Цитаты про бревно

Цитаты про бревно

Тут вот ведь какое дело: пока у человека живы родители, он почти не ощущает собственной смертности; сироте же нужно быть на редкость бесчувственным бревном, чтобы продолжать полагать себя бессмертным. Действие механизма почти неописуемо, просто когда мама и папа умирают, оказываешься словно бы на сквозняке, будто жизнь прохудилась и из всех щелей дует вечность.
Это нереальный мир. Это мой мир. Ты не обязана любить меня и эту школу. Есть правила. Правила тренировки. Правила и тренеры необходимы, потому что это гимнастика. Спорт замешан на риске и опасности, Хэйли, но всё можно просчитать. Но для этого нужно соблюдать правила и знать законы. Например, законы гравитации. [столкнул Хейли с бревна, за её показушный пофигизм]
Бревно останется бревном и в орденах и в лентах!
А утром из дому выхожу, гляжу — мой на огороде бревно таскает и цалует его!
Я: «Ты чё, допился совсем, что ли?».
Он: «А чё, может, я тренируюсь… Может, я тебя сегодня на речку на руках попру. Чё стоишь — иди ромашки заготавливай!»
Я ему: «Так неужто ты любишь меня?»
Он: «А чё, что ж я хуже негра, что ли? Что ж я, ёксель-моксель, бабу свою не допру, что ли? Что ж я, лапоть драный, собаку за ухом чешу, что ж бабу свою почесать не смогу, что ли?»
Жизнь интересная штука, в тот момент, когда кажется, что выхода нет и ты начинаешь тонуть, невесть откуда появляется плывущее по реке бревно, уцепившись за которое легко можно спастись. А еще, если понимаешь, что неведомая сила затягивает тебя на дно жизни, надо не плакать, не стонать, а опуститься вниз и, сильно оттолкнувшись, вынырнуть на поверхность. Чем хуже нам сейчас, тем лучше потом, из любой ситуации можно найти два выхода, главное, никогда не говорить себе. «Все. Конец. Я погибла».

Берен не знал, чему был бы рад больше — войти, как сейчас, в ставший чужим дом или найти груду камней и обгоревших бревен. Так, попади Андис в плен, а не в могилу, он то ли радовался бы — пусть и в чужих грязных лапах, но она бы жила! — то ли желал бы ей смерти.
Я просто плыву по течению. Однако у меня есть удивительная способность: сворачивать туда, где плавают всякие бревна и сучки.
… Замлела я вся, бабы! Это же он в первый раз мне по-человечески в любви признался. Схватила я его на руки вместе с бревном! Иду по улице! Его целую! Бревно целую! А бабы из окон повылупливались — завидывают! А как на поле ромашковое вышли, гляжу — Нинка своего на закорках тащит. Тамарка своего батогами гонить. Даже Федотовна старика своего на тележке прёть! И все целуются — обнимаются! Мужики ромашки рвут и в бошки себе втыкивают! А ночью такой визг по деревне стоял — соловьи заслушались, собаки на луну завыли, петухи утро проспали, а в коровах молоко прокисло. Вот оно что любовь!
Что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь?
Сойти за человека сведущего совсем нетрудно. Всё дело в том, чтобы тебя не уличили в явном невежестве. Надо лавировать, избегать затруднительных положений, обходить препятствия и при помощи энциклопедического словаря сажать в калошу других. Все люди — круглые невежды и глупы как брёвна.
Ведь мой отец упрям и глуп, старый хрен, как бревно. Я ему прямо скажу: как хотите, я не могу жить без Петербурга. За что ж, в самом деле, я должен погубить жизнь с мужиками? Теперь не те потребности; душа моя жаждет просвещения.
У Райкина в чём проблема? Я вам объясню. На мой взгляд — Константин Райкин замечательный актёр совершенно, недовостребованный, на мой взгляд, как раз из-за своего театра. Великолепный артист! <…> У него талант такой, знаете, такой лёгкий, как воздушный шарик. Потом, что произошло? На одном собрании рядом с этим «шариком» упало «бревно начальственное». Оно не на него упало, оно упало рядом. Но всё, что сейчас происходит уже третий месяц, вот эти крики Константина Аркадьевича — это возмущение легкого, хрупкого предмета по поводу того, что нельзя же брёвнам падать, понимаете, ведь оно же могло же и убить. Так вот, не надо брёвнами пытаться… не надо брёвнами регулировать культурную отрасль. Не надо!
Кстати, не очень обольщайся по поводу этих реликвий. Обломков креста я перевидал очень много и в самых разных церквах. Если все они подлинные, значит, нашего Господа терзали не на двух скрещённых брёвнах, а на целом заборе…

Я думаю, что жизнь существует только вне зоны комфорта. Зона комфорта – это спячка. Пока человек не напрягается – он и не живет вовсе, он просто плывет по течению, словно бревно, он не способен что-либо добавить к потоку, он плывет, плывут вместе с ним минуты, часы, дни. Человек обязан вытянуть себя за волосы из этого потока, преодолеть себя, превозмочь, пересилить. Тогда он почувствует в полной мере, что такое – настоящее – движение!
Однажды, выполняя сложный прыжок на бревне, приземлилась на него верхом и сломала копчик. В результате месяц не могла сидеть и на лекциях в институте стояла под стенкой. Но я не плакала. Плакать можно от боли, обиды, даже от усталости, но я не плакала никогда – ни на тренировках, ни на соревнованиях.

Вот ты теперь валяешься у ног моих. Отчего? — оттого, что мое взя?ло; а будь хоть немножко на твоей стороне, так ты бы меня, каналья, втоптал по самую грязь, еще бы и бревном сверху навалил.
Легче лёгкого бревно, коли надобно оно.
Протяните больному, одному из тех, кого так жестоко называют неизлечимыми, соломинку надежды, как он тут же соорудит себе из нее бревно, а из бревна — целый дом
Болтун в своем глазу бревна не замечает!
— Ты не солжешь! Скажи мне, бревно, где сейчас Шрек?
— Ну, эээ, не знаю где его нет…
— Хочешь мне сказать, что не знаешь где Шрек?
— Ну, было бы резонно полагать, что это предположение более или менее лишено оснований.
— Так ты знаешь, где он?
— Напротив, я хочу подчеркнуть, что не отвергаю возможности относительно и в силу обстоятельств неосведомленности в том, где он, с учетом всех факторов, мог бы быть. В прочем, возможно, его там и нет. Даже если он не там, где его нет, это лишь предположение…
Чтобы жена не превратилась в пилу, муж не должен становиться бревном.
Или тут и зверь ни при чем, и все проклятие вовсе не в том, что человек человеку зверь, да еще и бешеный, а в том, что человек человеку бревно. И сколько ни молись ему, не услышит, сколько ни кличь, не отзовется, лоб себе простукаешь, лбом перед ним стучавши, не пошевельнется: как поставили, так и будет стоять, пока не свалится либо ты не свалишься.
Бревна в собственных очах мешают мне видеть достоинства окружающих.
Вынь прежде бревно из твоего глаза и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего.

— А можно, хотя бы брёвна взять?
— Мы их используем.
— Для чего?
— Для церкви.
— Я пытаюсь всех спасти.
— Людей можно спасти по-разному.
— Ты мне нравился больше, когда бил людей палкой.
Самая страшная пытка — это ожидание. Оно сломило, а то и убило множество людей. Что может быть хуже, чем стоять за невысокими стенами из наваленных бревен, присыпанных землей, и вглядываться в осеннюю мглу в течении целого дня, наблюдая лишь одну и ту же картину — дорогу, съедаемую белесой стеной тумана.
Все человеческие чувства – любовь, дружба, зависть, человеколюбие, милосердие, жажда славы, честность – ушли от нас с тем мясом, которого мы лишились за время своего продолжительного голодания. В том незначительном мышечном слое, что еще оставался на наших костях, что еще давал нам возможность есть, двигаться, и дышать, и даже пилить бревна, и насыпать лопатой камень и песок в тачки, и даже возить тачки по нескончаемому деревянному трапу в золотом забое, по узкой деревянной дороге на промывочный прибор, в этом мышечном слое размещалась только злоба – самое долговечное человеческое чувство.
— Что с тобой?
— Мне просто в глаз что-то попало… Веточка или бревно, или линза, или еще что-то…
— Не знал, что ты носишь линзы…
— Не ношу, потому и расстраиваюсь.
— А вот интересно: мы лежим с вами в одой постели, такие разные! Как принц и нищий, как красавица и чудовище!
— Как гимнаст и бревно!
В джунглях нашли мальчика, воспитанного стадом слонов. Ах, видели бы вы, что он вытворяет с бревнами без помощи рук!
Верх экономии: спать на соринках, которых не видишь в своем глазу, и топить квартиру бревном, которое видишь в чужом.
Какой смысл каждый день отжиматься, если вы не можете поднять бревно?
В молодости даже бревно уже женщина. В старости даже женщина ещё не женщина.
Я выделяю три типа людей: — Говно — плывут по течению и по пути воняют и ищут причину своих неудач во всем, кроме себя, и при этом не пытаются изменить ничего. — Бревно — плывут тихо по течению и их все устраивает, им не хватает смелости плыть против или хотя бы вонять, как говно. — Человек разумный — плывет на катере, захотел – повернул, захотел остановился — делает так, как нужно ему, объезжая или проезжая по говну и бревнам, не замечая их ничтожности и вони.