Цитаты про архитектора

Женщины — это незаметные архитекторы общества.

Ведь у всего не единый архитектор.

Убийцы и архитекторы всегда возвращаются на место преступления.

— А почему этот деятельный малыш не в школе Пристона или Йеля, не в Англии или массе школ континента? Почему он учится в какой-то дыре?
— Санкт-Петербург. Не дыра.
— А мне без разницы. Вся Россия — это помойка и рабы. Так почему?
— Я сейчас вас огорчу, любезный Архитектор, но Георг считает, что все университеты запада, Англии и САСШ это Цирковые училища. Не возмущайтесь, я сейчас поясню подробней, и после нам придется присмотреться к тому как учат наших наследников. По его мнению, все университеты Запада готовят даже не людей. а дрессированных собачек. Ваши Цирковые училища призваны воспитывать рабов для господ. Вы готовите дрессированных пуделей для хозяев мира сего. Основная задача высших школ запада подготовить грамотного, расторопного и покорного колониального управляющего. Методы, которые используют для этого так называемые учителя, самые подлые и лживые. Обязательная пелерастия для морального падения и замена морали на холодный расчет. Избиение и моральная обструкция, для вбивания на уровне инстинктов — рефлекса подчинения. Для особо устойчивых особей, есть лживые доносы и сфабрикованные уголовные дела. Выбор для обучаемого прост, или тюрьма на долгие годы или беспрекословное подчинение. Я в такой цирковой труппе готов занять роль дрессировщика и со временем директора цирка, а должность болонки не для меня. Я негласно проверил его слова и выяснил что все наши школы готовят идеальных исполнителей. О развитии творческого потенциала, спорах и отклонения от наших норм. можно даже не мечтать. Все университеты ввели шкалу лояльности, лояльность к западному миру, лояльность к вышестоящему, лояльность и преклонение перед деньгами и богатством. Все студенты знают об этом и следуют правилам, бунтарей выгоняют, но только простых, все бунтари из детей политических деятелей, наследников крупного капитала или чиновников высокого ранга ломаются через колено, сбором компромата и фабрикации уголовных дел по тяжелым статьям.

— …Представь, что это ты сам возводишь здание судьбы человеческой с целью в финале осчастливить людей, дать им наконец мир и покой, но для этого необходимо и неминуемо предстояло бы замучить всего лишь одно только крохотное созданьице, вот того самого ребеночка, бившего себя кулаченком в грудь и на неотомщенных слезках его основать это здание, согласился ли бы ты быть архитектором на этих условиях, скажи и не лги!
— Нет, не согласился бы, — тихо проговорил Алеша.
— И можешь ли ты допустить идею, что люди, для которых ты строишь, согласились бы сами принять свое счастие на неоправданной крови маленького замученного, а приняв, остаться навеки счастливыми?
— Нет, не могу допустить.

Там есть один момент, где главный герой, архитектор, сидит в лодке вместе со своим лучшим другом, газетным магнатом. И магнат говорит, что архитектор — очень холодный человек. Архитектор отвечает, что если бы их лодка протекала, и в спасательной шлюпке было бы место только для одного человека, он бы охотно отдал свою жизнь за газетного магната. И потом он говорит что-то вроде:
— Я бы умер за тебя. Но я не стану жить ради тебя.

… Музыка — как и архитектура — это искусство, в сильной степени зависящее от финансов. Если вы композитор, для исполнения вашей симфонии нужен оркестр. А кто ж даст оркестр? И радио из кармана не вынешь. Наверное, поэтому черт знает что творится в головах у этих людей! Самые лучшие архитекторы работали для самых чудовищных заказчиков

Он стал посредственным архитектором и знал это, и все же расчудесное это дело быть архитектором и строить простые, добротные дома, которые кое-кому потом даже нравятся. Только не принимать самого себя слишком всерьез, не слишком много думать о себе – вот и вся премудрость.

Архитекторы прячут свои ошибки под плющом, хозяйки — под майонезом, а врачи — под землёй.

Племена, что довольствуются чужими сказаниями, едят чужой хлеб и нанимают за деньги архитекторов, желая построить себе город, достойны презрения. Я называю их стоячим болотом.

I am the architect of my own destruction. Я архитектор собственного разрушения

Архитектор строит, считаясь не только с принципами удобства. Сооружение должно быть внушительным в своей красоте и абсолютно гармоничным. Гармония — вот что лежит в основе всех видов искусства на всем протяжении человеческой истории

Бах был, безусловно, гениальным «архитектором» в музыке. Подобно средневековым зодчим, он конструировал свои опусы так, что каждая деталь в них обусловлена логикой целого.

Архитектор прикрывает свои ошибки плющом, хозяйка — майонезом.

— Ты точно ничего не упустил. Я впервые вижу, как кто-то так тщательно и ответственно готовился к встрече. Ты знаешь здание лучше, чем архитекторы, всё получится, тебя не просто так пригласили. Ты лучший специалист, из лучших.
— Боюсь всё запороть, за меня поручились головой, это поможет моему бизнесу, дело для большой компании, а у меня офис в гараже.
— Уютный гараж, кстати. То что у тебя маленькая компания не означает, что ты не справишься. Люблю тебя. Почини телефон. Просто воспользовалась случаем.
— О, то есть ты со всем справишься, чтобы я твой телефон чинил? Я велел тебе делать: когда ломается какая-нибудь компьютерная штука, выключить и снова включить. В большинстве случаев, это программный сбой решается перезагрузкой. Ты пробовала?
— Нет. Решила дать тебе возможность почувствовать себя героем.

Человек может построить тысячу мостов, но при этом отсосать один член, и тогда в памяти потомков он останется не как великий архитектор, а как членосос

Женщины привлекательны. Поэтому мы и бегаем за вами. Вы привлекательны головой и телом… Ваши тела прекрасны, но в них нет никакой логики с точки зрения дизайна. Большая грудь, тонкая талия, широкие бёдра, большая задница, короткое ноги, маленькие ступни. Если бы вы попросили архитектора построить женщину, он бы сказал: «Это не безопасно!»

Решения нашего прошлого являются архитекторами нашего настоящего.

Если постоянно рушатся ваши надежды,значит, вы плохой архитектор собственной судьбы

Архитекторы прячyт свои ошибки под плющом, хозяйки – под майонeзом, а врачи – под землёй.

Каждый человек архитектор своего счастья.

На протяжении всей жизни во мне работали поэт в инженере, инженер в поэте, и оба в архитекторе.

Однажды опытная портниха сказала швее: “Как ни старайся, каких высот в деле своем не достигнешь – без петлицы пуговица бесполезной останется”. Эту фразу стоило бы обдумать всем модельерам. А заодно и художникам, строителям, архитекторам, ученым.

Писателей существует великое множество, я люблю приводить аналогию с архитекторами и садовниками. Есть писатели-архитекторы, они все-все планируют, рисуют подробнейшие чертежи, и еще до того, как будет вбит первый гвоздь, они знают, на что дом окажется похож, где будут стоять шкафы, как будут проложены трубы, и все это архитектор запечатлеет в чертеже задолго до начала какой бы то ни было работы. И есть садовники, что выкапывают ямку и закладывают в нее семечко, поливают своей кровью и наблюдают за тем, что же вырастет, какую форму оно примет. Они знают, какое дерево они взращивают — дуб это или вяз, страшилка или научная фантастика, — но они не знают, насколько большим оно вырастет и какую форму примет. Я самый настоящий садовник, а вовсе не архитектор.

Величайшее произведение, которое отражает свою эпоху, никогда не должно игнорировать окружение. Серьезный архитектор должен это учитывать. Если он хочет что-то построить, он должен брать во внимание природу, он должен взаимодействовать с освещением.

Чтобы починить машину, нужно нанять опытного механика. Чтобы построить дом, желательно иметь дело с опытным архитектором. Заболев, необходимо обратиться к опытному врачу. Так почему же физическая любовь не нуждается в опытных специалистах?!

Я — архитектор своего собственного разрушения!

В основном, насколько нам известно, мир и космос существуют как совершенные часы, которые были заведены однажды и теперь идут и будут идти вечно. Из конденсированной влаги формируются облака, которые проливаются дождем на районы, где увеличивается масса зелени, способствующей конденсации влаги и т. п. Вся конструкция замечательно продумана, чтобы работать, не вскрывая фабричной печати. Конечно, иногда человек вмешивается и срывает печать (съедает яблоко), и тогда великие часы останавливаются или меняют ритм, по крайней мере на один удар. И, тем не менее, человек является частью этого замысла. Но он — нечто большее. Человек — особый элемент системы, элемент, имеющий знание обо всей системе и о самом себе. Совершенно ясно, что человек не знает всего — или, может быть, даже не знает большей части — о системе и о себе, но сам факт, что он нечто знает, полностью меняет весь ход вещей. В широкой перспективе (сто лет, миллион?) это может быть лучше или хуже (для кого и для чего?), что он знает, но дело не в этом. Дело в том, что человек знает. И это другая совершенно реальная божественная способность, которой обладает человек: мы участвуем в великом деле творения. Мы создаем не только новые смыслы и образы внутри нашего субъективного мира. Мы также — насколько нам известно — единственные создания во всей космической системе, которые сознательно выбирают из бесконечности возможностей те элементы, которые осуществляются в действительности. Мы, люди, служим архитекторами действительности, постоянно переделывая реальность и более или менее удачно приспосабливая ее к своим нуждам. Так что, когда я говорю о поиске бога, скрытого в человеке, я имею в виду, совершенно буквально, что верю в божественную силу, скрытую в каждом из нас, — в способность к творчеству и осознание нашего участия в определении облика мира.

В небесах — пусто. Чистые и прекрасные, но совершенно пустые небеса. Нельзя же представить себе, чтобы архитекторы и строители жили во всех тех домах, которые они создали.

Знание предмета для поэта то же, что прочность материала для архитектора.

— Что ты мне сказала вчера об этом Бройере? То есть о его профессии?
— Он архитектор.
— Архитектор, — повторил я несколько огорченно. Мне было бы приятнее услышать, что он вообще ничто.
— Ну и пусть себе архитектор, ничего тут нет особенного, верно. Пат?
— Да, дорогой.
— Ничего особенного, правда?
— Совсем ничего, — убежденно сказала Пат, повернулась ко мне и рассмеялась. — Совсем ничего, абсолютно нечего. Мусор это — вот что!
— И эта комнатка не так уж жалка, правда, Пат? Конечно, у других людей есть комнаты получше!..
— Она чудесна, твоя комната, — перебила меня Пат, — совершенно великолепная комната, дорогой мой, я действительно не знаю более прекрасной!
— А я, Пат… у меня, конечно, есть недостатки, и я всего лишь шофер такси, но…
— Ты мой самый любимый, ты воруешь булочки и хлещешь ром. Ты прелесть!
Она бросилась мне на шею:
— Ах, глупый ты мой, как хорошо жить!
— Только вместе с тобой, Пат. Правда… только с тобой!