Цитаты из произведений Ф. М. Достоевского

Разум, наука и реализм могут создать лишь муравейник, а не социальную гармонию, в которой бы можно было ужиться человеку.

Подлецы любят честных людей, – вы этого не знали?

А чем не прикрывайте грязь, она всё-таки остается грязью.

Знайте, что есть такой предел позора в сознании собственного ничтожества и слабосилия, дальше которого человек уже не может идти и с которого начинает ощущать в самом позоре своем громадное наслаждение.

Главное, самому себе не лгите. Лгущий самому себе и собственную ложь свою слушающий до того доходит, что уж никакой правды ни в себе, ни кругом не различает, а стало быть, входит в неуважение и к себе и к другим. Не уважая же никого, перестает любить, а чтобы, не имея любви, занять себя и развлечь, предается страстям и грубым сладостям и доходит совсем до скотства в пороках своих, а всё от беспрерывной лжи и людям и себе самом.

Муки и слезы – ведь это тоже жизнь.

Нужно быть действительно великим человеком, чтобы суметь устоять даже против здравого смысла.

Нет ничего в мире труднее прямодушия, и нет ничего легче лести.

Влюбиться, еще не значит любить… Влюбиться можно и ненавидя.

Любовь столь всесильна, что перерождает и нас самих.

Надо любить жизнь больше, чем смысл жизни.

Любовью все покупается, все спасается… Любовь такое бесценное сокровище, что на нее весь мир купить можешь, и не только свои, но и чужие грехи еще выкупишь.

От истерики, впрочем, никогда и никто не умирал. Да и пусть истерика, Бог женщине послал истерику любя.

В отвлеченной любви к человечеству любишь почти всегда одного себя.

Я ее «не любовью люблю, а жалостью».

Надобно, чтоб у всякого человека было хоть одно такое место, где бы и его пожалели.

Вранье есть единственная человеческая привилегия перед всеми организмами.

Ограниченному “обыкновенному” человеку нет, например, ничего легче, как вообразить себя человеком необыкновенным и оригинальным и усладиться тем без всяких колебаний.

Я даже думаю, что самое лучшее определение человека – это: существо на двух ногах и неблагодарное.

Может быть, я ошибаюсь, но мне кажется, что по смеху можно узнать человека, и если вам с первой встречи приятен смех кого-нибудь из совершенно незнакомых людей, то смело говорите, что это человек хороший.

В большинстве случаев люди, даже злодеи, гораздо наивнее и простодушнее, чем мы вообще о них заключаем. Да и мы сами тоже.

Все в руках человека, и все-то он мимо носу проносит, единственно от одной трусости. Это уж аксиома. Любопытно, чего люди больше боятся? Нового шага, нового собственного слова они всего больше бояться.

Истинно великие люди должны ощущать на свете великую грусть.

Русский атеизм никогда дальше каламбура не заходил.

Чтобы сделать соус из зайца, надо зайца. Чтобы уверовать в бога, надо бога.

Человек только и делал, что выдумывал Бога, чтобы жить, не убивая себя; в этом вся всемирная история до сих пор.

Я не бога не принимаю, пойми ты это, я мира, им созданного, мира-то божьего не принимаю и не могу согласиться принять.

Человек ищет не столько бога, сколько чудес.

Делай неустанно. Если вспомнишь в нощи, отходя ко сну: «Я не исполнил, что надо было», то немедленно встань и исполни.

Сострадание есть главнейший и, может быть, единственный закон бытия всего человечества.

Ребенку все можно говорить, – все.

Без зачатков положительного и прекрасного нельзя выходить человеку в жизнь из детства, без зачатков положительного и прекрасного нельзя пускать поколение в путь

От детей ничего нельзя утаивать, под предлогом, что они маленькие и что им рано знать. Большие не знают, что ребенок даже в самом трудном деле может дать чрезвычайно важный совет. О боже! когда на вас глядит эта хорошенькая птичка, доверчиво и счастливо, вам ведь стыдно ее обмануть!

Дети в школах народ безжалостный: порознь ангелы божии, а вместе, особенно в школах, весьма часто безжалостны.

Умная жена и ревнивая жена – два предмета разные.

Женщины – наша большая надежда, может быть, послужат всей России в самую роковую минуту.

В женском характере есть такая черта, что если, например, женщина в чем виновата, то скорей она согласится потом, впоследствии, загладить свою вину тысячью ласк, чем в настоящую минуту, во время самой очевидной улики в проступке, сознаться в нем и попросить прощения.

Брак – это нравственная смерть всякой гордой души, всякой независимости.