Цитаты про бессмыслицу

Говорить об «естественной справедливости» — бессмыслица.

Они будут спать вместе. Они это знают. Каждый из них знает, что другой это знает. Но поскольку они молоды, целомудренны и благопристойны, поскольку каждый из них хочет сохранить самоуважение и уважение партнера, поскольку любовь – это нечто великое и поэтическое и ее нельзя спугнуть, они несколько раз в неделю ходят на танцы и в рестораны выделывать на глазах у публики свои маленькие ритуальные, механические па… К тому же надо как-то убивать время. Они молоды, хорошо сложены, им еще лет на тридцать этого хватит. Вот они и не торопят события, они оттягивают их, и они правы. После того как они переспят друг с другом, им придется найти что-нибудь другое, чтобы замаскировать чудовищную бессмыслицу своего существования.

Нет такого понятия, как счастливый брак, — это примерно такая же бессмыслица, как счастливая смерть.

И всё-таки я думаю, Ян ошибается, полагая, что граница — это линия, в определённом месте пересекающая человеческую жизнь, что она, стало быть, означает временной рубеж, определённую секунду на часах человеческой жизни. Нет. Я, напротив, уверен, что граница постоянно с нами, независимо от времени и от нашего возраста, что она вездесуща, хотя при одних обстоятельствах она ощутима больше, при других — меньше.
Женщина, которую Ян так любил, была права, утверждая, что с жизнью ее связывает лишь нить паутины. Достаточно самого малого, лишь легкого дуновения ветерка, чтобы вещи чуть сдвинулись, и то, ради чего ещё минуту назад мы отдали бы жизнь, вдруг предстает полнейшей бессмыслицей.

Как-то раз, однажды ночью, с утреца,
Стали сражаться два мертвеца,
Спина к спине они шагали,
И вытащив сабли, друг друга постреляли…
Один был слепым, другой был незрячим,
Поэтому немого, они судьёй назначили,
Слепой следил. чтоб честной шла игра,
А немой кричал: — Ура!..
— Глупо!
— Почему глупо? Это просто бессмыслица, это не тоже самое, что глупость. Когда не было смартфонов и этого вонючего интернета, люди так себя развлекали.

Откуда взялся смысл, который мы вкладываем во всю эту бессмыслицу?

Возможно, некоторые истории были так интересны… так убедительны… так желанны… что вселенная поверила в них. Так сильно, что они обрели магию. Так сильно, что они ожили.
Только представьте! Только послушайте их! Самые древние сказки! Перекликаются! Через воздух, через разум! Сквозь пространство и время! Возвращаясь к началу времен! Смешиваясь со всем, что уже существовало, и пробуждая что-то новое!
Десять миров! Десять звонких сфер на великом Мировом Древе! Десять миров богов, демонов и оживших мифов! Разве это не прекрасно?
Или, может, это просто бессмыслица.

Вообрази себе, что цель жизни — твое счастие, — и жизнь жестокая бессмыслица. Признай то, что говорит тебе и муд­рость людская, и твой разум, и твое сердце: что жизнь есть служение тому, кто послал тебя в мир, и жизнь становится постоянной радостью.

Когда просыпаешься, мир в тумане. Что во сне было ясным, оказывается бессмыслицей. Никаких чудес, никакого волшебного спасения. Но ты хотя бы не спишь.

За бессмыслицу! За неудачи!
За потерю всего дорого!
И за то, что могло быть иначе,
И за то — что не надо другого!

Один из наших поэтов говорил гордо: «Пускай в стихах моих найдется бессмыслица, зато уж прозы не найдется». Байрон не мог изъяснить некоторые свои стихи. Есть два рода бессмыслицы: одна происходит от недостатка чувств и мыслей, заменяемого словами; другая — от полноты чувств и мыслей и недостатка слов для их выражения.

Я искал во всех знаниях и не только не нашёл, но убедился, что все те, которые так же, как и я, искали в знании, точно так же ничего не нашли. И не только не нашли, но ясно признали, что то самое, что приводило меня в отчаяние — бессмыслица жизни, — есть единственное несомненное знание, доступное человеку.

Самое важное и решающее значение при борьбе духа с плотью в физиологической области имеет половая функция. <…> Брак одобряется и освящается, деторождение благословляется, а безбрачие превозносится как «ангельское житие». Но самое это обозначение его ангельским как будто намекает на третий, высший путь — божественный. <…> Полагать же, что проповедь полового воздержания, хотя бы самая энергичная и успешная, может преждевременно прекратить физическое размножение человеческой природы и привести ее к гибели, есть мнение столь нелепое, что по справедливости следует усомниться в его искренности. Едва ли может кто-нибудь серьезно бояться опасности для человечества именно с этой стороны. Пока для обновления человеческого рода необходима смена поколений, охота к произведению этой смены, наверное, не оскудеет в людях. <…> … самое понятие о «преждевременном» прекращении деторождения в силу проповеди целомудрия есть чистейшая бессмыслица, изобретенная лицемерами: ну кто же когда-нибудь, отдаваясь плотскому влечению, думал этим обеспечивать будущность человечества?

Есть такая специальная лаборатория, где ищут глубину поверхностных явлений и смысл бессмыслиц. Её офисы и представительства разбросаны по миру, а добровольные жертвы её экспериментов обреченно сканируют друг друга: обувь, одежда, часы, сумка, украшения… «Забрэндованность» общества достигла катастрофических масштабов. Добро пожаловать в её эпицентр с волнующем именем МОДА.
Здесь все такие целеустремленные, нервные, сексуально дезориентированные, энергичные и зацикленные на самих себе.

Жизнь моя остановилась. Я мог дышать, есть, пить, спать, и не мог не дышать, не есть, не пить, не спать; но жизни не было, потому что не было таких желаний, удовлетворение которых я находил бы разумным. Если я желал чего, то я вперед знал, что, удовлетворю или не удовлетворю мое желание, из этого ничего не выйдет. Если бы пришла волшебница и предложила мне исполнить мои желания, я бы не знал, что сказать. Если есть у меня не желания, но привычки желаний прежних, в пьяные минуты, то я в трезвые минуты знаю, что это — обман, что нечего желать. Даже узнать истину я не мог желать, потому что я догадывался, в чем она состояла. Истина была то, что жизнь есть бессмыслица.

Кто одинок, тот не будет покинут. Но иногда, вечерами, рушится этот карточный домик, и жизнь оборачивается мелодией совсем иной преследующей рыданиями, взметающей дикие вихри тоски, желаний, недовольства, надежды надежды вырваться из этой одуряющей бессмыслицы, из бессмысленного кручения этой вечной шарманки, вырваться безразлично куда. Ах, эта жалкая наша потребность в толике теплоты; две руки да склонившееся к тебе лицо это ли, оно ли? Или тоже обман, а стало быть, отступление и бегство? Есть ли на свете чтонибудь кроме одиночества?

Ищете смысл, а творите такую бессмыслицу, что и не придумаешь.

Говорить… об «естественной справедливости» — бессмыслица.

Кто хочет принять смысл жизни как внешний авторитет, тот кончает тем, что за смысл жизни принимает бессмыслицу своего собственного произвола.

— Самое время признать, что Леонард является ядром вашей социальной группы. Куда идёт он — туда идут и все остальные.
— Это Леонард-то ядро?! Бессмыслица! Ведь это я тот забавный эльф, который всем приносит веселье!

Добавлю, что любовь — как болезнь, тяжелая и постыдная, когда она не взаимна. Когда я не влюблена, это кажется мне безумием, глупостью, бессмыслицей. Когда влюблена — не расстаюсь с телефоном, не помню себя… Меня очень трогает тот факт, что люди, слывущие несгибаемыми, бывают обезоружены ласковыми, нежными. Когда влюбляешься в хорошего человека — пиши пропало. Это навсегда. Но жизнь мужчин тоже не сахар! Отношения в парах зачастую бывают напряженными, просто невозможными… наверное, потому, что женщины требуют всего по праву «слабого пола» плюс пресловутой свободы.

Обычно бывает так: мужики в пабах несут бессмыслицу, а женщины на кухнях несут в мир здравый смысл.

– И вот что я тогда решила: «Сама, своими силами найду человека, который будет круглый год любить меня на все сто процентов». Сколько мне тогда было? Лет одиннадцать-двенадцать.
– Здорово, – восхищенно сказал я. – И как результаты?
– Не так все просто, – ответила Мидори и некоторое время смотрела на клубы дыма. – Видимо, так долго ждала, что со временем слишком задрала планку. Сложность в том, что теперь я мечтаю об идеале.
– Об идеальной любви?
– Чего? Даже я до такого не додумалась. Мне нужен просто эгоизм. Идеальный эгоизм. Например, сейчас я скажу тебе, что хочу съесть пирожное с клубникой. Ты все бросаешь и мчишься его покупать. Запыхавшийся, приносишь мне пирожное, а я говорю, что мне расхотелось, и выбрасываю его в окно. Вот что мне сейчас нужно.
– Да это, похоже, к любви не имеет никакого отношения, – растерянно сказал я.
– Имеет. Только ты об этом не догадываешься, – ответила Мидори. – Бывает время, когда для девчонок это очень важно.
– Выбросить пирожное в окно?
– Да. Хочу, чтобы мой парень сказал так: «Понял. Мидори, я все понял. Должен был сам догадаться, что ты расхочешь пирожное с клубникой. Я круглый идиот и жалкий дурак. Поэтому я сбегаю и найду тебе что-нибудь другое. Что ты хочешь? Шоколадный мусс? Или чизкейк?»
– И что будет?
– Я полюблю такого человека.
– Бессмыслица какая-то.
– Но для меня это – любовь. Никто, правда, не может этого понять.

Эволюция смысла в некотором смысле является эволюцией бессмыслицы.

Если я предположу, что между Землёй и Марсом вокруг Солнца по эллиптической орбите летает фарфоровый чайник, никто не сможет опровергнуть моё утверждение, особенно если я предусмотрительно добавлю, что чайник настолько мал, что не виден даже мощнейшими телескопами. Но если бы я затем сказал, что коль моё утверждение не может быть опровергнуто, то недопустимо человеческому разуму в нём сомневаться, мои слова следовало бы с полным на то основанием счесть бессмыслицей. Тем не менее, если существование такого чайника утверждалось бы в древних книгах, каждое воскресенье заучиваемых как святая истина, и осаждалось бы в умах школьников, то сомнение в его существовании стало бы признаком эксцентричности и привлекло бы к усомнившемуся внимание психиатра в эпоху просвещения или же инквизитора в более ранние времена.

Надобно найти смысл и в бессмыслице: в этом неприятная обязанность историка, в умном деле найти смысл сумеет всякий философ

Беспристрастный читатель, открыв одну из своих книг [Фихте, Шеллинга или Гегеля], а затем спросив себя, является ли это тоном мыслителя, желающего учить, или тона шарлатана, желающего произвести впечатление, не может быть пяти минут ни в чем сомневающимся.. Тон спокойного расследования, который характеризовал всю предыдущую философию, обменивается на непоколебимую уверенность, которая свойственна шарлатанству любого рода и во все времена.. На каждой странице и в каждой строке говорится о стремлении обмануть и обмануть читателя, сначала производя эффект, чтобы ошеломить его, затем непонятными фразами и даже явной бессмыслицей ошеломить и одурачить его, и снова смелостью утверждения озадачить Короче говоря, он бросил пыль в его глаза и мистифицировал его как можно больше

Знаете, мне кажется, что я весь точно раздваиваюсь, — оглядел он нас всех с ужасно серьезным лицом и с самою искреннею сообщительностью. — Право, мысленно раздваиваюсь и ужасно этого боюсь. Точно подле вас стоит ваш двойник; вы сами умны и разумны, а тот непременно хочет сделать подле вас какую-нибудь бессмыслицу, и иногда превеселую вещь, и вдруг вы замечаете, что это вы сами хотите сделать эту веселую вещь, и бог знает зачем, то есть как-то нехотя хотите, сопротивляясь из всех сил хотите.

Революция в России — это такая же бессмыслица, как баба-гренадёр.

Если что-то никак не сходится, стоит посмотреть на ситуацию с противоположной стороны. Если придать смысл совершенно бессмысленному поступку, это даст совершенно иной ответ. Справедливость станет злом, а реальность — вымыслом. Из бессмыслицы явится мысль. Думайте сами. И ответ найдёте тоже сами. Если человек перестанет думать, то для него всё кончено

Если бессмыслицы, какие нам приходится выслушивать в разговоре, начинают сердить нас, надо вообразить, что это разыгрывается комическая сцена между двумя дураками; это испытаннейшее средство

Говорить… об «естественной справедливости» — бессмыслица

Нет такой бессмыслицы, которой бы не учил какой-нибудь философ.

Я видел, на что способны люди. И на что они не способны. Это какая-то бессмыслица. Они не умирают, Лиза. Они… возвращаются.

Поиски смысла жизни неизбежно приводят к бессмыслице.

… что за глупость, бессмыслица – любить красоту!?

— Это же п-проблема Бен Б-бецалеля. К-калиостро же доказал, что она н-не имеет р-решения.
— Мы сами знаем, что она не имеет решения, — сказал Хунта, немедленно ощетиниваясь. — Мы хотим знать, как ее решать.
— К-как-то ты странно рассуждаешь, К-кристо… К-как же искать решение, к-когда его нет? Б-бессмыслица какая-то…
— Извини, Теодор, но это ты очень странно рассуждаешь. Бессмыслица — искать решение, если оно и так есть. Речь идет о том, как поступать с задачей, которая решения не имеет. Это глубоко принципиальный вопрос, который, как я вижу, тебе, прикладнику, к сожалению, не доступен.

Мне пришло раз на мысль, что если б захотели вполне раздавить, уничтожить человека, наказать его самым ужасным наказанием, так что самый страшный убийца содрогнулся бы от этого наказания и пугался его заранее, то стоило бы только придать работе характер совершенной, полнейшей бесполезности и бессмыслицы. <…> Разумеется, такое наказание обратилось бы в пытку, в мщение и было бы бессмысленно, потому что не достигало бы никакой разумной цели. Но так как часть такой пытки, бессмыслицы, унижения и стыда есть непременно и во всякой вынужденной работе, то и каторжная работа несравненно мучительнее всякой вольной, именно тем, что вынужденная.

Любовь уничтожает смерть и превращает ее в пустой призрак; она же обращает жизнь из бессмыслицы в нечто осмысленное и из несчастья делает счастье

Опер с наколками уставился на мои татуировки, словно ревностно пытался определить, чьи узоры круче, мои или его. Прищурившись, он кивнул на иероглиф на моей шее:
— Что это означает? Иероглиф?
— «Произведено в Японии, гарантия три года», — отозвался я. – Увидел красивые иероглифы, решил наколоть. Кто же знал, что там такая тупая бессмыслица. Дурят нашего брата.

— Нет, просто… Я чувствую, как удаляюсь от того, что было. Я уже далеко зашел. Это все становится похожим на жизнь, такую, какой она должна быть. Это… звучит как полная бессмыслица, да?
— Нет.
— Это все ты. Ты идешь вперед и уводишь меня за собой. Иногда мне кажется, что я вижу то, что ждет впереди, и мне страшно, потому что это все еще слишком далеко… Но ты продолжаешь идти, и мне тоже ничего не остается, как поспевать за тобой. Может быть, мы действительно сможем добраться куда-то.
— Конечно, сможем.
Ты уйдешь дальше, я знаю. Я только надеюсь не потому, что тебе понадобится убежать от меня.