Цитаты про бабу

Все бабы — дуры, а мамы умные.

Бойся бабу спереди, а кобылу сзади.

— Я думаю, Снежная Баба отличается от Снежного человека… полом.

Бабе — цветы, дитям — мороженое!

— Ты красивая баба, с отменной фигурой, прекрасно танцуешь, коммуникабельна. Тебе обязательно повезёт, только давай договоримся, что везунчиком буду не я.

Она меня истощает. Я опустошен физически и напоминаю голый подсолнечный стебель. Это не баба, а огонь с дымом.

— Известно, баба на корабле — к большой беде.
— Не возьмем ее — будет хуже.

— Но он как-то наткнулся на камень преткновения всех мужчин.
— Что это за камень?
— Море!
— Алгебра!
— Дихотомия добра и зла!
— Бабы.

… муж все больше разумом живет, а баба страстями да желаниями.

В семье муж голова, а вот сердце и душа  — женщина.

— Неужели ты думаешь, что ты какой-то подарок, из-за которого бабы передраться должны?
— И что же во мне не так-то, а?!
— Да всё в тебе не так! Ну, назови ты хоть одно своё положительное качество.
— … у меня икры спортивные!

Стыдно! Это позор на всю дивизию! Лучшие из разведчиков, а устроили склоку, свару, как бабы, или кровь, которую вместе проливали для вас уже не кровь, а так водичка? Стыдно, майор, на свои обиды израсходовать ту злость, ненависть, которая должна быть только по отношению к фашистам, только к ним одним.

Если железная логика не убедительна, значит, это разговор с бабой.

– Ты только не думай, что я пьян, и не перебивай, – прошептал я Хуану.
– Что такое?
– Во вторник, почти в полночь, я возвращался из Колимы в Комалу. Еду по бульвару, по тому тёмному месту, где вечно перегорают лампочки в фонарях, притормаживаю у кочки, осторожно перекатываюсь через неё, вдруг слышу сзади какой-то шорох.
Хуан вытаращил глаза и закрыл рот ладонью.
– Смотрю в зеркало заднего вида…
– Баба сидит! – перебил меня он.
– Откуда ты знаешь?
– Катрина… – только вымолвил Хуан.
Взгляд его сделался растерянным. Он закурил сигарету.
– Катрина?
– Вернулась, – он улыбнулся. – Давно её не было. Удивительно, как ты вообще остался жив.

Бабе без мужика никак. По мозгам ездить некому.

— А как же ты стал королём?
— Богиня вод, живущая в священном озере с лучистыми водами, божественными перстами взяла священный меч Экскалибур и подала его мне. Поэтому я – ваш король.
— Сидящая в пруду баба, раздающая мечи направо и налево, не может служить основой государственного устройства. Высшая исполнительная власть должна базироваться на волеизъявлении масс, а не на сомнительном водном аттракционе.

Не рада баба повою, рада покою.

Я усталый робот, дырявый бак. Надо быть героем, а я слабак. У меня сел голос, повыбит мех, и я не хочу быть сильнее всех. Не боец, когтями не снабжена. Я простая баба, ничья жена.

Снежная баба сокрушается, почему все жалеют «Титаник» и никто — айсберг?

В ночных клубах надираются, чтобы кадриться, и результат на лице: клеишься ко всем бабам подряд, потому что застенчивость тонет в алкоголе. Проблема в том, что впоследствии в нем тонет и эрекция.

Дурная баба беспорядочного образа жизни.

Если женщина проявляет характер, про нее говорят «вредная баба». Если характер проявляет мужчина, про него говорят: «Он хороший парень».

— Ну и зачем всё это было нужно? — поинтересовался наблюдавший за операцией через стекло демиург Мазукта.
— Ты имеешь в виду, зачем нужны были боль, кровь и страдания?
— Именно. Насколько я понимаю, тебе не составило бы труда провернуть все быстро и безболезненно. Так зачем же..?
— Понимаешь… — задумчиво протянул Шамбамбукли, ополаскивая руки после операции, — оно ведь как все должно было быть? Вот захотел человеку бабу. Попросил творца её сделать. Творец вколол ему снотворное, уложил баиньки, трах-тибидох! — а когда человек проснулся, ему подводят уже готовую женщину и говорят «на, мол, пользуйся». И как после этого он станет к ней относиться?
Мазукта почесал за ухом и протянул: «поня-а-атно…»
— Ну вот. А так… может, он хоть немного будет её ценить? — с надеждой произнёс Шамбамбукли.

Детя́м мороженое, его бабе — цветы!

Корабль, как баба. Без шампанского ничего не получится.

… нУ какие мы бабы дуры: все нам не нравится — когда нас после первого знакомства в постель тащат. А если не тащат, то нам это еще больше не нравится.

Бабы. Они жестоки, бесчувственные и от них одни беды. Но зато какие же они красивые.. Да, и пахнут приятно.

Замуж бабе выйти — всё равно как зимой в прорубь прыгнуть: один раз сделала, — на всю жизнь памятно…

Чем баба странней, тем она интересней!

Если баба может терпеть тебя больше десяти минут, значит она твоя.

Клер позвонила! Клер позвонила! Клер позвонила! Я уже совсем дошел до ручки, как баба какая-то. Мне удалось притвориться равнодушным.

— Добдо, пропусти.
— Так баба же! — пробасил полуорк.
— Какая с нее баба. — Гном досадливо махнул рукой. — Это Дэйка.
— Вот, — не преминул съязвить дроу, — так и выясняешь на двадцатом году жизни, что ты даже не женщина.

— Был в вашей жизни момент, когда вы осознали — вот да, сейчас я настоящий мужик?
— Знаете, мне абсолютно наплевать, мужик я, баба или растение. Абсолютно. Знаете почему? Потому что мне не нужно себе ничего доказывать. Я очень люблю музыку. Я много всего люблю, но музыку в частности. И когда я связан как-то с музыкой — слушаю ее или играю, меня нет — я в ней растворяюсь. И там нет ни мужского, ни женского, никакого начала. Я отсутствую. А когда отсутствуешь, доказывать-то нечего. Я, может, скажу ужасную вещь, но мужчинам, которые гордятся только тем, что они мужчины, просто больше нечем гордиться.

Если ни во что не верить, ничего, кроме водки, не останется. Даже чтобы бабу любить, нужно верить. В себя нужно верить, без веры, браток, и палку хорошую не бросишь…

Пока живешь, никаких приключений не бывает. Меняются декорации, люди приходят и уходят — вот и все. Никогда никакого начала. Дни прибавляются друг к другу без всякого смысла, бесконечно и однообразно. Время от времени подбиваешь частичный итог, говоришь себе: вот уже три года я путешествую, три года как я в Бувиле. И конца тоже нет — женщину, друга или город не бросают одним махом. И потом все похоже — будь то Шанхай, Москва или Алжир, через полтора десятка лет все они на одно лицо. Иногда — редко — вникаешь вдруг в свое положение: замечаешь, что тебя заарканила баба, что ты влип в грязную историю. Но это короткий миг. А потом все опять идет по-прежнему, и ты снова складываешь часы и дни. Понедельник, вторник, среда. Апрель, май, июнь. 1924, 1925, 1926.
Это называется жить.

Я тот, кого по-арабски называют «Баба».
Ты тот, кого «Бабой» называют по-русски!

I’m the Baba in Arabic!
You’re the Baba in Russia!

С бабой разберёшься, а с ипотекой — хер.

— Тебе нужно устраивать жизнь. Нужен мужик, хоть на 10 минут.
— Судя по моему опыту, средняя мужская особь не бывает мужчиной даже 10 минут за всю жизнь.
— Ты видно надумала сменить ориентацию?
— Не пойдет. Бабы — истерички.

Жизнь без старых товарищей и горилки стоит столько же, сколько баба без жопы.

Прежде, чем заклеймить меня злой и слабой, —
Вспомнив уже потом, по пути домой –
Просто представь себе, каково быть бабой –
В двадцать, с таким вот мозгом, хороший мой.

На правах рекламы. Владикавказский военкомат продолжает осенний призыв за 1999 год. Цитирую: «Последний раз предупреждаем. Кто не придет, тот баба. Теперь уже окончательно».

Какой же дурой становится женщина, когда хочет ребенка! Какие же все бабы дуры.
Стоит ей узнать, что она беременна, и готово дело, открываются шлюзы: любовь, любовь, любовь.
И все, больше ее не заткнешь.
Дуры.

Жила-была Баба Яга. Добрая-предобрая. А уж до чего красивая… И вот встречает она раз Домовеночка. Встречает и говорит ему: «А от чего это ты так отощал-то, бриллиантовый мой?» А домовеночек ей и отвечает: «На себя посмотри!»