви музыки от всего того, что делалось до этого в искусстве и культуре. Рок противопоставил себя всему опыту человечества. Его люто ненавидело старшее поколение. Поднимались волны негодования, шли бурные общественные дискуссии. И все это происходило потому, что новая музыка отрицала весь предыдущий опыт в искусстве, противопоставляла себя ему