Цитаты Франсуазы Саган

Я люблю, чтобы мужчины вели себя по-мужски, чтобы они были сильными, оставаясь при этом детьми.

— В какой момент, по-вашему, женщина чувствует, что любовь прошла?
— Когда становится скучно, до дрожи скучно, холодно и неуютно, надо бежать. Оставшись, разрушишь себя изнутри и причинишь боль партнеру, потому что он не может не замечать, не чувствовать. Или войдешь во вкус, полюбишь мучиться или мучить, что не лучше.

Мы плачем, приходя на свет, а все дальнейшее подтверждает, что плакали мы не напрасно.

Обычно я думаю о чём-то своём, а улыбаюсь из вежливости.

Одной из редких вещей, которую не купишь за деньги, остается моральный комфорт. Под «моральным комфортом» я разумею возможность жить в ладу с самим собой.

В любви как на войне — горе побеждённому.

Комплимент повышает производительность женщины вдвое.

Нельзя полностью раскрываться перед другими.

Для здоровья женщин восхищённые взгляды мужчин важнее, чем калории и лекарства.

Глупость не всегда делает человека злым, но злоба всегда делает человека глупым.

Я страстно хочу заняться каким-нибудь делом по душе или, скорее, делом, которое бы меня страстно увлекло. М-да… Пожалуй, слишком много страсти для одной фразы.

Прежде чем прочесть что-либо о нынешней молодежи, стоит поинтересоваться, каков возраст автора.

Все браки удачны. Трудности начинаются тогда, когда начинается совместная жизнь.

Искусство должно захватить реальность врасплох.

Она не скажет он, она скажет мы, так как не может разъединить их жизни. Хотя и не знает почему. Возможно, потому что усилия, которых требовала от нее эта любовь в течение шести лет, эти вечные, эти мучительные усилия, стали ей в конце концов дороже самого счастья. И она из гордости не могла примириться с мыслью, что усилия эти тщетны, и гордость ее, снося удары, лишь крепла, избрав себе Роже наставником мук, освятила его в этой роли. – Любите ли вы Брамса?

Обязательный секс — это, по-моему, смертная скука.

Люди принимают наркотики, потому что жизнь невыносимо скучна, всем всё надоело, почти нет великих идей, которые стоило бы защищать, и нам не хватает азарта.

В этом мире надо улыбаться и насвистывать, разыгрывая беззаботность.

У мужчин больше проблем, чем у женщин. Прежде всего, им приходится терпеть существование женщин.

Платье не имеет никакого смысла, если оно не вселяет в мужчин желание снять его с вас.

… ветер безумия рано или поздно врывается к вам без стука. И тут можно натворить глупостей…

Одна из самых отвратительных разновидностей лжи — молчание.

Для ревности нет ничего хуже смеха.(Я знаю, для ревнивого человека самое ужасное — смех.)

Мужчине красота даёт выигрыш в две недели.

Моя любовь была безумием. То, что называют безумием, для меня единственный разумный способ любить.

Добавлю, что любовь — как болезнь, тяжелая и постыдная, когда она не взаимна. Когда я не влюблена, это кажется мне безумием, глупостью, бессмыслицей. Когда влюблена — не расстаюсь с телефоном, не помню себя… Меня очень трогает тот факт, что люди, слывущие несгибаемыми, бывают обезоружены ласковыми, нежными. Когда влюбляешься в хорошего человека — пиши пропало. Это навсегда. Но жизнь мужчин тоже не сахар! Отношения в парах зачастую бывают напряженными, просто невозможными… наверное, потому, что женщины требуют всего по праву «слабого пола» плюс пресловутой свободы.

Прощение означает, что всё ужё кончено.

Семь лет я прожила в атмосфере удушливой скуки и скучных семейных завтраков. Семейная жизнь — это не что иное, как спаржа с уксусом. Это блюдо не моей кухни.

Надо прожить чью-то жизнь – то есть надо читать, чтобы обрести способность воспринимать собственную жизнь всеми пятью чувствами.

Только закрыв за собой дверь, можно открыть окно в будущее.

У мужчин повесомее проблемы в отличие от слабого пола. Наисерьезнейшая из них – сами женщины, с их вечными капризами.

Романтика – воздушное, неземное слово, заставляет трепетать и фантазировать. Вспоминается Брамс!

Своя тарелка для человека не бывает незыблемой, вечно постоянной и неизменной. Иногда в вашей тарелке могут обосноваться основательно и другие, предложив больше. Ангел-хранитель

Для здоровья женщины восхищенные взгляды мужчин важнее, чем калории и лекарства.

Стоит впустить в себя жалость, как это приятное чувство уже не отпустит тебя из волшебного плена.

Здравствуй, грусть!

Чтобы быть любимой, лучше всего быть красивой. Но чтобы быть красивой, нужно быть любимой.

Неверность — это когда тебе нечего сказать мужу, потому что все уже сказано другому.

к чужим недостаткам легко привыкаешь, если не считаешь своим долгом их исправлять.

Мужчине красота дает выигрыш в две недели.

Молодые девушки нередко теряют друзей, выходя за них замуж.

Любовь – это то, что происходит между двумя людьми, которые любят друг друга.

Никогда нельзя сказать точно – мы воплощаем в книги мудрость жизни, или рисуем жизнь, исходя из книг.

Знакомые советовали ей переменить обстановку, а она с грустью думала, что просто собирается сменить любовника: так оно менее хлопотливо, больше в парижском духе, весьма распространено…

А вас я обвиняю в том, что вы не выполнили свой человеческий долг. Перед лицом этого мертвеца я обвиняю вас в том, что вы позволяли любви пройти мимо, пренебрегли прямой обязанностью каждого живого существа быть счастливым, избрали путь уверток и смирились; приговариваю вас к одиночеству!

Все браки удачны. Трудности начинаются после брака.

Такое случается с мужчиной и женщиной, когда между ними вспыхивает пламя. Они осознавали, что для них пали всякие запреты, робко и неумело, как бы открывая их заново, шептали непристойные слова, гордость и благодарность за полученное удовольствие не отпускали их друг от друга. Они знали также, что это была удивительная, редкая минута, ибо высшая награда для человека – это найти свою половинку и слиться с ней в единое целое. Непредвиденная, но теперь уже неизбежная плотская страсть превращала то, что могло стать лишь мимолетным увлечением, в настоящую историю любви…

Умные мужчины считают, что они знают женщин. Влюбленные пытаются узнать их на самом деле.

В любви как на войне — горе побежденному.

Как не нужна ему теперь эта нежность, эта красота, и внезапно ему стало так жаль ее, жаль себя, жаль Натали, так жаль любовь, всякую любовь, обреченную угаснуть рано или поздно в рыданиях и сожалениях. – Немного солнца в холодной воде

Все женщины на один лад: они всего требуют, все отдают, незаметно приучают вас к полному доверию, а затем в один прекрасный день уходят из вашей жизни по самому ничтожному поводу.

Прощение означает, что все уже кончено.

Люди уважают несчастья и не прощают успехов!

Он был во власти своих прихотей, непостоянства, легкомыслия. Он не мудрствовал. Он все на свете объяснял причинами физиологическими, которые считал самыми важными. Ты сама себе противна? Спи побольше, поменьше пей. Точно так же он рассуждал, если его страстно влекло к какой-нибудь женщине, – он не пытался ни обуздать свое желание, ни возвысить его до более сложного чувства. Он был материалист, но при этом деликатный, чуткий и, по сути дела, очень добрый человек.

Кто из нас просил, чтобы его произвели на свет? Нас как будто пригласили провести выходные дни в загородном доме, полном всевозможных сюрпризов – скользящих половиц и прочего, а мы тщетно ищем хозяина этого дома, Бога или кого-то там еще. Но там никого нет. В нашем распоряжении лишь выходные дни, не больше. Разве можно за этот миг как следует узнать, понять, полюбить друг друга? Что за мрачный розыгрыш? Однажды все это кончится. Мрак. Пустота. Смерть…

Совсем не обязательно говорить с человеком о литературе, иногда достаточно просто танцевать с ним.

Я – женщина, любившая мужчину. Это так просто: не из-за чего тут меняться в лице!

разговоры о любви, как о чем-то легковесном, я сама говорила о ней без обиняков, с неведением, свойственным моему возрасту; но теперь мне казалось, что никогда больше не смогу говорить о ней так грубо и небрежно.

Я думаю, что лучше обмануться в человеке, чем ему не доверять; это и есть, я уверена, единственное нравственное правило: всегда быть, насколько это возможно, предельно добрым и предельно открытым; и тогда ничего не страшно.

Но старость наступает — я говорю это не для самоуспокоения — в тот момент, когда вы больше не желанны и уже не ждёте встреч. И дело тут не в возрасте.

Любовь преображает женщин, делает их красивыми. Но женщина должна быть красивой, чтобы ее полюбили.

Думаю, что лучшее противоядие из всех возможных — это юмор. Недостаток юмора — это душевный изъян.

Если вы любимы мужчиной, который сильно любит вас, вы чувствуете себя красивой, вам хочется нравиться, как бы подтвердить его мнение. Мало женщин это признают, а мужчин ещё меньше. Но это правда.

Воображение — величайшая добродетель, потому что в нём задействовано всё: голова, сердце, умственные способности. И добродетель эта становится редкостью. Особенно крайняя его форма — бескорыстие. Весёлое и безумное бескорыстие.

У меня бывали приятели, знакомые, отношения, не стоящие ломаного гроша. Когда люди так ко мне относятся, я тотчас выбрасываю их из головы. Немного удивляюсь и сразу забываю о них. Это, кстати, очень удобно.

Нет ничего скучнее чужих снов.

Когда я объявила дома, что я писательница, мама ответила: «Ты бы лучше приходила к обеду вовремя и причесалась как следует», а отец расхохотался.

Ненавижу всё, что отнимает время, поэтому я люблю ночь. День — это монстр, день — это встречи. А ночное время — тихое море. Ему нет конца. Я люблю увидеть восход солнца, перед тем как лечь спать.

Мой отец — один из самых остроумных и своеобразных людей, каких я встречала. В 1954 году один журналист спросил его однажды вечером: «Вы позволите мне похитить вашу дочь на время ужина?» (Ему давно пора было позволять это мне!) «Мсье, — строго ответил ему отец, — я разрешаю вам похитить мою дочь, но при одном условии: что вы никогда мне её не вернёте». А потом, повернувшись ко мне: «Иди, детка, но смотри! В половине одиннадцатого и ни минутой позже». Мсье был огорошен…

К несчастью, люди имеют злополучную и инстинктивную склонность привносить в чувства силовые отношения. Люди боятся жизни, её ударов и поэтому сразу занимают позицию, в которой победителем выйдет тот, кто любит меньше, а тот, кто любит больше, останется в проигрыше. Это, однако, ложный вывод.

Любовь — это доверие. Любовь, основанная на ревности,  — гиблое дело, потому что её превращают в битву, в борьбу. Понять, что мужчина вами дорожит, потому что ревнует, может быть, и упоительно, это, конечно же, проявление любви, но, боюсь, одно из последних. Все эти игры ревности, на мой взгляд, жалки. Я за любовь-доверие, целиком и полностью, ну, а если вас обманут — что ж поделаешь. Это всегда обходится много дороже тому, кто обманывает, чем обманутому.

Я люблю, когда мужчины ведут себя по-мужски — мужественно и по-детски.

… мелкие жизненные драмы стоит обращать в шутку, иметь хорошее чувство юмора и в первую очередь уметь посмеяться над собой.

Верность в любви, думается мне, возможна, хоть это и нелегко, а вот ревность — чувство, всегда повергавшее меня в панику. Я знавала ревнивцев: это ужасно, это всегда разрушительно, прежде всего для них самих. Они мучаются и мучают, и это губит всё. Думается мне, что ревность, когда сам ревнивец её приемлет, более того, отстаивает как добродетель, становится страшным недугом.

Меня поразила одна фраза Шатобриана: «Больно не столько потерять человека, ибо, в сущности, без его существования можно и обойтись, больно похоронить свои воспоминания, те воспоминания, что связаны с этим человеком». Похоронить свои воспоминания — не думаю, что это делается осознанно. Мне кажется, воспоминания выветриваются и исчезают сами собой.

О любви всякая девочка наслышана – взрослея, страдания от страсти неземной лишь возрастают неимоверно.

Две темы преобладают в моих книгах, всегда одни и те же, это правда: любовь, одиночество; лучше бы сказать одиночество и любовь, потому что главная моя тема – одиночество. Любовь в каком-то смысле даже помеха, потому что первостепенным мне представляется одиночество людей и как они от него избавляются.

Идеального мужчины не существует. Идеальный мужчина — это тот, кого ты любишь в настоящий момент.

Время от времени одиночество необходимо, но я не забываю, что сказал Стендаль: «Одиночество дает всё, кроме характера». И я не путаю вечерок в одиночестве, за чашкой чая и с хорошими пластинками, с настоящим одиночеством. Тем, которое всем знакомо, от которого не уйти и которое отнюдь не роскошь. Мы рождаемся одни и умираем одни. А в промежутке пытаемся быть не слишком одинокими. Я глубоко убеждена, что все мы в душе одиноки и от этого глубоко несчастны.

… только борясь с крайностями в себе самом, со своими противоречиями, своими страстями и пристрастиями, своими выплесками, можно хоть чуть-чуть, да, именно так, совсем чуть-чуть понять, что такое жизнь.

Хотеть ребёнка — это очень древний, первобытный, дикий инстинкт: нам хочется видеть своё продолжение.

Человек — он ведь состоит из нервов, костей, крови… это что-то необычайное. Но если он совершает гнусный поступок, у этого всегда есть причина, слабость, помешавшая поступить иначе; и я чувствую, что не могу первой бросить в него камень, правда. Я так люблю людей, что мне претит причинять им зло. А судить — это уже причинить зло.

Иллюзия искусства: оно заставляет поверить, что великая литература вырастает из жизни. Но все обстоит наоборот: жизнь аморфна, литература дает ей форму.

Я верю в постоянство инстинкта, желания, потребности. Это неистребимо. В людях живет потребность не испытывать страха, находиться в безопасности, в тепле, быть любимыми. И я убеждаюсь в этом каждый день. Каждый день я вижу, что людям нужно место, где прилечь, нужен кто-то, кто скажет, что любит, нужно не знать одиночества, страха, пробуждений в холодном поту. Людям страшно жить, страшно все потерять, им страшно, в самом деле страшно. И в каждом человеке есть хоть что-то прекрасное, ведь невозможно родиться совершенным уродом. Но иногда этого не находят, просто потому, что не ищут, и дело кончается плохо, глупо, в суде.

Писатель — дикий зверь, запертый в клетке наедине с собой. Он выглядывает — или не выглядывает — наружу в зависимости от того, находится ли у него на это время.

Счастье — это когда тебе не бывает совестно за то, что ты делаешь; когда не гордишься, но и не стыдишься; когда тебе комфортно жить. И веселиться, и общаться с теми, кого любишь. И ещё это море, солнце, трава…

Вот тоже большая роскошь в наши дни — одиночество. Откуда ему взяться: работа — семья, семья — работа… У меня есть друзья, женатые мужчины и замужние женщины, которые мне говорили: «Пробки? Если бы ты знала, как в них спокойно. Единственный момент в жизни, когда можно побыть одному». Да, в пробках они недосягаемы, они наконец-то одни, наконец-то свободны (бампер к бамперу) на целый час!

Скука — это как микроб, который каждый может подцепить. Если женщина скажет мне: «Я скучаю дома, муж мне надоел, дети меня раздражают», я ей отвечу: «Идите работать!» Если она заявит: «Я скучаю постоянно», я скажу ей: «Выброситесь в окно!» Говоря о скучающих людях, их представляют с вытянутым лицом и апатичным видом. Для меня это люди, которые так и не нашли ничего для себя в жизни. А в любви — это когда двоим становится неинтересно друг с другом.

Брак, по-моему, дело хорошее. Жить вдвоём, когда люди любят друг друга,  — это, на мой взгляд, идеально. Но совместная жизнь — это же ужас. В сущности, проблема брака проста. Или вы предпочитаете жить с кем-то, идя на уступки, или скука жизни вдвоём оказывается сильнее удовольствия от близости друг друга.

Каждая девочка знает всё о любви; с годами возрастает лишь способность страдать от неё.

— Вы верите в любовь с первого взгляда?
— Да. Вернее сказать, в немедленную и неодолимую тягу. Но не думаю, что это может быть надолго. Потому что это основано прежде всего на физических началах. Включается воображение тела, что, на мой взгляд, не абсурд, а составляющая любви. Физическая тяга необходима, но недостаточна. Люди могут жить вместе и по иным причинам. Они любят друг друга, уважают друг друга, им вместе весело, интересно, а физическая сторона, собственно, и не задействована… Но в выигрыше скоро окажется кто-то третий.

Вежливость — это ещё и вопрос времени. Нужно время, чтобы сказать «Огромное спасибо», время, чтобы спросить: «Будьте любезны, скажите, пожалуйста, как пройти на такую-то улицу?», да просто-напросто время, чтобы обратить внимание на человека, кем бы он ни был. Прежде она была чем-то само собой разумеющимся, она даже была признаком мужественности у мужчин и женственности у женщин. Теперь же она совершенно исчезла. Встретив каким-то чудом вежливого человека, я падаю в обморок от изумления.

… я не знаю рецепта для долгой любви. Да и не вижу в нем необходимости. Я слишком люблю счастье, чтобы иметь несбыточные желания.

Если мужчина, изменяя вам, рассказывает об этом и смеётся за вашей спиной,  — это настоящая измена; если он бывает с другой у ваших общих друзей — это оскорбление, на мой взгляд, непростительное. Если же он проведет часок у женщины и вы об этом не узнаете — да если и узнаете, всё равно, что такого? Это не страшно. Самое обидное — это когда любимый мужчина «интересуется» другой женщиной. Я могла две ночи не спать и плакать в подушку, оттого что ревновала,  — но я могла не спать неделю, оттого что была счастлива.

И, кстати, чтобы любить двух мужчин, нужно быть безгранично любимой хотя бы одним из них. Ему можно изменять, потому что за вами такой капитал счастья! Я, когда была счастлива, запросто могла изменить парню, с которым встречалась, а вот если была влюблена в человека, который на меня и не смотрел, ему я изменить не могла: я казалась себе некрасивой и никого не хотела видеть. Если вы любимы мужчиной, который сильно любит вас, вы чувствуете себя красивой, вам хочется нравиться, как бы подтвердить его мнение. Мало женщин это признают, а мужчин еще меньше. Но это правда.