Цитаты про бровь

На солнечной поляночке, дугою выгнув бровь, парнишка на тальяночке играет про любовь. Пришло письмо летучее в заснеженную даль, что ждёт, что в крайнем случае согласна на медаль.

Руки даны мне — протягивать каждому обе,
Не удержать ни одной, губы — давать имена,
Очи — не видеть, высокие брови над ними —
Нежно дивиться любви и — нежней — нелюбви.

Сейчас процветает вульгарность. Она соответствует всему культурному гумусу, на котором мы прозябаем в последнее время. А в Средневековье, к примеру, было надобно молиться и думать о духовном, и привлекательной считалась женщина с большим лбом, для чего подбривали волосы, выщипывали брови и ресницы. В моде была бледная, синюшная кожа: до такой степени, что красотки делали себе кровопускания. За рыжий цвет волос отправляли прямиком на костер. А в следующую эпоху, Возрождения, венецианки уже проводили часы на своих открытых террасах под палящим солнцем, высвободив наружу волосы, смазанные раствором из осадка белого вина и оливкового масла. И все для того, чтобы добиться светло-рыжего оттенка — знаменитого тициановского цвета волос.

— А может все-таки останешься?
— Я бы с удовольствием, но ты же знаешь, утром маман нужна моя помощь.
— Делов-то. Сама что ли парик напялить не сможет?
— Дело не только в парике. Еще волосы заколоть, брови нарисовать — там работы на двоих.

Нахмуренные брови — признак печали.

Чтоб меня не увидел никто,
На прогулках я прячусь, как трус,
Приподняв воротник у пальто
И на брови надвинув картуз.

Тишины хочу, тишины…
Нервы, что ли, обожжены?
Тишины…
чтобы тень от сосны,
щекоча нас, перемещалась,
холодящая словно шалость,
вдоль спины, до мизинца ступни,
тишины…звуки будто отключены.
Чем назвать твои брови с отливом?
Понимание —
молчаливо.
Тишины.

Должна работать система, а не поднятая левая бровь президента.

Он произносит мое имя лишь раз, просто выдыхает его. Кто бы мог подумать, что единственный слог способен превратить мое тело в танцующее пламя! Вдруг Кент берет меня теплыми ладонями за лицо, проводит пальцами по бровям. На одно чудесное мгновение его большой палец замирает на моей нижней губе. У его кожи привкус корицы.

До свиданья, друг мой, до свиданья.
Милый мой, ты у меня в груди.
Предназначенное расставанье
Обещает встречу впереди.

До свиданья, друг мой, без руки, без слова,
Не грусти и не печаль бровей, —
В этом мире умирать не ново,
но и жить, конечно, не новей.

— Я голая, как обычно.
— Я заметил, Констанция.
— А ты не изменился: смотришь на мои брови, а не на сиськи.
— И ты не изменилась. И сиськи, похоже, тугие.

Не оторвать рук от его лица, следуя за линией бровей, падинами щёк, изгибами губ, пугливым трепетом глаз под веками и хищной линией носа.
Не оторвать взгляда от его лица, снова и снова очерчивая профиль на фоне тёмного окна.
Не оторвать губ от его лица, шёпотом рассказывая о тёмных волосах, об улыбке волчонка, о драгоценной складке в углу рта и непроницаемо ласковых глазах.
Не оторвать сердца от его лица, вспоминая.

— А может все-таки останешься?
— Я бы с удовольствием, но ты же знаешь, утром маман нужна моя помощь.
— Делов-то. Сама что ли парик напялить не сможет?
— Дело не только в парике. Еще волосы заколоть, брови нарисовать — там работы на двоих.

— Это правда, что вы повысили голос на профессора Амбридж?
— Да, — сказал Гарри.
— Вы обвинили ее во лжи?
— Да.
— Вы сказали ей, что Тот-Кого-Нельзя-Называть возродился?
— Да.
Профессор МакГонагалл села за письменный стол и, хмуря брови, поглядела на Гарри. Потом сказала:
— Возьмите-ка печенье, Поттер.
— Что взять?

Тех, кто тебя любит, нужно убивать.
Лучше прямо сразу, как только заметишь этот собачий взгляд, неотрывно следящий за твоим лицом, эти брови домиком и рот арочкой, эту манеру бродить за тобой из комнаты в комнату и всё время держать тебя в поле зрения. Разумеется, жалко, и кажется, что пока не за что. Но сделай это сейчас, иначе будет поздно.
Потому что он, любящий, выроет неподалёку тёплую затхлую норку, из которой будет некоторое время наблюдать за тобой, а потом начнёт наступать, слегка подталкивая и даже подтаскивая, чтобы ты просто заглянул, только одним глазком посмотрел, как у него всё замечательно. Ну да, уютненько… Всегда тепло, еда, чистая постель, множество занятных безделушек, каждую из которых он готов подарить тебе, — мило, хотя и душновато. Ближе к зиме тебе начинает казаться, что это даже хорошо, когда ниоткуда не дует.
Возможно, в этом году ты устоишь и, кое-как перезимовав в сугробе, встретишь весну свободным, почти свободным, потому что между лопаток у тебя поселится ощущение красной точки, оптического прицела его любящего взгляда.
И ты привыкнешь, что иногда всё-таки нужно звонить. Хотя бы отвечать на эсэмэски. Хотя бы есть его стряпню раз в неделю. Хотя бы спать с ним раз в десять дней. Потому что любит.
Потом приходит неизбежное чувство вины — кажется, что ты губишь его жизнь, бездумно пользуясь теплом его сердца и ничего не давая взамен. И однажды, когда вечер твой будет особенно одиноким, ты придёшь к нему без звонка и останешься. Потому что приятно увидеть, как его лицо озаряется счастьем только от того, что ты рядом. Чувствуешь себя волшебником.
Нужно ли говорить, как это закончится? Как его объятия станут всё теснее, твоё личное пространство всё меньше, его просьбы превратятся в требования и счастье на его лице сменится капризно-раздражительной маской.
Поэтому убей его сейчас.
А потом, когда останешься один, загляни в шкаф и достань из-под вороха белья фотографию того единственного, кому хотелось отдать свою жизнь, кто умел делать тебя счастливым, от кого невозможно было отвести глаз.
Того, кто убил тебя однажды.

— В каком смысле гей?.. Мы — пара.
— Счастье идет Вам на пользу, Молли, Вы прибавили полтора килограмма.
— Полкило…
— … нет, полтора…
— Шерлок!
— … и он не гей! Почему Вы все портите?! Враньё!
— При таком уходе за собой?
— Он просто привел голову в порядок, я тоже привожу ее в порядок!
— Моешь ее, да и все. Нет-нет, ресницы и брови накрашены, следы крема в складках кожи, такой усталый томный взгляд… И еще белье.
— А что белье?…
— Высовывается из-под ремня. Весьма специфический бренд… Это, и еще двусмысленный факт, что он оставил свой телефон — должны Вам дать реальный повод порвать с ним и избавить себя от страданий.