Цитаты Артура Шопенгауэра

Королей и слуг называют лишь по имени, а не по фамилии. Это две крайние ступени общественной лестницы.

Истинный характер человека сказывается именно в мелочах, когда он перестает следить за собой.

Каждое общество прежде всего требует взаимного приспособления и принижения, а потому, чем оно больше, тем пошлее. Каждый человек может быть вполне самим собою только пока он одинок. Стало быть, кто не любит одиночества — не любит также и свободы, ибо человек бывает свободен лишь тогда, когда он один. Принуждение есть нераздельный спутник каждого общества; каждое общество требует жертв, которые оказываются тем тяжелее, чем значительнее собственная личность.

Примириться с человеком и возобновить с ним прерванные отношения — это слабость, в которой придется раскаяться, когда он при первом же случае сделает то же самое, что стало причиной разрыва.

Если произошло какое-либо несчастье, которого уже нельзя поправить, то отнюдь не следует допускать мысли о том, что всё могло бы быть иначе, а тем паче о том, как можно было бы его предотвратить: такие думы делают наши страдания невыносимыми, а нас — самоистязателями.

Счастье — это чувство свободы от боли.

То, что есть в человеке, несомненно важнее того, что есть у человека.

С точки зрения молодости жизнь есть бесконечное будущее, с точки зрения старости — очень короткое прошлое.

Всегда сохраняется возможность, что на справедливый и добрый поступок оказал влияние какой-нибудь эгоистический мотив.

Tалантливый человек думает быстрее и правильнее других, гениальный же человек видит другой мир, чем все остальные.

Врач видит человека во всей его слабости, юрист — всей его подлости, теолог — во всей его глупости.

Чтобы жить среди мужчин и женщин, мы должны позволить каждому человеку быть самим собой. Если мы абсолютно осудим какого либо человека, то ему не останется ничего другого, кроме как относиться к нам как к смертельным врагам: ведь мы готовы предоставить ему право существовать лишь при условии, что он перестанет быть самим собой.

Самостоятельность суждений — привилегия немногих: остальными руководят авторитет и пример.

Не говори своему другу того, что не должен знать твой враг.

Для того, чтобы добровольно и свободно признавать и ценить чужие достоинства, надо иметь собственное.

Каждого человека можно выслушать, но не с каждым стоит разговаривать.

Когда люди вступают в тесное общение между собой, то их поведение напоминает дикобразов, пытающихся согреться в холодную зимнюю ночь. Им холодно, они прижимаются друг к другу, но чем сильнее они это делают, тем больнее они колют друг друга своими длинными иглами. Вынужденные из-за боли уколов разойтись, они вновь сближаются из-за холода, и так — все ночи напролет.

Девять десятых нашего счастья основано на здоровье. Отсюда вывод тот, что величайшей глупостью было бы жертвовать своим здоровьем ради чего бы то ни было: ради богатства, карьеры, образования, славы, не говоря уже о чувственных и мимолетных наслаждениях; вернее, всем этим стоит пожертвовать ради здоровья.

Тот, кто придает большую ценность людскому мнению, оказывает людям слишком много чести.(Кто придает большое значение мнению людей, делает им слишком много чести.)

Общительность людей основана не на любви к обществу, а на страхе перед одиночеством.

Для каждого человека ближний — зеркало, из которого смотрят на него его собственные пороки; но человек поступает при этом как собака, которая лает на зеркало в том предположении, что видит там не себя, а другую собаку.

Страдание — условие деятельности гения. Вы полагаете, что Шекспир и Гете творили бы или Платон философствовал бы, а Кант критиковал бы разум, если бы они нашли удовлетворение и довольство в окружавшем их действительном мире и если бы им было в нем хорошо, и их желания исполнялись? Только после того, как у нас возникает в известной мере разлад с действительным миром и недовольство им, мы обращаемся за удовлетворением к миру мысли.

Между гением и безумным то сходство, что оба живут совершенно в другом мире, чем все остальные люди.

Всё о чём повествует история, в сущности лишь тяжкий, затянувшийся и запутанный кошмар человечества.

Если шутка прячется за серьёзное — это ирония; если серьёзное за шутку — юмор.

Объективно честь есть мнение других о нашем достоинстве, а субъективно наш страх перед этим мнением.

Не будь на свете книг, я давно пришел бы в отчаяние.

Поставить памятник при жизни – словно сказать, что после смерти человека все-таки забудут.

Эгоизм, подкрепленный умом, представляет собой воистину гремучую смесь. Начинает бороться против дурных последствий, причиною которых и был собственный эгоизм. И выбраться из этого круга получится лишь тогда, когда ослабнет эгоизм. Или разум.

Врач видит человека во всей его слабости, юрист – всей его подлости, теолог – во всей его глупости.

Все негодяи, к сожалению, общительны.

Здоровье до того перевешивает все остальные блага жизни, что поистине здоровый нищий счастливее больного короля.

Все общие правила поведения потому недостаточны, что они основаны на ложном предположении о равенстве людей, — предположении, установленном в системе Гельвеция; между тем, коренное различие людей в умственном и нравственном отношении беспредельно.

Человек — единственное животное, которое причиняет другим боль, не имея при этом никакой другой цели.

Проповедовать мораль легко, обосновать ее трудно.

Мудрец в продолжение всей жизни познает то, что другие познают лишь при смерти, т. е. он знает, что вся жизнь есть смерть.

Всякое ограничение осчастливливает. Чем уже наш кругозор, сфера действия и соприкосновения, тем мы счастливее; чем шире, тем чаще чувствуем мы мучения и тревогу. Ибо с расширением их умножаются и увеличиваются наши желания, заботы и опасения.

Лучше обнаруживать свой ум в молчании, нежели в разговорах.

Науку может всякий изучить – один с большим, другой с меньшим трудом.

Из личных свойств непосредственнее всего способствует нашему счастью веселый нрав.

Настоящее достоинство человека гениального то, что возвышает его над другими и делает его почтенным, заключается в преобладании интеллекта этой светлой, чистой стороны человеческого существа. Люди же обыкновенные обладают лишь греховной волей с такой примесью интеллекта, какая необходима только для руководства в жизни, иногда больше, а чаще меньше. Что пользы в этом?

Kонечно же человек всегда делает то, что он хочет, но вот только то, что он хочет, всегда находится вне его власти.

Каждый человек может вполне быть самим собою только пока он одинок.

Красота — это открытое рекомендательное письмо, заранее завоевывающее сердце.

Никого так ловко не обманываем мы и не обходим лестью, как самих себя.

Нет лучшего утешения в старости, чем сознание того, что удалось всю силу молодости воплотить в творения, которые не стареют.

Мучительности нашего существования немало способствует и то обстоятельство, что нас постоянно гнетет время, не дает нам перевести дух и стоит за каждым, как истязатель с бичом. Оно только того оставляет в покое, кого передало скуке.

Только веселость является наличной монетой счастья; все другое – кредитные билеты.

Не оспаривайте ничьих мнений; сообразите только, что если бы вам захотелось опровергнуть все нелепости, в которые люди верят, то вы могли бы достигнуть Мафусаилова возраста и все таки не покончили бы с ними.

Если ближайшая и непосредственная цель нашей жизни не есть страдание, то наше существование представляет самое бестолковое и нецелесообразное явление. Ибо нелепо допустить, чтобы бесконечное, истекающее из существенных нужд жизни страдание, которым переполнен мир, было бесцельно и чисто случайно. Хотя каждое отдельное несчастие и представляется исключением, но несчастие вообще — есть правило.

Без женщины наша жизнь была бы: в начале — беззащитна, в середине — без удовольствия, в конце — без утешения.

Когда я слушаю музыку, мне часто представляется, что жизнь всех людей и моя собственная суть сновидения некоего вечного духа и что смерть есть пробуждение.

Умные не столько ищут одиночества, сколько избегают создаваемой дураками суеты.

Каждая нация насмехается над другой, и все они в одинаковой мере правы.

Первые сорок лет нашей жизни составляют текст, а дальнейшие тридцать лет комментарии к этому тексту, дающие нам понять его истинный смысл.

Никто не жил в прошлом, никому не придется жить в будущем; настоящее и есть форма жизни.

Дружба основывается на взаимном благе, на общности интересов; но как только интересы столкнулись — дружба расторгается: ищи ее в облаках.

Каждый имеет для другого лишь то значение, какое тот имеет для него.

Самое действительное утешение в каждом несчастии и во всяком страдании заключается в созерцании людей, которые еще несчастнее, чем мы, — а это доступно всякому.

Самое существенное для нашего благоденствия есть здоровье, а затем средства для нашего содержания, то есть свободное от забот существование.

Произведения всех действительно даровитых голов отличаются от остальных характером решительности и определенности и вытекающими из них отчетливостью и ясностью, ибо такие головы всегда определенно и ясно сознают, что они хотят выразить, — все равно, будет ли это проза, стихи или звуки. Этой решительности и ясности недостает прочим, и они тотчас же распознаются по этому недостатку.

Жениться – это значит наполовину уменьшить свои права и вдвое увеличить свои обязанности.

Единственный мужчина, который не может жить без женщин, – это гинеколог.

Когда вы находитесь во власти эгоистического чувства — будь то радость, торжество, сладострастие, надежда или лютая скорбь, досада, гнев, страх, подозрительность, ревность, — то знайте, что вы очутились в когтях дьявола. Как очутились вы — это безразлично. Вырваться из них необходимо, но как — это опять таки безразлично.

Скажите, когда возникло пространство и его мимолетная невеста — время, когда родилось их дитя — материя, вместе с которыми наступили и страдания мира? Ибо вместе с пространством началось страдание, вместе с временем — смерть.

Жизнь и сновидения — страницы одной и той же книги.

В практической жизни от гения проку не больше, чем от телескопа в театре.

То, что есть в человеке, бессомненно, важнее того, что есть у человека.

Сострадание — основа всей морали.

Глупец гоняется за наслаждениями и находит разочарование; мудрец же только избегает горя.

Одиночество есть жребий всех выдающихся умов.

Гордость есть внутреннее убеждение человека в своей высокой ценности, тогда как тщеславие есть желание вызвать это убеждение в других, с тайной надеждой усвоить его впоследствии самому.

Как животные лучше исполняют некоторые службы, чем люди, например отыскивание дороги или утерянной вещи и т. п., так и обыкновенный человек бывает способнее и полезнее в обыденных случаях жизни, чем величайший гений. И далее, как животные никогда собственно не делают глупостей, так и средний человек гораздо меньше делает их, нежели гений.

В старости нет лучшего утешения, чем сознание того, что все силы в молодости отданы делу, которое не стареет.

Час ребенка длиннее, чем день старика.

Образование относится к естественным преимуществам интеллекта, как планеты и спутники к солнцу. Ибо обыкновенный, образованный человек говорит не то, что сам думает, а что другие думали, и делает не то, что мог бы сам сделать, а то, чему научился от других.

Истинный характер человека сказывается именно в мелочах, когда он перестает следить за собою.

Ставить кому-либо памятник при жизни значит объявить, что нет надежды на то, что потомство его не забудет.

Самая дешевая гордость — это гордость национальная.

Люди подобны часовым механизмам, которые заводятся и идут, не зная зачем.

Только веселость является наличной монетой счастья; все другое — кредитные билеты.

Объективно – честь есть мнение других о нашей ценности, а субъективно – наша боязнь перед этим мнением.

Следует воздерживаться в беседе от всяких критических, хотя бы и доброжелательных замечаний: обидеть человека легко, исправить же его трудно, если не невозможно.

С точки зрения молодости жизнь есть бесконечно долгое будущее; с точки зрения старости — очень короткое прошлое.

Честь — это внешняя совесть, а совесть — это внутренняя честь.

Отдельный человек слаб, как покинутый Робинзон: лишь в сообществе с другими он может сделать многое.

Нет лучшего средства для освежения ума, как чтение древних классиков; стоит взять какого нибудь из них в руки, хотя на полчаса, — сейчас же чувствуешь себя освеженным, облегченным и очищенным, поднятым и укрепленным, — как будто бы освежился купаньем в чистом источнике.

Уединение избавляет нас от необходимости жить постоянно на глазах у других и, следовательно, считаться с их мнениями.

Если шутка прячется за серьезное – это ирония; если серьезное за шутку – юмор.

Мысли выдающихся умов не переносят фильтрации через ординарную голову.

Сколько бы раз ни погибала, вследствие космических переворотов, земная поверхность со всеми живыми существами и сколько бы ни появилось новых, — все это будет не что иное, как лишь перемена декорации на всемирной сцене.

Если б возможно было прозревать будущее так, как мы знаем прошедшее, тогда день смерти казался бы нам столь же близким, как прошлое, например, детство.

Ежели не желаете нажить себе врагов, то старайтесь не выказывать над людьми своего превосходства.

В одиночестве каждый видит в себе то, что он есть на самом деле.

Самобытные мысли и объективные концепции не появляются, когда им вздумается, и заставляют себя дожидаться.

Первая заповедь женской чести заключается в том, чтобы не вступать во внебрачное сожительство с мужчинами, дабы каждый мужчина вынуждался к браку, как к капитуляции.

То, что люди зовут судьбой, это по большей части глупости, совершенные ими самими.

Глупец гоняется за наслаждениями и находит разочарование, мудрец же только избегает горя.

В минуту смерти эгоизм претерпевает полное крушение. Отсюда страх смерти. Смерть поэтому есть некое поучение эгоизму, произносимое природой вещей.

Средний человек озабочен тем, как бы ему убить время, человек же талантливый стремится его использовать.

В этом и заключается сила истины: её победа трудна и мучительна, но зато, раз одержанная, она уже не может быть отторгнута.

Есть одна только врожденная ошибка – это убеждение, будто мы рождены для счастья.

Каждому из нас доступно следующее утешение: смерть так же естественна, как и жизнь, а там, что будет, – это мы увидим.

Человеку, стоящему высоко в умственном отношении, одиночество доставляет двоякую выгоду: во первых, быть с самим собою и, во вторых, не быть с другими. Эту последнюю выгоду оценишь высоко, когда сообразишь, сколько принуждения, тягости и даже опасности влечет за собою каждое знакомство.

Человек – единственное животное, которое причиняет другим боль, не имея при этом никакой другой цели.

Сострадание к животным так тесно связано с добротою характера, что можно с уверенностью утверждать, что не может быть добрым тот, кто жесток с животными.

Человек избегает, выносит или любит одиночество сообразно с тем, какова ценность его Я.

К какому выводу в конце концов пришли Вольтер, Юм и Кант? — К тому, что мир есть госпиталь для неизлечимых.

Большинство людей вместо того, чтобы стремиться к добру, жаждет счастья, блеска и долговечности; они подобны тем глупым актерам, которые желают всегда играть большие, блестящие и благородные роли, не понимая, что важно не то, что и сколько играть, а как играть.

В национальном характере мало хороших черт: ведь субъектом его является толпа.

Женщины, существуют единственно только для распространения человеческого рода, и этим исчерпывается их назначение.

Ты из себя должен понять природу, а не себя из природы. Это мой революционный принцип.

Мы жили и снова будем жить. Жизнь есть ночь, проводимая в глубоком сне, часто переходящем в кошмар.

Каждому из нас доступно следующее утешение: смерть так же естественна, как и жизнь, а там, что будет, — это мы увидим.

Истинная дружба — одна из тех вещей, о которых, как о гигантских морских змеях, неизвестно, являются ли они вымышленными или где то существуют.

Лицо человека высказывает больше и более интересные вещи, нежели его уста: уста высказывают только мысль человека, лицо – мысль природы.

Одним из существенных препятствий для преуспеяния рода человеческого следует считать то, что люди слушаются не того, кто умнее других, а того, кто громче всех говорит.

Подобно тому как даже прекраснейшее тело не свободно от грязи и затхлых испарений, так даже и благороднейший характер не свободен от дурных качеств, и иногда величайший гений не чужд ограниченности.

Есть одна только врожденная ошибка — это убеждение, будто мы рождены для счастья.

Если подозреваешь кого либо во лжи — притворись, что веришь ему, тогда он лжет грубее и попадается. Если же в его словах проскользнула истина, которую он хотел бы скрыть, — притворись неверящим; он выскажет и остальную часть истины.

Карточная игра – явное обнаружение умственного банкротства. Не будучи в состоянии обмениваться мыслями, люди перебрасываются картами.

Чем более человек имеет в себе, тем менее для него могут значить другие.

Если шутка прячется за серьезное — это ирония; если серьезное за шутку — юмор.

Делаемся ли мы высокомерными или, напротив, смиренными при виде убожества других? На одного оно действует так, на другого иначе — и в этом сказывается различие характеров.

Газеты — секундные стрелки истории.

Убогий человечек, не имеющий ничего, чем бы он мог гордиться, хватается за единственно возможное и гордится нацией, к которой он принадлежит.

Единственный мужчина, который не может жить без женщин, — это гинеколог.

Нет, истина — не продажная женщина, кидающаяся на шею тем, кто ее не хочет; напротив, она — столь недоступная красавица, что даже тот, кто жертвует ей всем, еще не может быть уверен в её благосклонности.

Постучитесь в гробы и спросите у мертвецов, не хотят ли они воскреснуть, и они отрицательно покачают головами.

Красота – это открытое рекомендательное письмо, зараннее завоевывающее сердце.

Я не хотел бы быть Богом, который сотворил этот мир, потому, что страдания этого мира разбили бы моё сердце.

То, что людьми принято называть судьбою, является, в сущности, лишь совокупностью учиненных ими глупостей.(То, что люди зовут судьбой, — это по большей части глупости, совершённые ими самими.)

Кто придает большое значение мнению людей, делает им слишком много чести.

Напоминаю, что слушать философов и читать их надо для достижения счастливой жизни.

Подавляющее большинство людей… не способно самостоятельно думать, а только веровать, и… не способно подчиняться разуму, а только власти.

Tолько тот писатель приносит нам пользу, который понимает вещи яснее и проницательнее, чем мы сами, который ускоряет нашу мысль, а не задерживает её.

Обыватель — это человек, постоянно и с большой серьезностью занятый реальностью, которая в самом деле нереальна.

Поистине, каждое дитя — в определенной мере гений, и каждый гений — в определенной мере дитя. Другой вариант: еm>
Каждый ребёнок в какой-то мере гений, и каждый гений в какой-то мере ребёнок.

Мир — это госпиталь неизлечимых больных.

Но жизнь коротка, а истина влияет далеко и живет долго: будем говорить истину.

Если подозреваешь кого-либо во лжи – притворись, что веришь ему, тогда он лжет грубее и попадается. Если же в его словах проскользнула истина, которую он хотел бы скрыть, – притворись не верящим; он выскажет и остальную часть истины.

Богатство подобно солёной воде: чем больше её пьешь, тем сильнее жажда.

Лучше свести свои желания и потребности к минимуму, чем достигуть максимального их удовлетворения, причем последнее к тому же и невозможно, так как по мере удовлетворения потребности и желания неограниченно возрастают.

Нужно долго прожить, состариться, чтобы понять, как коротка жизнь.

… когда человек отнес все страдания и муки в ад, для неба не осталось ничего, кроме скуки.

… исключительно через то, что мы делаем, узнаем мы, что мы такое.

Каждый принимает конец своего кругозора за конец света.

У людей вообще замечается слабость доверять скорее другим, ссылающимся на сверхчеловеческие источники, чем собственным головам.

Вера и знание — это две чаши весов: чем выше одна, тем ниже другая. (Вера – это то, что лежит на одной чаше весов, при том что на второй всегда лежит разум.)

Красота — это открытое рекомендательное письмо, заранее завоёвывающее сердце. (Красота подобна открытому рекомендательному письму – оно мгновенно располагает наше сердце в пользу того, кто его предъявляет.)