Цитаты про белое

Белые лилии спят на темной воде,
Спят лунные кратеры, космоса черные дыры…
И ты плывешь сквозь них в темноте,
К берегам совершенного мира.Прячет в ладони лицо,
Юный месяц — печальный и кроткий,
Он ведь знает о том, что твой сон —
Самый сладкий и самый короткий,
Сон…

– Бык, внесённый в виде платы десять лет тому назад? – послышались в стае ворчащие голоса. – Какое нам дело до костей, которым минуло десять лет?
– Или до честного слова? – сказала Багира, оскалив белые зубы. – Правильно вас зовут Свободным Народом!

К примеру, два охотника встретили в лесу дракона. Один заметил изогнутые когти и белые зубы, а другой – мудрость в миндалевидных глазах. Первый человек будет говорить всем, что у них в лесу поселилась страшная зверюга, которую надо убить. Второй – расскажет о старом мудреце, которому не надо мешать.
— А на самом деле?
Откинув назад рыжие кудри, сморщив носик, девочка пнула камешек.
— И что вы такие неразвитые пошли? Мир – это то, что вы о нем думаете: вы решите, что море розовое, горячее и соленое – оно таким и станет, ясно? Я могу решить о море совсем другое. Для меня оно может быть прозрачным, холодным и горьким. Выходит, что если я вам скажу, где находится мое море, вы все равно придете не туда, теперь ясно?
— Да, – хором дети.

Простите, но я не хочу быть императором. Это не моя профессия. Я не хочу кем-то править и кого-то завоевывать. Я бы хотел помогать всем, кому только можно – евреям, христианам, черным и белым. Мы все хотим помогать друг другу, мы так устроены. Хотим жить счастьем других, не их страданиями. Мы не хотим ненавидеть или презирать друг друга. В этом мире есть место для всех, земля богата и может прокормить каждого. Дорога жизни свободна и прекрасна, но мы сбились с пути. Жадность отравила души людей, наполнила мир ненавистью, заставила нас страдать и вызвала кровопролитие. Мы набрали скорость, но замкнулись в себе. Машины дают изобилие, оставляя в нужде. Наше знание сделало нас циничными, а наш ум сделался жестким и злым. Мы слишком много думаем и слишком мало чувствуем: больше, чем машины, нам нужна человечность, больше, чем ум, нам нужна доброта. Без этих качеств жизнь будет полна насилия, и все будет потеряно. Самолёт и радио сблизили нас. Сама природа этих изобретений требует от человека доброты, требует всеобщего братства и единения всех нас. Даже сейчас мой голос достигает миллионов людей во всем мире, миллионов отчаявшихся мужчин, женщин и маленьких детей, жертв системы, которая пытает и сажает в тюрьмы невинных людей. Тем, кто может слышать меня, я говорю: «Не отчаивайтесь!» Наши нынешние страдания – это всего лишь конвульсии алчности, отчаянья людей перед человеческим прогрессом: ненависть этих людей пройдет, диктаторы умрут, а власть, которую они отобрали у народа, вернется к нему. Не подчиняйтесь жестким и грубым людям, которые презирают и порабощают вас, которые указывают вам, как жить, что делать, что думать и что чувствовать, которые муштруют вас, относятся к вам как к скоту, как к пушечному мясу. Не подчиняйтесь этим бессердечным людям, людям-машинам с умами машин и сердцами машин. Вы не скот! Вы – люди!..

Фобии овладели твоей душой и телом.
Белое делаешь черным, черное делаешь белым.

Однажды поздно ночью, когда «Клан Сопрано» только начали показывать, в мою манхэттенскую квартиру кто-то постучал. Я открыл дверь, и чувак, который там стоял, в момент сделался белым, как простыня. Я не сразу понял, чего он так испугался. А он просто решил, что я Тони Сопрано.

Можно ли влюбиться во второй раз в одного и того же человека? Ведь для второго раза знаешь его слишком хорошо. Разве влюбиться не подразумевает, что ты еще не знаешь человека, что на нем, как на карте мира, много белых пятен, на которые проецируются твои собственные желания. Или же сила этого проецирования при соответствующей потребности столь велика, что распространяется не только на белые пятна, но и на всю пеструю географическую карту? И есть ли любовь без такого проецирования?

— Половина из того, что говорят реперы — полный бред! Ну, помнишь, как в песне Снупа и Доктора Дре: «Все без ума от хо-хоз».
— У малообеспеченных афроамериканцев небогатый выбор продуктов, поэтому они обходятся пирожными хо-хоз. Это часть черной культуры! Это просто!
— Вообще-то в песне Снупа и Доктора Дре поётся не «о-хо-хоз», а «лоу-лоуз».
— В чёрной культуре «лоу-лоу» — это лоурайдер или машина с усовершенствованной подвеской, которая может прыгать верх-вниз [Эллиот и Молли делают движение в такт рукой] Дрэ и Снуп поют о радости управления лоурайдером по чёрному кварталу, мой чернизл братизл [дальше речитатив Эллиот и Молли]: I’m representing… and I still got love for the street!
— Терк, тебя только что опустили две самые белые телки в мире!
— Вы не сможете этого доказать!
— А у меня все записано.

Я не расист, но с фактами не поспоришь: у черных толстые губы, белые не умеют танцевать.

Кандагарцы, кандагарцы…
Мы теперь зовемся так.
За три дня все стали старцы
И познали жизни смак.
Стены белые, крутые,
А в зените — солнца диск.
Здесь законы все иные,
Ходят рядом смерть и риск.
Гул родного самолета
Снится, снится по ночам.
Нелегка была работа,
Всех труднее было нам.
Все вокруг чужие лица,
Только камень да песок.
Бесполезно драться, биться,
Шаг шагнешь — тебе в висок.
Сердце пойманною птицей
Бьет по клетке по грудной,
И мерещится зарницей
Край зеленый, край родной.

Продавцы косметики так же надевают белые халаты, потому что тупицы, типа вас, думают, что слова «сделано в Швейцарии» и «улучшает строение кожи» окажут лучшее действие, чем тюбик обычного увлажняющего крема, который вы, в конце концов, и получаете. Вы — доверчивый осел, мистер Пеппердайн. Стетоскоп и приличные манеры не делают меня врачом. Я — мошенник, а вы — дебил.

Вообще, люди в большинстве своем не так уж злы. Они просто слишком увлекаются новыми идеями. Интересно же влезть в высокие сапоги и расстрелять кого-нибудь, или принарядиться в белые простыни и кого-нибудь линчевать, или натянуть вываренные джинсы и сбацать кому-нибудь на гитаре.

Энн стояла на трамплине. Джабл крикнул ей:
— Тебе виден тот дом на горе? Какого он цвета?
Энн посмотрела и сказала:
— С нашей стороны белый.
Джабл обернулся к Джилл:
— Вот видишь, Энн не стала говорить, что дом белый целиком. И вся королевская рать не заставит ее сказать это до тех пор, пока она не пойдет и не посмотрит. Но даже и тогда она не сможет утверждать, что дом остался белым после того, как она ушла.

Я помню белые обои, чёрная посуда
Нас в хрущёвке двое, кто мы и откуда?
Задвигаем шторы, кофеёк, плюшки стынут
Объясните теперь нам, вахтёры,
почему я на ней так сдвинут?

Нет ничего лучше, чем ясное, солнечное весеннее утро в старом центре Ехо… и нет ничего хуже, чем ясное, солнечное утро в любое время года и в любой точке вселенной — в том случае, если вам не дали выспаться.
Макс Фрай. Белые камни Харумб

А на дворе август — ласковый и теплый, — август, которому нет дела до возраста. Ему все равно — семь тебе, десять или же пятый десяток — над стеной все так же восходит яркое солнце, отцветают в садах ирисы, набухают на кустах шиповника ягоды, хозяйки примеряются собирать скорый урожай: готовят стеклянные банки, сушат травки, запасаются приправами. В августе небо еще пронзительно синее, но уже чуть прозрачное, далекое — ему будто нет дела до того, что происходит внизу, и лишь смотрят вдаль далекие белые облака.

Джаз — это месть негров белым за рабство.

– В аду жарче.
– Ты что, там был?
– Люди рассказывают. Когда там становится до того жарко, что крыша едет, то тебя переводят в место попрохладнее. Чуть отойдешь – и опять в пекло.
– Как в сауне.
– Именно. Но есть и такие, которых обратно не посылают, потому что они уже чокнулись.
– И что с ними делают?
– Отправляют в рай. Чтобы они там белили стены. В раю ведь как – стены должны быть идеально белые. Чуть какое пятнышко, уже непорядок. Это ведь рай! Вот они и белят их с утра до вечера, портят себе бронхи.

Жизнь — как фортепиано. Белые клавиши — это любовь и счастье. Черные — горе и печаль. Чтобы услышать настоящую музыку жизни, мы должны коснуться и тех, и других.

Белые люди всегда хотят подняться все выше и выше, но, достигнув вершины, понимают, что у них кружится голова.
Белый человек должен смотреть на небоскреб снизу. Наверху он начинает видеть свою смерть.

Сидит Федот печалится, с белым светом прощается. Вспомнил о птице, лесной голубице, – глядь, а средь горенки заместо той горлинки – стоит красна девица, стройная, как деревце!..

Пожарище заката угасло, присыпанное белым пеплом звёзд.
Алина Илларионов

Следуй за белым кроликом.

Вечер был тихий, светлый. На горизонте чернела длинная полоса моря, а на берегу его горели в красноватом свете скалы, и на одной из скал блестели белые стены второй батареи и всего укрепления. Я любовался своею семилетнею тюрьмою.

Я просто сказал однажды —
услышать она сумела, —
мне нравится, чтоб весною
любовь одевалась белым.Глаза голубые вскинув,
взглянула с надеждой зыбкой,
и только детские губы
светились грустной улыбкой.С тех пор, когда через площадь,
я шёл на майском закате,
она стояла у двери,
серьёзная, в белом платье.

Суть Дао не в том, что две силы борются друг с другом. Тут сложнее всё. Суть Дао в том, что в чёрном есть толика белого, а в белом — толика чёрного. Белое может стать чёрным, а чёрное — белым.

— Василий Иванович, а белые в Америке есть?
— Есть, Анка. Но коренное население там – красные!

Весной перед нами появляются все дороги, которые были скрыты под белым покровом.

Какое чувство не несёт в себе самом своей противоположности, как ткань изнанку? Какая любовь свободна от ненависти? Ласкающая рука через минуту схватится за кинжал. Какая исключительная страсть не знает ярости? Не способны ли мы убить в восторге соития, через которое передаётся жизнь? Наши чувства не переменчивы, но двойственны, чёрные или белые, в зависимости от угла зрения, натянутые между противоречиями, колышущиеся, переливающиеся, способные как на плохое, так и на хорошее.

Ты должен перестать говорить «ниггер». Слово «ниггер» придумали белые, чтобы убить самосознание чёрной расы. Да, слушай, напомни мне потом забрать бельё из прачечной у этого косоглазого желторылого ублюдка.

— У всех этих людей, — говорил Джафи, — у всех до единого есть сортиры с белым кафелем, и они кладут в них большие грязные кучи, как медведи в горах, но все это смывается в удобную, постоянно проверяемую канализацию, и об их дерьме больше никто не думает, никто не представляет себе, что они берут свое начало в говне, накипи и нечистотах моря. Они целыми днями моют себе руки сливочным мылом, которое втайне мечтаю сожрать, прямо в этой своей ванной.

Играют чайки и порхают,
А кони белые морей,
Вздымаясь в волнах, потрясают
Косматой гривою своей.Les mouettes volent et jouent;
Et les blancs coursiers de la mer,
Cabrés sur les vagues, secouent
Leurs crins échevelés dans l’air.

Идут белые снеги,
как по нитке скользя…
Жить и жить бы на свете,
но, наверно, нельзя.Чьи-то души бесследно,
растворяясь вдали,
словно белые снеги,
идут в небо с земли.А любил я Россию
всею кровью, хребтом —
ее реки в разливе
и когда подо льдом,дух ее пятистенок,
дух ее сосняков,
ее Пушкина, Стеньку
и ее стариков.

Леди Кинсли хотела было обернуться, чтобы еще раз из-за пальм посмотреть на гавань и бухту Рио-де-Жанейро, но вдруг у нее появилось странное чувство, будто бы то, что оказывалось в поле ее зрения, выпадало из времени, становилось волшебным, заколдованным, превратившимся в бесконечность и неподвижность. Город был скован белым молчанием, на пляже беззвучно лежала волна прибоя, как небрежно брошенный у края моря кусок кружева, резные листья пальм, большие и молчаливые, словно врастали в жаркий полдень.

Я скажу так, если цветные что и умеют делать, так это готовить свиней! Нет, ну не то чтобы белые не умели их готовить, просто их мозг занят более важными вещами. Такими, как править миром, осваивать космос.

Я могу быть белым небом с пустотою синих дыр,
Могy быть pадиопомехой, засоpившей эфиp.
Могy бать pозовой тенью светло-сеpых тонов
Или шоpохом кyда-то yходящих шагов.

Белое станет черным, черное белым — никогда.

Журавлики-кораблики
Летят под небесами,
И белые, и серые,
И с длинными носами!

… мы сейчас в супермаркете по три часа выбираем, какие яйца нам купить? Может, белые, а может, жёлтые? Может, деревенские, а может, бабушкины, а может, дедушкины? Раньше, чтобы купить яйца, можно было пожертвовать своими. Раньше вообще в очередях было больше яиц, чем на прилавке!

Нарисованное белым мелом не полетит.

Кто-то сказал, кажется, Стендаль: «Если у человека есть сердце, он не хочет, чтобы его жизнь бросалась в глаза». И это решило судьбу книги. Когда она усыпала пол моей комнаты, — листья бумаги валялись обратной стороной, т. е. белым, и было похоже, что это мёртвые птицы.

В его воспоминании были деревенские люди: женщины, дети, старики, бедность и измученность, которые он как будто теперь в первый раз увидал, в особенности улыбающийся старичок-младенец, сучащий безыкорными ножками, — и он невольно сравнивал с ними то, что было в городе. Проходя мимо лавок мясных, рыбных и готового платья, он был поражен — точно в первый раз увидел это — сытостью того огромного количества таких чистых и жирных лавочников, каких нет ни одного человека в деревне. Люди эти, очевидно, твердо были убеждены в том, что их старания обмануть людей, не знающих толка в их товаре, составляют не праздное, но очень полезное занятие. Такие же сытые были кучера с огромными задами и пуговицами на спине, такие же швейцары в фуражках, обшитых галунами, такие же горничные в фартуках и кудряшках и в особенности лихачи-извозчики с подбритыми затылками, сидевшие, развалясь, в своих пролетках, презрительно и развратно рассматривая проходящих. Во всех этих людях он невольно видел теперь тех самых деревенских людей, лишенных земли и этим лишением согнанных в город. Одни из этих людей сумели воспользоваться городскими условиями и стали такие же, как и господа, и радовались своему положению, другие же стали в городе в еще худшие условия, чем в деревне, и были еще более жалки. Такими жалкими показались Нехлюдову те сапожники, которых он увидал работающих в окне одного подвала; такие же были худые, бледные, растрепанные прачки, худыми оголенными руками гладившие перед открытыми окнами, из которых валил мыльный пар. Такие же были два красильщика в фартуках и опорках на босу ногу, все от головы до пяток измазанные краской, встретившиеся Нехлюдову. В засученных выше локтя загорелых жилистых слабых руках они несли ведро краски и не переставая бранились. Лица были измученные и сердитые. Такие же лица были и у запыленных с черными лицами ломовых извозчиков, трясущихся на своих дрогах. Такие же были у оборванных опухших мужчин и женщин, с детьми стоявших на углах улиц и просивших милостыню. Такие же лица были видны в открытых окнах трактира, мимо которого пришлось пройти Нехлюдову. У грязных, уставленных бутылками и чайной посудой столиков, между которыми, раскачиваясь, сновали белые половые, сидели, крича и распевая, потные, покрасневшие люди с одуренными лицами. Один сидел у окна, подняв брови и выставив губы, глядел перед собою, как будто стараясь вспомнить что-то.

Берёзы — это такие белые в чёрную полосочку, а про осины я вообще сказать ничего не могу…

Вопрос: что нужно для того, чтобы максимально эффективно распланировать день?Вероятно — планировать. Всё. Тебе не нужны никакие мобильные приложения. Тебе не нужны никакие суперкрутые методы 5 минут, 10-ти минут, 45-минут. Тебе просто нужно сесть и включить мозг и планировать, что именно ты хочешь делать со своим завтрашним днём. И именно этого, дамы и господа, люди не делают.Глагол «планировать», это как глагол «мыслить». Если вы подойдёте и скажете шестикласснику: «Алёша, мысли». Алёша будет думать, что он вас понимает. Но понимает ли он? Однозначно нет. Потому что, что такое процесс мысли, люди не знают не то, что в шестом классе, люди не знают этого до самой могилы. Многие умудряются вот так и прожить жизнь.Так же и глагол «планировать». Не многие знают, как конкретно планирование делается, из чего оно состоит. А самый главный элемент планирования — это принятие решений. То есть, это то самое, на чем складывается 80% человечества. Это то самое, что отличает людей от рабов. Раб планировать не способен, потому что раб не способен решения принимать. Потому что каждое решение — это ответственность. Это вы, который решает, что ваш мир будет квадратным, а не треугольным или круглым или вообще экзагоном. Это вы, который решает, что ваш мир будет оранжевым, а не фиолетовым, зелёным, желтым, красным, белым и так далее.И именно поэтому людям так страшно принимать решения, делать выбор, — потому что это исключает все другие возможности.

Какое великое зрелище представ­ляет Кремль! Иван Великий стоит как исполин посреди дру­гих соборов и церквей… Белые каменные стены видели стыд и поражение непобедимых полков наполеоновых; у этих стен взошла заря освобождения России от наполеоновского ига, а за несколько столетий в этих же стенах положено было начало освобождения России от власти поляков во времена Самозванца; а какое прекрасное впечатление производит эта тихая река Москва! Она видела, как быв еще селом, никем не занимаемая, потом возвеличивалась. Сделавшись городом, видела ее все несчастия и славу и наконец, дождалась до ее величия. Теперь эта бывшая деревенька … сделалась величайшим и многолюднейшим городом Европы.

Почему людям так трудно поверить, что белые тоже бывают бедными?! Не скажу, что я жил в гетто, скорее я жил в братстве. Те люди, с которыми я тогда дружил, сейчас ездят со мной в турне.

В комнате с белым потолком,
С правом на надежду.
В комнате с видом на огни,
С верою в любовь.

Едва зайдёте
Ко мне, прощайтесь с белым светом!
Вы не умрёте,
Но вы не знаете об этом!

Иногда королеве приходится сделать выбор: замок с белым рыцарем или приключение с тёмным принцем? В итоге королева понимает, что у тёмного принца одно на уме и это не истребление драконов…(Иногда королева должна выбрать: замок с белым рыцарем или приключения с тёмным принцем. В итоге королева понимает, что темный принц думает только об одном, и это не победа над драконами.)

В воздухе чувствовалась весна. В небе порхали облака, белые, резвые, какими они бывают только в мае и июне, когда, беспечные, юные, они мчатся, играя, по синей дороге, то прячутся за высокие горы, то обнимаются и убегают, то сжимаются в платочек, то разрываются на полоски и, наконец, дурачась, нахлобучивают белые шапки на вершины гор.

Летом так просто казаться влюбленным. Зеленые теплые сумерки бродят под ветками. Они превращают каждое слово в таинственный и смутный знак… ”
За окном начиналась метель. Белые хлопья косо падали на стекло из темноты.
— Летом так просто казаться влюбленным, – шептал надзиратель.
Полусонный ефрейтор брел коридором, с шуршанием задевая обои.
“Летом так просто казаться влюбленным…”
Алиханов испытывал тихую радость. Он любовно перечеркнул два слова и написал:
“Летом… непросто казаться влюбленным…”
Жизнь стала податливой. Ее можно было изменить движением карандаша с холодными твердыми гранями и рельефной надписью – “Орион”…
— Летом непросто казаться влюбленным, – снова и снова повторял Алиханов…”

Кавказ- это горы,горы и черно белые приор

Не диво в ноябре белые мухи.

На нашей свадьбе несомненно будут белые голуби =) – сказал мне парень =) Самая счастливая

Я здесь родился и рос. Я люблю свой родной Петербург. Жаль, но в силу сложившихся обстоятельств сейчас бываю там только раз в год:( И каждый раз ОЧЕНЬ жду этой встречи. Как пел любимый мною поэт-песенник Александр Розенбаум: «Боже мой, как люблю, как люблю я домой возвращаться! Как молитву читать номера ленинградских машин, И с родной Петроградской у старой мечети встречаться, Пролетая по белым ночам опьянённой души.» Это про меня. Петербург — это мой лучший друг. Петербург — это родной город моих лучших друзей. Я люблю Тебя, Петербург ! Я люблю Вас, дорогие мои земляки-петербуржцы!

Мы целовались в Большом парке и потом на набережной под белыми статуями, и я провожал её домой, и мы долго ещё целовались в парадном, и по лестнице всё время почему-то ходили люди, хотя было уже поздно. И она очень боялась, что вдруг пройдет мимо ее мама и спросит: «А что ты здесь делаешь, Валя, и кто этот молодой человек?» Это было летом, в белые ночи. <…> Тогда казалось, что это самое главное, что это будет всегда — и зимой, и летом, и на набережной под белыми статуями, и в Большом парке, и в театре, где она была очень красивая в чёрном платье с белым воротником и всё время толкала меня в бок, чтобы я не хохотал слишком громко. Но однажды она не пришла, как мы договорились, и я по видеофону условился снова, и она опять не пришла и перестала писать мне письма, когда я вернулся в Школу. Я всё не верил и писал длинные письма, очень глупые, но тогда я ещё не знал, что они глупые

Мои главные правила жизни? Первое: помни, если тебя преследует чувство: «Жизнь идет как-то не так, я не занимаюсь тем, чем мне следует заниматься», то об тебя все будут вытирать ноги. Второе: никогда не воспринимай себя слишком серьезно. Когда мой агент, мой поверенный и два моих менеджера обговаривали мой гонорар за «Кабельщика» — а происходило это у меня дома, мы общались с той стороной по телефону в режиме громкой связи… — так вот, мы все были наряжены в белые махровые халаты а-ля Эйс Вентура.

— Я и не думал о таком конце…
— Конец? Нет, наш путь не кончается смертью. Смерть — лишь продолжение пути, начертанное всем. Серая, как дождь, завеса этого мира отдёрнется, и откроется серебристое окно. И ты увидишь…
— Что? Что, Гэндальф? Что увижу?
— Белые берега и за ними — далёкие зелёные холмы под восходящим солнцем.

Белые пятна истории это скрытые в тумане прошлого черные дыры настоящего

Интересно, как голуби умудряются черную им машину обосрать белым говном, а белую — чёрным?

Если бы понты светились, в Москве были бы белые ночи.

Когда выпадет снег и задуют белые ветры, одинокий волк гибнет, но стая живёт.

Серая зона — пространство между черным и белым — это и есть то место, где разворачивается жизнь.

Есть люди у которых даже черные и белые полосы жизни сделаны из шоколада!

Я — ангел, а то что летаю на метле так в этом виноват тот кто подрезает мне мои белые и пушистые крылышки!!!

Белые цветки, красные шипы… Белые цветки, красные шипы… Было бы проще, не будь я дальтоником.

Пошёл ведро выносить, открываю мусоропрово – а оттуда цветы белые. Вообще мне никто кроме мусоропровода цветы не дарил.

Путь в лесах — это километры тишины, безветрия. Это грибная прель, осторожное перепархивание птиц. Это холодные белые грибы, земляника, лиловые колокольчики на полянах, дрожь осиновых листьев, торжественный свет и, наконец, лесные сумерки, когда из мхов тянет сыростью и в траве горят светляки.

Зима – Да, что может быть приятней? …Когда гуляешь, а у тебя на шапке или капюшоне маленькие, белые, но ужасно красивые снежинки… Наверно ничего

Он: -А какие розы тебе больше нравятся, белые или красные? Она: Белые))). Он: -Не правильный ответ! Тебе нравятся те, которые Я подарю!

Черный юмор в Африке называют белым.

Не отдельные белые пятнышки — огромный океан неведомого окружает нас. И чем больше мы знаем, тем больше загадок задает нам природа.

Белые ручки чужие труды любят.

поздравляю, мой лучший жалко-что-только-друг,
мы сумели бы выжить при
ядерной зиме, равной силе четырехсот разлук,
в кислоте, от которой белые волдыри;
ужас только в том, что черти смыкают круг,
что мне исполняется двадцать три,
и какой глядит на меня снаружи-
такой же сидит внутри.
а в соревнованиях по тотальному одиночеству
мы бы разделили с тобой
гран-при..

Весна без тебя — палача жгут, смертные муки, ад!
В нем красные розы меня жгут, белые — леденят.

Даже бабушка, когда спустится в зимний погреб за июнем, наверно, будет стоять там тихонько, совсем одна, в тайном единении со своим сокровенным, со своей душой, как и дедушка, и папа, и дядя Берт, и другие тоже, словно беседуя с тенью давно ушедших дней, с пикниками, с теплым дождем, с запахом пшеничных полей, и жареных кукурузных зерен, и свежескошенного сена. Даже бабушка будет повторять снова и снова те же чудесные, золотящиеся слова, что звучат сейчас, когда цветы кладут под пресс, — как будут их повторять каждую зиму, все белые зимы во все времена. Снова и снова они будут слетать с губ, как улыбка, как нежданный солнечный зайчик во тьме.

Так редки здесь белые палатки,
Здесь что ни вершина, то загадки.

Ладони и пальцы у него длинные, белые, нежные – мне кажутся вырезанными из мыла; иногда они выходят из повиновения, парят перед ним сами по себе, как две белые птицы, и он, спохватившись, запирает их между коленями: стесняется своих красивых рук.

— Желать нормальности — нормально.
— Слова истинной королевы круга. Белые, худые привилегированные люди очерчивают этакий круг, внутри которого все нормальны. А всех вне круга следует бить, ломать и менять, чтобы затащить их внутрь круга. А если не выйдет, их нужно запереть или хуже — пожалеть.

Уже белые платьица мелькали,
Уж косые лучи хотели счастья.
Аристончик играл для танцев.
Между лип,
Словно крашеный, лужок был зеленый!
Пригласили: можно веселиться.
Танцевать она не умела
И боялась быть смешной, — оступиться.
Можно присесть бы с краешка, —
Где сидели добрые старушки.
Ведь и это было бы веселье:
Просмотреть бы целый вечер, — чудный вечер
На таких веселых подруг!
«Сонечка!» Так просто друг друга «Маша!» «Оля!».
Меж собой о чем-то зашептались —
И все вместе убежали куда-то!

«Вес», ложка, «святой источник», «красная шапочка»
И вместо кроссовок… белые тапочки.

Я сравнил мысленно эту новую могилу, эту новую для меня жену и эти новые, погребённые там, под землею, белые кости, сопоставил это всё и не мог не почувствовать иронии судьбы.

Когда мы все наконец передохнем — а я отвожу человечеству от силы лет двести, белые пакеты еще несколько веков будут носиться над землей. Возможно, все, что останется от нашей цивилизации, от нашего мира — эти пакеты, наши нетленные испражнения. Лучший памятник нам, ничтожествам.

Большинство монахинь этого монастыря были сатанистами старой закалки, такими же как их родители и родители их родителей. Они были так выращены и, если получше приглядеться, оказывались совсем не злыми. Люди, в основном, вообще не злые. Просто они легко увлекаются новыми идеями: например, как одеться в высокие сапоги и расстреливать людей, или одеться в белые простыни и казнить людей, или одеться в узкие джинсы и играть людям на гитарах. Предложи людям новое мировоззрение и костюмы, и за тобой последуют и их разум, и души.

– На что похожи цветы Эдельвейсы? – На маленькие желтые звезды, которые живут в горах, и спасаются от холода, кутаясь в белые шубки.

Знаешь, что такое настоящая ирония? Это когда ты несчастен, но несчастье подмерзло уже и покрылось льдом. Потом живой слой, кусок души — и снова лед. И так много раз. А сверху, на мерзлоте, под холодным солнцем распускаются белые цветы иронии.

А! Белые акации, цветы эмиграции.

Большую часть времени ты будешь один. Так оно и есть, когда ты не такой, как большинство. Но я открою тебе секрет: толстые люди, худые, высокие, белые — тоже так же одиноки, как и мы, только их это пугает до смерти.

— Самолет не взлетит, пока белые воротнички не выполнят наших требований. Итак, насчет декретного отпуска.
— Декретного отпуска? Вы же все мужики!

Белые башни Эктелиона, сверкающие, как наконечник жемчужно-серебряной иглы. На вершине – утренний бриз развевает знамена… Ты возвращался домой по зову серебряных труб когда–нибудь?

Жизнь — как шахматная партия. Только чёрные не совсем чёрные, а белые не совсем белые. Неважно, сколько фигур ты потерял. Игра продолжается, пока Королю не объявили шах и мат.

Убедившись в ослинном упрямстве приора, он стал угождать ему очень просто, — называя черное белым, а белое — черным.

Чёрные, белые, жёлтые и краснокожие — в тюрьме всё это несущественно, вот уж где наступает всеобщее равенство.

В суде, более чем где бы то ни было, с человеком должны поступать по справедливости, какого бы цвета ни была его кожа, но люди ухитряются приносить с собой на скамью присяжных все свои предрассудки. Становясь старше, ты все больше будешь замечать, как белые каждый день на каждом шагу обманывают черных. Но вот что я тебе скажу, сын, и ты это запомни: если белый так поступает с черным, кто бы ни был этот белый, как бы он ни был богат, из какой бы хорошей семьи ни вышел, все равно он — подонок.

Кошки на самом деле Санта-Клаусы волшебного мира. И встречаются они не случайно: белые – к приятным новостям, рыжие – к деньгам, чёрные – к счастью, серые – к здоровью, а полосатые тигрята – к любви. Лучше всего, конечно, трёхцветные кошки: они сразу много хорошего приносят, как в рекламе «три в одном». И даже тянут ради нас подарок на хвосте.

Мне нравится, что там все люди были равны, будь они белые, чёрные, инопланетяне или даже женщины.

Невозможно объяснить ребенку, что граница между добром и злом не такая четкая, как между белым и черным, как учат в сказках.

Я одержим идеей запечатления невинности в глазах перед тем, как она перерастет в страх. Это тонкая грань между черным, белым, серым.

Когда выпадает снег и дуют белые ветры, одинокий волк умирает, но стая живёт.

Вы всё равно не станете Президентом, он называется Белым Домом не из-за цвета стен

Ученые Гарвардского университета установили, что белые мыши размножаются намного лучше, если им не мешают ученые Гарвардского университета.

— Далеко-далеко за сосновым бором есть маленький сад. Там густа и высока трава, там большие, белые звезды болиголова, и всю ночь поет соловей, а сверху глядит холодная хрустальная луна, и тисовое дерево простирает свои исполинские руки над спящими.
— Вы говорите о Саде Смерти?
— Да, Смерти. Смерть должна быть прекрасна. Лежать в мягкой темной земле, чтоб над головой качались травы, и слушать молчание! Не знать ни вчера, ни завтра. Забыть время, простить жизнь, познать покой. В твоих силах помочь мне. Тебе легко отворить врата Смерти, ибо с тобой Любовь, а Любовь сильнее Смерти.

Цветным не нравится книга «Маленький черный Самбо». Сжечь ее. Белым неприятна «Хижина дяди Тома». Сжечь и ее тоже. Кто-то написал книгу о том, что курение предрасполагает к раку легких. Табачные фабриканты в панике. Сжечь эту книгу. Нужна безмятежность, Монтэг, спокойствие. Прочь все, что рождает тревогу. В печку!

— Где приглашения?
— Приглашения?
— Приглашения! Четыре белые бумажки с вашими именами.
— Есть сто тысяч бумажек с портретом королевы. Сойдет?

Наши мечты — это птицы. Белые, чистые, нежные, искренние…
Я хочу, чтобы мы никогда не ущемляли этих прекрасных созданий, чтобы они были вольными и сильными, свободными и притягательными — не только для нас самих, но и для других людей тоже. Чтобы те, кто остаются на земле, смогли, запрокинув голову, обратить взгляд высоко к небу и подумать: этот счастливчик имеет такие мечты! Этих восхитительных белых птиц. Умеет ТАК МЕЧТАТЬ. Способен ТАК ЧУВСТВОВАТЬ полёт этих удивительных и благородных путешественников неба.

И он разлил в ослепительно белые чаши красивую прозрачную рубиновую жидкость. Её горьковатый вкус сразу же показался мне неприятным, но потом я почувствовал, как по моему телу разливается тепло, а к сердцу подошла волна радости. Даже окружавшее нас роскошное убранство царского жилища и волшебная прелесть сада за окном стали еще более прекрасными. Беседа наша оживилась, голоса зазвучали звонче, и мне захотелось выпить ещё чашу, но принц возразил: – Говорят, что выпитая пятая пиала чистого вина раскрывает сущность пьющего человека – всё доброе и злое, что таится в его душе. Зачем нам, особенно мне – будущему царю этой земли, раскрывать перед кем-нибудь свою сущность? Давай оставим тайное тайным и будем пить вино лишь настолько, насколько оно укрепляет нашу дружбу.

Вот и дожди пошли… Смывают пыль с души, чтобы потом её очистить белым снегом

Разве не безумие, что мы контролируем рождаемость у животных, а когда дело доходит до людей, даже обсуждать этого не желаем? Откуда же возьмется хорошая порода, если мы плодимся без смысла и толку, как белые мыши?
Ричард Олдингтон, «Смерть героя»

Знакомиться с Питером надо в межсезонье. Лучше всего-поздней осенью или ранней весной. В туристический сезон каждый может восхищаться городом- белые ночи, фонтаны, мосты… Ахах! А ты попробуй полюбить его в то время, когда на улице-мокро и пронизывающе сыро. Когда от бомжа ты можешь услышать:»Мадам, б., плиз, не фотографируйте пару минут, дайте справить малую нужду». Когда на Невском проспекте-скользота и лужи. Когда старушка из «коренных питерцев» рассказывает тебе о своем детстве, а ты уже промокла, замёрзла, но не замечаешь этого. Ведь с тобой говорит история, которая может закончиться в любой момент… Вот если после всего этого тебя не отпускает и снова тянет вернуться, значит знакомство состоялось. Значит это любовь. А не так, мимолётное туристическое увлечение.

Девушки всех видов могут быть красивыми — тонкие толстые; высокие низкие. Черные и белые, причудливые, неуклюжие, застенчивые — у всех есть своя красота. Хотя многим это нелегко признать, так как общество положило красоту в узкие рамки. Поэтому постарайтесь смотреть за рамки коробки …обещаю, вы будете смотреть в зеркало, найдя свою неповторимую красоту. Потому что большая часть женской красоты отражением зеркала не выразить.

Был темный дождливый день в две краски. Всё освещенное казалось белым, всё неосвещенное — черным. И на душе был такой же мрак упрощения, без смягчающих переходов и полутеней.

Пусть она позабудет,
про меня без труда,
только пусть она будет,
навсегда, навсегда.Идут белые снеги,
как во все времена,
как при Пушкине, Стеньке
и как после меня,Идут снеги большие,
аж до боли светлы,
и мои, и чужие
заметая следы.Быть бессмертным не в силе,
но надежда моя:
если будет Россия,
значит, буду и я.

Несколько лет назад я познакомился с одной девушкой. Она только вернулась из Ирака, а там, в Ираке, она ходила по домам простых людей и объясняла, что американцы здесь для того, чтобы помочь. Я спросил, знает ли она арабский. «Нет, — сказала она, — у меня переводчик». Интересно, подумал я, что на самом деле говорит переводчик этим людям? «Мы, белые бестии, помеченные печатью дьявола, пришли на твою землю для того, чтобы, пока ты спишь, перерезать тебе глотку».

Миллионы снежинок кружатся, вертятся и все вместе напоминают накатывающие белые волны. Неужели среди них действительно нет одинаковых?

Даже и не думай говорить белым правду, я вот прямо сейчас пойду найду белого и навру ему!

Плевать я хотел на чёрные и белые полосы жизни. Я иду по своей. Фиолетовой!

— Когда Пожиратель мира умрёт, мы заведём себе ферму.
— [Иронично:] О, да-а! Великий рыцарь Лиан-Чу скажет Пожирателю мира: «Я не боюсь тебя, злодей!», и — паф! — Пожиратель мира мёртв, и все вокруг счастливы!..
— Довольно.
— Я не закончил! Природа оживёт, всё расцветёт, и нежные белые кролики будут летать над нами!
— Всё!
— Мы все пропадём! Пропадём, потому что какая-то малявка мечтает о рыцарях. Но жизнь не волшебная сказка! В реальности рыцари всегда погибают! Я не хочу, чтобы ты умер, Лиан-Чу!

Детство — это бабочка, которой не терпится обжечь свои белые крылышки в пламени юности.
А. Бертра

Иногда лучше бороться, чем пережить чёрные и белые полосы в жизни.

Вы всё равно не станете Президентом, Белый Дом называется белым не из-за цвета стен.

Я — как снег…
Я могу быть «белым и пушистым», искриться на солнце и радовать глаз и душу. А могу — серым, напитавшимся пылью и ядовитыми испарениями окружающего мира, перемешанным с землёй и грязью, перемеленным колёсами автомобилей в невзрачную сероватую кашицу. Или даже жёлтым от мочи.

Я могу быть белым или черным. Но серым не буду никогда.
Диего Марадон

— Вы хотите стать первой девчонкой-президентом?
— Быть президентом, это большая честь и не менее огромная ответственность. Но быть первой избранной женщиной-президентом, то, что это означало бы для подрастающего поколения, это действительно было бы бесценно.
— Не думаю, что это будет как-то исторически значимо, или как-то очень круто, но да, для молодого, подрастающего поколения, вы будете первым белым президентом. Вот это вот круто.

Давно хотел побывать в России. Милая, романтическая страна с тысячами саней, несущихся по белым дорогам под серебристый перезвон колокольчиков. Беспокойная страна, стремящаяся утопить свою широкую душу в бесконечно печальной музыке, звуки которой повествуют о недолгом и быстро подавленном мятеже или о бьющем через край, но никогда неутоляемом желании, страна, где живут одними лишь мечтами; где величие человека измеряется возвышенностью его снов и где реальность считается низменной, незначительной вещью, которую терпят с равнодушным презрением.

— А как Вы спите?
— Как и все остальные, наверное.
— Ведь вы столько повидали, столько ужасного.
— Да. Но я повидал и хорошее. Хоть и не так много.
— Но как можно заснуть, держа такие вещи в памяти.
— Ты ничего не видела. Уж я постарался.
— Когда я закрываю глаза, я вижу их. Их всех. Как они стоят там. Джоффри, королева и моя сестра.
— Знаешь, у нас с тобой есть кое-что общее. Правда. Я был, наверное, на пару лет старше тебя, когда моего брата закололи в сердце у меня на глазах. Тот, кто его проткнул не был злым человеком. Виллем. Так его звали. Он сбежал, никто и сплюнуть не успел. А я стоял там и смотрел, как умирает мой брат. Но вот, что забавно: сейчас я уже не могу вспомнить лицо моего брата. А Виллем… О да, он был красавчиком. Ровные белые зубы, голубые глаза, подбородок с ямочкой, что так нравятся девкам. Я думал о нём, когда работал, когда пил и даже когда срал. Дошло до того, что я повторял его имя каждую ночь перед сном. Виллем, Виллем. Словно молитву. И однажды Виллем вернулся обратно в город. Я так глубоко всадил топор в его череп, что с ним его и похоронили. Лошадь Виллема довезла меня к стене, и с тех пор я ношу чёрное.

Чёрные дни лучше пережить там, где есть белые ночи.

И снова снег пошел…Изменился мир
И хорошо!
Прежний мир был слишком грязным,
Злым, тупым и однообразным,
Лицемерным и циничным,
Слишком серым и двуличным,
А теперь грязь незаметна:
Мир стал белым, мир стал светлым,
Только на фиг он мне сдался,
Лучше б друг со мной остался!Потерялся я…
Прекратился бег…
Перестал
И снова сыпет снег…

— Милый, скажи, почему в букете, подаренном тобой, все розы белые, а одна красная? — Как бы объяснить. Понимаешь… потому что все одинаковые… А ты одна такая

Питер, в него влюбляются с первого взгляда. Со второго хотят остаться. С третьего пытаются понять, с четвертого начинают жить вместе, с половины пятого и допоздна ищут здесь себя и своего независимо от погоды и цвета ночи. Очень трудно найти себя именно в Белые ночи.

Me parece que solo tuve recuerdos en blanco y negro hasta que apareciste.Pero al llegar tajiste a mi vida risas, rojos globos, sorpresas inicentes, champa?a y alegria.
Мне кажется, что у меня были только белые и черные воспоминания до тех пор пока ты не появилась. Но прийдя ты внесла в мою жизнь улыбки, красные шарики, невинные сюрпризы, шампанское и радость.

Это потрясающий город! Прекрасная архитектура, необыкновенная атмосхера, и просто волшебные белые ночи! Так приятно заходить в простые дворики и видеть красивые пейзажи.

Четыре лебедя у берега двигались так медленно, что выглядели застывшими, как будто их несет течение. Каждый отражался в гладкой, как зеркало, воде. Иногда казалось, что они разглядывают собственные образы и восхищаются ими. Время от времени то один, то другой раскалывали отражения, окуная в воду клюв. Грациозные создания. Такие белые и нежные, как голубки. Как женщины. Непредсказуемые. Мягкие. Безжалостные. Верные или неверные. Преданные или изменницы. Кто знает?
(… ) Лебеди удалялись – белые, гордые и загадочные, уходили из его жизни навсегда. Отражения в беззвучной воде были словно оборотной стороной, что существует у всех людей – один образ напоказ, а другой – для близкого рассмотрения. Знает ли он, понял ли за все эти годы скрытую сторону Демельзы? Похоже нет, он видел лишь то, что на поверхности. Знает ли он и понимает ли самого себя?

А наш народ… теряет веру. Он надеется, что я всё исправлю, и я бы сделал это. Я хотел бы вернуть Гондору славу. Ты видел его, Арагорн? Белые башни Эктелиона, сверкающие как жемчужно-серебряная игла. Высоко на вершине утренний бриз развивает знамёна. Ты возвращался домой по зову серебряных труб когда-нибудь?

Среди наших друзей есть люди всех цветов и всех рас. Мы — не расисткая группа. Если вы себя уважаете, ведете себя по-людски, то и к себе хотите такого же отношения, разве я не прав? Что меня напрягает, так это чёрные рэп-группы и весь этот ***аный рэп! И все эти белые подростки, которые покупают их альбомы, потому что они хотят быть «в теме». И они думают, что найдут там ответы, которые им нужны. И они берут пример с этого ***аного рэпа. Большинство этих рэп-команд просто обсирает культуру белых. Они *** клали на вас и на вашу культуру! Они обсирают любого когда-либо родившегося белым. И в США чёрные ходят в футболках со слоганами типа «Это чёрный день и вам не понять». И моя самая любимая: «Чёрные, прекратите совершать преступления против чёрных». О чем это вам говорит? Разве это не значит, что завалить белого — это нормально, разве нет? Там не написано «Остановите преступность в целом». Там написано только про чёрных. Значит, завалить белого ублюдка — это нормально? Если вы выйдете на улицу в футболке с надписью «Белая гордость», вас сразу заклеймят расистом, вы станете расистским куском дерьма и просто так это для вас не пройдет. И сейчас для вас, белые пацаны, я скажу то, что любая другая белая команда в мире зассыт сказать: «Когда вы проснетесь утром и посмотрите в это ***аное зеркало, смотрите на себя с самой большой гордостью в мире, братья!» Потому что великие здесь мы. И знаете что ещё? Может быть, ну допустим, как раз сегодня у нас тут свой белый день. И теперь уже чёрные *** не поймут, о чём я тут базарю. Это вариант? Может быть в вашей стране таких проблем нет, но раскройте глаза: это, ***ь, дискриминация наоборот, вот что это. И мы — та группа, которая не собирается терпеть подобное дерьмо ни от кого на свете, это ясно? Вы горды тем, кто вы есть? Подумайте над этим перед сном. Потому что это ваш мир, это ваш грёбаный мир!

Пока небеса пели колыбельную солнцу, пеленая его в красный бархат заката, жизнь в долине Глен-Мор только начинала пробуждаться. Она вспархивала с деревьев, летя на крыльях сов, выползала из норок вместе с их обитателями, испуганно озираясь по сторонам. День уходил прочь, широкой поступью шагая в направлении высоких гор на запад, оставляя за собой россыпь звезд на небосклоне. Ухватившись за их белые пики, он последний раз украдкой оглянулся, окинув взором холмистую поляну, оставшуюся позади…

Не существуют ни линии, ни формы, есть только контрасты. Эти контрасты порождаются не чёрным и белым, а цветовым ощущением. Форма создается точным соотношением тонов. Когда тона сопоставлены гармонически и без упущений, картина создается сама собой.
Поль Сезанн

Невозможно не почувствовать, что здесь и время течет по-другому, здесь день длиннее, и не только потому что белые ночи. Просто потому, что сидеть дома здесь просто бессмысленно. Гуляйте по Питеру! Восхищайтесь им! Дышите им!

Оглянись! В любой снежинке
Жизнь несёт тебе добро.
Пусть на сердце тают льдинки,
Пусть становится тепло.
Скоро-скоро будет сказка,
Новый год уже в пути.
Все прошедшие напасти
С белым снегом отпусти.

Вот бы снег падал и падал, застилая все вокруг белым полотном. Было бы здорово. Словно жизнь началась с чистого листа.

Тополя, тополя, тополя
Пухом белым укрыта земля,
А девчонка всегда лишь смеялась она,
Говорила, что всё ерунда, ерунда.

Неверно сравнивать тело с мрамором, как это делали древние. Красивое тело не должно быть похоже на мрамор; оно должно трепетать, содрогаться, покрываться румянцем, истекать кровью, быть упругим, но не твердым, белым, но не холодным, должно испытывать наслаждение и боль; оно должно жить, мрамор же — мертв.

Здесь электричество низведено (или поднято, если хотите) до уровня дрессированного животного в цирке. Здесь его заставили кривляться, прыгать через препятствия, подмигивать, отплясывать. Спокойное эдисоновское электричество превратили в дуровского морского льва. Оно ловит носом мячи, жонглирует, умирает, оживает, делает все, что ему прикажут. Электрический парад никогда не прекращается. Огни реклам вспыхивают, вращаются и гаснут, чтобы сейчас же снова засверкать; буквы, большие и маленькие, белые, красные и зеленые, бесконечно убегают куда-то, чтобы через секунду вернуться и возобновить свой неистовый бег.

Хочу жить в Санкт-Петербурге..В большой квартире на последнем этаже какого-нибудь высоко дома…Сидеть на подоконнике с чашкой горячего чай с лимоном..Смотреть на несущиеся мимо машины и белые ночи…Мечтать о тебе.

— А мне что делать, шкипер?
— А ты будь белым и пушистым, прапор.

Осень остаётся на весь октябрь, а в редкие годы — до ноября. Над головой изо дня в день видна ясная, строгая синева небес, по которой (всегда с запада на восток) плывут спокойные белые корабли облаков с серыми килями. Днем поднимается неуёмный ветер, он подгоняет вас, когда вы шагаете по дороге и под ногами хрустят невообразимо пёстрые холмики опавших листьев.

Вино жёлтого цвета называют белым, потому что оно сделано из зелёного винограда. Логику можно засунуть в одно место

Ночь стучится в окна дождём
И зовёт пройтись по мостам.
Рано… Мы ещё подождём –
Мы верны лишь белым ночам.

Знай, я больше не буду жестоким,
Будь счастливой, с кем хочешь, хоть с ним,
Я уеду, далёким, далёким,
Я не буду печальным и злым.Мне из рая, прохладного рая,
Видны белые отсветы дня…
И мне сладко — не плачь, дорогая, —
Знать, что ты отравила меня.

Негры быстрее бегают, а белые быстрее стреляют.

Она подобна маленькой царевне, на которой желтое покрывало и ноги которой из серебра. Она подобна царевне, у которой две маленькие белые голубки вместо ног. Кажется, будто она танцует.

Начальник, помни! Белым (не загоревшим) цветом обозначены сотрудники, которые всё ещё хотят в отпуск

Шекспир был хорошим белым парнем, но он давно умер, теперь всё по-другому. Я хочу, чтобы каждый из вас написал собственную версию этого сонета.

Все это покрывала, маски, сантименты, духовные румяна, панацеи. Говорю тебе, Бога нет, нет даже абстрактного доброго начала, каждый должен сам для себя до всего додумываться, правда — вот она, за высоким белым лбом, таким, как у меня, а ты по своей ограниченности не желаешь это признать.

Дома пять картин и расшитое ливнем платье, на стене по белому белым, без запятых: «это, в общем, банально, но мне тепла не хватает, не хватает просто толики красоты».

Реальность врывается, как напуганная летучая мышь, и кружит, сбивая свечи и натыкаясь на белые ширмы.

Со мной делятся кайфом все, кому невмоготу.
Ведь каждому страшно умирать одному,
Ведь каждый желает, чтобы с ним кто-то шёл
По белым дорожкам, разметившим стол.

Сыпал снег, и огромные белые хлопья застилали дорогу. Кто-то выбросил из окна очень высокого дома перекладной календарь, и листки его летели, как хлопья снега или прожитые дни, и человек шел по снегу (конечно, по снегу, не по дням же). Шел человек по снегу… Они усыпали улицу, черненькие цифры пролетевших дней, и ветер пытался приподнять бумагу, чтобы, вдруг взвившись вверх, швырнуть ее в окно человека, выбросившего год под ноги прохожим, выбросившего дни в снег, дни, ставшие снегом, который сойдет.
Мальчик шел по листикам разбросанного перекладного календаря. Был вечер 31 декабря. Падал снег.

Ну и в итоге, стоило ли?… Господи Боже… Как непоправимо прошла моя жизнь. Я навеки остался в последнем дне лета, меня забыли на улице, и никто не откроет мне дверь. Поверьте, свою долю горя я получил с лихвой. Большинство людей строят планы, а жизнь просто проходит мимо. За свой век я разбросал частички моего сердца по всему свету, а того, что осталось, еле хватает, чтобы жить. Но я стараюсь улыбаться. Я знаю, что мои желание намного превосходили мои возможности. Меня больше не ждут ни белые лошади, ни красивые женщины.

А между тем вам известна и правда, вот она: некоторые негры луг, некоторые негры безнравственны, некоторых негров должны опасаться женщины — и белые и чёрные. Но ведь то же самое можно сказать обо всём человечестве, а не только об одной какой-то расе. В этом зале не найдётся ни одного человека, который ни разу за всю свою жизнь не солгал, ни разу не поступил безнравственно, и нет на свете мужчины, который хоть раз не посмотрел бы на женщину с вожделением.

Белые крылья в черной туши
бьются отчаянно.
Шепотом тлеющиеся души:
Все не случайно.Неподходящие формы деталий —
А пазл сложился.
Императивы наших реалий:
— Ты волен, как птица!Что ты скрываешься от испуга,
Словно беглец?
Двери закрыты старой лачуги –
Входи во дворец!Самые странные совпаденья
близятся тайно.
Смерть неизбежна для воскрешения.
Все не случайно.

И церковь из окна еще видна, вон там стоит, вздымается над крышей. Стоит давно, а кажется — летит. Летит над строем стираных рубашек, летит над жизнью, купленной в кредит, летит, летит и белым небом машет.

Некоторые полагают, что бельё может быть белым, но я считаю это недопустимой вольностью. Вначале начинают сморкаться в бумажные салфетки, потом не бреют волосы под мышками, заканчивают белым бельём под чёрное платье — и вот, полюбуйтесь, рушатся государства, падают нравы, сирот отдают на воспитание содомитам, а в церквах устраивают выставки.

Скажите, вы когда-нибудь обращали внимание, как вон там, по бульварам, мчатся ракетные автомобили? <…> Мне иногда кажется, что те, кто на них ездит, просто не знают, что такое трава или цветы. Они ведь никогда их не видят иначе, как на большой скорости, — продолжала она. — Покажите им зеленое пятно, и они скажут: ага, это трава! Покажите розовое — они скажут: а, это розарий! Белые пятна — дома, коричневые — коровы. Однажды мой дядя попробовал проехаться по шоссе со скоростью не более сорока миль в час. Его арестовали и посадили на два дня в тюрьму. Смешно, правда? И грустно.

– Белый! – фыркнул Саруман. – Белый хорош только в самом начале. Белое полотно можно выкрасить. Белую бумагу можно покрыть письменами. Белый луч преломляется и становится радугой даже в обыкновенной капле воды!
– Но он перестает быть белым, – пожал я плечами. – А кто ломает вещь, чтобы узнать, что она из себя представляет, тот сошел с пути Мудрых.

— Петербург — многоликий город. Видите: сегодня у него таинственное и пугающее лицо. В белые ночи он очаровательно воздушен. Это — живой, глубоко чувствующий город.
Клим сказал:
— Вчера я подумал, что вы не любите его.
— Вчера я с ним поссорилась; ссориться — не значит не любить.

— Знаешь, это плохо. Чувствовать себя ненужной, бесполезной. Она же знает. что она-маг огня. А у нее не получается именно эта стихия. Представь, что она себя ощущает белым карандашом.
— Просто нужно существовать на черной бумаге. Разве стоит существовать, пытаясь подстроиться под мир?