Цитаты про британца

Шойгу жжёт! Троллинг восьмидесятого уровня! А Гитлер будет в этом здании? Надо ещё яму откопать, посадить рядом пару пальм и засунуть в эту яму макет Маккейна. Вдруг придётся учения вместе с вьетнамцами проводить. Кстати, немецкие политики очень сильно возмущались по поводу стройки Рейхстага. Надо же, под Москвой детки ещё не начали штурмовать макет, а в Бундестаге уже началось производство кирпичей. Я не пойму, а в чём проблема? Мы же не Бундестаг строим, а Рейхстаг. Британцам, значит, можно наряжать непальских солдат в российские военные формы и запихивать в танк Т-55, а потом типа захватывать их. Американцам перекрашивать свои F-16 в цвета СУ-35, чтобы изобразить противника, а нам Рейхстаг нельзя построить! Лесом… Другое дело, конечно, странно, но почему мы не строим хотя бы копии немецких дорог? Просто с нашими горе-министрами экономики и финансов люди скоро начнут штурмовать не Рейхстаг, а магазины с нормальной едой.

Когда британец, фанат «Top Gear» хочет сфотографироваться со мной, он часами объясняет, как его сын смотрит шоу на канале «Dave» и как он может пародировать меня, и как все в доме «молятся» на нашу передачу. В России же просто говорят: «Фото». И если у них с собой нет фотоаппарата, то вам говорят стоять и ждать, пока они не съездят домой и не возьмут его.

Дети, связанные кровными узами – естественные неприятели. Это как британцы и шотландцы. Или как жители Уэльса и шотландцы. Или норвежцы и шотландцы. Или шотландцы и шотландцы. Черт бы побрал этих шотландцев, всю Шотландию опозорили!

— Я сейчас понял, почему мне не везет в любви.
— И почему?
— Все англичанки жутко чопорные, а меня обычно привлекают девушки без комплексов, отзывчивые, как американки. Пора съездить в Америку, там я сразу найду девушку… Что скажешь?
— Скажу, что это чушь, Коллин.
— Нет, приятель, не чушь, американки западут на мой забавный британский акцент.
— У тебя нет забавного британского акцента.
— Есть. Все, я еду в Америку.
— Коллин, ты рыжий, уродливый британец и смирись с этим.
— Никогда! Я Коллин — бог секса. Я просто родился не в той стране.

— А без этого, какие у мальчика шансы?
— Минимальные. Яд прошёл гематоэнцефалический барьер.
— «Минимальные» — это, видимо, британский вариант фразы «хрен-два у него есть какой-то шанс».
— Я австралиец.
— У вас королева на банкнотах. Вы — британцы.

Игра «футбол», о которой Фандорин столько слышал от знакомых британцев, оказалась ужасной дрянью… На самом деле беглого московского чиновника расстроило не состязание, а чувство абсолютного, глухого одиночества, охватившее его среди этого многолюдного скопища. Борис Акунин

Британцы – единственный народ на свете, который любит, когда им говорят, что дела обстоят хуже некуда.

Девиз британцев — бизнес несмотря ни на что!

Британцы вообще не злоупотребляют законотворчеством. К чему менять законы прошлого и даже позапрошлого века, если один раз уже все было обустроено рационально?

44% британцев считают, что у нас должна быть космическая программа. Но у Британии есть космическая программа — Доктор Кто.

Люди… Они существуют, чтобы искать счастье. Юный британец Лелуш желал лишь маленького счастья. Ничего особенного. По крайней мере, началом его действий было лишь маленькое желание, как у простого человека. Эту мечту… Эту клятву… Кто может запретить всё это? У кого есть на это право? Однако же… Люди, хотят того или нет, неразрывно связаны с миром. Такова судьба. Тогда, если личные желания идут против воли мира, к ним относятся, как к бессмысленным и несущественным. Преступление и наказание.
Судьба и кара. То, что стоит перед Лелушем — прошлое, что он сам создал. Ненависть, существующая между людьми… Даже так, он должен быть благодарен. Да, в конце концов… Люди существуют, чтобы искать счастье. Единственное желание, которое когда-нибудь исполнится… родится из отчаяния.

Он стал одним из тех, для кого не существует ни любви, ни женщин. Он, кому выпало на долю в единое мгновение жизни любить и быть любимым, он, кто так полно изведал всю глубину чувств, не испытывал более желание искать то, что слишком рано само упало в его неокрепшие, податливые, несмелые ещё руки. Он объездил много стран — один из тех невозмутимых, корректных британцев, коих молва нередко называет бесчувственными, потому что они так молчаливы, а взор их равнодушно скользит мимо женских лиц и женских улыбок. И никто не догадывается, что, быть может, они носят в душе картины, навеки приковавшие их внутренний взор, что память о былом горит в их крови, как неугасимая лампада перед ликом мадонны…

— Строго говоря, капитан Морган был капером, а не пиратом.
— Любят же британцы все делать скучным.

Как она сказала тогда? «Это Москва, Мэтт… город чудес в стране чудес…» А Санкт-Петербург, имперский город, так не похож на Москву. Там была пряничная разноцветная иконопись, пропитанная ароматом ладана, разукрашенная золотом, — какая-то туземная архитектура! Там — магия врубелевского демона в Третьяковке, висячих садов декадентского ресторана посреди грязных улиц, чудовищного даже для стойкого британца мороза, скрипящего снега. Тут – прохладная, влажная и свежая весна, строгие как Верховный суд, классические здания, ажурные мосты. Красота этого города настолько изощрена, что кажется и строгой, и порочной одновременно. Тут люди изнемогают рассудком от полуночного света.

Британцы настолько ценят человеческую жизнь, что худшим из грехов почитают самоубийство – и за попытку наложить на себя руки карают смертной казнью.

Интересно, чай — это у нас врожденное? У русских есть водка, у французов — секс. Мы, британцы, находим успокоение на дне заварочного чайника.

О, сударыня, русская зависть… Она национальный двигатель, страной движет как паровая машина у британцев.

Как раз в то время мы, британцы, окончательно установили, что и мы сами и все в нашей стране — венец творения, а тот, кто в этом сомневается, повинен в государственной измене; если бы не такое положение вещей, вполне возможно, что улицы Лондона, испугавшего меня своей необъятностью, показались бы мне очень некрасивыми, кривыми, узкими и грязными.

Англия всегда боялась конкуренции с Россией. Она постоянно сталкивала Россию с другими государствами. Полтора века назад английский премьер-министр, лорд Палмерстон, признался — «как тяжело жить, когда с Россией никто не воюет». Тут нечего добавить! Пытаясь ослабить Россию, британцы всегда успешно сражались с нами чужими руками — французскими, немецкими, турецкими. Мне кажется, что революционный агитпроп Маяковского времён 20-х годов вполне отвечает реальности. Есть мировой капитал, «три толстяка», про которых все гениально угадал Олеша, — так и выглядит мировой империализм.

– Странные, странные люди эти китайцы, Кулум, – добавил Струан. – Например, из трехсот миллионов человек только император имеет право писать алой тушью. Попытайся представить себе это. Если бы королева Виктория заявила в один прекрасный день, что отныне только ей дозволено пользоваться красными чернилами, как бы мы ни любили её, сорок тысяч британцев в тот же миг отказались бы от всех чернил, кроме красных. Я бы сам первый так поступил.