Цитаты про Арнольда
Веками любое проявление так называемой «неуважительности» с их стороны считалось грехом и преступлением. Но стоит человеку осознать, что только он сам способен решать, что достойно уважения и преклонения, а что нет, и весь этот обман, все надувательство становятся очевидными. И почему я не подумал об этом раньше? А ведь это верно, абсолютно верно! Какое право имеет Гете, какое право имеет Арнольд, какое право имеет любой словарь устанавливать для меня, что значит «непочтительность»? Их идеалы не имеют ко мне ни малейшего отношения. Если я почитаю свои идеалы, значит я выполняю свой долг; и я не совершаю никакого святотатства, если смеюсь над их идеалами. Я могу издеваться над идеалами других сколько мне заблагорассудится. Это — мое право и моя привилегия. И ни один человек не имеет права отрицать это.
Все говорят: «О, Господи! Ты так похожа на Натали Портман!» Но это же прекрасно! Вот если бы меня сравнивали с Арнольдом Шварценеггером, был бы повод беспокоиться.
Направление, которое ты обычно выбираешь, необходимо, но другие, не столь хорошо известные тебе направления, тоже необходимы, потому что они – тоже части тебя – Арнольд Минделл
Как человеческие существа, мы наделены свободой выбора, и мы не можем переложить свою ответственность на плечи Бога или природы. Мы должны взять её сами. Это наша ответственность. – Арнольд Тойнби.
— Зачем ты это делаешь, Арнольд? Почему ты всегда во всём ищешь хорошее?!
— Кто-то должен это делать!
Началось восстание машин! — заявил Арнольд Шварценеггер, после того как его в московском метро зажало турникетом.
— А это нормально, что я так увлечена Арнольдом, ну всякие там вздохи, портреты, поклонение святыне?
— Нормально, пока тебе это не мешает.
— Пока не режу животных на алтаре?
— Ты все правильно поняла.
«Я начал серьезно анализировать, как важно иметь положительный настрой. Я часто задавал себе вопросы: почему ты, Арнольд? Как это ты выиграл мистер Вселенная всего через пять лет после начала тренировок? Другие люди тоже задавали мне те же вопросы. Я стал искать разницу между мной и другими культуристами. И самая главная разница заключалась в том, что все остальные культуристы совсем не думали «Я БУДУ ПОБЕДИТЕЛЕМ». Они никогда не позволяли себе думать такими терминами.»
Эти чертовы пушки такие тяжелые. Мы носились с ними почти все время, и мне нужно было не отставать/быть лучше, чем парни. Мне необходимо было знать, что нужно сделать, чтобы Арнольд посмотрел и отметил что-то типа: «Очень хорошо». Это было моей целью.
Веками любое проявление так называемой «неуважительности» с их стороны считалось грехом и преступлением. Но стоит человеку осознать, что только он сам способен решать, что достойно уважения и преклонения, а что нет, и весь этот обман, все надувательство становятся очевидными. И почему я не подумал об этом раньше? А ведь это верно, абсолютно верно! Какое право имеет Гете, какое право имеет Арнольд, какое право имеет любой словарь устанавливать для меня, что значит «непочтительность»? Их идеалы не имеют ко мне ни малейшего отношения. Если я почитаю свои идеалы, значит я выполняю свой долг; и я не совершаю никакого святотатства, если смеюсь над их идеалами. Я могу издеваться над идеалами других сколько мне заблагорассудится. Это — мое право и моя привилегия. И ни один человек не имеет права отрицать это.
Все говорят: «О, Господи! Ты так похожа на Натали Портман!» Но это же прекрасно! Вот если бы меня сравнивали с Арнольдом Шварценеггером, был бы повод беспокоиться.
Направление, которое ты обычно выбираешь, необходимо, но другие, не столь хорошо известные тебе направления, тоже необходимы, потому что они – тоже части тебя – Арнольд Минделл
Как человеческие существа, мы наделены свободой выбора, и мы не можем переложить свою ответственность на плечи Бога или природы. Мы должны взять её сами. Это наша ответственность. – Арнольд Тойнби.
— Зачем ты это делаешь, Арнольд? Почему ты всегда во всём ищешь хорошее?!
— Кто-то должен это делать!
— Кто-то должен это делать!
Началось восстание машин! — заявил Арнольд Шварценеггер, после того как его в московском метро зажало турникетом.
— А это нормально, что я так увлечена Арнольдом, ну всякие там вздохи, портреты, поклонение святыне?
— Нормально, пока тебе это не мешает.
— Пока не режу животных на алтаре?
— Ты все правильно поняла.
— Нормально, пока тебе это не мешает.
— Пока не режу животных на алтаре?
— Ты все правильно поняла.
«Я начал серьезно анализировать, как важно иметь положительный настрой. Я часто задавал себе вопросы: почему ты, Арнольд? Как это ты выиграл мистер Вселенная всего через пять лет после начала тренировок? Другие люди тоже задавали мне те же вопросы. Я стал искать разницу между мной и другими культуристами. И самая главная разница заключалась в том, что все остальные культуристы совсем не думали «Я БУДУ ПОБЕДИТЕЛЕМ». Они никогда не позволяли себе думать такими терминами.»
Эти чертовы пушки такие тяжелые. Мы носились с ними почти все время, и мне нужно было не отставать/быть лучше, чем парни. Мне необходимо было знать, что нужно сделать, чтобы Арнольд посмотрел и отметил что-то типа: «Очень хорошо». Это было моей целью.
